Об историческом прогрессе 1 страница

Идея прогресса. На протяжении почти всей истории развития философской мысли в ряду с другими фундаментальными идеями существенное место занимала идея прогресса. Большая часть человечества, прежде всего мыслители, верует в прогресс, т.е. не только в эволюцию, а в поступательное движение человечества к одной высшей разумной цели, к идеалу блага, достойного всеобщего желания, искупающего все жертвы, все страдания. И хотя иногда, как говорил Г. Лейбниц, и встречается попятное движение наподобие линий с заворотами, тем не менее в конце концов прогресс возобладает и восторжествует[592]. Г. Гегель определял всемирную историю как “прогресс в сознании свободы — прогресс, который мы можем познать в его необходимости”[593].

Вопрос о прогрессе — это не простой вопрос умозрения, а жизненный вопрос о судьбе человека и всего человечества, а в еще более широком плане — и всего мирового бытия.

Процесс развития предполагает накопление качественных новообразований, которые необратимо уводят систему от ее исходного состояния в направлении либо повышения уровня организации системы, либо ее понижения, либо сохранения в общем того же уровня при некоторых модификациях. Такие формы развития выражаются категориями прогресса, регресса и одноплоскостного развития. Бросив взгляд на историю человечества, возвращаясь мыслью от звена к звену в глубь веков, мы обозреваем непрерывную цепь сменявших друг друга поколений людей. Каждое из них родилось, жило, радовалось, страдало и уходило в мир иной. Ткань всемирной истории состоит из вечно обрывающейся жизни индивидов и из непрерывной цепи того, что создано их усилиями.

Долог и тернист путь человечества. От первобытного стада до современных социальным систем, от каменного рубила до использования энергии атома, автоматики, электроники и информатики, от стойбища вокруг костра и шалаша до современных гигантских городов, от бродячих сообществ дикарей до великих наций, от примитивных знаний, переплетенных с мифологическими вымыслами, до глубоких и изощренных теорий...

На “подмостках” истории сыграно неисчислимое множество великих и малых, героических и гнусных, злодейских сцен, произошло множество кровавых войн. Подсчитано, что за шесть тысяч лет истории человечества на Земле было более 20 тысяч войн, которые унесли многие миллионы человеческих жизней — значительно больше, чем сейчас проживает на земном шаре; историки зарегистрировали всего лишь 292 мирных года за 3600 лет. В течение немногих месяцев, дней или даже часов разрушается то, что создавалось десятилетиями и столетиями. В истории возникают мощные государства, расцветают и гибнут колоссальные империи. Из великих, шедших в авангарде человеческой цивилизации, этносы становились малыми, из богатых — нищими. В огне революций сгорала власть одних социальных групп и рождалась власть других. Разбивались и рушились царские и королевские троны, срывались с голов короны, а сами головы нередко слетали с плеч. Уходят в небытие тираны, но, к сожалению, приходят новые.

Раздумья о социальном прогрессе приводят к противоречивым вопросам, например: становится человечество физически и духовно более здоровым и счастливым или нет? Развивается ли утонченность ума и чувства людей или современные люди не продвинулись в своем умственном развитии ни на йоту по сравнению с великолепием умов, скажем, в древних цивилизациях? Что принесла людям современная техника — этот “идол” человечества? Чем авангардизм и абстрактное искусство лучше полотен Рафаэля и Леонардо да Винчи? И чем пьесы или стихи наших современников лучше творений Шекспира, Гете, Пушкина, Лермонтова и Тютчева?

Прогресс в его чисто логическом смысле — есть всего лишь абстракция. Развитие искусства это особенно хорошо доказывает. Сравните такие шедевры, отдаленные друг от друга сотнями лет, как “Илиада” Гомера, “Божественная комедия” Данте, “Гамлет” Шекспира, “Фауст” Гете и “Евгений Онегин” Пушкина. Какое из этих произведений можно назвать более высоким по силе гениальности и художественности? Каждое из них — великое творение.

В науке проще — явное преимущество на стороне более современного автора: он или резко ограничил значимость своего предшественника, или отверг его теорию как ошибочную. Но Пушкин не отверг ничего в Шекспире. Время как бы еще более усиливает мощь художественного шедевра.

