ГЛАВА 10 КОНТРОЛЬНО-ИЗМЕРИТЕЛЬНЫЕ ПРИСПОСОБЛЕНИЯ КАК СРЕДСТВО УПРАВЛЕНИЯ КАЧЕСТВОМ ПРОДУКЦИИ 22 страница

Наконец, указывают, что хотя право существует в виду необходимости защитить интересы, но в понятие субъективного права как чисто формального этот целевой момент вводить совсем не следует.
Право есть средство для обеспечения пользования благами, но «последнее так же мало принадлежит к понятию права, как сад к садовой ограде».

К той же теории интереса примыкает Дернбург, определяющий право в субъективном смысле как «участие в пользовании благами жизни, которое общею волею предоставляется и гарантируется отдельному лицу». Против его «участия в пользовании благами» остаются в силе все возражения, сделанные против «интереса» Иеринга.

Невозможность построить понятие о субъективном праве всецело на воле или на интересе при­вела к поискам примирительной точки зрения. Преобладающее сейчас направление стремится соз­дать комбинацию обоих моментов с наклоном то в сторону воли, то в сторону интереса. Основатель этого примирительного течения Бернатик проявляет явное тяготение к точке зрения Иеринга, тогда как главный его представитель, Еллинек, стоит ближе к Виндшейду. Сюда же относятся из герман­ских ученых Шуппе, Регельсберг, Меркель, Гольд фон Фернек. из французских — Салейль и Мишу, из итальянских — Ванни.

В соответствии с этим направлением субъективное право представляется, как власть осуществ­ляет интересы, обеспеченные и ограниченные нормами объективного права. Анализируя данное определение, находим следующие характерные признаки.

а. Субъективное право есть, прежде всего, власть субъекта права. Власть, как мы уже видели, есть возможность навязывать свою волю другому или другим, заставлять других сообразовать свое поведение с волею властвующего.

Момент власти выражается в возможности по своей воле осуществлять те интересы, которые лежат в основе права. Субъекту права дана возможность по своему усмотрению использовать или нет то положение, какое ему обеспечено правом, и как угодно в отведенных ему пределах. Право, при­надлежащее субъекту, потому и называется его правом, что от его воли зависит приложение данной ему власти. Собственник участка земли может застроить его, или обратить в огород, или дать ему зарасти травой, или извлечь из него иные полезности. Кредитор властен требовать долга от своего должника, или простить ему, или измерить условия займа в облегчение должника. Обязанности осу­ществлять свой интерес у субъекта права нет. а есть только возможность.

Но это возможность не фактическая, а правовая. Собственник автомобиля не в состоянии ез­дить на нем вследствие запрещения врачей. Взявший на прокат пианино не может играть на нем, потому что не умеет. Отдавший приятелю вещь на сохранение не может получить ее обратно, потому что не знает, где находится поклажеприемщик. Власть, заключающаяся в субъективном праве, в этих случаях ему не поможет. Собственник охотничьей собаки не может рассчитывать на содействие пра­ва, если собака не слушается, не делает стойки, портит дичь, если она убежала, но право готово ему помочь, если кто-нибудь приманит его собаку или грозит ее убить.

Субъективное право есть власть не над благами, а над людьми. Благодаря ей, субъект права может отстранить вмешательство в свое пользование благами со стороны тех, кто также заинтересован в них. Субъективное право отграничивает сферу его интересов, заставляя всех других отступить на определенное от нее расстояние и тем предоставить ему в этих пределах свободу экономического и нравственного самоопределения.

Так как это отстранение посторонних достигается воздействием норм объективного права, ко­торым оно предписывает известный образ поведения, то субъективное право есть отражение обязан­ностей, возложенных на других лиц, и без них немыслимо. Вынужденным отступлением других об­разуется около субъекта права свободный круг, в пределах которого он может действовать по своей воле. Субъект права не властен заставить их отступить дальше, но в его власти позволить им при­близиться.

