ГЛАВА 10 КОНТРОЛЬНО-ИЗМЕРИТЕЛЬНЫЕ ПРИСПОСОБЛЕНИЯ КАК СРЕДСТВО УПРАВЛЕНИЯ КАЧЕСТВОМ ПРОДУКЦИИ 12 страница
Итак, мы приходим к выводу, что экономический материализм, выводящий всю историю культуры, всю духовную жизнь из низших проявлений природы человека, есть одно из назидательнейших заблуждений человеческого ума, ставшего на ложный путь и ослепленного политическими догматами.
Тем не менее экономический материализм заключает в себе и ценные стороны, в нем есть часть истины.
Когда он подчеркивает важность экономического начала в истории, в праве, он утверждает истину; но когда он отрицает самостоятельность других фактов, он сугубо не прав. Действительно, вся духовная жизнь человечества нуждается в материальной основе, невозможна без этой основы. Рафаэль нуждался в полотне и красках для своих картин, Бетховен нуждался в нотной бумаге, карандашах, перьях и чернилах для создания своих симфоний, Гегель без бумаги, перьев и чернил не мог бы создать своей «Логики», а все они прежде всего нуждались в пище, одежде и жилище. Premium vivere deinde philosophari.
Но все эти материальные средства служат не причиной, а одним из условий появления произведений духа. И если без типографских рабочих мы не могли бы пользоваться духовными сокровищами человеческой мысли, если без рабочих фортепианных фабрик мы не могли бы наслаждаться игрой Гофмана или Падеревского, если без каменщиков не существовал бы Кельнский собор, то из этого вовсе не следует, что труд рабочих есть причина возникновения произведений человеческого духа, что он имеет одинаковую культурную ценность с трудом философов, артистов, инженеров и т. д.
Итак, часть истины экономического материализма заключается в том, что в числе других факторов истории культуры находится и экономический фактор, на который до сих пор недостаточно обращали внимания.
Экономический материализм прав еще и в другом отношении.
Несомненно, что экономические потребности, заботы о добывании средств к жизни носят особый, преобладающий характер: прежде чем думать о какой бы то ни было духовной жизни, человек должен пить, есть, Одеваться, иметь жилище. Невозможно жить человеческой жизнью тому, кто вынужден работать физически в ужасной обстановке более двенадцати часов в сутки, чтобы не умереть с голоду. Такой человек в конце концов потеряет облик человеческий, какими бы духовными богатствами он ни обладал. Отсюда огромная важность экономической обстановки в жизни человечества.
Задача права состоит между прочим в том, чтобы и со своей стороны воздействовать на эту сторону жизни, чтобы парализовать вредные стороны естественного неравенства людей, чтобы дать возможность каждому истинно человеческого существования, чтобы очеловечить общежитие и не позволить из человека делать простое орудие экономических интересов. Но ясное дело, что достигнуть этих целей право может только тогда, когда оно само есть фактор самостоятельный, когда оно не есть только отражение экономики, когда оно не есть только результат классовой борьбы. [...]
[...] Без существования естественного права не могло бы существовать право положительное: ведь, как уже сказано, положительное право есть реализация общих разумно-этических начал, а стало быть, с отрицанием этих начал мы отрицали бы всякий смысл положительного права, превратили бы его в силу. Откуда положительное право государства получает свою внешнюю санкцию? Конечно от верховной власти. А сама верховная власть откуда получит право издавать безусловно обязательные юридические нормы? Позитивист может дать только один ответ: из силы. А на самом деле правомерность актов верховной власти основывается на естественном праве, которое говорит, что она должна править для общего блага и что граждане обязаны ей в известных пределах повиноваться.
Существование естественного права инстинктивно признается всеми людьми на всех ступенях развития. Во всех спорах, касающихся вопросов права и государства, и простые обыватели, и парламентарии, и даже ученые юристы-позитивисты сплошь и рядом незаметно для самих себя предполагают существование естественного права. Имеет ли государство право издать такой-то закон, должно ли государство взять в свои руки такую-то область отношений и т. п. — все такие вопросы могут быть поставлены только на почве естественного права.
Сами законодатели признают его существование, отсылая к нему судей в случаях пробелов в положительном праве. Напр., итальянский кодекс (3) вменяет суду в обязанность в таких случаях решать дело, руководствуясь «общими принципами права», а австрийский (7) прямо говорит: «на основании принципов естественного права, внимательно считаясь с обстоятельствами дела». Судебная практика показывает, что нередко толкование законов и аналогия бывают бессильны заполнить пробелы положительного права, и тогда судьи руководствуются естественным правом. Наконец, существование международного права было бы невозможно, если бы не было естественного права: большая часть норм международного права образуется посредством договоров; но ведь эти договоры имеют обязательную силу только потому, что существует соответствующий принцип естественного права.
