ИСХОДНЫЕ АРТ-ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ 14 страница

ЛИТЕРАТУРА

Atkinson D., Morten G., Sue D. Counseling American Minorities: A Cross-cul­tural Perspective. (4^1h ed.). Dubuque, IA: Wm. C. Brown Communications, 1993.

Burns R., Kaufman H. Actions, Styles and Symbols in Kinetic Family Drawings (KFD). New York: Brunner / Mazel, 1972.

Burt H. Issues in art therapy with the culturally displaced American Indian youth / / The Arts in Psychotherapy. № 20. 1993. P. 143-151.

Campanelli M. Art therapy and ethno-cultural issues / / The American Journal of Art Therapy. №30. 1991. P. 34-35.

Cattaneo M. Addressing culture and values in the training of art researchers. Art Therapy / / Journal of the American Art Therapy Association. Vol. 11. № 3. 1994. P. 184-186.

Chapman H. Rembrandt's Self-portraits. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1990.

Chiu T. The unique challenges faced by psychiatrists and other mental health professionals working in a multicultural setting / / The International Journal of Social Psychology. Vol. 40. № 1. P. 61-74.

Davis L., Proctor E. Race, Cender and Class. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall, 1989.

Erikson E. Identity Youth and Crisis. New York: W. W. Norton Company Inc., 1968.

FincherS. Creating Mandalas. Boston, MA: Shambhala Publications, 1991. Five Hundred self-portraits. Goldscheider L. (ed.). London: George Allen and Unwin Ltd., 1937.

Furnham A., Malik R. Cross-cultural beliefs about depression / / The Interna­tional Journal of Social Psychiatry. Vol. 40. № 2. P. 106-123.

Haghighat R. Cultural sensitivity: ICD-10 versus DSM-III-R // The Interna­tional Journal of Social Psychiatry. Vol. 40. № 3. P. 189-193.

Horn D. The Crusades Arms and Armor: Story Hour [1983]. Unpublished manu­script, Philadelphia Museum of Art, Philadelphia, PA.

Jung C. Mandala symbolism (R. F. C. Hull, Trans.). Princeton, NJ: Princeton University Press, 1959.

Jung C, von Franz M. Man and his Symbols. New York: J. G. Ferguson, 1964.

Kagawa-Singer M., Chung R. A paradigm of culturally based care in ethnic mi­nority populations / / Journal of Community Psychology. № 22. 1994. P. '192-208.

Kerwin C, PontesottoJ., Jackson В., Harrys A. Racial identity in biracial child­ren: a qualitative investigation / / Journal of Counseling Psychology. Vol. 40. № 2. P. 221-231.

Kroger J. Identity in Adolescence: The Balance Between Self and Other. New York: Routledge, 1989.

Kwiatkowska H. Family Therapy and Evaluation Through Art. Springfield, IL: Charles С Thomas Publisher, 1978.

Landgarten H. Magazine photo collage as a multicultural treatment and assess­ment technique. Art Therapy / / Journal of the American Art Therapy Association. Vol. 11. №3. P. 218-219.

Lee С. C. Cultural dynamics: their importance in multicultural counseling. Mul­ticultural Issues in Counseling: New Approaches to Diversity. Lee С. C, Richard­son В. E. (eds.). Alexandria, VA: American Association for Counseling and Develop­ment, 1991.

Malchiodi C. Breaking the Silence: Art Therapy with Children from Violent Homes. New York: Brunner / Mazel, 1990.

Markstrom-Adams C, Adams G. Gender, ethnic group, and grade differences in psychosocial functioning during middle adolescence / / Journal of Youth and Adolescence. Vol. 24. № 4. P. 397-417.

Martinez R., Dukes R. Ethnic and gender differences in self-esteem // Youth and Society. Vol. 22. № 3. P. 318-338.

Moreno G., Wadeson H. Art therapy for acculturation problems of Hispanic clients. Art Therapy / / Journal of the American Art Therapy Association. № 3. 1986. P. 122-130.

Naumburg M. An Introduction to Art Therapy. New York: Teachers College Press, 1973.

Oaklander V. Windows of our Children. Highland, NY: The Gestalt Journal Press, 1988

Pedersen P. Multiculturalism as a generic approach to counseling / / Journal of Counseling and Development. № 70. 1991. P. 6-12.