в. Субъективное право есть власть осуществлять свой интерес, а потому интерес является оп­ределяющим моментом. Интерес предполагает, что человек сознает способность блага удовлетво­рить его потребность и потому стремится к ее удовлетворению этим путем. Сознание и воля — без наличности обоих психических моментов нет интереса. Психическое отношение к благу, к средству удовлетворения потребностей может быть проникнуто чисто индивидуальным характером, как, напр., отношение человека к кольцу, доставшемуся от горячо любимой матери. Но такие индивиду­альные интересы правовому порядку чужды — нормы объективного права имеют дело только с среднею оценкою благ, потому что иначе они неспособны были бы разграничивать интересы людей в общежитии. Законодатель считается с абстрактным, а не с конкретным положением, с общими, а не с индивидуальными интересами. Защищая интерес, связанный с обладанием недвижимостью, закон не может принимать во внимание, что тот или другой человек отрицает частное обладание землею, или, защищая неприкосновенность жизни, закон не учитывает, что такому-то надоела жизнь.

Сам по себе интерес не в состоянии определить понятие о субъективном праве. Наличность ин­тереса еще не создает права. Жена, требующая от мужа содержания, весьма заинтересована в том, чтобы муж ее исправно получал причитающееся ему от фабриканта жалованье, но сама она ничего от фабриканта требовать не может. Домовладелец терпит от того, что соседние бани гонят в окна его дома дым, и он заинтересован в том, чтобы хозяин бань поднял дымовые трубы их выше уровня его строения, но никакого права отсюда не вытекает. Даже тогда, когда интересы человека защищаются законом, субъективного права нет, пока заинтересованному не предоставлена власть. Так, напр., уголовные законы защищают многочисленные и важные интересы отдельных людей, но защищенный ин­терес не превращается еще в субъективное право, потому что есть интерес, есть его защита, но нет власти. [...]

[...] с. Субъективное право есть власть осуществлять свой интерес, обеспеченная нормами объ­ективного права. Субъективное право не в той власти, которую фактически имеет один человек в отношении других людей, вследствие своего экономического влияния или нравственного авторитета. Все дело в той силе, какую предоставляет государство субъекту права. Личная слабость восполняется всею мощью государства. Индивидуальная воля навязывается другим, потому что она совпадает с волею закона. Власть субъекта права в том и заключается, что, в случае противозаконного препятствования ему в осуществлении его интереса, он может обратиться к власти государства.

Исторически этому содействию государства предшествует самопомощь — человек должен за­щищать свои интересы сам или при посредстве близких, насколько хватит сил. Это не два порядка защиты субъективного права, а два порядка защиты интересов. В первом периоде имеется только фактическая защита интересов, а во втором — создаются субъективные права.

d. Но субъективное право есть власть не только обеспеченная, но и ограниченная. Фактически отдельный человек может обладать огромной физической или экономической силой. Объективное пра­во ставит законные пределы этой власти, заключает волю в гранитные берега. С этой точки зрения, правильно определять объективное право как меру свободы, но, конечно, не в метафизическом значе­нии, а в смысле свободы действий, направленных к осуществлению защищаемого интереса. [...]

[...] Правовая обязанность. Субъективному праву логически соответствует установленная объективным правом обязанность. Где есть субъективное право, там непременно имеется и правовая обязанность. Но правовая обязанность может существовать и без соответствующего ей субъективно­го права.

Существует, однако, противоположный взгляд, который держится весьма твердо. «Нет обязан­ности без права, — говорит Гольд фон Фернек, — нет и права без обязанности». «Правовая обязан­ность», по замечанию Биндинга, «немыслима без противостоящего ей субъективного права, потому что понятие о ней строится на подчиненности субъективному праву. Право есть логически предшест­вующее, обязанность — последующее». В действительности правовая обязанность может существо­вать без соответствующего ей субъективного права — в публичном праве. Если закон устанавливает налог на дома, то отсюда возникает правовая обязанность для домовладельца внести в определенное врёмя в определенном месте определенную сумму денег, — но никакого субъективного права никто не приобретает. [...]

