Терапия души

Псалмы показались мне образцом душевной терапии. Мне довелось написать книгу которую я озаглавил «Разочарование в Боге». Издате­лей это название обеспокоило, и они предложили немного изменить его: «Преодоление разочарования в Боге». Им казалось несколько ере­тическим подобное негативное название. Они не представляли, как будет смотреться такая книга в христианском книжном магазине по­среди множества томов о красоте и радости христианской жизни. Од­нако, когда я писал эту книгу, я имел в виду множество подробных библейских рассказов о людях, испытавших жесточайшее разочаро­вание в Боге. Не только Иов и Моисей вступали в подобный конфликт, но и пророки Иеремия и Аввакум, и все неизвестные нам по имени ав­торы псалмов. Некоторые псалмы можно было бы озаглавить: «В гне­ве на Бога», «Преданный Богом», «Оставленный Богом», «Разуверив­шийся в Боге».

Вот несколько строк из Псалма 88:

Доколе, Господи, будешь скрываться непрестанно,

будет пылать ярость Твоя, как огонь?...

На какую суету сотворил Ты

всех сынов человеческих! (стихи 47-48)

Или Псалом 87:

Для чего, Господи, отрешаешь душу мою,

скрываешь лице Твое от меня?...

Ты удалил от меня друга и искреннего;

знакомых моих не видно (стихи 15,19)

Может показаться странным, что Священное Писание включает в себя эти вопли духовного поражения, но присутствие этих сцен и описаний составляет важный принцип терапии. Консультант по бра­ку часто предупреждает своих пациентов: «Ваши отношения могут стать еще хуже, прежде чем дело пойдет на лад». Обиды, напряжение, которые скрывались годами, теперь поднимутся на поверхность. При­дется обнажить и выявить все разногласия и взаимное непонимание, и лишь потом установится подлинное согласие. Псалмы, как и психо­анализ, помогают выявлению наших неврозов

Кэтлин Норрис рассказывает о монахине, которая помогает жен­щинам решать их жизненные проблемы: безработным, женам, под­вергающимся жестокому обращению, людям, пытающимся после многолетнего перерыва возобновить учебу. Эта монахиня обнаружи­ла, что псалмы помогают ее подопечным выплеснуть эмоции, кото­рые церковные наставники часто пытаются подавить. 'Терпите, улы­байтесь, страдание закаляет душу¹, — твердят иные наставники, но псалмы говорят иное. Они не пытаются рациональными доводами ус­транить гнев или абстрактными рассуждениями унять боль, они выра­жают все эмоции громко и яростно, обращая их напрямую к Богу.

150 псалмов отражают различные этапы и ситуации душевной те­рапии. Здесь есть все: сомнение, паранойя, смятение, низость, восторг, ненависть, радость, хвала, месть, предательство. Когда-то подобное излияние чувств казалось мне чудовищным хаосом, теперь я вижу в нем признак здоровья. Псалтирь показал мне, что я вправе говорить Богу о любых своих чувствах. Не нужно скрывать свои неудачи, не нужно приукрашивать дурное в себе — лучше откровенно сказать обо всех своих слабостях Богу, ибо лишь Он может исцелить их.

Лучше всего эта целительная сила передана в Псалме 50, который, по преданию, создал сам Давид после постыдного поступка с Вирсавией. Царь признает, что совершил прелюбодеяние и убийство: «Тебе, Тебе единому согрешил я». Ему нечего принести в жертву Богу, кроме сокрушенного духа и смиренного сердца, но само признание откры­вает путь к исцелению. В слезах и скорби Давид исповедуется, и его псалом становится образцом для других исповедей.

Вальтер Брюггеманн предложил назвать «псалмами растеряннос­ти» те псалмы, которые передают смятение, признание в грехах или сомнение. Обычно они начинаются с мольбы к Богу об избавлении от беды или отчаяния. С этими мольбами переплетаются поэтические образы скорби, призывы к Божьей справедливости, даже упреки; «Что пользы Тебе, если я умру? Как буду тогда хвалить Тебя?». Однако, на­учившись выражать эти чувства, автор уже обретает некую перспекти­ву, начинает вспоминать о лучших временах, об исполнившихся мо­литвах, о тех милостях, которые он не умел ценить. И ближе к концу псалма он переходит к благодарности и хвале, он чувствует, что его выслушали и очистили. Псалом, как молитва, сам по себе осуществля­ет это преображение.

Псалом 70 может послужить примером того, как действует эта ду­ховная терапия. В его строфах настойчивые призывы к Божьей помо­щи сменяются исповеданием веры, а затем новыми страхами, уже от­носительно будущего. В завершение гимна поэт восхваляет истину и надежность Бога. Воспоминания о чудесах, которые Бог совершал ра­ди Израиля, и о моментах близости самого поэта к Богу успокаивают на какое-то время мучительные сомнения псалмопевца. Многие псал­мы передают это настроение. «Верую, Господи, помоги моему неве­рию": поэт как бы уговаривает самого себя, нащупывает путь к вере среди приливов и отливов эмоций.

Меня уже больше не смущает эта странная смесь псалмов-прокля­тий, псалмов-восхвалений, псалмов-исповедей. Теперь я дивлюсь ду­ховной целостности древнееврейских поэтов, которые пытались во­влечь Бога во все области своей жизни, обращая к Нему все чувства, повседневно переживаемые человеком. Не нужно ничего приукраши­вать, не требуется «делать хорошую мину¹, чтобы предстать перед Бо­гом, нет никаких запретных тем. Бог готов говорить с нами о нашей реальности.

Для древнееврейских авторов реальность Бога затмевала их собст­венные переживания и сложную историю их народа. Они обсуждали с Богом каждую подробность своей жизни, они спорили и боролись с Ним, и самой этой борьбой утверждали свою веру.

Мой друг Гарольд Фиккетт имеет обыкновение удаляться порой на несколько дней в монастырь. Устав многих монашеских орденов предписывает повторять псалмы вслух утром, днем и во время ве­черней службы. За несколько недель монахи проходят весь цикл, вновь возвращаясь к первому псалмуз. Гарольд говорил мне, что по­рой, когда уста его твердили о том, как он «входит во врата Господа с благодарением», сам он продолжал вспоминать вчерашнюю обиду или прикидывал, скоро ли рассеется туман над заливом Сан-Фран­циско. Но постепенно, день за днем, он покорялся ритму псалмов. Не все в них подходило к его душевному состоянию, но понемногу он проникался той реальностью, которая нашла выражение в псал­мах, и не пытался приспособить текст к своим мирским соображе­ниям.

Вспоминая время, проведенное с монахами, Гарольд писал:

"Псалмы вооружили меня теми словами, с которыми я должен был и хотел обратиться к моему Богу, словами, которые прослагшяют реаль­ность Его присутствия — «Полны небеса и земля славы Твоей"; слова­ми, которые признают Его вмешательство в нашу жизнь — 'Ты обра­тил нашу печаль в ликование"; словами, которые выражают всю глу­бину моей зависимости — «В утробе матери соткал Ты меня"; словами, которые передают надежду на встречу и близость с Ним — 'Только об одном я мечтаю, чтобы мне войти в дом Господень навеки». Псалмы наставляют мою душу в любви к Богу».