Некоторые авторы утверждают, что люди биологически, интеллектуально и нравственно вырождаются, доказывая это тем, что увеличивается число раковых больных, больных сердечно-сосудистыми, нервно-психическими, аллергическими и иными недугами; угрожающе много рождается детей с отклонениями от нормы в физиологической сфере, увеличивается число умственно отсталых. Следует также учесть еще число людей, страдающих СПИДом, наркоманией, алкоголизмом.

Нарушение экологического равновесия, чудовищное загрязнение окружающей среды, накопление термоядерных, химических, биологических средств массового истребления как “подарок” ученых. В результате всего этого современное человечество подошло вопреки своей воле к краю пропасти своего бытия в этом мире.

Каждый новый источник энергии являет собой результат научных открытий, свидетельствуя о взлете научной мысли, способствующей дальнейшему прогрессу производительных сил. Но это же становится угрозой для жизни самого человека. Атомная физика и кибернетика (как и многое другое) тесно связаны с военным делом. Здесь приобретения оборачиваются потерями.

Сознание пронизывает гнетущее чувство какой-то бесперспективности: стоит ли бороться, стремиться к лучшему, заботиться о судьбах грядущего поколения, если все должно обратиться в тлен? Возникает крайне обостренное чувство обреченности человека в мире. Отсюда идеи трагической участи рода человеческого, о кризисе сознания, о крушении разума, отсутствие веры в позитивные программы выхода: ради чего жить, когда все идеалы прогресса померкли?

Некогда Ж.Ж. Руссо выдвинул тезис, что прогресс наук и искусств принес людям неисчислимый вред. Этот тезис парадоксален только на первый взгляд. Руссо уже тогда угадал противоречивый характер развития человеческой цивилизации: одним она несет благо, другим — страдания. Он воскресил идею “золотого века”, находившегося в далеком прошлом человечества. Тогда не было частной собственности, царило всеобщее равенство. Люди были детьми природы. Они находили пищу под любым деревом, утоляли жажду из первого попавшегося источника, постелью им служила трава под тем же деревом, которое давало пишу. Представление о “естественном человеке” у Руссо, хотя и питало Французскую революцию, по существу представляло собой реакцию, именно реакцию на христианское средневековое мировоззрение. Человечеству предлагалось отвернуться от уже некогда осознанного в христианстве и вновь, как в античности, обрести идеал в мифологизированном прошлом. Как ни привлекательна идея повернуть вспять прогресс с его нежелательными плодами, она и неосуществима, и есть мыслительная трусость; это попытка уйти от проблемы, а не решить ее. Выражаясь словами П. Флоренского, это попытка “замазать противоречие тестом философии”, вместо того чтобы взглянуть ему в глаза. Христианство, как видно из опыта, судит о человеке вернее, когда говорит о его греховной природе, чем философы, предполагающие идеальность “естественного человека”. А.И. Герцен метко подчеркнул:

“Руссо понял, что мир, его окружающий, не ладен; но нетерпеливый, негодующий и оскорбленный, он не понял, что храмина устаревшей цивилизации о двух дверях. Боясь задохнуться, он бросился в те двери, в которые входят, и изнемог, борясь с потоком, стремившимся прямо против него. Он не сообразил, что восстановление первобытной дикости более искусственно, нежели выжившая из ума цивилизация”.

Руссо оказал определенное влияние на Л.Н. Толстого в его проповеди опрощения. Н.А. Бердяев заметил, что и Руссо, и Толстой “смешивают падшую природу, в которой царит беспощадная борьба за существование, эгоизм, насилие и жестокость, с преображенной природой, с природой ноуменальной, или райской”[594].

