SOCIAL PHOBIA 6 страница

К началу XVI в. государство Тимуридов распалось на несколько враждующих владений. Правитель Ферганы Бабур был в 1504 г. изгнан из Средней Азии кочевыми узбеками во главе с Мухаммедом Шейбани-ханом (основателем новой узбекской среднеазиатской династии) и обосновался в Кабуле, откуда тщетно пытался вернуть себе Бухару и Самарканд, а затем начал походы в Индию и в 1525 г. захватил Делийский султанат, основав династию Великих Моголов. Он оставил интересные воспоминания, однако встречающиеся характеристики Бабура как «гуманиста», мягко говоря, преувеличенны и незаслуженны.

Бабур был далеко не первым мусульманским завоевателем Индии. Первым был уже упоминавшийся Махмуд Газневи (971–1030), который доходил до Ганга, но прочно удержал только Пенджаб. Потомки Махмуда вынуждены были оставить Хорезм и обосновались в Пенджабе. В результате длительных вооруженных столкновений полководец Кутбаддин Айбек основал в 1206 г. султанат в Дели. Между 1206 и 1526 гг. (когда Дели был завоеван Бабуром) в нём правили пять мусульманских династий, и некоторые из них претендовали на власть над всей Индией; но по могуществу ни одна из них не могла сравниться с Великими Моголами (1526–1657).

Наиболее выдающимся из Великих Моголов был Акбар (1556–1605). Он в три раза сократил налоги с крестьянства, отменил джизью с индусов, стал брать индусов в армию, ограничил влияние улама, носился с идеей создания универсальной религии, приемлемой для всех его подданных. Эти тенденции, однако, не имели продолжения; его преемники, особенно Аурангзеб (1678–1707) отличались мусульманским фанатизмом.

После смерти Аурангзеба морально разложившаяся мусульманская аристократия не смогла больше претендовать на господство в Индия. Наряду с мусульманскими княжествами в стране всё время сохранялись государства индуистских раджей, тоже вечно воевавших друг с другом и с .мусульманами.

Империя Великих Моголов была типичным средневековым государственным образованием, границы которого не только не соответствовали каким-либо этническим или физико-географическим регионам, но и, как во всех подобных случаях, зависели от хода междоусобиц и удачи или неудачи отдельных военных походов. За счёт грабежа подчинённых областей империя богатела и могла себе позволить содержать поэтов, художников-миниатюристов и гениальных архитекторов (о чем свидетельствуют шедевры Дели и Агры). Но при Великих Моголах не наблюдается ни малейшего признака перехода в новую фазу исторического процесса. Несмотря на то, что Тимуриды обладали примитивным огнестрельным оружием – пищалью, одного этого для смены фаз было совершенно недостаточно. Никаких признаков сложения новых классов в обществе не было, как не создалось и какой-либо социально-психологически вдохновляющей альтернативной идеологии [109].

Замечательно, что, если в эпоху арабской экспансии ислам легко и быстро распространялся на завоеванные страны, то при тимуридском завоевании Индии ничего подобного не наблюдалось. В мусульманство перешло население только Синда (долина р. Инд) и Пенджаба, а также (в результате мусульманского завоевания около 1200 г.) Бенгалии (Бангладеш). Но и в Пенджабе часть населения перешла с тех пор к другой религии – учению сикхов, монотеистической религии, созданной в конце XV в.

По-видимому, индуистская кастовая система в достаточной степени удовлетворяла социально-психологическому побуждению «быть под защитой, быть со своими», и никакое новое учение не соответствовало тогда социальным побуждениям населения.

История послемонгольского Ирана представляет собой ту же знакомую тошнотворную парадигму вечно воюющих и сменяющих друг друга неустойчивых государств с неопределенными границами, по большей части с тюркскими династиями. В XV в. ведущая роль переходит к сторонникам духовного дервишского ордена Сефевийе, военной опорой которого было объединение шиитско-тюркских племен – кызылбаши.

