SOCIAL PHOBIA 5 страница

Действовали они чрезвычайно неразумно и неудачно; обычным делом для них были погромы – самый большой произошёл в Иерусалиме. В этих государствах были созданы полумонашеские ордены рыцарей – тамплиеров и иоаннитов (госпитальеров).

Поводом для Второго крестового похода (1147 г.) был захват графства Эдессы (на Евфрате) мусульманами и объявление ими «священной войны» против «латинских» государств Восточного Средиземноморья. Поход возглавил Людовик VII, король Франции. Вместо того чтобы попытаться вернуть Эдессу и закрепиться в Антиохии, благочестивый король двинулся в сторону Иерусалима. Посетив Иерусалим, крестоносцы решили пограбить Дамаск, но город взять не удалось, и результат Второго похода оказался нулевым, если не считать, что он окончательно возбудил «священную войну» против христиан. Вели её владетели (атабеги) Мосула и Халеба (Алеппо) – Имад ад-Дин и его сын Нур ад-Дин, которому удавалось контролировать и фатимидский Египет. После смерти Нур ад-Дина в 1174 г. фактическая власть перешла к его военачальнику, курду Саладину (Салах ад-Дину). Ему удалось в 1187 г. занять Иерусалим. Богатые латинские феодалы откупились от Саладина и вернулись в Европу, бедные остались. Саладин не трогал ни православных, ни монофизитских христиан, ни евреев, хотя истреблял орденских рыцарей.

Третий крестовый поход (1189 г.) возглавили французский король Филипп II Август и английский король Ричард I «Львиное Сердце» (вассал Филиппа по своим владениям в Нормандии и других частях Франции), а также король Ги Иерусалимский (взятый в плен Саладином и отпущенный под честное слово, которое он тотчас же и нарушил). Но Филипп Август вернулся в Европу, взяв в Палестине одну крепость и оставив Ричарда наедине с Саладином (Ги, вторично изгнанный из Иерусалима, основал собственное королевство на Кипре). Ричарду удалось захватить палестинские порты. Ушёл он из Палестины в 1192 г.

Наиболее странным был Четвертый крестовый поход (1199 г.). Задуман он был графом Тибо Шампанским, но его крестоносцы не имели кораблей, чтобы переправиться в Палестину. Они попросили их у дожа венецианского, который дал их под условием, что крестоносцы сначала вернут ему город Задар (в нынешней Хорватии), занятый венгерским королем, а затем помогут венецианцам посадить дружественного им претендента на византийский престол. Крестовый поход вылился в беспорядочный разгром Византийской империи с захватом Константинополя в 1204 г. и образованием «Латинской империи» [100]. Константинополь византийцам удалось вернуть в 1261 г., но Византия уже никогда не достигла прежнего расцвета и могущества.

Дальнейшая история Малой Азии и Балкан XIV–XIX вв. относится к истории Турции и её владений.

После этого были ещё Пятый (1218 г.), Шестой (1227 г.) и Седьмой (1244 г.) крестовые походы. Пятый практически свелся к осаде египетского порта Дамиетты (Думьята), Шестой – к восстановлению на десять лет Иерусалимского королевства и к десятилетней же усобице между самими рыцарями. Седьмой – к бессмысленной войне с Египтом.

Для мусульманского мира крестовые походы принесли разве что озлобление против христиан, которого раньше не было. Они как бы ужесточили ислам, сделали невозможным всякое разномыслие в нём; они совпали по времени с наступлением из Центральной Азии тюрок и монголов, и период арабского процветания пришёл к концу. Византии крестовые походы принесли конец её могущества и процветания. Для Европы их значение состояло в сильном росте нетерпимости, приведшей к еврейским и антиеретическим погромам, но и в знакомстве европейцев с более высокой культурой Ближнего Востока. Как пишет один историк, «корабли, выходившие из европейских портов, неся воинов и их припасы – лошадей, лес и зерно, могли свободно грузиться награбленными товарами для обратного пути и награбленное задешево продавать. Они везли пряности, ткани, ковры, лекарства, фрукты,, драгоценности, благовония, стекло и закаленную («дамасскую») сталь в количествах, несравнимых с прежними временами». Продажа всего этого способствовала обогащению торгового сословия и знати, усилению землевладельцев, а стало быть, росту крепостного гнета, пополнению казны феодальных государств. Торговля и необходимость доставлять паломников обусловили бурное развитие ростовщичества и вообще кредитного дела, как для итальянских купцов, так и для рыцарей-тамплиеров.