Pinderhughes Е. Understanding Race, Ethnicity, and Power: The Key to effi­cacy in clinical Practice. New York: The Free Press, 1989.

Riley S. Integrative Approaches to Family Art Therapy. Chicago, IL: Magnolia Street Publishers, 1994.

Sue D., Ivey A., Pedersen P. A Theory of Multicultural Counseling and Therapy. Pacific Grove, CA: Brooks / Cole Publishing Company, 1996.

Tibbetts Т., Stone B. Short-term art therapy with seriously emotionally distur­bed adolescents//The Arts in Psychotherapy. № 17. 1990. P. 139-146.

Wadeson H., Durkin J., Perach D. Advances in Art Therapy. New York: John Wiley and Sons, Inc., 1989.

Westrich C. Art therapy with culturally different clients. Art Therapy / / Jour­nal of the American Art Therapy Association. Vol. 11. № 3. P. 187-190.

WieserJ. Being different: A Theoretical perspective. Art Therapy / / Journal of the American Art Therapy Association. Vol. ll.№3. 1994. P. 224-228.

Winn N., Priest R. Counseling biracial children: A Forgotten component of mul­ticultural counseling / / Family Therapy. Vol. 20. № LP. 29-36.

АРТ-ТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ РАБОТА С ПОЖИЛЫМИ ЛЮДЬМИ

Взаимодействие психотерапевта с престарелыми клиентами требует учета целого ряда психологических, социальных и физиологических фак­торов. Специфическими задачами арт-терапевтической работы в этом случае являются преодоление социальной изоляции, повышение само­оценки пожилого человека, создание условий для актуализации его жиз­ненного опыта, признание его ценностей, реализация им своего творче­ского потенциала и другие. Несомненную значимость имеет социальный контекст, в котором реализуется работа такого рода, в частности, неред­кое одиночество и изолированность пожилых людей, их беспомощность, относительная ограниченность материальных ресурсов общества для помощи им. В нашей стране к этому добавляется пока крайне слабое раз­витие системы гериатрических и психогериатрических услуг, общинных форм работы, существующие социально-психологические стереотипы восприятия старых людей как «балласта» общества, нуждающихся, в лучшем случае, в снисходительной опеке и покровительстве.

Арт-терапевтическая работа с лицами этой группы может проводить­ся в социальных центрах, центрах психического здоровья или стациона­рах дневного пребывания, больницах, интернатах и других медицинских и социальных учреждениях. Пожилые люди в большинстве случаев име­ют соматические заболевания и, конечно же, нуждаются в предвари­тельной тщательной оценке своего физического состояния. Арт-терапев­тическая работа с ними может строиться по-разному, но, как правило, предпочтение отдается ее групповым формам. Допускается участие по­жилых лиц в смешанных (по возрастному составу) группах, однако в ряде случаев целесообразно формировать группы исключительно из по­жилых людей — так можно сосредоточиться на их специфических по­требностях или проблемах и учесть возрастные требования. Особенно­стью престарелых клиентов является, в частности, их быстрая утомляе­мость. Поэтому групповые занятия должны быть непродолжительными, проводиться, по возможности, по утрам и иметь длительные перерывы. Необходимо учитывать и такие вероятные факторы, как слабость зрения и слуха, тугоподвижность суставов и т. д. Компенсировать эти недостат­ки в какой-то мере могут дополнительное освещение, крупные кисти или мелки. Следует принимать во внимание и выраженное в различной сте­пени снижение памяти и интеллекта, возможное нарушение речи. Хотя все это делает затрудненным, а иногда и невозможным участие пожилых людей в групповой работе, не исключено использование отдельных ме­тодик, связанных, например, с преимущественной работой с материала­ми, аранжировкой предметов и другими видами деятельности.

Представленные в этой главе материалы позволяют уяснить основ­ные принципы и особенности арт-терапевтической работы с пожилыми людьми. В первой статье (автор — К. Дрюкер) речь идет об использова­нии арт-терапии в работе с пациентами, не имеющими очевидного сниже­ния памяти и интеллекта. Они оказываются в состоянии включиться в групповой процесс, наладить коммуникацию с членами группы и арт-те-рапевтом, проявить довольно высокий уровень творческой инициативы.