В заключение необходимо подчеркнуть, что только на почве естественного права можно обосновать связанность государства правом, обязательность права и для верховной власти. Подробно об этом будет идти речь в отделе «Государство и право». По поводу конститутивной функции естественного права мы должны сделать одно разъяснение.
Ученые, стоящие на почве историзма, социологизма и позитивизма, могут сказать: история культуры знает огромные периоды, в которых ни о какой свободе и самоцельности личности не могло быть и речи; а стало быть, эти понятия представляют собою продукт истории, и, следовательно, о конститутивной функции естественного права нельзя говорить: если бы была абсолютная идея права, она бы должна была реализоваться в те периоды. Такое возражение не опровергало бы теории. Дело в том, что абсолютная идея права имеет, как мы видели, две стороны: 1) свобода и самоцельность личности и 2) необходимость упорядоченного общежития. И вот в те периоды, о которых только что сказано, идея права должна была реализоваться односторонне: необходимо было, чтобы человечество прошло предварительную суровую школу, а посему на первый план и выступила вторая сторона абсолютной идеи права, положительное право развивалось преимущественно на основе второго ряда принципов естественного права (которые так же представляют собою абсолютные требования высшего этического порядка). Но тем не менее и принципы первого ряда. т. е. относящиеся к свободе личности, также проявлялись в положительном праве, хотя и в несовершенном виде. [...]
Текст печатается по изд.: Михайловский И.В. Очерки философии права.- С. 61-63, 100—109, 215—216.
Т. Н. РАДКО, В. А. ТОЛСТИК
КАТЕГОРИЯ «ФУНКЦИЯ ПРАВА В ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКЕ»
[...] Социальное назначение права формируется, складывается из потребностей общественного развития, оно есть «продолжение» этих потребностей, выраженное в виде государственного акта. В соответствии с потребностями, социальными необходимостями общества создаются законы, направленные на закрепление определенных отношений, их регулирование и охрану. Причем то или иное назначение права выступает тем отчетливее, нагляднее, чем острее ощущается потребность (необходимость) именно в его соответствии социальной роли - закрепить, защитить или направить развитие определенных общественных отношений.
Упорядоченность общественных отношений, их системность и динамизм являются необходимыми условиями функционирования и развития общества. Поэтому социальное назначение права состоит в урегулировании, упорядочении общественных отношений, придании им должной стабильности, единства и динамизма, иначе говоря, создании необходимых правовых условий для нормального и прогрессивного развития общества, торжества свободы, автономии и индивидуальности человека.
Правовое воздействие — это такая категория, которая характеризует пути, формы, способы влияния права на общественные отношения. Это реализация правовых принципов, установлений, запретов, предписаний и норм в общественной жизни, деятельности государства, его органов, общественных объединений и граждан.
Направление воздействия является результатом познания потребностей общественного развития, оно строится в соответствии с законодательной политикой, которая концентрирует эти потребности и трансформирует их в право.
Раскрывая понятие «функция права», следует обратить внимание на соотношение таких категорий, как «правовое воздействие» и «правовое регулирование».
Правовое регулирование — это осуществляемое при помощи системы правовых средств (юридических норм, юридических фактов, правовых отношений, индивидуальных предписаний и др.) воздействие на общественные отношения.
В юридической литературе справедливо отмечается, что правовое воздействие «включает в себя регулирование как один из способов проявления творческой роли права».
Следовательно, правовое воздействие и правовое регулирование соотносятся как целое и часть, где последнее является одной из форм первого. К числу других форм правового воздействия обычно относят: информационное воздействие, состоящее в том, что участники общественных отношений получают информацию о норме права, о правомерных и неправомерных средствах достижения необходимых результатов, о последствиях нарушения юридических норм и т. д.; ценностно-ориентационное воздействие, состоящее в том, что право способствует формированию и утверждению в сознании людей ценностных представлений, воспитанию у них должного образа поведения влияет на принятую систему ценностей. [...]
[...] По нашему мнению, ценностно-ориентационное воздействие является частью более общего ориентационного воздействия права и, соответственно, не может комплексно охватывать иные стороны этой формы воздействия. Рассматривая их как единую форму, С. С. Алексеев раскрывает ее в конечном счете через ценностное воздействие, в то же время при этом упускает из виду такую ее сторону, как негативное ориентационное воздействие права.