Восточнее зоны, поражённой крестовыми походами, исторические события складывались следующим образом. В ходе исламского завоевания арабы поставили гарнизоны в важнейших городах Ирана – сначала в Нишапуре, Мерве и Герате, а затем уже и в Средней Азии – в Бухаре и Самарканде (после её завоевания Кутайбой ибн Муслимом в 705– 715 гг.). Арабы вначале не трогали местную зороастрийскую знать – дехкан, но затем, при переходе местного населения в ислам, появились смешанные браки; начался процесс образования новой «персидской» народности и новоперсидского языка, который стал средством общения почти для всего населения к востоку от Ирака (Месопотамии) и до гор Гиндукуша и границ Индии [101].

Из персидского рода Бармекидов вербовались великие визири в Аб-басидском халифате. Восточная часть Ирана–Хорасая–сделалась центром оппозиции Аббасидам, сидевшим в Багдаде, хотя она возглавлялась аббасидскими же царевичами и военачальниками. В Хорасане образовались независимые государства во главе с первоначально аббасидским наместником Тахиром и его родичами (821–875). Далее происходили обычные для средневековья войны между претендентами на государственную власть на переменных территориях, причем в их борьбе немаловажную роль играли исламские религиозные группировки – хариджиты и шииты. После свержения Тахирадов власть в Восточном Иране вскоре переходит к Исмаилу, основателю суннитской династии Саманидов (конец IX в.), а в Западном Иране – к шиитской династии Буидов (945 г.).

Уже при завоевании бассейнов Амударьи и Сырдарьи (встретившем серьёзное сопротивление местной согдийской и хорезмийской знати) арабы соприкоснулись с тюркскими племенами, начавшими продвижение из Восточного Туркестана в степи современного Казахстана и Кыргызстана ещё в досасанидские времена.

В отличие от монголов первоначальные тюрки были, по-видимому, не сплошь кочевниками, а частично либо сами занимались земледелием, либо использовали труд местного земледельческого населения. Образуемые ими примитивные государства трудно отнести к третьей, четвертой или пятой фазе из-за скудости данных, но, во всяком случае, они имели свою письменность, заимствованную у согдийцев, которые получили её от несториан-арамеев. Учитывая соприкосновение тюркских «царств» с первобытными и первобытнообщинными племенами, мы должны сделать вывод, что для средневековья они были довольно устойчивыми.

Так, Тюркский каганат (552–745) в период наибольшего размаха его завоеваний осуществлял верховное господство над территорией от Амударьи до Китая. Основу его заложило племя (или племена), впервые носившее название «тюрки» и, видимо, рано отколовшееся от движения гуннов. Тюрки имели своим центром сначала Алтай, а потом верховье р. Орхон (приток р. Селенги) в Монголии.

На смену распавшемуся Тюркскому каганату пришел Уйгурский каганат (ок. 750–840). Он был создан другой группой тюрок, которые позже, по-видимому, ассимилировали небольшие индоевропейские по языку народы Восточного Туркестана, условно (и неправильно) называемые «тохарами» (поэтому уйгуры антропологически скорее европеоиды, чем монголоиды).

Начиная с IX в. мусульмане покупали тюркских (а также кавказских и других) пленных и рабов и перепродавали их в глубь халифата, где из них иной раз создавались военные отряды гулямов, или мамлюков,– особая гвардия, тем более удобная для властителей, что она не имела никаких местных корней [102].

Кроме того, навербованные из числа тюркских племен воины стали захватывать власть в важных исламских центрах. Такое тюркское по характеру своей военной элиты государство сложилось в Хорасане со столицей в Газни (ныне в Афганистане); затем тюрки разрушили царство Саманидов в Иране. Часть тюрок-огузов была переселена в Хорасан Махмудом Газневи (XI в.), который был великим завоевателем и разбойником. В 1020 г. его царство простиралось от Мавераннахра (области между Амударьей и Сырдарьей) до Пенджаба на Индийском субконтиненте, а его набега сопровождались массовыми погромами и грабежами. Преемники Махмуда были, однако, вытеснены другим завоевателем, Мухаммедом из Гора, который прорвался с афганцами ещё дальше в Индию; и как следствие его завоеваний в начале XIII в. был основан мусульманский Делийский султанат. На остальной территории Индии продолжали существовать индуистские средневековые государства.