Во второй статье (автор — А. Байере) описывается работа с пациен­тами со значительным снижением интеллектуально-мнестических и ком­муникативных возможностей, что делает нецелесообразным их участие в большинстве известных видов индивидуальной и групповой арт-тера­пии. В реальной жизни эти люди, как правило, обречены на почти пол­ную социальную изоляцию, забвение их психологических и душевных потребностей и имеют в лучшем случае лишь элементарный уход. В от­сутствии заботы со стороны любящих членов семьи их существование представляется лишенным какой-либо ценности и смысла. Статья А. Бай­ере тем более интересна, что в ней описывается попытка, на первый взгляд, «отчаянной» и почти «бесполезной», но фактически мудрой и гу­манной инициативы по установлению основанного на возможностях арт-терапевтического подхода контакта с глубоко дементными пациентами. Данный пример свидетельствует о неисчерпанности возможностей арт-терапии в этом направлении, о ее скрытом потенциале, который при на­личии у специалиста творческой инициативы может быть реализован в самых нестандартных ситуациях и совершенно новых областях практи­ческого применения.

В какой-то мере следующая глава («Арт-терапевтическая работа с психиатрическими пациентами») дает дополнительный материал для осмысления особенностей арт-терапевтической работы с пожилыми людьми, особенно в случаях наличия выраженного снижения коммуни­кативных и интеллектуально-мнестических возможностей, а также ост­рых психических расстройств.

АРТ-ТЕРАПИЯ В ПСИХОГЕРИАТРИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ

Карен Дрюкер

Печатается по изданию: Drucker К. L. Swimming Upstream: Art Thera­py with the Psychogeriatric Population in One Health District. Art Thera­py in Practice / Liebmann M. (ed.). London: Jessica Kingsley Publishers, 1990. P. 89-103.

Сведения об авторе. Карен Дрюкер — выпускница Pratt Insti­tute в Нью-Йорке, работает старшим арт-терапевтом в амбулаторном общинном подразделении Southmead Health Authority на базе психо­гериатрического дневного стационара и стационарного отделения.

В этой статье я поделюсь опытом работы в психогериатрическом цен­тре дневного пребывания и расскажу о некоторых услугах, оказываемых людям преклонного возраста с определенными психическими нарушени­ями (в частности, сниженным настроением, тревогой, той или иной сте­пенью дезориентировки). В настоящей публикации не будет описана ра­бота с пациентами, страдающими старческим слабоумием, — этому во­просу следует уделить отдельное внимание. Я намерена охарактеризовать отношение персонала центра дневного пребывания к арт-терапии и по­дробно рассмотреть случай одной из пациенток, посещавших арт-тера­певтические занятия. В заключение будут сделаны некоторые выводы.

МЕТОДЫ РАБОТЫ

Доктор И. Манн, консультант по психогериатрии при Southmead Health District, считает (Mian I., 1985), что психогериатрическая по­мощь должна предполагать:

а) по возможности, раннее квалифицированное обследование на дому;

б) мультидисциплинарность;

в) кооперацию с другими службами;

г) поддержку родственников и иных групп;

д) привлечение членов общины и добровольцев;

е) обучение персонала и изменение отношения общества к пожилым
людям;

ж) проведение специальных исследований.

В сферу моей деятельности как районного арт-терапевта попадает три центра дневного пребывания: Dorrian Day Hospital, Severnnview Day Hospital и Riverside Day Hospital. Все они предназначены для оказа­ния помощи людям преклонного возраста с определенными психически­ми нарушениями. В своей практике я использую как индивидуальную, так и групповую арт-терапию. В настоящее время основным моим местом работы является Riverside Day Hospital, в частности палата для тяже­лобольных. Там же я веду арт-терапевтические занятия с группой амбу­латорных пациентов, большая часть которых страдает депрессией и де­прессивными реакциями. При направлении на арт-терапию предпочте­ние отдается пациентам именно с этими расстройствами.

В работе с этой группой больных я делаю основной акцент на воспо­минаниях, обзоре жизненного пути, положительных и отрицательных моментах их существования в настоящий момент. Как на индивидуаль­ных, так и на групповых занятиях я обязательно использую определен­ные упражнения для подготовки пациентов к работе, чтобы мобилизо­вать их внимание, а в группе — сблизить ее членов совместными дей­ствиями. Я, например, использую такие техники, как «передача листа» и «завершение каракулей». Упражнение «передача листа» ценно тем, что рисунок не имеет одного автора, а потому не может стать предметом для критики (рис. 3.1). Я прошу участников группы что-нибудь нарисовать. (Это может быть композиция или знакомый всем образ.) Через десять минут каждый должен передать свой рисунок соседу справа. Тот что-ни­будь добавляет к изображению и передает его дальше по кругу до тех пор, пока оно не возвратится к своему первому автору.