Ориентационное воздействие права образуется из совокупности различных правовых установок, которые могут быть как позитивными, так и негативными.
Ценностно-ориентационное правовое воздействие образуется из позитивных правовых установок и полностью ими охватывается. С этой точки зрения, рассматриваемую форму правового воздействия правильнее определить как ориентационное воздействие, в котором в свою очередь можно выделить позитивное и негативное направление.
Существование различных форм правового воздействия позволяет более четко проводить различие между собственно юридическим (правовое регулирование) и неюридическим воздействием права (информационное и ориентационное). В понятие функции права естественно входят оба названных вида воздействия.
Таким образом, функции права можно определить как обусловленные социальным назначением направления правового воздействия на общественные отношения. [...]
[...] Функции права — это проявление его специфических свойств. В функции аккумулируются такие признаки права, которые вытекают из его качественной самостоятельности, а не вообще любые признаки, свойственные не только праву, но и другим явлениям общественной жизни.
Укажем на признаки, характеризующие функцию права как определяемое социальным назначением направление правового воздействия на общественные отношения.
Функция права вытекает из его сущности и определяется назначением права в обществе. Функция — это «свечение» сущности права в общественных отношениях. В то же время, будучи проявлением имманентных свойств сущности, функции не сводятся к ним и не являются простой их «проекцией». Нельзя механически связывать функции и сущность права. Как явление всегда содержит момент независимости от сущности, так и функция права имеет определенную степень независимости от его сущности.
Функция права — это такое направление его воздействия на общественные отношения, потребность в осуществлении которого порождает необходимость существования права как социального явления. В этом смысле можно сказать, что функция характеризует направление безусловного, необходимого воздействия права, то есть такого, без которого общество на данном этапе развития обойтись не может.
Функция выражает наиболее существенные, главные черты права и направлена на осуществление коренных задач, стоящих перед правом на данном этапе его развития.
Функция права представляет направление его активного действия, упорядочивающего определенный вид общественных отношений. Поэтому одним из важнейших признаков функции права является ее динамизм. Но динамизм функции не означает отсутствия в ней стабильности, постоянства, устойчивости.
Постоянство, как необходимый признак функции, характеризует непрерывность, длительность действия этой функции. О постоянном характере функции права можно говорить в том смысле, что она постоянно присуща праву на определенном этапе его развития. Но это не означает, что неизменным остается механизм и формы ее осуществления, которые изменяются и развиваются в соответствии с потребностями практики.
Уяснение понятия «функция права» предполагает умение проводить различие между сходными с ней юридическими категориями.
Функция права и роль права. Термин «роль права» говорит о значении права в жизни общества, государства вообще либо на определенном этапе их развития. Отвечая на вопрос, какова была (или будет) роль права на том или ином этапе развития общества либо в решении тех или иных задач, неизбежно придется обращаться к выяснению осуществляемых правом функций, которые как раз и характеризуют социальное значение права. «Роль права» — более общее по отношению к «функции» понятие. Именно в этом обнаруживается различие рассматриваемых категорий.
Функция права и задача права. Термин «задача права» — это стоящая перед правом социальная проблема, которую оно призвано решить. Это то, что право должно выполнить сейчас и в будущем. В этом смысле задача права совпадает с его целью, поскольку она возникает раньше, чем происходит ее реализация (воплощение), и потому имеет объективный характер по отношению к праву. Задача права указывает на ближайшую и конечную цель, достижению которой оно должно всемерно содействовать или достичь самостоятельно.
Без функций не может решаться ни одна из задач, стоящих перед правом. Функция — это воздействие, направленное на решение задач, стоящих перед правом. Поэтому можно сказать, что задачи «вызывают» и соответствующие функции. Однако их соотношение не столь однозначно. Дело в том, что сама по себе задача не является первоосновой функции. Она вытекает из экономических, политических, социальных потребностей общества, определяется закономерностями развития государства и права, особенностями социально-экономических условий отдельных этапов развития общества, государства (и соответственно права), исторической обстановкой, соотношением политических сил, национальными факторами и т. д.
Соотношение функций права и его задачи состоит в том, что, во-первых, задачи обусловливают осуществление функций, во-вторых, в значительной степени определяют их содержание, в-третьих, самым существенным образом влияют на формы и методы их реализации, предопределяют конкретные пути правового воздействия.