Восстав против Ак-Коюнлу, кызылбаши во главе с Исмаилом I Сефевидом (1500–1524) завоевали весь Иран примерно в его современных пределах, но включая также юго-западную часть нынешнего Афганистана и нынешнюю Армению, а в XVII – начале XVIII в.– нынешнюю Республику Азербайджан и временами Грузию. Шиизм был объявлен государственной религией. Государство Сефевидов оказалось настолько прочным, что продержалось от 1500 до 1722 г., когда оно было опрокинуто восстанием афганских племен и когда начался новый период усобиц, длившийся почти весь XVIII век.

Как и другие послемонгольские государства Ближнего, Среднего Востока и Индии, Иранское (Персидское) государство можно считать феодальным в западноевропейском смысле слова. Господствовала система тиуля – пожалования служилым людям права на взимание податных сумм с определенных территорий в свою пользу – в виде феодальной ренты; позже тиуль превратился в пожалования земли. Тиулю до XV в. предшествовал (не только в Иране, но и в Ираке, Средней Азии и Золотой Орде, а при Великих Моголах и в Индии) несколько другой тип пожалования – союргал. Он был обусловлен несением воинской службы, и владелец его имел право взимать налоги, сам пользуясь налоговым и административно-судебным иммунитетом (конечно, в пределах царской милости).

Несмотря на весь кошмар средневековья, культурная жизнь не замирала. Всемирной славой пользуется мусульманская архитектура по уже отмечавшимся причинам. Особую роль в жизни средневекового мусульманского общества играло религиозно-философское течение суфизма. Суфизм имел метафизическую основу и практиковал систему послушания, при которой ученик (мурид) под наставничеством «старца» (муршида, пира) готовился идти аскетическим путем тарикат к постепенному мистическому познанию Бога и конечному слиянию с ним. Суфии стремились к приобретению мистического «озарения» путем экстатических танцев, повторения молитвенных формул, умерщвления плоти. Существовали суфийские духовные ордены и даже род монастырей (ханака). Суфии ставили тарикат выше шариата и долгое время преследовались ортодоксальными исламскими улама.

Хотя суфизм уводил от нестерпимой действительности лишь в глубь мистического познания мира, он был, несомненно, оппозиционным учением. [110] Поэтому именно суфизм вдохновлял – или давал путь к самовыражению – замечательных поэтов: Саади (1210?–1292), лирика и автора человеколюбивых, нравственных поэм и прозы; Джелаладдина Руми, автора поэтических притч (ум. в 1273 г. в Малой Азии); Хафиза (1325–1390?), величайшего лирика с заслуженной мировой славой. Были в персоязычной поэзии XII–XIV вв. и эпики (Низами, 1141?–1209?), и сатирики (Закани, ум. 1370). Однако поэт мог существовать только на подачки властителей, поэтому почти все поэты писали панегирики. В прозе важнейшее место занимали (по той же причине) историки.

Отдадим должное силе духа средневековых мыслителей, ученых, поэтов, художников – вряд ли было время в истории человечества, менее благоприятное для творчества! А ведь многое из созданного ими волнует и радует душу и сейчас.

Но после XV в. вся персоязычная поэзия – уже подражательная; нового сказать нечего – наступает и нарастает застой общества.

В любой области земного шара всякое средневековое общество являет нам однообразную картину неустойчивых государственных образований, контуры которых зависят только от грубой и кровавой военной силы. Как уже было сказано, средневековье – историческая ловушка. Мало где мы можем проследить признаки готовившегося перехода к новой фазе исторического процесса. В недрах средневекового общества люди жили своей повседневной жизнью, рождались, любили и умирали (или своею смертью, или в результате государственного разбоя), но лишь китайская, арабская и персидская лирика (особенно суфийская), да ещё династийные, пристрастные историки донесли до нас следы этой жизни.

Оставим в стороне Индокитайский полуостров, Бирму и Индонезию, где происходило приблизительно то же самое (но события мало исследованы). Прежде чем мы перейдем к обществам, где в большей или меньшей степени начали проявляться признаки новой фазы, остановимся ещё на одном своеобразном средневековом обществе – Османской империи.

Начиная с XI в. в Малую Азию проникают тюркские племена, говорившие на диалектах огузской группы.