После смерти завоевателя Махмуда Газневи вожди огузского племени сельджуков, Тогрул-бек и Чагры, разбили газневидское войско и начали завоевание Западного Ирана, Ирака, а затем и Малой Азии. Сельджук Маликшах (1073 – 1092), правивший в Багдаде (его визирем был выдающийся персидский государственный деятель Низам аль-Мульк), создал государство, охватившее Сирию, Ирак и весь Иран. Провинции раздавались сельджукским вождям на праве икта (см. выше). Но после смерти Маликшаха его царство расхватали местные главари-атабеги, а также вожди отдельных ополчений и племён. На это же время пало бедствие крестовых походов, о котором уже говорилось. А в Средней Азии и Иране тогда же создавались независимые государства, по преимуществу с династами, происходившими из тюрок, и одновременно шло вторжение на юг туркменско-огузских пастушеских племен; много земли было занято под пастбища.

Несмотря на все эти важные события, характерные для всякого средневековья, с XI в. начинается расцвет новоперсидской науки и литературы. Мы уже упоминали Авиценну и Бируни, но надо ещё назвать великого персидского эпика, создателя монументальной поэтической истории Ирана– Фирдоуси. Его «Книга царей» («Шах-наме»), формально вполне мусульманская, имела, однако, определённую антиарабскую и особенно антитюркскую направленность. Вся история рисуется у него как вековая борьба между Ираном и Тураном. Неудивительно, что книга не имела успеха у Махмуда Газневи, которому была поднесена. Она отражает, таким образом, нарождение персидского самосознания. Великим прошлым для Фирдоуси являются властвование мифической авестской предзоро-астрийской династии Кайанидов и историческое, зороастрийское царство Сасанидов. Интересно, что само существование Ахеменидской империи было к тому времени полностью забыто.

Захватывая земли ираноязычных (в широком смысле) народов – бактрийцев, хорезмийцев, согдийцев, различных племен Афганистана, персов и мидян,– тюрки брали жен среди местного населения и вообще смешивались с ним в культурном и языковом отношении [103]. Однако значительная часть Восточной Сибири, Казахстана, Кыргызстана – на востоке, Иранского Азербайджана и Малой Азии – на западе (а также Восточного Закавказья, населенного северокавказскими племенами, в первую очередь аланами) постепенно перешла на тюркские говоры – сначала знать, а затем и все население. Это объясняется, с одной стороны, тем, что тюркский язык был очень легок для усвоения, с другой – тем, что тюркские говоры были довольно однородными, что обеспечивало взаимопонимание населения на всей территории от Восточного Туркестана до Малой Азии. Тюркский язык стал ещё одним средством взаимопонимания народов. В то же время следует подчеркнуть, что государства Ирана и Средней Азии, как и все средневековые государства, не имели «национальных» основ [104].

Теперь нам придётся рассмотреть такое важное событие, оказавшее серьёзнейшее влияние на последующую историю, как монгольское завоевание. Мы уже говорили о его первопричинах; здесь остановимся на нём подробнее.

Монгольское завоевание имело гораздо более разрушительные последствия для исламских цивилизаций, чем крестовые походы.

Территория Южной Сибири и современной Монголии была со времени образования в этой части планеты кочевых племен исходной базой их набегов на окрестные территории. Все эти кочевники принадлежали к носителям различных урало-алтайских языков – тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских; конкретная языковая принадлежность отдельных групп часто остается невыясненной.

Причины военного распространения монголов на восток и запад при Чингиз-хане (начало XIII в.) нужно, как мне кажется, искать в избыточном росте скотоводческого населения в степях Монголии. Но масштабы монгольских завоеваний зависели не от этого: по мере своего продвижения в разные стороны монгольское войско включало в себя все больше других кочевых и просто скотоводческих популяций, особенно тюркских, так что вскоре армия стала только по названию (и по правящей династии) монгольской.

В эпоху Ханьской династии произошло нападение на Китай антропологически смешанных (?) племён сюнну и хунну, может быть тюркских; их потомками или ответвлением считаются ту-цзюэ, или ту-кю,– уже несомненно тюрки, жившие в Западной Монголии с VII в. Сюнну ещё в I в. разделились на восточную и западную группы; тождество западных сюнну с гуннами, напавшими на Европу во II–V вв., вероятно.