Функции права и функционирование права. Хотя этимологически эти термины имеют теснейшую связь (по этой причине нередко используются как синонимы), обратим внимание на существующие между ними различия, поскольку они отражают несколько неоднородные правовые явления. Термин «функционирование права» отражает действие права в социальной системе. Дать функциональную характеристику права — значит вскрыть и описать способы его действия (пути и формы воздействия на общественные отношения).
Таким образом, функция права и функционирование права являются очень близкими, где-то тождественными, но не совпадающими понятиями. Функционирование права — вопрос, непосредственно связанный с проблемой функций, так как характеристика системы функций — это, по существу, характеристика функционирования права. Но в буквальном, более точном смысле понятие «функционирование права» обозначает действие права как элемента социальной системы. Наряду с государственным механизмом, моралью, политикой, иными социальными регуляторами. Другими словами, функционирование — это действие права в социальной системе, это реализация его функций, воплощение их в общественных отношениях.
Функция права и функция государства. В своем происхождении и развитии право (в юридическом смысле) неразрывно связано с государством. Эти два явления общественной жизни теснейшим образом переплетены друг с другом, и выяснение их соотношения — дело весьма сложное. Как правильно отмечал М. А. Аржанов, «вопрос о соотношении государства и права суживается и ограничивается тем, что отношение рассматривается односторонне — как сопоставление сущностей. Соотношение берется в статике, а не в динамике, в покое, а не в изменениях. Представляется, что при рассмотрении соотношения функций государства и права как раз имеется возможность выяснить связь и отличие государства и права в движении, в развитии, поскольку функции характеризуют их активную сторону (деятельность государства, воздействие права). Следует иметь в виду и положение, содержащееся в ст. Конституции Российской Федерации: «Российская Федерация есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления».
С учетом изложенного укажем на сходство и отличие функций права и функций государства.
Сходство функций права и государства состоит в том, что:
—они являются проявлением сущности и социального назначения соответственно права и государства;
— как функция права, так и функция государства нередко призваны решать общие задачи, что определяет их общее направление.
Отличие функций права от функций государства заключается в том, что:
—они являются выражением различных сущностей, которые определяют их специфику и самостоятельный характер;
—пути, формы и способы осуществления этих функций различны;
—количество и виды осуществляемых функций не совпадают полностью;
—не одинаковы также пределы осуществления функций. Для того чтобы глубже уяснить взаимосвязь, сходство и различие функций государства и права, необходимо всегда учитывать соотношение, в котором находятся собственно государство и право. [...]
Текст печатается по изд.: Радко Т.Н., Толстик В.А. Функции права.— С. 26—28, 31—34.
Б.Н.ЧИЧЕРИН
СУЩЕСТВО И ОСНОВНЫЕ НАЧАЛА ПРАВА
[...] Что такое право?
Это слово, как известно, принимается в двояком значении: субъективном и объективном. Субъективное право определяется как нравственная возможность, или, иначе, как законная свобода что-либо делать или требовать. Объективное право есть самый закон, определяющий эту свободу. Соединение обоих смыслов дает нам общее определение: право есть свобода, определяемая законом. И в том, и в другом смысле речь идет только о внешней свободе, проявляющейся в действиях, а не о внутренней свободе воли; поэтому полнее и точнее можно сказать, что право есть внешняя, свобода человека, определяемая общим законом.
Это определение просто, ясно и вполне приложимо ко всем явлениям. Если мы за исходную точку возьмем не субъективное, а объективное право, то мы придем к тому же результату, ибо все содержание юридического законодательства состоит в определении прав и обязанностей лиц, следовательно, их свободы с ее границами и вытекающими отсюда отношениями. Это и есть то, что закон призван определить и что поэтому составляет основное начало права. Можно было думать, что эти начала утверждены на таких крепких логических и фактических устоях, что сомневаться в них нет возможности. А между тем в новейшее время они откинуты и преданы забвению. Свобода по существу своему есть метафизическое начало, а потому, с отрицанием метафизики, пришлось и его подвергнуть изгнанию. Вместо свободы основным началом права признается интерес. Метафизическая идея заменяется практическою пользою.