[...] Всякое юридическое отношение устанавливается между лицами, следовательно, в юриди­ческом отношении как право, так и обязанность должны иметь своего субъекта. Таким пассивным субъектом может быть человек, но может быть и все иное, возведенное объективным правом в роль субъекта, — юридические лица. Но ни в каком случае нельзя говорить о соответствующей праву обя­занности вещи параллельно с обязанностью человека. Отношение человека к вещи никогда не бывает юридическим.

Что такое правовая обязанность? Это прежде всего сознание связанности своей воли. Человек вынуждается сообразовать свое поведение с предъявленными к нему извне требованиями. Юридиче­ски обязанным следует признать того, к кому обращено веление норм права. Человек действует не так, как побуждают его собственные интересы, он считает необходимым ограничить себя в возмож­ном фактически осуществлении интересов из-за интересов других. На волю человека, готового дей­ствовать по побуждениям своей натуры, оказывает давление фактор, вызывающий в нем сознание своей связанности. Следовательно, в основе правовой обязанности, как и субъективного права, лежит золя — воля пассивного субъекта. [...]

[...] Правовая обязанность есть всецело продукт норм объективного права, которым ее сущест­вование обусловливается так же, как и существование субъективного права. Человек чувствует себя юридически обязанным и там, где мораль, религия и культура указывают ему на совершенно иное долженствование. Противоположный взгляд устраняет возможность конфликтов между правовою и нравственною обязанностью, которые вовсе нередки в действительности, необъяснимы с рассматриваемой точки зрения. Человек может сознавать себя обязанным к известному действию и не только потому, что того требует закон или обычай, но это совпадение не важно для определения того, что именно должен совершить субъект обязанности в юридическом отношении. Правовая обязанность есть так же одна только отвлеченная сторона жизненного явления, как и субъективное право. [...]

[...] Если правовая обязанность основывается на норме права, то не может быть правовой обя­занности вне права. Этим положением отвергается допустимость так называемого натурального обя­зательства.

Правовые обязанности различаются, прежде всего, по тому, кто является обязанным перед субъектом права. Субъективному праву может соответствовать или обязанность всех лиц, подчинен­ных одной и той же положительной власти, или же обязанность одного или нескольких определен­ных лиц. На этом основано различие между: а) правами абсолютными, как право собственности, пра­во залога, право пользовладения, вообще вещные права, затем права мужа в отношении жены, право родителей в отношении детей, т. е. так называемые права личной власти; наконец, право авторское, право на промышленные изобретения, на фирму и т. п., в) правами относительными, как права по обязательствам.

С другой стороны, правовые обязанности различаются по тому, к чему именно обязывается пассивный субъект. Правовая обязанность может иметь положительное содержание, когда, субъект обязан что-то сделать, напр. заплатить долг, построить дом, или же обязанность может иметь отрицательный характер, когда субъект обязан от чего-то воздержаться, напр. не мешать собственнику в осуществлении им пользования своею вещью, не удерживать у себя чужих детей против воли их ро­дителей. [...]

