Актуальность технического обслуживания 5 страница

* В отечественной психологической литературе в качестве понятия, адекват­ного non-shared environment (неразделенная среда), используется уникальная, или индивидуальная, среда; чаше обозначается как е или е2. (Прим. науч. ред.)

** В литературе по генетике (в том числе по психогенетике) принято обозна­чать буквой G (genetics), (Прим. науч. ред.)

Единственным фактором, который мог бы заставить идентичных близнецов, разлученных при рождении и воспитанных в разных средах, иметь сходные уровни черты, должно быть их генетичес­кое сходство (поскольку их общая и индивидуальная среды абсо­лютно различны). Таким образом, необходимо только предъявлять тест этим детям и подсчитывать корреляции между полученными оценками у членов этих групп, чтобы иметь возможность сделать некоторые весьма значимые заключения о том, насколько насле­дуема та черта, которая измеряется тестом. Можно также выпол­нить несколько любопытных вычислений, базирующихся на отно­сительном сходстве тестовых оценок идентичных (монозиготных) и неидентичных (дизиготных) пар близнецов.

Задание для самопроверки 9-2

Поскольку дизиготные близнецы имеют половину общих генов и об­щую среду, мы можем записать rdz= 0,5A + С, в то время как для монозиготных близнецов гмг= А + С. Попытайтесь использовать не­сколько элементарных алгебраических приемов, чтобы упростить эти два выражения для А и С.

Представьте себе, что многим парам дизиготных близнецов был предъявлен один и тот же тест способностей и корреляция получен­ных оценок равна г = 0,4. Далее эксперимент был повторен с монози­готными (идентичными) близнецами и получен г = 0,6. Какие выводы вы можете сделать по поводу относительной значимости генетичес­ких особенностей, общей (разделенной) среды и индивидуальной (не-разделенной) среды?

Существует две важные проблемы в связи с исследованием, рассматриваемым в задании 9.2. Первая из них заключается в том, что необходимо принять постулат, согласно которому монозигот­ные близнецы не более похожи, чем дизиготные, по средовым (а не генетическим) переменным, например, по манере одинаково одеваться. Вторая проблема появилась из-за того, что ошибка из­мерения (т.е. ошибка, которая возникла при использовании нена­дежного теста или из-за неправильной диагностики зиготности близнецов, когда близнецов считают идентичными, в то время как они таковыми не являются) может быть включена в вариатив­ность, обусловленную уникальной средой. Представьте себе, что были выявлены корреляции, равные нулю, у монозиготных и ди­зиготных близнецов из-за того, что тест содержал большое коли­чество ошибок измерения. Вам следует самим проверить (исполь-

зуя уравнения, данные в ответах к заданию 9.2) и убедиться в том, что генетические эффекты и общая среда, по-видимому, не будут оказывать влияния на черту и вся вариативность будет объясняться индивидуальной (уникальной) средой. Следовательно, в типич­ном эксперименте (где присутствует лишь некоторая ошибка из­мерения) мы можем ожидать, что эффект уникальной среды бу­дет несколько переоцениваться. Статистики разработали способы коррекции формулы, чтобы сделать соответствующую поправку. Однако данный вопрос слишком насыщен деталями, чтобы его здесь рассматривать.

Вы должны суметь по достоинству оценить тот факт, что есть возможность построить систему уравнений для других членов се­мьи, имеющих известное генетическое сходство (например, для двоюродных братьев и сестер, воспитанных в одной и той же сре­де), и, таким образом, измерить А, С и Е разными методами.

Генетика способностей

Немногим проблемам в психологии было уделено так много внимания, как происхождению интеллекта: может быть, в этом отражается значимость, которую мы придаем данному понятию. Бушар и МакГи (Bouchard, McGue, 1981) сделали обзор более 140 исследований относительной роли генетических факторов, общей (разделенной) и индивидуальной (уникальной) среды в детерминации общего интеллекта. Их заключение (и оно полнос­тью совпадает с более поздними доказательствами) состоит в том, что приблизительно 50% вариативности интеллекта взрослого и ребенка приписывается генам. Эти факты обычно являются пред­метом напряженных дискуссий со сторонниками средовой детер­минации, такими, как Кэмин (Kamin, 1974), ожесточенно оспа­ривающими представленные доказательства. Однако большинство социальных психологов в настоящее время признают, что генети­ческие факторы могут влиять на общий интеллект (Snyderman, Rothman, 1987). Их влияния могут быть обнаружены в самые ран­ние периоды жизни, хотя измерения когнитивных способностей у маленьких детей — это, по общему признанию, сложный и не­надежный процесс, и некоторые исследования не должны при­ниматься в расчет, так как в них использовались неадекватные тесты.