Техника «завершения каракулей» удобна тем, что позволяет людям начать работу не «с белого листа». На отдельных листах я рисую разные извилистые линии, среди которых нет повторяющихся, а затем передаю изображения участникам группы и прошу их превратить линию в образ. Затем пациенты показывают друг другу свои рисунки и обсуждают их.

Приступать к работе лучше с простого задания, например, «напиши свое имя» — пациентам предлагается изобразить свои имена в произ­вольно выбранных стиле и форме. Большинство людей не испытывает при этом никакого напряжения и может проявить себя творчески уже в самом начале занятия.

Обычно сюжеты для групповой работы возникают на основе тем пре­дыдущей недели: «свадьба», «дети», «семейное дерево» и т. д. Для сти­муляции общения весьма ценна техника коллажа из цветной бумаги и ткани.

Использование изобразительных техник в индивидуальной работе предполагает меньшую структурированность занятий. Здесь я прошу пациентов отразить в рисунке тот или иной сюжет из их жизни. Неред­ко для установления доверительных отношений с арт-терапевтом я ис­пользую технику совместного рисования. Многие пожилые люди испы­тывают в рисовании определенные затруднения: оно напоминает им о детских годах и кажется «несерьезным занятием». Иногда они думают, что таким изощренным образом арт-терапевт проверяет степень их «глу­пости», поскольку знают о слабости своей памяти. Некоторым пациен­там участие в арт-терапевтической работе чем-то напоминает процеду­ру психологического тестирования. Однако многие все же находят изо­бразительную работу очень важной для себя, так как она предоставляет им возможность реализовать то, что они долго в себе «заглушали», всю жизнь занимаясь «практически значимыми делами», не давая выхода своим чувствам и не придавая значения такому понятию, как «личност­ный рост». Ранее уже было отмечено, что люди этой возрастной группы особенно нуждаются в обращении к прошлому для того, чтобы увидеть смысл в событиях собственной жизни.

ЦЕНТРЫ ДНЕВНОГО ПРЕБЫВАНИЯ (ДНЕВНЫЕ СТАЦИОНАРЫ)

Riverside Day Hospital находится в южной части обслуживаемой мной территории; он был открыт в 1979 г. для диагностики и лечения па­циентов с нарушениями «функционального характера» и больных демен-цией. Под нарушениями «функционального характера» имеются в виду депрессивные расстройства, вызванные утратой близких или иными си­туативными факторами, а также параноидальные состояния и неврозы. Этот центр рассчитан на шестнадцать приходящих пациентов. При нем имеется палата еще на девять человек для проведения обследований. Средняя продолжительность пребывания в дневном стационаре состав­ляет один месяц, хотя большинство больных находится здесь, как прави­ло, дольше.

Dorrian Day Hospital располагается в глубине «моей» территории. Он открыт сравнительно недавно — в октябре 1984 г. — и имеет все не­обходимое для ежедневного приема двадцати пациентов.

Severnnview Day Hospital функционирует с 1981 г. Он предназначен для пациентов, проживающих в северной части территории, и первона­чально был рассчитан на двадцать человек, но затем это число сократи­лось до шести; при центре имеется определенное количество коек.

Клиенты могут посещать дневной стационар два или три раза в день; находясь там, они заняты различными видами индивидуальной или груп­повой работы. Групповые формы включают в себя: «группы воспомина­ний», группу физической гимнастики, кулинарную, музыкальную, юмо­ристическую, дискуссионную группы, группу по работе с горем, а также группу общения. Групповая арт-терапия входит в программу еженедель­ных мероприятий. Кроме того, для некоторых пациентов по одному разу в неделю (утром или вечером) проводятся индивидуальные арт-терапев­тические занятия.

Большинство пациентов направляется в арт-терапевтическую группу либо потому, что она является обязательной частью лечебно-реабилита­ционной программы, либо потому, что у человека обнаруживают рас­стройства «функционального характера». Многие дневные стационары имеют смешанный состав посетителей — как пациентов с нарушениями «функционального характера», так и больных с деменцией. Мне кажет­ся, что дневные стационары должны быть рассчитаны, главным образом, на первую категорию клиентов.