Как и в других подобных случаях, не надо думать, что пришлое тюркское население сменило предшествующее. Оно сменило лишь господствующий слой общества. В своей массе жители Малой Азии с XI в. н. э. и позже были лишь постепенно тюркизирующейея земледельческой греческой (отчасти армяноязычной) популяцией, которая, в свою очередь, восходила к древним хеттам и другим народам Малой Азии, принявшим греческий язык в условиях Восточной Римской империи. Первоначально (с XI в.) лишь господствующая элита Малой Азии складывалась как тюркская. Однако, смешавшись с местным населением, она влияла и на его ментальность в направлении сближения с ментальностью степняков [111]. В русской научной традиции тюрки именуются турками после ассимиляции ими местного малоазийского населения; в западной науке этого различения не делается. Заметим, что тюрки (турки) мало оседали в городах, и некоторые города вплоть до XX в. оставались греческими. На землях полуострова, отнятых у Византии в XI–XIII вв., образуется несколько мусульманских тюркских княжеств. Это значит, что были тюркская династия и тюркская воинская дружина, а также греческое земледельческое население, которое постепенно исламизировалось и тюркизировалось. Из учения ислама тюркские воины извлекли главным образом положение о джихаде (иначе – газават; ведущие «священную войну» назывались газа). Вооруженные группы, постепенно теснившие византийцев, обосновались вдоль их границ, а также границ Малой Армении повсеместно, ведя непрерывную террористическую «войну». Большинство тюркских княжеств (эмиратов) Малой Азии были тем временем более или менее мирно заняты своими внутренними делами, и лишь Осман I, эмир маленького княжества Сёгют на северо-западе полуострова, воспользовался движением гази для расширения своей территории. Для этого османское (или оттоманское) государство приняло на себя роль распространителя исламского правоверия.

Расширение территории было связано с необходимостью брать города, что требовало длительной осады (осадных орудий у османов не было). При жизни Османа I удалось взять у византийцев только Брусу (1326 г.), но его преемник Орхан овладел ещё Никеей и Никомедией (Изником и Измидом), а также захватил соседний тюркский (турецкий) эмират Карасы.

В 1354 г. османы сделали важнейшее приобретение – захватили город Галлиполи на европейском берегу Дарданелльского пролива. Это дало ключ к Балканам, где положение политически было крайне тяжелым: здесь существовали разбросанные по побережью владения Венеции, обломки Латинской империи крестоносцев, области, отложившиеся от Византии, три болгарских и несколько сербских княжеств, а также то, что осталось от Византийской империи, главным образом у Мраморного моря и Босфора (с центром в Константинополе) и по южному берегу Черного моря. Впрочем, как все средневековые государства, и остаточная Византийская империя «пульсировала», то, сокращаясь, то расширяясь.

Турки уже раньше переправлялись через Дарданеллы, участвуя в качестве союзников той или иной стороны в кипевших тут войнах; но постоянный опорный пункт в Галлиполи (Гелиболу) позволил им перейти к регулярным завоеваниям на Балканах. Были захвачены Адрианополь (Эдирне) и южная Сербия. Граница, на которой действовали гази, упорно продвигалась на север. В 1386 г. была взята София, в 1389 г. Сербии было нанесено сокрушительное поражение на Косовом поле, и сербы признали верховенство османов (но при этом погиб турецкий султан Мурад I; сын Мурада, Баязид I, в 1393 г. полностью покорил Болгарию, а в 1396 г. отбил франко-венгерское контрнаступление.

Таким образом, был создан некий скелет империи, но османы держали только основные коммуникации, речные долины и т. д. Население империи было по-прежнему в основном христианским, некоторые её части находились под властью христианских вассалов. Баязид поставил себе целью обеспечить правоверие по всей империи, снабдив её мусульманскими администраторами, судьями и т. п. Для этого жителей коренного османского эмирата было недостаточно, и он решил завоевать остальные тюркские эмираты Малой Азии с помощью христианских контингентов и янычаров. (Гази отказались вести войну против единоверцев.)

Кто такие янычары? Кроме прочей османы ввели дань мальчиками со своих христианских подданных (девширме). Дети обращались в мусульманство, получали военную и духовную подготовку и зачислялись в пехотный корпус янычаров (от ени чери – «новое войско»). Янычарам были очень долго запрещены любовные связи с женщинами. Изолированные в казармах и от христианского, и от мусульманского населения, освобождённые от нормальной семейной жизни и человеческих связей, а тем самым и от совести, янычары превратились в послушное и хладнокровное орудие османских султанов. Гази при янычарах уже становились ненужными.