С начала нашей эры, и особенно во II–III вв., главными кочевыми противниками Китая были сяньби, племена, возможно, монгольского происхождения, которые, подобно сюнну, создали недолговечную, но весьма пространную кочевую «империю». В V–VI вв. мы узнаем о большом кочевом союзе жужан, воевавших с китайцами, тюрками и уйгурами, а затем, видимо, они же под именем обров, или аваров, очутились на среднем Дунае, о чем уже говорилось. В X–XI вв. монголоязычные племена ки-даней (китаев), захватив северо-западные части Китая и Маньчжурии, создали империю Ляо, имевшую даже свою письменность. На территории, лежащей между Китаем и Тибетом, тибето-бирманским по языку народом тангутов была создана империя Си Ся (XI–XIII вв.), тоже имевшая развитую письменность. В 1115–1234 гг. в современной Маньчжурии и в некоторые северных районах Китая существовала империя Цзинь, созданная тунгусо-маньчжурским племенем чжурчжэней. Все эти государства по большей части имели господствующие династии из кочевников и часто – господствующую кочевую элиту, но основное население обычно занималось не только скотоводством, но и земледелием. Землю могли обрабатывать либо китайцы, либо племена или группы самих завоевателей. Часть этого населения приняла христианство несторианского толка, занесенное сюда сирийскими (арамейскими) купцами. На территории Синьцзяна, с центром в Турфанском оазисе, было царство уйгуров, слившихся к тому времени с индоевропейским народом, ошибочно называемым «тохарами»; к северо-западу от них кочевали и царили кара-кидани. Почти вся Средняя Азия и значительная часть Ирана входили в государство Хорезмшахов, имевших столицу в Ургенче (ныне в Узбекистане). Хорезмшахи были династией тюркского происхождения, но с иранской культурой и сильными исламскими традициями; они возвысились в борьбе с тюрками же сельджуками. Для средневековья это было процветающее государство.

На этом историческом фоне создалась великая Монгольская кочевая империя. Монголы под названием мэн-гу или мэн-гу да-да («монголы» или «монголо-татары») впервые упоминаются в китайских источниках при Танской династии. Собственно монголы были чисто кочевым племенем, обитавшим к юго-востоку от оз. Байкал и в бассейне р. Селенги. Здесь и начал свою деятельность монгольский вождь Темучин – будущий великий хан Чингиз, претендовавший на власть над всем миром (действительный объём мира был ему, конечно, неясен).

К западу от селенгинских монголов жили христианские тюркские племена найманов и кераитов, эксплуатировавшие предположительно труд китайских переселенцев-земледельцев. Возможно, именно к этим тюркским племенам впервые относился этноним «татар». К 1206 г. кераиты и найманы были покорены Чингизом и включены не только в его империю, но и в его войско. Этим объясняется то, что полчища Чингиза и его преемников обозначались как «монголы» главным образом на востоке и на юге, в то время как на Руси они с самого начала именовались «татарами».

Непобедимость монголов кажется загадочной.

Воинская сила монголов, как уже указывалось, заключалась в их мощной и многочисленной коннице – отрядах стрелков из лука, использовавших при этом развитую разведывательную службу. Привлекая в свой состав военных и прочих специалистов из разных народов, монголы в отличие от других кочевых полчищ могли брать укреплённые города [105]. Кроме того, невероятные разрушения и кровавейшая резня, учинявшиеся монголами на завоеванных территориях, оказывали на их соседей столь мощное психологическое давление, что в ожидании пощады сдавались и такие противники, которые могли бы сопротивляться. В этом, вероятно, и есть причина непобедимости монголов.

Как уже говорилось, Чингиз около 1206 г. начал с подчинения найманов и кераитов и включения их ополчения в свое войско. Затем он добился признания своего верховенства от тангутского государства Си Ся, отнял большую часть территории у династии Цзинь в Северном Китае. Затем начались грозные походы против Средней Азии. В 1218 г. в империю Чингиза были включены кара-кидани. В течение 1219–1225 гг. шла опустошительная война с Хорезмом: были взяты и полностью разрушены Бухара, Самарканд и Ургенч. Передовые отряды монголов во главе с Джебе и Субэдэем, пройдя сквозь Грузию и Армению, обошли Каспийское море с запада и через Кавказ вторглись в Крым и на Русь (1224 г., битва при р. Калке, ныне в Донецкой области). Несогласованно и неразумно действовавшие русские князья были разгромлены, полонены, их полки и сами они уничтожены и даже пленные перебиты.

