Процессуальные особенности задержания, избрания меры пресечения и допроса несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых

Меры уголовно-процессуального принуждения — предусмотренные уголовно-процессуальным законом средства ограничения прав и свобод личности, применяемые уполномоченными государственными органами и должностными лицами при наличии условий, оснований и в порядке, установленном УПК, с целью достижения задач уголовного процесса.

Закон детально регламентирует процессуальный порядок применения мер принуждения. Они применяются по мотивированному решению соответствующих должностных лиц или суда.

Задержание и заключение под стражу как меры уголовно-процессуального принуждения связаны с лишением личной свободы. Незаконное и необоснованное применение данных мер может нанести существенный ущерб правам и свободам человека и гражданина.

В юридической литературе отмечается, что законность действий и решений в уголовном процессе означает их осуществление (принятие) в порядке, предусмотренном нормами УПК. Под обоснованностью решений суда (судьи), прокурора, следователя, органа дознания и лица, производящего дознание, понимается подтверждение их фактами, доводами.

Такие меры процессуального принуждения, как задержание, заключение под стражу и домашний арест, применяются к несовершеннолетнему подозреваемому или обвиняемому в исключительных случаях. При этом кроме оснований, указанных в ст. ст. 108, 111, 112 и 117 УПК, учитывается тяжесть совершенного преступления и личность подозреваемого или обвиняемого. Указанные меры можно применить лишь в случаях совершения несовершеннолетним менее тяжкого, тяжкого или особо тяжкого преступления и с учетом таких обстоятельств, как повторность преступления, направленность умысла, агрессивность, отрицательное поведение после совершения преступления, связь с преступной средой и т. п. Прежде чем дать санкцию на заключение несовершеннолетнего под стражу, прокурор или его заместитель обязаны тщательно ознакомиться с материалами уголовного дела, обоснованностью необходимости применения этой меры пресечения и во всех случаях самим допросить несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого.

О задержании, заключении под стражу или продлении срока содержания под стражей немедленно ставятся в известность родители или другие законные представители несовершеннолетнего (ст. 432 УПК).

Несовершеннолетние задерживаются и заключаются под стражу в таком же порядке и на такой же срок, как и взрослые. Это, по мнению отдельных авторов, противоречит международно-правовым нормам и принципам. Согласно Конвенции о правах ребенка арест, задержание или тюремное заключение ребенка осуществляются согласно закону и используются лишь в качестве крайней меры и в течение как можно более короткого периода.

При обсуждении вопроса об избрании в отношении несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в каждом случае должен обсуждаться вопрос о возможности применения такой особой для этой категории лиц меры пресечения, как отдача несовершеннолетнего под присмотр родителей, усыновителей, опекунов, попечителей или других, заслуживающих доверия, лиц, а также администрации специального детского учреждения, в котором он находится (ст. 432 УПК). Указанные лица берут на себя письменные обязательства о том, что несовершеннолетний обвиняемый или подозреваемый, находясь на свободе, не скроется от органов уголовного преследования и суда, не будет препятствовать расследованию дела и рассмотрению его судом и заниматься преступной деятельностью. В случае нарушения взятых на себя обязательств по обеспечению присмотра (неявка несовершеннолетнего по вызову, совершение им правонарушения, попытка скрыться и др.) данные лица могут быть подвергнуты денежному взысканию в сумме от 100 до 500 минимальных заработных плат (ст. ст. 121, 123 УПК).

Особо нужно подчеркнуть, что остается неясным, кем и в какой форме должен обсуждаться вопрос о возможности применения рассматриваемой меры пресечения, кем и какой процессуальный документ должен быть составлен по результатам такого обсуждения? Ответов на эти вопросы в законе не содержится. В итоге получается, что, скорее всего, этот вопрос будут обсуждать следователь и прокурор в устной форме.