Пломин (Plomin, '1988) суммировал большое количество дан­ных, взятых из исследований близнецов, семей и приемных детей. Они обнаруживают следующие факты:

• Пары идентичных близнецов, воспитанных врозь, имеют показатели IQ, корреляция которых равна 0,74 (тем самым предполагается, что генетические факторы объясняют око­ло 75% вариативности IQ детей).

• Идентичные близнецы, воспитанные вместе, имеют показа­тели IQ, которые коррелируют на уровне 0,87, в то время как показатели IQ дизиготных близнецов (неидентичных), воспи­танных вместе, коррелируют на уровне 0,53. Подставляя эти значения в формулу, взятую из ответа на задание 9.2, получа­ем, что наследуемость IQ составляет 2 (0,87 — 0,53) = 0,68, общая среда объясняет 2 х 0,53 — 0,87 ~ 0,19 вариативности IQ и индивидуальная среда объясняет оставшиеся 13% вариатив­ности.

• Пары генетически не связанных детей, живущих вместе, а также приемные родители с приемными детьми обнаружи­вают корреляции по показателю IQ, равные соответственно 0,23 и 0,20, — это свидетельствует о том, что общая среда объясняет около 20—25% вариативности IQ.

По-настоящему интересные факты касаются относительного влияния общей среды на показатели IQ детей в разных возрастах. Теоретики (например, Скиннер) полагали, что детское окруже­ние и детский опыт должны играть важную роль в окончательном когнитивном развитии детей. Так же, по-видимому, думают роди­тели, которые оплачивают обучение своих детей в дорогих шко­лах, чтобы развить их потенциал в полном объеме. Однако дей­ствительно ли общая среда в детстве влияет на показатели IQ в зрелом возрасте?

Ответ должен быть твердым: нет. Исследования пар генетически не связанных детей, воспитанных в ойних и тех же семьях, показы­вают, что корреляции между их показателями IQ во взрослом возра­сте падают до нуля: среда, общая для них в детстве, не влияет на окончательные когнитивные способности детей (подчеркнем, что это в равной степени относится ко всем детям, а не только к прием­ным; их изучение просто позволяет элиминировать генетические влияния). Общие семейные влияния не вносят своего вклада в ин­теллект взрослого, каким бы он ни был, что, разумеется, хорошо Для тех детей, которые воспитываются в тяжелых условиях.

Во множестве исследований изучался общий интеллект иден­тичных и неидентичных близнецов, которые воспитывались в нор­мальных семейных условиях. Эти исследования базировались на достаточно больших выборках: одно только Луисвильское иссле­дование включает 500 пар близнецов. Уилсон (Wilson, 1983) полу­чил следующие внутрипарные корреляции показателей когнитив­ного функционирования близнецов в раннем периоде жизни. В ин­тервале между 3 и 18 месяцами идентичные и неидентичные близнецы обнаруживают довольно близкие корреляции (в интер­вале от 0,55 до 0,70). Однако в возрасте 18 месяцев корреляции составляют 0,82 для монозиготных близнецов, но 0,65 — для дизи-готных. Значения коэффициентов корреляции в возрасте 24, 30 и 36 месяцев остаются, в общем, такими же. Это дает основание заключить (а вам следует проверить правильность заключения, используя формулы, взятые из своего ответа в задании 9.2), что генетические факторы, по-видимому, объясняют от четверти до трети вариативности когнитивных способностей даже у таких ма­леньких детей. Анализ более поздних возрастов свидетельствует о том, что наследуемость увеличивается от приблизительно 0,4 в возрасте одного года до 0,57 в возрасте четырех лет и до 0,7 в возрасте семи лет (Cherney et al, 1996).