Но поражение русских князей в битве при Калке по трагичности последствий не могло сравниться с тем массовым кровавым погромом, который монголы произвели в Средней Азии. Последствия его ощущались столетиями – разрушены были не только города, но и ирригационные системы.

Царь тангутов отказался выступить вместе с монголами против Хорезма, результатом чего был карательный поход против Си Ся; смерть Чингиза во время этого похода лишь усилила ожесточение монголов: было не только уничтожено тангутское царство, но погибла и вся тангутская цивилизация.

К 1227 г. власть монголов простиралась от Каспийского моря и Памира до Центрального Китая и лесов Сибири. Существенно, что монголы взяли под свой контроль все важнейшие торговые пути в Средней и Центральной Азии. Они нередко обращали в рабство целые народы и раздаривали их своим полководцам. Чингиз-хан считал себя избранным Небом для мирового господства – идея, очевидно заимствованная из Китая. Его советник, кидань Елю Чуцай, уговорил его не превращать китайскую территорию, как было им первоначально задумано, в сплошные пастбища для монгольского скота. Во всяком случае, вся административная структура на завоеванной территории была полностью разрушена: Чингиз полагался на полководцев, а не на администраторов, хотя при нём были, как видно, образованные советники – уйгуры, кидани и тюрки-несториане. Монгольские полководцы собирали дань с покорённого населения с помощью откупщиков и совершенно не считались с его общественными и государственными традициями. Однако это не мешало монголам заключать и союзы с традиционными царствами. Так, уже после Чингиза, в 1234 г., монголы разгромили чжурчжэньскую империю Цзинь и захватили её столицу Кайфын – совместно с войсками южнокитайской Сунской династии.

Империя монголов считалась владением не великого хана лично, а его клана. Управлять ею как единым целым было невозможно, хотя существовала развитая система гонцов. Когда великий хан пытался руководить из единого центра, его гонцу приходилось тратить месяцы, если не годы, чтобы добраться от одного края империи до другого [106]

Поэтому ещё при жизни Чингиза монгольская империя была разделена на улусы – наделы его сыновей. Тулуй получил коренную монгольскую территорию и Северный Китай (он умер раньше отца, и после него правил его сын Мункэ), Угэдэй – Западную Монголию (территорию найманов), Чагатай – земли кара-киданей и восточную часть Средней Азии, Джучи (а после его смерти в 1227 г.– его сын Батый) – западную часть Средней Азии и Юго-Западную Сибирь (будущую Золотую Орду).

На великом собрании монголов – курултае преемником Чингиза в качестве великого хана в 1229 г. был провозглашен его третий сын, Угэдэй (1229–1241). Столицей стал Каракорум на р. Орхон в Центральной Монголии. Эта столица в течение XIII в. превратилась в богатый город с церквами, мечетями и буддистскими храмами.

Созыв курултая и принятие решений отнимали много времени, и после смерти великого хана некоторый срок империей могла править его вдова. После Угэдэя был избран его сын Гуюк (1246–1248), а затем Мункэ (1251–1259) – но дальше последовала борьба между разными претендентами на наследие Чингиз-хана.

Монгольские разрушительные завоевания продолжались и после Чингиза. В 1236 г. было решено завоевать западную часть мира, и это было поручено Батыю. Он разрушил царство Волжской Булгарии в 1237 г., в том же году уничтожил город Рязань с почти всеми жителями и начал завоевывать одно русское княжество за другим; лишь жестокая зима и ранняя оттепель спасли Новгород. После взятия Киева в 1240 г. сопротивление русских князей прекратилось.