Часть изгнанных эмиров Малой Азии обратилась за помощью к Тимуру, который вторгся (как мы уже знаем) на полуостров и в 1402 г. полонил Баязида в битве при Анкаре. Совершив рейд в Малую Азию, Тимур ушёл, и на полуострове началась, как и можно было ожидать, междоусобная борьба между тремя сыновьями Баязида, которая закончилась, победой Мехмеда I. Тот вернулся к политике присоединения эмиратов, но не военной силой, а дипломатией, брачными узами и т. д. Эмираты были постепенно присоединены в течение XV в.

Султан Мурад II возобновил газават на Балканах (в том числе в Морее, т. е. на п-ове Пелопоннес). Независимые христианские правители Сербии, Валахии и Польши во главе с венгерским королем Яношем Хуньяди начали зимой 1443 /44 г. «крестовый поход» против османов, но Мурад, справившись с сопротивлением последних малоазийских эмиратов, с помощью генуэзского флота предотвратил вторжение «крестоносцев» через проливы, и они были разбиты в 1444 г. под Варной, а окончательно – в 1448 г.– опять на Косовом поле.

Следующий султан, Мехмед II, захватил в 1453 г. Константинополь. При осаде уже не впервые в истории были применены пушки (неподвижные осадные бомбарды были известны с конца XIII в., но использовались редко). Мехмед перестроил город по-своему, сделав из него новую великую мусульманскую столицу – Истанбул (Стамбул). В 1456 г. он осадил Белград, но неудачно. Зато в 1458–1460 гг. Мехмед II захватил Афины, греческое княжество Морею и остаток Сербии, а в 1463–1484 гг. была подчинена и Босния; многие знатные босняки приняли ислам и стали одними из наиболее ценимых гази. В 1461 г. Мехмед II завоевал Трапезунд, независимый остаток Византийской империи, просуществовавший с XIII в. Султан Баязид II (1481–1512), справившись с соперничеством брата, продолжил завоевания, заняв Герцеговину, устья Дуная и Днепра (создав возможность контактов с Крымским ханством), и отнял у Венеции пять важнейших портов на Адриатике. Он заложил основу мощного турецкого флота.

Теперь началось соперничество между османами и государством мамлюков.

Мамлюки, как указывалось выше, были по происхождению рабами, которых продавали во время различных междоусобных войн в мусульманские страны из Руси, с Кавказа и из Средней Азии. Аббасидские халифы создавали из них отборные отряды, и они постепенно превратились в особую военную касту. Фатимидские султаны Египта (969–1171) организовали у себя войско мамлюков, видимо, и с целью избавиться от необходимости вербовать воинов из соседних с Египтом враждебных стран; пользовался ими и Саладин. Затем мамлюки захватили власть в Египте; мамлюкские султаны правили не только им, но также частью Ливии, Сирией и Хиджазом (в Аравии, со священными городами Мединой и Меккой) с 1250 по 1517 г. В 1485–1491 гг. произошла война османов с мамлюками за Сирию. Она кончилась ничем, но тут возникла для османов новая опасность в лице Сефевидов, которые вели интенсивную шиитскую пропаганду в Малой Азии и в районах, являвшихся предметом спора между суннитами-османами и мамлюками. В Малой Азии вспыхнуло шиитское восстание [112].

Между тем в Османской империи ещё при жизни Баязида II началась междоусобная война между его сыновьями. Существовал порядок, согласно которому взрослых сыновей султана посылали в различные провинции для изучения государственных дел, и в то же время был обычай, чтобы каждый новый султан казнил всех своих братьев и их сыновей. Поэтому-то междоусобица начиналась всегда ещё при жизни старого султана. В данном случае один из сыновей, Селим, опирался на крымского хана, а другой, Ахмед,– на войско, занятое усмирением шиитского восстания. Хотя Ахмед имел явное превосходство, дело решили янычары – они потребовали Селима, в пользу которого Баязид и отрекся от престола. Ахмед был побежден и убит Селимом I в 1613 г., а затем Селим нанес поражение Исмаилу I Сефевиду.