[...] Движение юридического отношения. Юридические отношения возникают, изменяются и прекращаются вследствие юридических фактов, т. е. наступления таких обстоятельств, с которыми нормы объективного права соединяют определенные юридические последствия. Факты могут быть простыми, как, напр., рождение, или сложными, как, напр., давностное владение; в последнем случае говорят о фактическом составе. Юридическим факт становится ввиду тех последствий, какие закон соединяет с ним. Юридические факты возникают или по воле лиц, являясь выражением их воли, — и тогда они назы­ваются юридическими действиями, или же помимо их воли — и тогда носят название юридических событий. В свою очередь юридические действия разделяются на два вида: сделки и правонарушения. Под име­нем юридической сделки понимается такое юридическое действие, которое обнаруживает волю вызвать юридическое последствие, соединяемое по закону с этим фактом. Сюда относятся, напр., вещание, договор. Правонарушение есть такое юридическое действие, которое обнаруживает волю вызвать фактическое последствие, не допустимое по закону и соединяемое по тому же закону с иными последствиями, чем те, какие имелись в виду действовавшим. Рядом с юридическими действиями, как второй род юридических фактов, стоят юридические события, т. е. происшествия, связанные по закону с юридическими, последст­виями, хотя и не зависящие от воли лиц, на которых эти последствия распространяются. Возникновение юридического отношения наблюдается тогда, когда впервые по поводу данного интереса устанавливаются право и обязанность между лицами. Такое возникновение может произой­ти с согласия пассивных субъектов или без их согласия. Примером первого способа служит договор найма, в котором право на пользование квартирой устанавливается по соглашению между нанимате­лем и домохозяином. Как пример второго способа можно указать на постройку дома, которая, созда­вая новый объект права собственности, возлагает на всех соответствующую пассивную обязанность. Раз возникшее юридическое отношение продолжается, пока не наступит новый юридический факт, способный его разрушить.

Изменение юридического отношения может наступить по причинам, кроющимся в его субъек­тах или в его объекте.

Изменение юридического отношения в его субъектах не есть прекращение одного и возникно­вение другого отношения, а только изменение существующего отношения. Перемена может произой­ти как на активной, так и на пассивной стороне. Замена одного активного субъекта права другим допустима, насколько оттого не изменяется положение пассивных субъектов. [...]

[...] Если рассматривать изменения, происходящие в юридическом отношении, с точки зрения субъекта права, то получим следующий ряд представлений.

Приобретение права имеет место в том случае, когда для данного субъекта впервые возникает данное право. Возникновение права не одно и то же, что возникновение юридического отношения. Когда написана книга, то возникает новое юридическое отношение, в котором автору присваивается авторское право. Если автор по договору уступает свое право другому лицу, то это последнее приоб­ретает право, для него возникает право, но юридическое отношение возникло раньше. Приобретение права может быть первоначальным и производным, смотря по тому, возникает ли оно самостоятель­но, независимо от прав предшественника, или оно опирается на право такого предшественника. При­мером первоначального приобретения может служить давностное владение, когда приобретается право на вещь не от прежнего собственника, а собственным проявлением деятельности, при соответ­ствии с законными условиями. Производное приобретение можно видеть в покупке имения, в полу­чении по дару часов. Практическое значение это различие имеет то, что при производном приобретении объем прав преемника определяется объемом прав предшественника, насколько это не изменяет закон. Производное приобретение права, в свою очередь, может проявиться двояким образом. В одном случае преемник становится субъектом того самого права, субъектом которого состоял ранее его предшест­венник, напр. при продаже дома. В другом случае предшественник устанавливает из своего права новое право для преемника, напр., при залоге дома залогодатель имел право собственности, но он установил на нем, в пользу залогодержателя, право залога, обусловливаемое объемом прав собственника. [...]

[...] Прекращение юридического отношения отличается от потери права тем, что оно прекращает­ся не только для субъекта права, но и для субъекта обязанности, а следовательно, исчезает совершенно.

Прекращение юридического отношения может наступить вследствие причин, кроющихся в субъектах его. С активной стороны отношение прекращается, если субъект права теряет право так. что никто не может его заменить, напр., со смертью родителей право родительской власти прекраща­ется, а также со смертью лица, в пользу которого установлено было пожизненное владение, исчезает право пользовладения. С пассивной стороны юридическое отношение прекращается, если обязан­ность была тесно связана с личностью пассивного субъекта, напр., право жены на содержание от мужа утрачивается с его смертью. Юридическое отношение, предполагающее по крайней мере двух субъектов, активного и пассивного, должно прекратиться, если роль того и другого сливаются в од­ном лице. Таков случай слияния, когда право и обязанность совпадают, напр., когда племянник, быв­ший должником дяди, становится его единственным наследником.