Современная критика беспредельного технологического прогресса более изощренна, чем концепция Ж.Ж. Руссо. У нее есть несколько сторон. Во-первых, осознаны границы роста человеческой цивилизации, по крайней мере в пределах Земли. Как заметил А.И. Солженицын, черви, грызущие одно яблоко, должны понимать, что яблоко не бесконечно. Хотя сделанные в 70-е гг. оценки природных ресурсов оказались заниженными, самой проблемы это не снимает. Во-вторых, на разных направлениях чувствуется приближение некоего качественного перехода в новую эпоху, сопоставимого с переходом от средневековья к Новому времени (“новое средневековье” Бердяева). Этот переход должен включать в себя и перемещение ценностей с отказом от потребительской гонки — на пути “вверх”, как призывал Солженицын в Гарвардской речи. Типичными чертами этих концепций являются осознание неизбежности нынешнего этапа в истории человечества и стремление преодолеть его, а не просто отвернуться от него (мы не говорим о хиппи, одиночках, бегущих от цивилизации, и т.п., чье существование, кстати, тоже свидетельствует о переживаемом историческом переломе). Происходит поиск возможности применить плоды самого технологического прогресса к его “изживанию”, например пропаганда дробного, малого производства на основе самых передовых технологий. Характерно также стремление к религиозному осмыслению проблемы. Коротко говоря, современных критиков “прогресса” отличает от Руссо прежде всего желание идти не назад, а вперед.

Здесь имеет смысл вернуться к содержанию понятия “прогресс”. Заметим, кстати, что еще в первые десятилетия XX в. слово “прогресс” употреблялось обычно не само по себе, а чаще в конкретных оборотах вроде “прогресс народного хозяйства” и т.п. Современное словоупотребление (без дополнительных определяющих слов) в какой-то мере отражает тенденцию к оперированию обособленными понятиями, ставшими мифологемами, символами. Это вполне объективная тенденция, происходящая из того, что многие общие понятия действительно как бы вырвались на свободу в нашем веке, обретя определенную власть над вещными реалиями и человеческим сознанием, которому они раньше преданно служили. Попытка устроить жизнь на началах материализма обернулась неслыханным торжеством худшего варианта идеализма, торжеством автономно существующих фантастических идей над сознанием.

Что же сейчас имеют в виду, когда говорят о прогрессе и его издержках? Что вообще такое прогресс? По смыслу — это развитие к лучшему. Но как отличить его и как же может развитие к лучшему принести плохое?

Тут имеются две стороны. Во-первых, говоря об издержках и бедах, принесенных прогрессом цивилизации, подразумевают неявно содержание этого понятия, унаследованное от того, что считалось прогрессом (особенно экономическим и технологическим) еще в прошлом веке, вернее, современную экстраполяцию этих представлений.

Бросим хотя бы беглый взгляд на замечательные открытия, начиная с древних времен, в области математики, астрономии, физики, биологии, медицины, а уже в науке Нового и Новейшего времени — теории теплоты, электричества, магнетизма, оптики, теории относительности, квантовой механики, кибернетики и т.п. Поэтому совсем не удивительно, что идея научного прогресса оказалась доминирующей начиная уже с XVIII в., когда Ж. Кондорсе выпустил свою знаменитую книгу “Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума” (1794). Сторонником безграничного прогресса был И. Кант: он иронизировал над идеей остановки, “конца всего сущего”.

В XIX в. в таком прогрессе действительно видели путь к лучшему для человечества. Современное разочарование в прогрессе в первую очередь связано с обманутыми надеждами: прогресс технологии обернулся экологическими бедами и легкостью физической гибели человечества (оружие массового поражения, катастрофы на АЭС), социальные эксперименты привели к чудовищным жертвам и созданию вырождающихся тоталитарных обществ. “Земля большой утес, на котором приковано и терзается коршуном сомнения человечество, которое и есть истинный Прометей. Оно похитило свет и теперь переносит за это мучительные пытки”[595].

Остается пересмотреть понимание прогресса, вернее уточнить его критерии: что считать лучшим, что худшим, какое направление в развитии прогрессивно, какое реакционно. “Одним словом, все можно сказать о всемирной истории, все, что только самому расстроенному воображению в голову может прийти. Однако только нельзя сказать — что благоразумно. На первом слове поперхнетесь”[596]. Тут большое поле для критического разума, выводы которого нам будут казаться парадоксальными, пока мы не отрешимся от прогрессистских иллюзий XVIII—XIX в.[597]

Но, во-вторых, все сказанное выше об онтологической природе противоречий, их абсолютной неизбежности свидетельствует о том, что плата за прогресс будет всегда, как бы хорошо мы ни скорректировали это понятие. И это, пожалуй, более важная сторона проблемы. В рамках материального, тварного мира человек не может преодолеть трагичность бытия. Опрометчиво рассчитывать на посюстороннее решение всех проблем, на благоприятный ход прогресса (при самом верном его понимании). Христианская надежда совершенно отлична от “исторического оптимизма”. Она имеет основание вне этого мира и обращена не к обществу, не к массам, а к личности.