Монголы двинулись дальше на Галицкую и Волынскую земли, на Польшу и добрались до Силезии, но не стали продолжать поход на Германию. Вместо этого они ударили по Венгрии, обвинив её в том, что она приютила тюрок-половцев, бежавших от них из южнорусских степей. Известие о смерти великого хана Угэдэя (в 1241 г.) удержало Батыя от дальнейшего наступления, так как он претендовал на великоханскую власть. Не получив избрания, Батый удалился в свой улус (в Сарай-Бату, около современной Астрахани), где и умер в 1255 г. Его брат и преемник, Берке, создал новую столицу на Волге – Сарай-Берке. Здесь он принял мусульманство. Новое царство – Золотая Орда простиралась от Иртыша до Крыма, низовьев Днепра и даже Дуная, но русские княжества не входили в состав собственно Орды, и князья, как уже упоминалось, были лишь обязаны платить ханам дань и получать от них ярлык на княжение. Время от времени готовность князей платить дань подстегивалась отдельными татарскими набегами (последний – хана Тохтамыша на- Москву в 1382 г., хотя до этого великому князю Московскому Дмитрию Донскому удалось в 1380 г. разгромить татарское войско Мамая на Куликовом поле). Платить дань татарам прекратил только Иван III в 1476 г.

Золотая Орда жила в значительной мере не только за счёт дани, но и за счёт караванной торговли между Крымом и Русью, с одной стороны, и Средней Азией – с другой. В течение XV века Золотая Орда распалась на отдельные мусульманские царства, из которых Астраханское, Казанское и Сибирское были завоеваны русскими при Иване Грозном (1533 – 1584), а Крымское продержалось почти до конца XVIII в.

Другое направление монгольского нашествия после Чингиза было на Средний и Ближний Восток. Для этого был выделен особый, пятый улус – для Хулагу, брата Мункэ. Хулагу выступил в поход в 1255 г., в следующем году он уничтожил в северном Иране влиятельную секту ассасинов, а затем напал на Ирак. Шииты ортодоксального толка и даже христиане (жена Хулагу была христианкой несторианского вероисповедания) поддержали Хулагу против аббасидекого суннитского халифа аль-Мустасима. Багдад был взят монголами в 1258 г. и подвергнут полному разорению, халиф был убит. Хулагу, в войска которого к тому времени вошло много тюрок-огузов, вторгся также в Сирию, едва оправившуюся от крестоносцев, взял Халеб и Дамаск и дал бой египетским войскам мамлюкской династии, но потерпел от них поражение. Центром своего государства Хулагу сделал Иранский Азербайджан, где основал династию Ильханов. До конца жизни Хулагу оставался формально подчинённым великому хану. Он умер в 1265 г., и при его погребении было совершено требовавшееся монгольским обычаем ритуальное убиение девушек. Второй преемник Хулагу, Газан-хан (1271–1304), хотя и был воспитан в буддизме, принял мусульманство. С помощью своего талантливого советника Рашид ад-Дина он ввёл в государстве более чёткий порядок, вполне феодальный даже с европейской точки зрения: роздал землю монгольским воинам в качестве икта и подтвердил введённое уже до него прикрепление крестьян к земле.

Очередной великий хан, Кублай (Хубилай, 1260–1294), поселился между тем не в Каракоруме, а в Ханбалыке (Пекине) с 1264 г. Ему ещё подчинялись и Золотая Орда, и империя Ильханов, но уже лишь формально.

Конечно, монгольское завоевание Китая сопровождалось кровопролитием и разрушениями (и неудачными попытками дальнейших завоеваний – Японии, Бирмы). Однако здесь монгольская элита подчинилась китайской цивилизации. И сам Кублай, и его преемники, соблюдая принесенные монголами традиции (монгольские имена наряду с китайскими, обряд выборов хана), ощущали себя все же китайскими императорами.

В период продолжавшегося монгольского правления (династия Юань) возобновился экономический и культурный подъём, начавшийся в Китае при предыдущей династии – Сун. Парадокс, заключающийся в том, что судьба Китая при династии Юань была столь отлична от судьбы других завоеванных монголами стран, разрешается тем, что в Китае монгольские завоеватели включились в шестую, постсредневековую фазу, между тем как монгольские завоевания других стран тогдашней Азии даже не подводили к этой фазе ни по характеру оружия, ни из-за возникновения каких-либо новых классов, ни по типу идеологии (которая оставалась практически безальтернативной – отдельные второстепенные нововведения внутри ислама не в счёт) [107].