Селим I Грозный проявил себя недюжинным полководцем, разбив мамлюков и захватив в 1516–1517 гг. не только Сирию, но и Египет. Тем самым он стал властителем Хиджаза с его священными городами Меккой и Мединой, что в дальнейшем дало повод османским султанам объявить себя халифами. Завоевания продолжались и при сыне Селима I, Сулеймане I Великолепном. В 1521 г. он взял Белград, в 1526 г. разбил венгров и объявил Яноша Заполью, нового короля Венгрии, своим вассалом. Но на венгерский трон претендовал и Фердинанд Габсбург, эрцгерцог австрийский, брат Карла V, императора Священной Римской империи. Это привело к войне 1529–1532 гг., во время которой османы осаждали Вену. В результате Сулейман создал себе предполье на северо-западе в виде вассальных государств – Крыма, Молдавии, Валахии, Семиградья и Венгрии. После этого Сулейман ещё трижды воевал с сефевидской Персией, закрепив за Турцией Армянское нагорье (которое турки теперь именуют Восточной Анатолией).

Немалые победы одержал Сулейман и на море. В 1522 г. был осажден и захвачен остров Родос, откуда до тех пор пиратствовали рыцари-иоанниты (после этого они были вынуждены перебазироваться на о-в Мальту). На службу к Сулейману перешел овладевший Алжиром знаменитый арабский корсар Хайреддин Барбаросса (он стал областным начальником в Гелиболу и членом султанского совета). Вскоре второе корсарское государство было создано в Триполи (в Ливии). В борьбу за Западное Средиземноморье были втянуты Венгрия и Габсбурги (император Карл V выл одновременно королем Испании, позже им был его сын Филипп II). В ту же войну была втянута и Франция – но на стороне Турции, против Габсбургов.

Морская война была выиграна у Селима II христианами в 1571 г. В битве при Лепанто у берегов Греции (в самом большом морском бою в эпоху гребных судов), однако разногласия между союзниками вынудили Венецию уступить туркам о-в Кипр. Следующая большая война происходила с 1582 г. между Турцией и Персией за Азербайджан, Ширван и Дагестан. Под угрозой наступления узбеков на Хорасан шах Аббас I уступил османам Грузию, Ширван, Азербайджан и Лурестан (1590 г.) (напомним, что Азербайджаном тогда назывался только нынешний Иранский Азербайджан).

При Мехмеде III и его сыне Ахмеде I опять была война со Священной Римской империей; в 1606 г. был заключен мир с Австрией, а в 1611 г.– с Персией. Ахмед I, отличавшийся религиозностью, отменил обычай убиения братьев нового султана при его вступлении на престол, И в будущем их было решено содержать поодиночке в особых павильонах («клетках»), куда женщины не допускались. Один из них всё же становился султаном. Результатом было то, что в дальнейшем султану обычно наследовал не сын, а совершенно неопытный в государственных делах брат. Низложение султанов визирями и янычарами стало обычным явлением.

Мы подошли к эпохе, когда Европа уже перешла в шестую, абсолютистскую постсредневековую фазу. Однако в Турции, помимо того что она обладала, во-первых, огромной территорией и соответственно большим внутренним рынком и, во-вторых, огнестрельным оружием – пушками и пищалями, главнейших признаков возникновения шестой фазы не наблюдалось. Городские ремесла (в том числе и оружейное), а также торговля в Османской империи находились в руках греков, венецианцев и армян, а всё турецкое общество было ориентировано только на войну как на главный источник дохода [113].

Государство представляло собой стройную военно-бюрократическую машину. Отходя от общего правила, опишем его более подробно, чтобы показать, сколь различные общества у нас объединяются под понятием феодальных.