Возможность конфликта между общим “прогрессом” и личностью давно открыта в русской литературе и русской философии. По словам С.Н. Трубецкого, человек не может мыслить свою судьбу независимо от судьбы человечества, того высшего собирательного целого, в котором он живет и в котором ему раскрывается полный смысл жизни. С одной стороны, общество заключает в себе родовую основу личной жизни, а с другой — оно есть нечто сверхличное, разумное, нравственное и правовое целое. На низших ступенях своего становления, когда разумное начало было еще слабо развито, в большей мере проявлялись родовое начало, силы инстинкта и механизмы здравого житейского смысла, на высших — общественные отношения все более и более подчиняются сознательным разумным нормам. Так что становление и совершенствование личности и общества и их разумный прогресс взаимно обусловливают друг друга. Каков же смысл и объективная цель этого прогресса?

Несомненно, объективной целью истории является создание все более совершенного общества: общественные союзы, появляющиеся от начала, вступают во взаимные столкновения, в общую борьбу за выживание и реализацию личных и групповых интересов. В истории общества (как в большом спорте) выживали и процветали наиболее сильные, жизнеспособные, находчивые как личности, так и сообщества и вообще общественные структуры более широкого национального и многонационального масштаба, наиболее солидарные, разумные и наиболее культурные.

Солидарность объединяла народы и способствовала их прогрессу: разумный смысл человечества не может заключаться в бесконечном порождении борющихся, враждующих, воюющих государств, соперничающих в величине и разрушительной силе и пожирающих друг друга, используя все более смертоносное оружие,

“Если прогресс — цель, то для кого мы работаем? Кто этот Молох[598], который, по мере приближения к нему тружеников, вместо награды пятится и в утешение изнуренным и обреченным на гибель толпам, которые ему кричат: осужденные на смерть приветствуют тебя, только и умеет ответить горькой насмешкой, что после их смерти все будет прекрасно на земле? Неужели и вы обрекаете современных людей на жалкую участь кариатид, поддерживающих террасу, на которой когда-нибудь другие будут танцевать... или на то, чтобы несчастными работниками, которые по колено в грязи тащат барку с таинственным руном и с смиренной надписью “прогресс в будущем” на флаге. Утомленные падают на дороге, другие со свежими силами принимаются за веревки, а дороги, как вы сами сказали, остается столько же, как и при начале, потому что прогресс бесконечен. Это одно должно было насторожить людей; цель бесконечно далекая — не цель, а если хотите, уловка; цель должна быть ближе, по крайней мере заработанная плата или наслаждение в труде”[599].

Ф.В. Шеллинг, например, говорил: идея непрекращающегося прогресса есть идея бесцельного прогресса, а то, что не имеет цели, не имеет и смысла; бесконечный прогресс — это самая пустая и мрачная мысль. С.Н. Булгаков вторит ему: теория прогресса подобна тусклой свече, которую кто-то зажег в самом начале темного бесконечного коридора. Свеча скудно освещает уголок в несколько футов вокруг себя, но все остальное пространство объято глубокой тьмой. Наука не в силах раскрыть будущих судеб человечества, она оставляет нас относительно них в абсолютной неизвестности.

Отрадная уверенность, что все доброе и разумное в конце концов восторжествует и непобедимо, не имеет никакой почвы в механистическом миропонимании: ведь здесь все абсолютная случайность. И отчего же та самая случайность, которая нынче превознесла разум, завтра его не потопит, и которая нынче делает целесообразными знание и истину, завтра не сделает столь же целесообразными невежество и заблуждение? Или история не знает крушения и гибели целых цивилизаций? Или она свидетельствует о правильном и неправильном прогрессе?