По собственному опыту знаю, что дементные больные испытывают значительные затруднения в концентрации внимания, им трудно рабо­тать с изображениями, обсуждать темы, связанные с их собственными проблемами и проблемами других клиентов. В отличие от них пациентам с нарушениями функционального характера (включая и негрубое сни­жение памяти и интеллекта) вполне по силам все это, они способны к рефлексии своих переживаний и, несмотря на часто встречающуюся убежденность в невозможности что-либо изменить в своем состоянии, достигают определенных положительных (хотя бы и минимальных!) ре­зультатов.

Коллектив сотрудников дневных стационаров состоит из медицин­ских сестер, специалистов по терапии занятостью, психотерапевта, вра­ча-диетолога, психолога, социального работника, медицинских консуль­тантов, клинического ассистента, регистратора, шофера, уборщицы и добровольцев.

Кроме того, на обслуживаемой территории действуют другие служ­бы, оказывающие помощь пожилым людям.

Мне пришлось принимать участие в осуществлении Trefgarne Initia­tive — финансируемом социальной службой и системой здравоохране­ния пилотном проекте, позволившем вовлечь больных, страдающих се-нильной деменцией, в разные формы социальной и творческой активно­сти. Арт-терапия явилась одной из этих форм.

В 1977 г. была начата работа в рамках проекта SEMI (Support [or the Eldery Mentally Infirm), рассчитанного на помощь родственникам и опе­кунам престарелых пациентов. Эта помощь включала в себя услуги си­делок и организацию сети дневных стационаров. Кроме того, на каждой обслуживаемой территории расположились дневные стационары, орга­низованные на базе интернатов для престарелых. В них работали специ­алисты по терапии занятостью и медицинские сестры общинной психи­атрии, которым помогали другой персонал и добровольцы.

В настоящее время один раз в неделю, по утрам я продолжаю вести арт-терапевтическую группу для пожилых амбулаторных пациентов. Группа собирается в Glocester House, амбулаторном психиатрическом подразделении для взрослых. Клиенты направляются сюда специали­стами дневных стационаров, общинными медицинскими сестрами, пси­хологами, врачами общего профиля (GP) и т. д. Участники моей груп­пы — это, как правило, люди, нуждающиеся в безопасном пространстве для реализации своих творческих возможностей, а также в социальной поддержке после выписки из дневного стационара. Группа является своеобразной семьей, состоящей из шести, семи или восьми человек, ко­торые имеют возможность, опираясь на взаимную поддержку и интерес, совместно заниматься художественным творчеством. Группа работает отдельно от других дневных стационаров, хотя в нее входят те, кто ранее посещал их и затем был выписан. Некоторые участники группы время от времени вновь поступают в дневной стационар. В этом случае они вклю­чаются в работающую на его базе соответствующую арт-терапевтиче-скую группу.

ОТНОШЕНИЕ К СТАРИКАМ

Сейчас я хотела бы обсудить необходимость изменить отношение об­щества и персонала больниц к людям преклонного возраста. Эти измене­ния входят в перечень принципов, сформулированных доктором И. Миан и приведенных в начале главы. В годы моей арт-терапевтической подго­товки, когда я только начинала работать с пожилыми людьми, мне запом­нились слова одной из моих сокурсниц: «Я бы никогда не хотела работать со стариками, они мне совсем неинтересны». Помню, как я внутренне возразила ей: «Разве они неинтересны? Как могут быть неинтересны люди, пережившие мировые войны, воспитание детей, работавшие в са­мых разных отраслях, видевшие стремительное развитие технологии, испытавшие боль и радость, любовь и горечь?» Я была лишена возмож­ности общения со своими бабушкой и дедушкой, но меня всегда привле­кали старики. Я заметила, что они способны гораздо естественнее, чем, например, я, выражать свой гнев и недовольство перед тем, кто наделен властью. В то же время они зависят от обслуживающих их специалистов, своих родственников, и это всегда вызывало во мне чувство протеста.