Что происходит, когда дети'становятся старше? Принято счи­тать, что их окружение (опыт обучения, образование и т.д.) ста­новится более вариативным и поэтому влияние генетических осо­бенностей на способности должно уменьшаться. В действительнос­ти обнаруживается совершенно противоположное. Томпсон (Thompson, 1993, р. 112) приводит данные из Западного резервно­го близнецового проекта (базирующегося на 148 парах идентичных близнецов и 136 парах дизиготных близнецов в возрасте от 6 до 12 лет), в соответствии с которыми общие когнитивные способности на этом возрастном этапе имеют наследуемость, равную 0,5 (т.е. генетические факторы объясняют около 50% вариативности оце­нок, полученных детьми по тестам), общая среда объясняет до­полнительно 42% вариативности, индивидуальная среда имеет относительно небольшой эффект. Другими словами, в этом возра­сте «особенности семьи» и гены имеют приблизительно равное влияние на умственное развитие детей.

Позже влияние общесемейной среды почти исчезает. Когда те 'же самые эксперименты повторяют с младшими подростками, генетические влияния остаются в основном такими же, но влия-

ние общей среды оказывается незначительным (LaBuda et al., 1987). Это поразительный факт. Оказывается, что в данном возрасте се­мейные условия, удобства, поддержка или разногласия, которые имеются в жизни детей, не играют просто никакой роли: их ум­ственные способности, по-видимому, в равной степени зависят и от их генетических особенностей, и от уникальной индивидуаль­ной среды. Начиная с младшего школьного возраста, общесемей­ная среда, в сущности, никак не сказывается на различиях в ум­ственных способностях детей.

Это поднимает несколько интересных вопросов, касающихся эффективности вмешательства в образовательный процесс, так как говорит о том (как это и есть на самом деле), что любого средового воздействия (например, «тепличного» воспитания детей посред­ством увеличения доли индивидуальной среды) вряд ли достаточ­но для того, чтобы превратить каждого ребенка в гения, посколь­ку генетические факторы будут влиять на предельную интеллекту­альную успешность ребенка. Реализованные в США программы Хэдстарт (Head-Start) включали одно- или двухгодичные заня­тия, предназначенные обогатить дошкольный опыт детей из соци­ально депривированных условий. Сначала результаты казались впе­чатляющими, поскольку показатели IQ детей увеличивались более чем на половину стандартного отклонения. Однако, когда детей тестировали повторно, спустя 7—10 лет, оказалось, что те, кто принимал участие в программах Хэдстарт, имели показатели IQ, идентичные показателям контрольной группы. Другие исследова­ния, включавшие более интенсивную стимуляцию начиная с бо­лее раннего возраста, обнаруживают после такого же периода уве­личение IQ приблизительно на одну треть стандартного отклонения (Royce et al., 1983; Ramey, 1992). Эти факты заставляют предпола­гать, что эффекты обогащенной среды на некоторой критической стадии развития не так значимы, как ожидалось. Результаты под­тверждают имевшиеся ранее доказательства того, что общий ин­теллект имеет существенный генетический компонент.

На самом деле, конечно, это не так уж и плохо. Это означает, что даже самые ужасные условия обучения будут не в состоянии «снизить» показатели 1Q всех детей. Оказывается также, что внесе-мейные факторы имеют значительно более могущественные влия­ния на показатели IQ подростков, чем влияния семьи, хотя се­мейные влияния могут быть очень важны для более маленьких де­тей. Наиболее постоянный результат этих сотен исследований

состоит в том, что, по-видимому, некоторые дети действительно имеют определенные преимущества в жизни, когда дело касается показателя интеллекта, и что генетические влияния не уменьша­ются с возрастом. Около 50% вариативности IQ можно объяснить генетическими особенностями индивидуумов, и это относится к взрослым по крайней мере в той же степени, как и к детям.

Это не значит, что не должны предприниматься попытки вво­дить дополнительные образовательные программы. В конце концов:

• обогащенные программы предназначены для повышения ус­пешности обучения, а не показателей IQ, и поскольку ис­следования никогда реально не стремились поднять IQ, не­разумно делать вывод о том, что, если они не могут этого сделать, вообще никакие программы не окажутся эффектив­ными для повышения интеллекта;

• они могли способствовать формированию у детей мотива­ции к напряженной работе, а мотивация и аттитюды могут оказывать глубокое влияние на учебную деятельность (хотя и не обязательно на IQ);

• генетический фактор объясняет только от 50 до 70% вариа­тивности; наличие остатка подразумевает, что улучшения среды могут оказать существенное влияние на IQ.