Забудем о мировом катаклизме или застывании Земли и всеобщей смерти как окончательном финале истории человечества, но уже сама по себе перспектива абсолютной случайности, полная непроглядного мрака и неизвестности, не принадлежит к числу бодрящих. И на это нельзя возражать обычным указанием, что будущее человечество лучше нас справится со своими нуждами, ибо ведь речь идет не о будущем человечестве, а о нас самих, о том, как мы представляем свою судьбу. Едва ли кого-либо действительно удовлетворит такой ответ. Нет, говорят скептики, все, что имеет сказать здесь наука, это одно: непознаваемо. Разгадать сокровенный смысл истории и ее конечную цель, оставаясь собой, она не может.

Но, конечно, на этом ответе никогда не может успокоиться человеческий дух. Остановиться на таком ответе — это значит стать спиной к самым основным вопросам сознательной жизни, после которых уже не о чем спрашивать.

О критериях прогресса. Существует точка зрения, согласно которой невозможно решать проблему критериев прогресса вообще. Эту проблему надо рассматривать применительно лишь к определенным системам, хотя и глобального масштаба, например, к обществу, обобщением процесса развития которого она первоначально и явилась. Ее сложнее решать применительно к животному миру и тем более растительному. А говорить о прогрессе применительно к физической реальности вообще не стоит.

Некоторые утверждают. Что можно говорить об универсальности прогресса: от элементарных частиц к атому, потом к молекуле и затем… к коммунизму[600].

С общей точки зрения мерой прогресса может служить продвижение от простого к сложному, повышение сложности организации. Восходящее развитие связано с повышением уровня организации и соответственно сложности системы, что влечет за собой усиление роли внутренних факторов в составе целого по сравнению с внешними, с ростом активности системы, возможности ее самосохранения, а также относительной самостоятельности.

Такая формулировка особенно созвучна нашему веку, когда появились общие теории: типа теории систем, кибернетики или более ранней “тектологии”. “Организованность повышается количественно тогда, когда в рамках данной формы, приданной ее структуре объединяются, накопляется более значительная сумма элементов-активностей, например, когда масса туманности или планеты возрастает за счет материала окружающих ее пространств. Структурно организованность повышается тогда, когда в рамках системы ее активность соединяется с меньшими дезингрессиями, например, когда в механизме уменьшаются вредные трения частей, когда увеличивается коэффициент использования энергии, т.е. становятся меньше ее бесплодные затраты”[601].

Современная математика научилась придавать числовое выражение сложности системы. Оно базируется на сложности ее описания, грубо говоря, на потребном для этого количестве знаков.

В естественно-научных рамках прогресс обычно характеризуют как общее совершенствование системы, связанное с повышением ее витальности, устойчивости, информационной емкости и увеличением возможностей ее дальнейшего развития и функционирования, ее адаптивности к внешним и внутренним фактором распада. Так, в истории человечества совершенствование связывают с повышением уровня жизнеспособности и устойчивости, с возрастанием производительности труда, совершенствованием механизмов управления.

Тот способ производства и распределения материальных благ является более прогрессивным, который обеспечивает большую заинтересованность человека в труде и производстве капитала.

При рассмотрении критерия экономического прогресса нужно исходить не столько из уровня и темпов развития производства, как такового, сколько из уровня жизни трудящихся и роста народного благосостояния[602].

Без сомнения, высшее мерило прогрессивности всех общественных явлений — человеческая личность. Исторический прогресс находит свое отражение в развитии и удовлетворении потребностей человека в научном, философском, эстетическом познании мира, в развитии и удовлетворении потребности жить по благородным нормам истинно человеческой морали — морали высокого уважения к себе и другим. Существенным мерилом исторического прогресса является возрастание свободы в ее разумном употреблении.

Как мы уже говорили, тема прогресса в искусстве еще более осложняется.

А вот прогресс в нравственности? Можно ли сказать, что современные люди более нравственны, чем прежние[603]?! Посмотрев на то, что происходит с нравственным миром человека и человечества, можно ли со спокойной совестью сказать, что в процессе исторического развития увеличивается, к примеру, “сумма” человеческого счастья? По крайне мере, это весьма сомнительно. И все мы не без чувства тревоги наблюдаем это.

А вот в технике? Тут, как уже говорилось, прогресс достаточно очевиден[604].