Чтобы данное требование закона действовало реально, как полагает Ф.Багаутдинов, в закон должно быть внесено положение о том, что в случае вывода о невозможности отдачи несовершеннолетнего обвиняемого, подозреваемого под присмотр прокурором выносилось бы мотивированное постановление. В данной ситуации соответствующие заинтересованные лица (защитник, законные представители и другие) получают возможность для обжалования постановления прокурора. Также можно предложить, чтобы при избрании другой меры пресечения в постановлении указывал, почему рекомендуемая законом в отношении несовершеннолетнего мера пресечения не была применена.

Особенности вызова и допроса несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого состоят в следующем. Несовершеннолетние подозреваемый или обвиняемый, не содержащиеся под стражей, согласно ст. 433 УПК вызываются на допрос к следователю или в суд через их родителей или других законных представителей, а если несовершеннолетний содержится в специальном детском учреждении, - через администрацию этого учреждения. Закон предусматривает одну основную форму вызова лица в орган уголовного преследования - повестку. Она заполняется по общим правилам, установленным ст. 216 УПК. При вызове на допрос несовершеннолетних подозреваемого или обвиняемого повестка адресуется одному из родителей или другим законным представителям, в том числе руководителю детского учреждения, которые таким образом информируются о вызове их подопечного на допрос. Одновременно законный представитель обязывается обеспечить явку по вызову, а при необходимости - вызывается сам. Не предусматривая иного порядка вызова несовершеннолетнего, закон не отвечает на вопрос, каким образом следует обеспечить явку несовершеннолетнего, у которого родители, являясь, например, алкоголиками, не занимаются воспитанием своих детей, или если несовершеннолетний, в силу соответствующих обстоятельств, проживает один. Поэтому полагаем, что вызов несовершеннолетнего возможен в таком случае, например, через администрацию школы, где учится подросток, или через орган опеки или попечительства, которые по постановлению следователя призваны представлять интересы несовершеннолетнего в качестве его законного представителя или непосредственно его самого. В этом случае содержание повестки может быть передано телефонограммой или телеграммой.

Существуют предложения ученых существенно ограничить возможность участия законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого в допросе. В частности, предложено предоставлять законному представителю право участвовать в допросе только по усмотрению следователя. Объясняется данное предложение тем, что участие в допросе якобы может негативно повлиять получение от лица показаний вообще и тем более показаний достоверных.

Согласно мнению С.В. Матвеева, который также отстаивает указанную позицию, основная задача следователя в ходе допроса – установить психологический контакт с несовершеннолетним и избежать его дополнительного психологического травмирования. В тех же случаях, когда несовершеннолетний будет скован в присутствии своего законного представителя, следователь не только не сможет получить доказательственной информации, но и причинит лицу существенный «моральный удар».

Г.М. Миньковский отмечал, что вызывать родителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого для участия в допросе его сына (дочери) в большинстве случаев нецелесообразно, ведь неизвестно, к каким последствиям – положительным или отрицательным – в конце концов это приведет.

Такой же точки зрения придерживается и В.Г. Дремов, считающий, что законные представители всегда заинтересованы в определенном исходе дела и могут отрицательно влиять на поведение несовершеннолетнего обвиняемого во время допроса.

Р.С. Белкин, Н.И. Гуковская полагают, что присутствие родителей на допросе нежелательно во всех случаях.

С.В. Матвеев предлагает при решении вопроса о целесообразности участия законных представителей несовершеннолетнего принимать во внимание следующие аспекты: 1) как несовершеннолетний относится к указанным лицам; 2) могут ли они отрицательно повлиять на несовершеннолетнего до допроса или непосредственно в ходе этого следственного действия. По его мнению, в УПК следует прямо указать, что разрешение вопроса об участии законного представителя в допросе и иных следственных действий нужно производить с учетом мнения самого несовершеннолетнего лица.

Другое дело, что законному представителю должно быть в полной мере обеспечено право знакомиться с протоколами следственных действий, выяснять у представляемого им лица, не нарушались ли его права, обращаться с ходатайствами, жалобами и т.п.