Юридическое отношение прекращается в случае отречения от права со стороны активного субъекта. Отречение от права есть изъявление воли активного субъекта, направленное к разрыву его связи с отношением. Современное право допускает отречение только от имущественных, а не от лич­ных прав. [...]

Текст печатается по изд.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Вып. III.— С. 568—628.

РАЗДЕЛ XI.

ПРАВООТНОШЕНИЯ И ЮРИДИЧЕСКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

Н.М.КОРКУНОВ

САНКЦИЯ ЮРИДИЧЕСКИХ НОРМ

[...] Юридические нормы, как веления, обращенные к сознательной воле человека, могут быть им и не соблюдаемы и потому для своей силы нуждаются в особых обеспечениях их действительного соблюдения. Необходимо каким-нибудь образом понудить к исполнению юридических норм, иначе они остались бы мертвою буквой. Средства понуждения к исполнению юридических норм называют­ся их санкцией. В чем же заключается санкция юридических норм? Каждое нарушение юридической нормы порождает новое столкновение противоречивых интересов: с одной стороны, интереса право­нарушителя воспользоваться плодами правонарушения, с другой — интереса потерпевшего от пра­вонарушения получить возмещение причиненных ему правонарушением невыгод. И это столкнове­ние интересов вызывает установление соответствующей юридической нормы, определяющей, как должно быть ограничено осуществление интересов правонарушителя в интересах дотерпевшего. Поэтому можно сказать, что общее последствие нарушения юридической нормы есть применение новой нормы, регулирующей возникающие из правонарушения интересы. Но таким общим положе­нием нельзя ограничиться. Необходимо выяснить, как же именно регулируются возникающие из правонарушения интересы.

Правонарушения совершаются ради достижения известных целей; к совершению их человека побуждают его интересы, стесняемые велениями юридических норм. Если бы правонарушения не приводили к более полному осуществлению этих стесненных интересов, не было бы и побуждения их совершать. Поэтому первое средство обеспечить действительное соблюдение юридических норм — это сделать действия, их нарушающие, не достигающими своей цели. И действительно, по­следствия нарушения многих юридических норм заключаются в признании нарушающих их дейст­вий ничтожными. Это так называемые leges perfectae. Нарушающие их действия должны рассматри­ваться в отношении к их цели как бы несовершившимися. Напр., по нашему законодательству, про­дажа недвижимости по домашнему акту признается ничтожной, не имеющей никакого значения. Имение, проданное таким образом, считается непроданным, купивший — не приобревшим на него права собственности. Понятно, что этим лучше всего достигается действительное соблюдение зако­на, требующего, чтобы продажа недвижимости совершалась не иначе как крепостным порядком. Раз словесным и вообще домашним актом продажи не достигается перехода права собственности от од­ного лица к другому, не может быть и побуждения совершать такую продажу.

Законы, имеющие своей санкцией недействительность нарушающих их действий, называются совершенными потому, что они ближе всего подходят к законам природы. Как явления, противоре­чащего законам природы, не может произойти, так действие, нарушающее такой совершенный закон, рассматривается с юридической точки зрения несовершившимся.

Недействительность правонарушительного действия может иметь различные градации. Разли­чают, во-первых, собственно ничтожность (nullitas) и опорочиваемость (rescissibilitas). Ничтожность есть недействительность, наступающая само собой в силу лишь правонарушительного характера действия. Так, словесная продажа недвижимости ничтожна, хотя бы оба контрагента желали ее при­знания. Опорочиваемость есть недействительность, наступающая лишь в силу требования заинтере­сованного лица. Напр., сделка, заключенная под влиянием угроз (metus), признается недействитель­ной только по заявлении о том заинтересованного лица.