Тем не менее совокупность имеющихся доказательств действи­тельно очень четко говорит о том, что теории, стремящиеся «объяс­нить» интеллект только в терминах социальных процессов, спо­собны объяснить в лучшем случае 50% вариативности IQ. Хотя многие из нас желали бы, чтобы это было не так, согласно лите­ратурным данным, для достижения максимального уровня интел­лекта генетические особенности индивидуума так же важны, как все средовые влияния. Дети просто не рождаются с равными ин­теллектуальными возможностями.

Генетика личности

Проблема генетики личности гораздо меньше дискутируется в литературе, чем генетические основы способностей, просто пото­му, что общество в действительности не слишком заботит, будет ли индивидуум иметь экстремально выраженный личностный тип. С индивидуумами, которые имеют три стандартных отклонения

выше среднего значения по шкале экстраверсии, в целом обраща­ются в значительной степени так же, как и с индивидуумами, которые имеют три стандартных отклонения ниже среднего значе­ния. Их не поощряют (кто-то может добавить: «Слава Богу») раз­вивать свою экстраверсию до ее максимального уровня. Уровень экстраверсии не будет влиять на ставки заработной платы. Таким образом, социальные последствия, обусловленные специфичес­ким типом личности, менее заметны, чем последствия, обуслов­ленные способностями.

В нескольких исследованиях изучалась степень генетической детерминации основных личностных черт. При этом использова­лись методы, описанные выше. Мы должны еще раз подчеркнуть, что позиция индивидуума на шкале конкретной личностной чер­ты определяется аддитивными эффектами большого числа генов. Например, Джон Лоелин (Loehlin, 1992) использовал данные ис­следований близнецов и исследований приемных детей для того, чтобы определить степень, с которой каждый из личностных фак­торов «Большой Пятерки» Коста и МакКрея (Costa, McCrae, 1992a) зависит от генетических факторов. Значения наследуемости для этих шкал варьируют от 0,3 до 0,5 (с самыми высокими показателями наследуемости для наиболее хорошо согласованных факторов эк­страверсии и нейротицизма). Закерман (Zuckerman, 1991) дал по­лезную сводку ранее опубликованной литературы, еще раз под­тверждая, что

• показатели наследуемости значительны;

• влияние'генетических факторов не исчезает в зрелом возра­сте;

• разделенная (семейная) среда действительно играет крайне незначительную роль в детерминации личности в любом воз­расте, а неразделенная (индивидуальная) среда — значи­тельно более мощный источник влияний на все личностные черты.

Например, табл. 9.1 демонстрирует корреляции по показате­лям личностных тестов у монозиготных и дизиготных близнецов Для трех обобщенных типов личностных факторов (они сгруппи­рованы, поскольку не все исследователи использовали одни и те же шкалы), а именно: «экстраверсия — социабельность», «нейро-тицизм — эмоциональность» и «психотицизм — импульсивность — социально неадаптивный поиск острых ощущений». Цифры в каж­дой колонке в определенной степени варьируют, поскольку в ис-

Таблица 9.1

Корреляции между тестовыми оценками в парах монозиготных (МЗ) и дизиготных (ДЗ) близнецов (выросших вместе) по личностным шкалам, оценивающим три главных параметра личности: «экстраверсию — социа-бельность», «нейротицизм — эмоциональность» и «психотицизм — им­пульсивность». Взято из табл. 3.2 книги Закермана (Zuckerman, 1991).

следованиях использовались различные тесты (которые имеют раз­ную степень надежности и валидности). Вы видите, что некоторые из этих исследований базируются на огромных выборках идентич­ных и неидентичных близнецов и имеет место значительная сте­пень повторяемости результатов. Если бы генетические особеннос­ти не оказывали влияния на личность, то следовало бы ожидать, что внутрипарное сходство монозиготных и дизиготных близнецов по личностным чертам было бы примерно одинаковым. Это озна­чает, что корреляции, представленные в колонках «МЗ» табл. 9.1, должны были бы быть примерно такой же величины, как корреля­ции по той же самой черте в колонках «ДЗ». Вам не нужен никакой

особый статистический анализ, чтобы убедиться, что это совсем не так. Пары идентичных близнецов действительно имеют доволь­но похожий уровень экстраверсии (величины коэффициентов кор­реляции от 0,46 до 0,61), в то время как пары неидентичных близ­нецов обнаруживают тенденцию к значительно меньшему сход­ству по выраженности экстраверсии (коэффициенты корреляции варьируют от 0,06 до 0,42). Сходные тенденции могут быть уста­новлены для двух других основных личностных черт.