Есть области, в которых прогресс тоже несомненен — это области познания и экономики. В познании человечество идет к одной определенной и ясной цели — к истине, знание дает нам все больше возможности его практического применения во всех сферах нашего бытия. Распространяясь в массах, оно просвещает, возвышает, объединяет человечество духовным массивом единой культуры.

Но разве наука сама по себе может дать человеку и человечеству всю полноту блага — духовного и телесного?

Было бы очень наивным полагать, что исторический прогресс являет собой какое-то торжественное шествие человечества только прямо вперед и только непременно вверх, при этом во всех отношениях.

Но не будем впадать в пессимизм: он не обладает возвышающей душу силой.

* * *

А мы с вами, читатель, с пылкой страстью, а порой и отчаянием или с животворящей надеждой в сердце устремляем любознательный взор наш в исторические и грядущие дали, туда, где синеет таинственная линия горизонта “зараз и закрывающего и приоткрывающего загадочные дали” будущего. И пусть живым трепетом этой тайны и ободряющей деятельной надеждой исполняется душа наша!

СОДЕРЖАНИЕ:

Вводное слово.. 3

§ 1. О предмете философии и ее месте в системе научного знания. 3

§ 2. Философия и мировоззрение. 6

Раздел Первый История философии.. 12

Глава 1 Античная философия.. 12

§ 1. От мифа к Логосу.. 12

§ 2. Милетская школа: Фалес, Анаксимандр и Анаксимен.. 15

§ 3. О семи мудрецах.. 16

§ 4. Пифагор и его школа.. 18

§ 5. Гераклит Эфесский.. 18

§ 6. Элейская школа: Ксенофан, Парменид, Зенон.. 20

§ 7. Эмпедокл. 25

§ 8. Анаксагор. 27

§ 9. Атомизм Левкиппа — Демокрита.. 29

§ 10. Софисты и софистика: Протагор, Горгий и Продик. 31

§ 11. Сократ. 34

§ 12. Платон.. 37

§ 13. Аристотель Философия раннего эллинизма.. 47

§ 14. Киники и скептики.. 47

§ 15. Эпикур и эпикурейцы.. 49

§ 16. Стоицизм.. 52

§ 17. Неоплатонизм: Плотин и другие неоплатоники.. 55

Глава 2 Философия средневековья.. 58

§ 2. Арабская, среднеазиатская и еврейская философия. 64

§ 3. П. Абеляр. 65

§ 4. Фома Аквинский.. 67

§ 5. Р. Бэкон.. 70

§ 6. Д. Скот. 71

§ 7. У. Оккам.. 72

§ 8. Об универсалиях.. 72

Глава 3 Философия эпохи Возрождения.. 74

§ 1. М. Монтень. 74

§ 2. Пико делла Мирандола.. 75

§ 3. Николай Кузанский.. 76

§ 4. Я. Бёме. 76

§ 5. Дж. Бруно.. 78

Глава 4 Западноевропейская философия ХVП-ХVШ столетий.. 79

§ 1. Ф. Бэкон.. 79

§ 2. Т. Гоббс. 81

§ 3. Р. Декарт. 83

§ 4. Б. Паскаль. 85

§ 5. Б. Спиноза.. 86

§ 6. Дж. Локк. 88

§ 7. Г. Лейбниц.. 89

§ 8. Дж.. Беркли.. 89

§ 9. Д. Юм.. 91

Глава 5 Философия французского Просвещения.. 92

§ 1. Вольтер. 92

§ 2. Ж.Ж. Руссо.. 94

§ 3. Д. Дидро.. 95

§ 4. П. Гольбах.. 97

Глава 6 Немецкая Классическая философия.. 99

§ 1. И. Кант. 99

§ 2. И.Г. Фихте. 107

§ 3. Ф. Шеллинг. 109

§ 4. Г. Гегель. 110

§ 5. Л. Фейербах.. 114

Глава 7 Западная философия конца ХIХ-ХХ веков.. 116

§ 1. А. Шопенгауэр. 116

§ 2. С. Кьеркегор. 119

§ 4. А. Бергсон.. 123

§ 5. Ч. Пирс. 125

§ 7. Дж. Дьюи.. 128

§9. Представители герменевтики.. 130

§ 10. М. Шелер. 132

§ 11. П. Тейяр де Шарден.. 134

§ 12. М. Хайдеггер. 135

§ 13. К. Ясперс. 137

§ 14. Ж.П. Сартр. 141

§ 15. Позитивизм О. Конта.. 143

§ 16. Неопозтивисты.. 144