В книге «Психотерапия: введение в психиатрию преклонного возра­ста» Б. Питт (Pitt В., 1982) перечисляет предрассудки общества, связан­ные с представлениями о стариках. Эти предрассудки, в частности, включают в себя «пораженчество», доминирование и опекунство. «Пора­женчеством» названо распространенное мнение о том, что старику уже нечего ожидать от жизни. Многие врачи подвержены этому предрассуд­ку: за исключением крайних случаев они воздерживаются от лечения стариков. Тем самым имеющиеся ресурсы медицины не задействуются в достаточной степени. Больные старики поступают в основном в специ­ализированные интернаты, а социальные проблемы, связанные со старо­стью, решаются путем помещения престарелых в отделения неотложной терапии. Соматическим нарушениям, представляющимся врачам более курабельными, там уделяется гораздо больше внимания, чем психологи­ческим проблемам. Физически беспомощные, страдающие тяжелой па­тологией старики часто помещаются в больницы, где они лишены воз­можности удовлетворять свои социальные и духовные потребности.

Доминирование проявляется в двух основных формах: первая связа­на с демонстрацией враждебности и превосходства. Многие специалис­ты, работающие со стариками, хотели бы видеть очевидные приметы улучшения состояния своих пациентов. Мне неоднократно приходилось замечать это в моих коллегах, представляющих арт-терапию как процесс создания красивых картинок для украшения стен. Если пациенты, занима­ясь арт-терапией, не обнаруживают признаков воодушевления и счастья, такие специалисты проявляют явную неудовлетворенность и раздраже­ние. Неудовлетворенность постепенно приводит к враждебности. Им не приходит в голову, что стариков следует принимать такими, как они есть, и не ожидать от них обязательного отражения в рисунках счастли­вых воспоминаний и чувств. Старики могут быть наполнены горечью и сожалением. Мне бывает трудно убедить моих коллег в том, что старые люди далеко не всегда будут готовы показывать свои работы другим: они, возможно, захотят скрыть их от окружающих или даже уничтожить, по­скольку в этих работах отражается их беспомощность.

Сентиментальное умиление и стремление опекать — еще одна, в сущ­ности, глубоко деструктивная форма отношения к старикам (Pitt В., 1982). Она унижает их достоинство и усиливает зависимость от окружа­ющих. Примером этому могут быть случаи, когда кто-либо из персонала дневного стационара, заглядывая на наши занятия, говорил: «Ой, какая красивая картинка! Не могли бы вы нарисовать для меня домик?»

Часто приходится сталкиваться с тем, что разные специалисты, об­служивающие людей преклонного возраста, не координируют своих дей­ствий: правая рука не знает, что творит левая. Врач общего профиля, сестра-обследовательница, службы, обеспечивающие стариков продук­тами питания, социальный работник нередко никак не взаимодействуют друг с другом. Это ведет к дублированию видов помощи. Когда я работа­ла в одном из дневных стационаров, я, например, обнаружила, что меди­цинские сестры и специалисты по терапии занятостью вели арт-терапев­тические группы, причем иногда собирали их в то же самое время, что и я, либо в те же дни, но в другие часы. Хотя их подход к использованию изобразительных методов отличался от моего, отсутствие контакта меж­ду нами не могло не вызвать сожаления. Кроме того, различия между осуществляемыми нами видами художественной работы с пациентами не были достаточно четко обозначены. В результате один из участников моей группы однажды попросил разрешения закричить коллаж, начатый накануне во время занятия в другой группе.

Конечно, так происходит не везде и не всегда, однако на протяжении многих лет работы арт-терапевта я становилась свидетелем того, как мои коллеги, несмотря на супервизии и инструктаж, испытывали определен­ные затруднения в работе с людьми преклонного возраста. Очень часто, к сожалению, акцент делается на деятельной стороне работы со стари­ками, а вовсе не на предоставлении им возможности быть самими собой и заниматься тем, чем они хотят, — свободно выражать себя в рисунках в присущем каждому индивидуальном стиле и темпе. Очень важно, что­бы престарелые пациенты следовали своим внутренним потребностям, а не ожиданиям персонала. Лишь при соблюдении этого требования пер­сонал начинал участвовать в работе арт-терапевтической группы, его отношение к арт-терапии менялось, возникало взаимодействие с пациен­тами (медсестра могла стать, например, и моим ассистентом). Я считаю полезным рассказывать персоналу об истории арт-терапии и моем соб­ственном пути к этой работе, объяснять ее принципы и формы, то, с ка­кими группами пациентов различные варианты арт-терапии могут при­меняться, какие темы нашли отражение в работах пациентов и какие за­дачи ставятся при проведении занятий. Я подчеркиваю, что участники группы вовсе не обязательно должны иметь художественные потребно­сти. Это же необходимо оговорить, и начиная работу с группой. Участие медицинских сестер или специалистов по терапии занятостью в арт-те­рапевтических занятиях на протяжении достаточно продолжительного времени позволяет им лучше узнать пациентов, процессы, происходя­щие в группе, а также избавиться от своих опасений по поводу того, что групповая работа, не ориентирующаяся на решение «практических за­дач», может быть неэффективной.