Все это дает весомые основания для предположения, что три главные личностные черты имеют существенный генетический компонент. Если корреляции из исследований Флодеруса-Мирхе-да (выбранные потому, что они включают самые большие выбор­ки близнецов) ввести в формулу, данную в ответе на задание 9.2, можно будет убедиться, что наследуемость экстраверсии составит приблизительно от 0,54 до 0,66. Установленное сходным образом влияние общей среды, по существу, равняется нулю.

Наряду с тем фактом, что общая среда играет незначительную роль и в детерминации интеллекта взрослого человека, последний из упомянутых результатов, я полагаю, — одно из наиболее заме­чательных открытий, сделанных вообще в психологии. При нали­чии всего, что было написано по поводу важности семьи в дет­стве, совершенно поразительно обнаружить, что личность, ока­зывается, почти не подвержена влиянию типа семьи, в которой она воспитывается. Никакого значения не имеет, воспитывается ли ребенок в доброй, нежной, любящей семье или же в семье, где есть насилие, — любые влияния на будущую личность ребенка должны быть описаны в понятиях генетических факторов, кото­рые он наследует от родителей, а не в понятиях детского опыта самого по себе. Корреляции между генетически разными детьми, которые воспитываются (усыновлены) в одной и той же семье, обычно почти равны нулю (Закерман упоминает значение г, рав­ное 0,07).

Как пишут Броди и Кроули (Brody, Crowley, 1995), «если вли­яния разделенной среды близки к нулю, большинство из пере­менных, которые обычно изучали возрастные психологи, имеют либо незначительное влияние на личность, либо не имеют ника­кого», и «это обычная ошибка — изучать средовые влияния на личность и интеллект, не учитывая возможные генетические эф­фекты». Поскольку в конечном счете все исследования приводят к одному и тому же выводу, трудно спорить с этим заключением. Поэтому кажется, что все теории развития, откровенно базиру-

ющиеся на средовых влияниях, т.е. теории Роджерса, Скиннера, Фрейда, Бандуры и т.д., просто некорректны (по крайней мере в том смысле, что семейное окружение явно не способно влиять на две основные личностные черты — на экстраверсию и нейроти-цизм). Подобные результаты совсем не популярны среди социальных психологов или социологов, и лично я желал бы, чтобы доказа­тельства приводили к социальному объяснению личности и спо­собностей, но они имеют прямо противоположный смысл.

Результаты дают основания полагать, что личность детерми­нируется совместным действием генетических факторов и особен­ностями индивидуальной среды детей. Последняя включает влия­ние определенных учителей на ребенка, «особенные» в каждом случае отношения между ребенком и другими членами его семьи или влияние друзей вне семьи. Однако это утверждение в опреде­ленной степени необходимо ограничить. Некоторые личностные черты (или виды поведения), как было установлено, подвержены существенному влиянию со стороны общей среды. Например, в исследовании близнецов, проведенном Стивенсоном (Stevenson, 1997), изучалась степень генетической детерминации просоциаль-ного поведения (эмпатии, поддерживающего поведения и альтру­изма), асоциального поведения (агрессии, деструктивного по­ведения) и социабельности. Было установлено, что асоциальное поведение имеет сравнительно небольшую генетическую состав­ляющую (0,24 в противоположность просоциальному поведению и социабельности: 0,54 и 0,67 соответственно), и это был единствен­ный вид поведения, для которого влияние разделенной среды ока­залось существенным (0,54 в противоположность 0,02 и 0,0 соот­ветственно). Таким образом, становится ясным, что по крайней мере некоторые виды поведения могут формироваться семьей — просто так получается, что основные личностные черты этим пу­тем не формируются.

Исследование Педерсена с соавторами (Pedersen et al., 1988) включало 59-летних мужчин; в исследованиях Лоелина и Николса (Loehlin, Nichols, 1976) и Теллегена с соавторами (Tellegen et al., 1988) принимали участие испытуемые в возрасте 18 и 21 года со­ответственно. Влияние генетических факторов на личность с воз­растом, по-видимому, не уменьшается. Если бы оно уменьшалось, то монозиготные и дизиготные близнецы в исследовании Педер­сена обнаруживали бы сходные корреляции. Более того, получен­ные данные позволяют предполагать, что генетические влияния с возрастом становятся более значимыми.