Это начало не ново. Еще скептическая школа, особенно в лице Бентама, пыталась утвердить на нем все здание права. Но только в наше время оно получило полное развитие и сделалось господствующим в науке. Однако это изгнание метафизической идеи и замена ее началом практическим имели весьма печальные последствия. Все юридические понятия перепутались, что в приложении ведет к беспрерывным недоразумениям. Если юристы-практики не сбились окончательно с толку, то это происходит единственно оттого, что они исполняют закон как он есть, т. е. как определение прав и обязанностей, а не так, как требуется теорией, заменяющей право интересом. В действительности это два понятия совершенно разные. Человек может иметь большой интерес в вещи, на которую он не имеет никакого права, и очень малый интерес в такой, которая ему принадлежит. Законодатель вовсе даже не входит в эти соображения. Устанавливая известные права, общие для всех, например право собственности, он не определяет, что кому должно принадлежать и что люди должны делать из тех вещей, которые они приобретают. Он установляет только общие способы приобретения и защиты, а как этим пользуются люди, это их дело; это — область их свободной воли. Они не должны только нарушать чужих прав и определенных законом требований общественной пользы. Точно также и судья, когда ему приходится разрешать столкновение двух прав, не спрашивает, чей интерес больше, а чье право лучше. Интерес бедняка в украденной вещи может быть несравненно больше интереса собственника, но судья все-таки решает, что вещь принадлежит не ему, а собственнику, и вор подвергается наказанию за присвоение чужого добра. Если скажут, по примеру Бентама, что тут примешивается интерес всех других собственников и всего государства, интерес, заключающийся в том, чтобы кражи не оставались безнаказанными и чтобы право собственности сохранялось незыблемо, то этот интерес состоит именно в том, чтобы охранялось право, как нечто отличное от интереса. Надобно, чтобы каждый знал, что ему принадлежит, и был твердо уверен, что его достояние не будет у него отнято. Общество состоит из лиц, и для всех их в высшей степени важно, чтобы области, предоставленные свободе каждого, были точно разграничены и охраняемы законом, а в этом и заключается задача права.
Есть, однако, случаи, когда право определяется интересом. Это бывает там, где самое лицо является представителем известного интереса. Такого рода отношения встречаются во всех человеческих союзах. В области семейных отношений опекун является заместителем малолетнего или слабоумного; в гражданском обществе лицо является представителем корпорации, в государстве представителем власти. И тут субъективное право остается выражением воли этого лица, которая одна может привести его в действие; содержание закона составляют все-таки права и обязанности лиц. Поэтому общее определение приложимо и здесь. Но объем и границы этих прав и обязанностей определяются тем интересом, который лица призваны защищать. Важнейшее приложение эти понятия находят там, где определяющим началом является интерес общественный. На этом, как увидим, основано существенное отличие публичного права от частного. В первом лицо является представителем целого, которое возводится на степень юридического лица, обладающего, известными правами, во имя известно го интереса во втором лицо остается само себе целью и действует на основании естественно принадлежащей ему свободной воли. Последнее составляет естественное основание права, первое же является плодом искусственной юридической конструкции. К этому мы возвратимся ниже. Отсюда следует, что к личному праву всего менее приложимо понятие об общественном интересе. Частный интерес имеет, по крайней мере, непосредственную связь с личным правом. Он составляет то жизненное содержание, которое вносится в формальные начала права свободною волею лиц. Им определяется пользование правом. Общественным же интересом определяются не содержание, а границы личного права. Для последнего он составляет внешнее начало, которое оно должно уважать, так же как, со своей стороны, общественная воля должна уважать личное право. Если же эта воля, вторгаясь в область личного права, хочет подчинить его общественному интересу, то свобода лица исчезает: оно становится органом и орудием общества.