Если даже на Руси, которой монголы нанесли сравнительно мало ущерба, их завоевание заметно задержало ход исторического процесса, то в Средней и Центральной Азии, в Иране и на Ближнем Востоке оно было настоящей катастрофой. Весь Средний и Ближний Восток, а позже и Индия оказались экономически отброшенными далеко назад и на многие столетия (собственно, до XIX в.) зациклились, как в ловушке, в пятой, средневековой фазе.

То, что здесь последовало дальше, характерно для средневековья: бесконечные войны, существование династических государств с неустойчивыми, подвижными границами, не связанных с определенным этносом и не зависевших ни от самосознания их населения, ни от физико-географических условий. Почти повсеместно продолжают быть активными тюркские племена, нередко лишь полуоседлые, но создающие собственные династии (Кара-Коюнлу, Ак-Коюнлу, кызылбаши). Значительную роль играет и религиозное разделение – есть династии суннитские, шиитские, исмаилитские.

Остановимся на двух-трёх исторических линиях, имевших важные последствия для будущего. Это линии появляющихся время от времени более-удачливых – нередко и более жестоких – завоевателей.

Тимур Ленг (Хромой Тимур, Тамерлан, 1336 – 1405) происходил из считавшегося монгольским, но тюркнзированного племени и занимал с 1361 г. военно-административную должность в Моголистане – одном из государств, на которые раскололся улус Чагатая. (Впоследствии Моголистан более или менее совпадал с Восточным Туркестаном, но в тот момент включал и Западный – Мавераннахр.) Тимур выступал сначала в союзе, а потом в борьбе с другими военачальниками, имевшими силы того же порядка, что и он; подавлял антимонгольское движение шиитов-сербедаров, опиравшихся на сохранившееся городское население Средней Азии и Хорасана (сербедары – уничижительное прозвище низового движения шиитов; левое крыло сербедаров, возглавлявшееся духовным орденом мистиков-дервишей, требовало социального равенства). Затем Тимур захватил Самарканд, сделал его своей столицей и объявил себя в 1370 г. эмиром, правящим от имени Чингизидов; вслед за тем он начал серию походов, сопровождавшихся неслыханными даже по тем временам жестокостями. Так, при взятии оплота сербедаров – г. Серахса Тимур приказал замуровать в стену крепости две тысячи человек.

Победы Тимура объяснялись не только его полководческим искусством, но также и ужасом, который он внушал своим противникам. Овладев Хорезмом, разрушив его столицу Ургенч, он затем в течение 1380 – 1390 гг. подчинял, грабил, вырезал население Ирана и Закавказья. В 1389 – 1395 гг. он разгромил Золотую Орду, разграбив Сарай-Берке и другие города. В 1398 г. он вторгся в Индию и захватил Дели, где уже раньше сидела мусульманская династия. Затем начал войну с турецким султаном Баязидом I и в битве при Анкаре в 1402 г. взял его в плен. Пройдя сквозь Малую Азию, он вышел к Эгейскому морю и в 1403 г. изгнал из Смирны (Измира) удерживавших этот город крестоносных рыцарей-иоаннитов (госпитальеров). Затем Тимур задумал поход на Китай (идея состояла в том, чтобы восстановить империю Чингизидов), но умер в начале похода.

Не все территории, где проходили его войска, Тимур присоединял к своему царству. Он ушел из Малой Азии, из Золотой Орды и из Дели, Удержав в Индии только Пенджаб. Однако государство Тимура все равно было грандиозным: оно включало Закавказье, Иран с Афганистаном, Мавераннахр с Хорезмом и Пенджаб. Но Тимур, как и другие средневековые завоеватели такого размаха, должен был разделить царство между сыновьями и внуками, что привело, естественно, к междоусобным войнам. Тем не менее, при Шахрухе (1409–1447), Улугбеке (1447–1449) и Султан-Хусейне (1469–1506) ядро государства Тимура сохранялось [108].

Несмотря на военные разрушения, государство, оставленное Тимуром своим потомкам, было весьма богатым. В Самарканде, Бухаре и Герате могли действовать великие ученые, архитекторы и поэты; сам Улугбек был. выдающимся математиком и астрономом, построил прославленную в средние века обсерваторию – за что и был убит мусульманскими фанатиками. Примат архитектуры среди искусств в подобных государствах характерен: великолепное оформление резиденций было необходимо столь могучим государям. Архитектурная слава Самарканда и Бухары восходит ко времени Тимуридов.