Окружение султана составлялось из янычаров, прошедших специальную школу под руководством белых евнухов; дамы гарема находились под наблюдением черных евнухов. Надсмотрщик (ага) гарема был одновременно управляющим вакфных земель (см. выше); только через него можно было получить доступ к султану. Из чинов «внутренней службы» выделялись члены совета (дивана): великий визирь, который, подчиняясь, только султану, управлял всей империей и её вооруженными силами (более поздние султаны уже не руководили войском); но визирю не были подчинены султанский двор и улама. Из той же «внутренней службы» выходили главные сановники государства – командующий флотом, войсковые судьи, начальник канцелярии, казначей, а также областные начальники (бейлербеи) и др. С XVII в. управление государством было передано из дивана султана в диван визиря – Высокую Порту. Ниже чинов «внутренней службы» стояли чины «внешней службы», отчасти из янычаров. Они включали командующих янычарами, артиллерией и конницей, главного интенданта, главного садовника и др. ещё ниже стояли начальники городских служб Стамбула, монетного двора и службы снабжения, различные охранники и гонцы. Важную роль в турецком обществе играли евнухи, которые обеспечивали обслуживание гаремов, а также занимали различные административные посты, где были безопасны для султана, так как не могли создавать конкурирующих династий. Кастрация, особенно пленных (и обязательно в детстве, до начала половой зрелости, иначе не всегда полностью обеспечивалась импотенция), приняла весьма широкий характер.

За пределами султанского двора бейлербеи и подчинённые им правители округов имели свои советы (диваны) и были фактически феодальными государями; они возглавляли каждый свой отряд феодальной конницы– сипахи (сипаев). Наиболее доходные наделы (дававшие свыше тысячи дукатов в год) именовались хасс; они принадлежали родичам султана и высшим чиновникам; доход от 200 дукатов и выше давали наделы зеамет, а менее 200 дукатов – тимар. Наделы, как правило, были наследственными, их владельцы составляли сословие тимариотов. Каждый тимариот должен был снарядить одного воина на каждые 30 дукатов дохода. Таким образом, это была не административная, а военно-феодальная система, и округа были не административные, а военные. Эта система не распространялась на некоторые курдские, арабские и христианские земли и на вассальные государства (Крым, Молдавию, Валахию, Трансильванию). Купцы Дубровника (Рагузы) на Адриатике платили дань, но имели полное самоуправление. На местах администрацией занимались кади (судьи по шариату) и казначеи. Доходы с мест поступали в основном начальникам округов на содержание их служб и сипахи, а государственная казна пополнялась за счет других налогов, пошлин, дани и военной добычи. Большую часть всего этого поглощали войско и флот. Флот состоял главным образом из галер, построенных по итальянскому образцу; гребцами были каторжники и пленные, воинами – янычары и сипахи. За войсками следовали нерегулярные и неоплачиваемые отряды башибузуков, жившие исключительно за счёт грабежа.

Хотя дальнейшее расширение Османской империи с XVIII в. прекратилось, созданная султанами система просуществовала до середины XIX в. Турция ещё во времена Крымской войны 1853–1856 гг. мало чем отличалась от того, что обрисовано здесь (только галеры были заменены на фрегаты и линейные корабли).

Я остановился на Турции несколько подробнее, чем на других государствах этой фазы, потому, что она являет собой очень яркий образец средневекового общества в его наиболее последовательном развитии. Мне кажется, в частности, что история турецкого общества ясно отвечает на вопрос, являлся ли переход от древности к средневековью прогрессом в смысле большего блага для большего числа людей.

Если не считать архитектуры (Синан) и некоторых ремесел (например, ковроткацкого искусства, распространенного, впрочем, и далее на Восток, вплоть до Индии), Турция мало дала мировой культуре. Заслуживают внимания объёмистые записки путешественника Эвлия Челеби (1611 – 1683). Турецкая поэзия была подражательной и зависела преимущественно от персидской. Оригинальным поэтом-мистиком, сохранившим формально тюркские традиции, был Юнус Эмре (ум. 1320). Большинство поэтов писало не только по-тюркски, но и по-персидски и по-арабски. Замечательна фигура поэта-философа пантеиста Несими (1369?–1417). Он был обвинен в ереси, и с него с живого содрали кожу. Наиболее видный поэт XVI в., Физули, тоже многоязычный, продолжал классические жанры, разработанные персидскими поэтами.

В разных частях Западной Европы тем временем растут всё более независимые города, где концентрируются международная торговля и переходящие в мануфактурную форму ремесла. В городах начинают складываться новые классы – буржуазии и рабочих. Буржуазия постепенно становится конкурентом феодалам, а рабочих она стремится увести из-под их власти, так как их трудно было вербовать из прикрепленного к поместью крестьянства. Все это приводит к кризису средневекового общества, который в Европе наступает в XIV–XV вв. В Италии начиная с 1280-х годов возникают независимые, частично имеющие республиканское или, во всяком случае, выборное управление города-«коммуны».