Морализующие юристы, которые хотят личное право определять общественным интересом, обыкновенно выставляют первое как явление эгоизма, а последнее как выражение нравственных требований. Но это мнимо нравственная оценка прикрывает отрицание коренных нравственных требований, ибо она отрицает то, что составляет источник всякого права и всякой нравственности, а именно: признание лица, как разумно-свободного существа, которое само себе цель и само определяется к действию и которому поэтому должна быть предоставлена свободная сфера деятельности, где оно одно является хозяином, независимо от чьих бы то ни было чужих велений. Человек может пользоваться своим правом хорошо или дурно, в эгоистических видах или приходя на помощь ближнему, это его личное дело; другие не в праве в это вступаться. Этого требует уважение к лицу. Клеймить же под именем эгоизма то, что вытекает из признания лица разумно-свободным существом и самостоятельным деятелем во внешнем мире, есть извращение всех понятий, подрыв самых оснований права и нравственности. Из всего этого ясно, что право есть начало формальное; содержание дается ему свободным движением жизни. Однако из этого не следует, что существо права ограничивается защитою этого жизненного содержания, то есть опять тех же интересов, как утверждают юристы, которые, не признавая начала свободы, стараются сохранить за правом его формальный характер. Защита, какова бы она ни была, по собственному ли почину лица или действием общественной власти, существует лишь во имя того, что она призвана защищать. Юридическая защита дается только юридическому началу, то есть праву, поэтому, не она составляет существо права, а то, что ею охраняется. Вследствие этого, те, которые развивают эту теорию, сами, кроме внешнего признака защиты, принуждены признать еще материальное право. Последнее и есть то, что требуется защищать и что, поэтому, составляет истинное существо права. Однако защита не есть только внешний, случайный придаток к праву. Она составляет неотъемлемую его принадлежность; это именно то, что придает ему специальный его характер. В отличие от нравственности, право есть начало принудительное. И это признается не всеми. Те, которые смешивают право с нравственностью, не могут отвергать этого признака, ибо он совершенно очевиден; но они считают его несущественным. Если бы все люди были добродетельны, то не было бы никакой нужды в принуждении, а право все-таки бы существовало. Но дело тут вовсе не в том, добродетельны люди или нет; коренной вопрос заключается в отношении закона к свободе. В этом именно состоит существо как права, так и нравственности, и в этом коренится и их различие. Юридически закон поддерживается принудительною властью, нравственный закон обращается только к совести. Именно этим двояким отношением ограждается человеческая свобода в обоих ее видах. Если бы юридический закон не был принудительным, то внешняя свобода человека была бы лишена всякой защиты; она была бы отдана в жертву случайному произволу сильнейших. А с другой стороны, если бы принуждение было только внешним придатком, который по усмотрению мог бы прилагаться ко всякого рода действиям, то нравственный закон в случае неисполнения мог бы сделаться принудительным, тогда внутренняя свобода человека всецело была бы отдана на жертву произволу общественной власти. Именно к этому ведет смешение права с нравственностью. Те, которые ратуют против эгоизма, утверждающегося в своем праве, посягают на самое заветное святилище человеческого духа, на внутреннюю свободу, которая одна имеет решающий голос в нравственных и безнравственных поступках людей, подлежа суду общественной совести, но отнюдь не принудительному закону. Вынужденное действие теряет всякий нравственный характер.
Из этого ясно, что право и нравственность определяют две разные области человеческой свободы: первое касается исключительно внешних действий, вторая дает закон внутренним побуждениям. Ясно также, что право не есть только низшая ступень нравственности, как утверждают морализующие юристы и философы, а самостоятельное начало, имеющее свои собственные корни в духовной природе человека. Эти корни лежат в потребностях человеческого общежития. Общество может составляться для чисто практических целей помимо всяких нравственных требований; но так как оно состоит из свободных лиц, действующих на общем поприще, то свобода одних неизбежно приходит в столкновение с свободою других. Отсюда необходимость общих норм, определяющих, что принадлежит одному и что другому и что каждый может делать, не посягая на чужую свободу. Это требование вытекает из природы человека как разумно-свободного существа, находящегося в отношении к другим, себе подобным. Но так как оно относится к области внешней свободы, то эти нормы по необходимости носят принудительный характер, ибо только путем физического принуждения можно предупреждать и разрешать столкновения, происходящие во внешнем мире. Когда на человека нападают или хотят отнять у него то, что ему принадлежит, он, в силу присущего ему права, защищается, а так как он один может быть слишком слаб, чтобы дать отпор внешнему насилию, то общественная власть, во имя юридического закона, приходит ему на помощь. Для предупреждения физических столкновений между лицами необходимо, чтобы общественная власть взяла защит в свои руки; только этим путем может установиться порядок в обществе. С своей стороны, нравственность не только не противоречит такому порядку, но сама требует, чтобы ему оказано было уважение. Нравственность, так же как и право, действует в обществе, а потому должна подчиняться тем условиям, которые необходимы для существования общежития, подобно тому как человек, действующий в физическом мире, необходимо подчиняется его законам. Вытекающие из общежития юридические законы независимы от нравственных, так же как и физические законы независимы от человека; но в обоих случаях эти законы составляют необходимое условие деятельности, с которым надобно сообразоваться. В отношении к юридическому закону, вытекающему из требований свободы, признание его силы основано не на физической необходимости, а на разумном сознании потребностей общежития, без которого осуществление нравственных начал осталось бы пустым призраком.
Дата добавления: 2014-12-24; просмотров: 1060;