§ 17. Б. Рассел. 146

§ 18. Л. Витгенштейн.. 147

§ 19. К. Леви-Строс. 148

§ 20. К. Поппер. 149

Глава 8 Русская философия.. 151

§ 1. М.В. Ломоносов. 151

§ 2. А.Н. Радищев. 153

§ 3. П.Я. Чаадаев. 154

§ 4. Славянофилы.. 155

§ 5. Западники.. 156

§ 6. Л.Н. Толстой.. 159

§ 7. Ф.М. Достоевский.. 160

§ 8. Н.Ф. Федоров, К.Н. Леонтьев, В.В. Розанов. 161

§ 9. В.С. Соловьев. 162

§ 10. О философии XX века.. 164

Раздел второй Основы общей философии.. 169

Глава 9 Учение о бытии.. 169

§ 1.Бытие как всеохватывающая реальность. 169

§ 2. Историческое осознание категории бытия. 171

§ 3. Объективное бытие и Я-бытие. 174

§ 4. О метафизике. 176

§ 5. Иерархия типов реальности.. 177

§ 6. Бытие как проблема.. 180

§ 7. Материя. 182

§ 8. Движение. 190

§ 9. Пространство и время. 193

§ 10. Основные категории философии.. 200

Глава 10 Человек и его бытие.. 236

§ 1. Общее понятие о человеке. 236

§ 2. О многомерности человека.. 239

§ 3. Человек и человечество.. 248

§ 4. Личность и Я.. 251

§ 5. Идея личностной уникальности.. 256

Глава 11 Душа, сознание и разум... 259

§ 1. Общее представление о душе. 259

§ 2. Душа и тело.. 261

§ 3. Душа и проблема единства.. 264

духовно-идеального и материального.. 264

§ 4. Что такое сознание. 269

§ 5. Сознание, самосознание и рефлексия. 272

§ 6. Сознание и сфера бессознательного.. 273

§ 7. О психике животных.. 278

§ 8. О рассудке и разуме, уме и мудрости.. 282

§ 9. Сознание, язык, общение. 285

Глава 12 Теория познания.. 291

§ 1. Сущность и смысл познания. 291

§ 2. Проблема познаваемости мира и философский скептицизм.. 296

§ 3. Виды познания. 305

§ 4. Соотношение знания и веры.. 315

§ 5. Субъект и объект познания. 316

§ 6. Познание, практика, опыт. 318

§ 7. Идеальные побудительные силы познания. 320

§ 8. Что есть истина.. 322

§ 9. Чувственное, эмпирическое и теоретическое познание. 332

§ 10. Мышление: его сущность и.. 339

основные формы.. 339

§ 11. Методы и приемы исследования. 349

§ 12. Об открытии и изобретении.. 358

§ 13. Остроумие и интуиция как способы и формы познания и творчества.. 361

§ 14. Доказательство и опровержение. 365

Раздел третий Основы социальной философии и философии истории.. 367

Глава 13 История социальной философии и историософии.. 367

§ 1. Зарождение социально-исторического сознания. 368

§ 2. О социальных и философских воззрениях античных, средневековых мыслителей и мыслителей эпохи Возрождения. 369

§ 3. Социальная и историософская мысль Нового и Новейшего времени.. 370

Глава 14 Закономерное, случайное и стихийное в истории.. 389

§ 1. Идея общественно-исторической закономерности.. 389

§ 2. Объекти6нов и субъективное в социально-историческом процессе. 392

§ 3. Стихийное и сознательное 6 истории.. 394

Глава 15 Общество и человечество, нация и семья.. 397

§ 1. Общество как едино-цельная система определенного множества народа.. 397

§ 2. Человечество как едино-цельная социально-планетарная система.. 401

§ 3. Сущность нации.. 405

§ 4. Любовь, брак, семья. 411

§ 5. Вопросы демографии.. 414

Глава 16 Экономическая философия.. 417

§ 1. Философско-экономический образ мышления. 417

§ 2. Философия и психология труда.. 421

§ 3. Философия техники.. 427