Непрерывные войны в средневековых странах привели к ситуации, когда производство оружия (особенно оборонительного), постройка различных военных сооружений (тех же замков), импозантных культовых зданий, изготовление довольно сложной одежды и обуви (со шпорами или без них) – всё это не могло непосредственно обеспечиваться рыцарским сельскохозяйственным имением. Настоятельно требовалась внешняя торговля, которая в Западной Европе облегчалась относительной близостью заморских цивилизаций; для итальянских «коммун» это были преимущественно исламские страны: Малая Азия, Сирия, Палестина, Египет и «Варвария», как тогда называлась Северная Африка, Для североевропейских городов – Британские острова, Скандинавия и Русь. Расстояния были достижимы даже для сравнительно примитивных судов.

Поэтому ещё в пятой фазе и ещё до крестовых походов, а тем более после них в Западной Европе образуются ремесленные центры и порты для внешней торговли [114].

Каждое ремесло держалось в тайне от непосвященных – это было необходимой мерой предосторожности для благополучия ремесленников. Каждая специальность объединялась в особую замкнутую организацию – цех со своими полноправными мастерами и с подмастерьями. Последних после первичной подготовки часто отпускали в странствие, с тем чтобы они приобретали и передавали новые ремесленные навыки. Странствия совершались нередко через большие пространства, но европейские подмастерья, связанные религиозной присягой, обычно не уходили за пределы христианско-католического мира.

Подмастерья не противостояли мастерам как класс классу: всякий подмастерье имел, при удаче, полную возможность стать мастером. Конечно, между этими группами, занимавшими разное место в производстве, была значительная имущественная разница, но создание двух противостоящих городских классов – буржуазии и наемных рабочих – относится уже к шестой фазе и тесно связано с превращением некоторых преуспевающих ремесленных мастерских в буржуазные мануфактуры, о которых подробнее ниже.

Хотя появление мануфактур как типичного общественного явления и оформление новых классов относятся к следующей, шестой фазе исторического процесса, уже и в пятой фазе торгово-промышленные центры-города начали играть важную историческую роль, в первую очередь в Северной Италии.

Вплоть до VIII в. значительная часть Италии оставалась под владычеством Византии: почти вся восточная полоса, включая Венецию, Равенну, Бари, п-ов Апулию, а также ряд важных пунктов на юго-западе – Амальфи, Салерно; кроме того, Византия довольно долго удерживала Сицилию, Сардинию и Корсику. Северная Италия, завоеванная ранее лангобардами (ломбардцами), отошла к Священной Римской империи, а при её разделе между наследниками Шарлеманя здесь образовалось несколько отдельных государств. Важнейшие города имели некоторое самоуправление. Они являлись также центрами торговли и церковной администрации. Правители городов, постепенно обретая независимость, получали титулы герцогов или (в Венеции) дожей. В Центральной Италии со временем образовалась полоса, в которой папа был не только религиозным, но и светским государем [115].

Необходимость короноваться в Риме создавала для императоров определённые сложности. Заметим, что помимо императорского титула, требовавшего папской инвеституры, существовал также титул короля Германии, а кто из германских враждующих феодалов получит императорскую корону, обычно решалось войнами. Они особенно обострились во время соперничества между Отгоном IV, герцогом Баварии из рода Вельфов (император в 1209–1218 гг.), и герцогом Швабским Фридрихом II из рода Гогенштауфенов (император в 1218–1250 гг.), потомственным гнездом которого был замок Вайблинген. Соперничество между Отгонам и Фридрихом совпало по времени с активными действиями папы Иннокентия III по сколачиванию в Центральной Италии светского папского государства. Иннокентий сначала склонялся в пользу Оттона, но вынужден был, в конце концов, признать императором Фридриха. Ещё до этого, прежде всего во Флоренции, образовалась пропапская партия гвельфов и проимперская – гибеллинов (от «Вельф» и «Вайблинген»). Позднее «гвельфами» и «гибеллинами» называли себя сторонники той или иной из ожесточенно враждовавших партий в различных итальянских городах, но первоначальная связь с пропапской и проимперской ориентацией стерлась.