Участие персонала в арт-терапевтических занятиях способствовало улучшению профессионального взаимодействия и устраняло предрас­судки и непонимание. Я, в свою очередь, начинала лучше осознавать, что медицинские сестры, клинические ассистенты, социальные работники и другие специалисты слишком погружены в выполнение своих узкопро­фессиональных задач и часто не имеют достаточных возможностей для ознакомления с иными формами работы. Когда медики участвовали в арт-терапевтических занятиях, у меня порой возникало ощущение, буд­то я плыву против течения. Мне приходилось прилагать немалые усилия для того, чтобы изменить их восприятие арт-терапии и убедить в том, что старики нуждаются в определенных формах творческого самовыраже­ния. Когда убеждения достигали цели, рабочая атмосфера заметно меня­лась и старики начинали чувствовать себя более комфортно и естествен­но. Уходила тревога, связанная с необходимостью отвечать завышенным ожиданиям персонала.

МИССИС г.

Когда я работала в центре Riverside, в мою группу была направлена миссис Г. Она впервые поступила в дневной стационар — у нее обнару­жились депрессивные симптомы, появившиеся после операции на гла­зах. Миссис Г. перестала общаться с членами своей семьи и друзьями, временами подолгу смотрела в одну точку и крайне неохотно отвечала на вопросы. Параклинические обследования не подтвердили наличия у нее деменции, поэтому был поставлен диагноз депрессивного расстрой­ства.

Обсудив состояние миссис Г., врачи дневного стационара решили ис­пользовать в отношении нее сочетание медикаментозного лечения с ка­кой-либо из форм невербальной психотерапии. Из последних предпочте­ние было отдано арт-терапии, поскольку пациентка была плохо доступ­на вербальному контакту и даже не смотрела на собеседника. Кроме того, мне сообщили, что муж миссис Г. был неравнодушен к изобрази­тельному искусству и считал его своим основным увлечением.

У меня были опасения, что миссис Г. будет склонна следовать опре­деленным ожиданиям в художественной работе, поэтому я предпочла уступить инициативу ей, обеспечивая необходимую помощь и поддерж­ку в случае необходимости. Я дала престарелой клиентке понять, что она вправе творчески использовать время занятий и имеющиеся возможно­сти по своему усмотрению.

В начале нашей работы я обратила внимание на обусловленный пло­хим аппетитом низкий вес миссис Г.

Начало работы

Я попыталась структурировать деятельность миссис Г., используя технику «каракулей». На первом занятии пациентка чувствовала себя более свободно, чем на последующих, что было необычно. Лишь посте­пенно она стала более спонтанной. Я узнала, что миссис Г. в прошлом была педагогом и по своему складу могла быть отнесена к «перфекциони-стам», хотя, очевидно, далеко не все учителя могут быть охарактеризованы таким образом. Словно в подтверждение моего мнения о ней миссис Г. стремилась быть «хозяйкой положения». Я предложила ей использовать технику коллажа, в частности, создать из цветной бумаги какую-нибудь композицию. Она очень тщательно подбирала цвета и форму фигур, орга­низуя их в единый образ. Этот труд занял у нее четыре недели. Затем, когда я предложила ей воспользоваться набором из фигур разного цвета и размера, миссис Г. создала весьма сложную и четко организованную композицию (рис. 3.2). Правая часть изображения напомнила мне свето­фор с зажженным красным светом, левая же ассоциировалась с движе­нием через ограниченное пространство. За время создания этой работы миссис Г. рассказала мне о своих дочерях, в частности, об их детских годах. Таким образом, впервые за шесть недель встреч она поделилась со мной сведениями о своей семейной жизни.