Затем, ничтожность бывает также абсолютная и относительная. Абсолютная ничтожность за­ключается в том, что правонарушительное действие считается безусловно несуществующим, как. напр.. словесная продажа недвижимости. Напротив, относительная ничтожность заключается в не­действительности только некоторых особых последствий сделки. Напр., вексель, выданный замуж­ней женщиной без согласия мужа, не имеет вексельной силы, но действителен как заемное обяза­тельство.

Может быть, конечно, и так, что последствия правонарушительного действия фактически уже наступили. В таком случае признание действия ничтожным сопровождается восстановлением прежнего состояния, измененного правонарушением, сопровождается восстановлением нарушенного пра­ва. Такое восстановление нарушенного права совершается органами власти и может заключаться: 1) или в прекращении, если нужно силою, неправомерного состояния (например выселением лица из не принадлежащего ему помещения, отобранием вещи из неправого владения и возвращения ее собст­веннику); 2) или в совершении опущенной обязанности за счет виновного (например исправление мостовой).

Однако бывают случаи, когда правонарушительное действие уже само в себе заключает осуществление того интереса, ради которого оно совершается (например изнасилование), или фактические последствия его неустранимы, нарушенное право невозвратимо (например убийство). Признания правонарушительного действия ничтожным в таких случаях было бы недостаточно, и поэтому тут установляется другая санкция: с правонарушительным действием связываются невыгодные для его совершителя последствия. Это так называемые leges plus quam perfectae. Невыгодные последствия могут быть двоякого рода: гражданское взыскание (poena privata) в пользу потерпевшего и наказа­ние, налагаемое государственною властью в общественном интересе. [...]
Текст печатается по изд.: Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права.— С. 133—135.

В. М. ХВОСТОВ

НАРУШЕНИЕ И ЗАЩИТА ПРАВА

[...] Понятие правонарушения. Нормы права суть веления, обращенные к воле людей и опре­деляющие требуемое от них государством поведение. Эти нормы не должны быть нарушаемы ни самим государством и его органами, ни частными лицами — подданными государства, но они, одна­ко, могут быть ими нарушаемы. Правонарушение есть поведение лица, которое противоречит велениям права, является несогласным с налагаемыми правом обязанностями. Так как все нормы права, если даже и не установлены государством, снабжены, однако, санкцией государственной власти, то развитое государство берет на себя заботу как о возможном предотвращении правонарушений, так и о восстановлении нарушенного права. В этом и состоит та функция государственной власти, которая именуется властью судебной. Задача суда состоит в выяснении вопросов о праве и не праве и в при­нятии принудительных мер для восстановления нарушенного права. В смысле предупреждения воз­можных правонарушений судебная деятельность пополняется деятельностью полицейской.
Самозащита и самоуправство, т. е. охрана права собственными силами субъекта, составляет главный способ защиты частных прав лишь на низших ступенях культурного развития в развитом государстве, самопомощь субъекта при защите своих прав допускается только в самых узких грани­цах, когда она является безусловно необходимой, а помощь государства недостаточной.

Различается два главных вида правонарушений: неправда уголовная и неправда гражданская. И в том, и в другом случае мы имеем дело с поведением человека, противным требованиям права. При­том под поведением мы разумеем или положительное действие, совершенное вопреки запрету права, или же бездействие, противное положительному требованию права. Как то, так и другое должно быть результатом вполне сознательной воли лица; если действие или бездействие исходит от лица, которое по своему возрасту или вследствие болезни лишено способности ясно сознавать фактическое и юридическое значение деяния и направлять свою волю согласно указаниям сознания, то в глазах права такое действие или бездействие не имеет значения настоящего человеческого поведения; оно приравнивается к действию сил природы: последние могут также разрушать разные ценности, нахо­дящиеся под защитой права, но эти события не будут правонарушениями в точном смысле этого слова. Точно так же и действия лиц, не обладающих нормальной сознательной волей, не считаются вме­няемыми правонарушениями и не влекут за собой юридических последствий, связываемых с право­нарушениями. Такие лица называются недееспособными, а с точки зрения ответственности за право­ нарушения— невменяемыми.