Резюме

Теперь мы знаем достаточно много об относительной значимости средовых и генетических влияний на личность и интеллект. Пробле­ма заключается в том, что социальные психологи, социологи и пред­ставители других аналогичных профессий не согласны с тем, что генетические особенности могут умерять эффекты среды и (что спорно) доминировать над ними. В то же время специалисты в области евгеники с неудовольствием признают очень мощное вли­яние индивидуальной среды. Существует, конечно, множество фактов, которые простые модели, описанные выше, объяснить не могут, например, «эффект Флинна». Было замечено, что баллы IQ постепенно год за годом повышаются практически во всем мире (Flynn, 1987). Специалисты в области евгеники подчеркивают важ­ность генетических влияний на IQ и приводят доказательства того, что индивиды с низким IQ имеют больше детей, чем индивиды с высоким IQ. В соответствии с этим они могли бы предсказать, что глобальный IQ должен был бы падать! Имея в виду, что ежегодное увеличение Ю не может быть приписано генетическим факторам, какие аспекты детской разделенной или неразделенной среды мо­гут быть причиной его подъема? Ответа на этот вопрос на самом деле никто не знает, хотя предполагалось, что это может быть связано с улучшением питания (Flynn, 1993). Как было показано, витаминные добавки оказывают чрезвычайно сильное воздействие на интеллект, детей даже в Великобритании (Benton, Roberts, 1988). Однако увеличение Ю остается без объяснений. Пломин с соавторами (Plomin et el., 1985) предположил, что инди­видуальная среда в детстве сама может быть подвержена влиянию генетических факторов; на первый взгляд, это кажется странным. Однако согласимся с тем, что интеллект и личность существенно зависят от генетических факторов. Представляется весьма вероят­ным, что умный ребенок будет активно искать интеллектуально стимулирующую среду, играя в шахматы, расспрашивая родите­лей о развивающих играх, занимаясь в школьных кружках, читая просветительские журналы и, может быть, находя таких друзей, которые также имеют способности выше среднего. Тогда окру­жение ребенка может определяться, по крайней мере частично, особенностями его генотипа (например, интеллектом). Жизнен­ный стиль экстраверта (его индивидуальная среда) тоже может формироваться таким образом, чтобы позволить свободную pea-

лизацию экстравертированного поведения, в то время как невротик может формировать свой жизненный стиль так, чтобы он был макси­мально безопасным, предсказуемым и, насколько возможно, не подвергающимся угрозе. Следовательно, типы уникальных индиви­дуальных сред, в которых формируются индивидуумы, по крайней мере частично могут зависеть от особенностей их генотипов. Это интересная идея, которую еще только начинают исследовать. Наиболее интересное направление исследований связано с изуче­нием действия отдельных генов на поведение и на оценки, полу­ченные по тестам личности и способностей. Один из наиболее обе­щающих фактов здесь состоит в том, что выявлен ген, который, по-видимому, тесно связан с уровнем тревоги (Lesch et al., 1996). Обнаружение гена, который имеет такие сильные связи с психоло­гическим конструктом, — большая удача, поскольку, как утверж­далось ранее, мы должны были ожидать, что такие черты, как тревога, интеллект и экстраверсия, находятся под влиянием многих генов, каждый из которых оказывает сравнительно небольшое вли­яние. При всей значимости фактов, рассмотренных в этой главе, прежде чем переходить к следующей, необходимо напомнить об одной очень важной точке зрения. Вы должны помнить, что суще­ствует определенная оппозиция самому понятию «черта». Интел­лект рассматривается не как реальное свойство людей, а как удобная социальная абстракция (Howe, 1988); такое же толкование со сторо­ны некоторых социальных психологов получают личностные черты (Hampson, 1997). То обстоятельство, что и интеллект, и личностные черты имеют очень существенный генетический компонент, по-види­мому, дает основание предполагать, что ни один из этих взглядов не является полностью оправданным и индивидуальные различия, кото­рые мы измеряем посредством психологических тестов, представля­ют собой в значительной степени поведенческие следствия индивиду­альных различий в некоторых биологических структурах.

Предложения

по дополнительному чтению

Существует несколько великолепных текстов и журнальных статей, которые вводят основные генетические понятия (такие, как описаны выше); ознакомиться с ними целесообразно до перехода к более слож­ным вопросам, например, к многопараметрическим моделям. Сюда вклю­чаются работы следующих авторов (порядок перечисления не имеет зна-