Преступное поведение вменяемого лица с внутренней стороны может быть охарактеризовано или как умышленное, или как неосторожное. Об умысле мы говорим в том случае, если лицо, совер­шившее правонарушение, сознавало все внешние признаки правонарушительного деяния, им совер­шаемого, несознательно допускало их наступление. Неосторожность, как форму субъективной ви­новности, мы имеем в том случае, когда лицо допустило противное праву поведение со своей стороны потому, что не приложило к своему поведению той степени осмотрительности и обдуманности, которая требовалась от него нормами права; если бы поведение лица было вполне согласно с нала­гаемым на него правом обязанности, то оно избегало бы правонарушительного результата. В тех слу­чаях, когда лицо нарушает нормы права без всякого умысла и неосторожности со своей стороны, т. е. не будучи субъективно виновато в правонарушении, — мы говорим о несчастном случае; действие лица является здесь не результатом его более или менее преступной воли, как при умысле и неосто­рожности, но результатом независящего от его воли стечения обстоятельств.

Различие гражданской неправды от уголовной стоит в зависимости от тех юридических по­следствий, которые связаны правом с правонарушительным поведением. Если правонарушение рас­сматривается правом лишь как нарушение частного интереса, то его юридическим последствием является только обязанность виновного восстановить нарушенное им состояние права, т. е. испол­нить обязанность, соответствующую нарушенному праву, или же возместить в деньгах ущерб, при­чиненный его деянием лицу, потерпевшему от правонарушения. В подобном случае мы говорим о неправде гражданской. Ввиду указанного характера связанных с ней юридических последствий, цель которых состоит в удовлетворении частного интереса, пострадавшего от нарушения права, внутрен­няя сторона правонарушительного деяния здесь имеет сравнительно меньшее значение; здесь важно установить, что правонарушение исходило именно от данного лица, которое и должно изгладить наступивший от него вред; но размеры возмещения убытков не зависят обыкновенно от того, дейст­вовало ли данное лицо умышленно или неосторожно; иногда лицо принуждается отвечать за причи­ненные его деянием убытки даже при отсутствии субъективной вины на его стороне.

Но правонарушительное деяние может рассматриваться и с другой точки зрения. Именно его можно обсуждать как восстание вообще против власти права — как деяние, подрывающее авторитет права и государства и потому имеющее общественный характер, нарушающее не частный, а публич­ный интерес. С этой точки зрения государство борется с правонарушениями путем наложения за них наказаний. Правонарушительное деяние, за которое налагается наказание со стороны государствен­ной власти, есть неправда уголовная. Собственно говоря, всякое правонарушение, вызванное винов­ной волей, можно было бы рассматривать с этой точки зрения и облагать наказанием; но в огромном большинстве случаев, когда нарушаются гражданские права, государство удовлетворяется теми по­следствиями, которые связаны уже с правонарушением как с неправдой гражданской, т. е. принуди­тельным исполнением обязанности, возмещением ущерба в деньгах; ведь и эти последствия уже ло­жатся чувствительным бременем на правонарушителя. Наказаниями же облагаются лишь те правона­рушения, которым государство придает особо важное значение.

Притом наказание иногда прибавляется к обязанности возместить ущерб, т. е. деяние представ­ляет из себя сочетание неправды уголовной и гражданской (кража). Иногда же деяние представляет собою только уголовное преступление, не составляя гражданской неправды (большая часть полити­ческих преступлений).

Так как, налагая наказания, государство борется с проявлениями преступной воли граждан, то при уголовных преступлениях большое значение имеет внутренняя сторона деяний. За случай нет уго­ловной ответственности. Различие между умыслом и неосторожностью получает большое значение, так как это — разнородные формы преступной воли.