Допрос несовершеннолетних подозреваемого или обвиняемого не может продолжаться без перерыва более двух часов, а в общей сложности – более четырех часов в день.

Вместе с тем Е.В. Мищенко обращает внимание на то, что несовершеннолетний не способен удерживать внимание более 40-45 минут, в связи с чем указанный автор предлагает соответствующую ному изложить в следующей редакции: «Допрос несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого не может продолжаться без перерыва более 40 минут, а в общей сложности – более 4 часов в день».

В допросе несовершеннолетних подозреваемого или обвиняемого обязательно участие педагога или психолога, выступающих в качестве специалистов, в силу чего на них распространяется предусмотренный ст. 62 УПК правовой статус специалиста. Перед началом допроса им разъясняется их право с разрешения следователя, прокурора задавать вопросы допрашиваемому, а по окончании допроса знакомиться с протоколом допроса и делать письменные замечания о правильности и полноте сделанных в нем записей, о чем делается отметка в протоколе (ст. 435 УПК).

Представляются важным также вопрос о том, какого педагога и психолога – знакомого или незнакомого – следует приглашать. При ответе на него следует принимать во внимание различные обстоятельства. В каждом конкретном случае должны учитываться уровень общего интеллектуального развития несовершеннолетнего, степень общественной опасности содеянного, а также иные обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела.

На практике имеют место случаи, когда вызов для участия в допросе несовершеннолетнего знакомого для него педагога не только не оказывает позитивного воздействия, но и, наоборот, вредит цели данного следственного действия, так как лицо стесняется рассказывать об известных ему фактах. Если привлечение знакомого педагога нецелесообразно, следователь может пригласить стороннего специалиста в области подростковой и юношеской психологии.

И педагог, и специалист в области возрастной психологии и педагогики должны иметь соответствующее образование и опыт работы на практике, т.е. педагог должен иметь педагогическое образование и соответственно обучать несовершеннолетних. Психолог также должен иметь образование по специальности «психология», специализацию по подростковой и юношеской психологии и работать в данном направлении.

Однако, встречаясь с несовершеннолетним впервые только на допросе, педагог или психолог вряд ли смогут помочь следователю в достижении контакта с несовершеннолетним, так как для этого надо хорошо знать особенности психики конкретного подростка, его интересы и склонности. Педагог, не знающий конкретного несовершеннолетнего, неизбежно превратится в «формально» присутствующего. Если же он попытается активно участвовать в допросе, то это участие будет по своей сути стихийным, случайным вмешательством. Психолог за несколько минут беседы с несовершеннолетним не может предоставить полную психологическую характеристику следователю об этом подростке. Он не сможет и помочь потерпевшему, свидетелю, подозреваемому или обвиняемому, общаясь с ним всего несколько минут.

В целом, присутствие педагога или психолога не имеет существенного значения для допрашиваемого лица, следователи со стороны указанных лиц фактически никакой помощи также не получают. Вызов на допрос психолога или педагога создает только организационные проблемы для следователя, а также для иных лиц, участвующих в следственных действиях. В нашем случае речь идет лишь о тех лицах, которым согласно УПК требуется обязательное участие педагога или психолога.

Таким образом, роль педагога или психолога сводится к «формальному» присутствию на допросе, исполнению роли статиста или своеобразного понятого, которая оканчивается подписью в протоколе допроса. Психолог за несколько минут беседы с несовершеннолетним не может представить полную психологическую характеристику следователю об этом подростке. Он не сможет и помочь потерпевшему, свидетелю, подозреваемому или обвиняемому, общаясь с ним всего несколько минут.

Рассмотренные выше обстоятельства позволяют сделать вывод, что участие педагогов или психологов в допросе несовершеннолетних потерпевших, свидетелей, подозреваемых, обвиняемых в том виде, в котором оно предусмотрено УПК, нецелесообразно и является недостатком законодательства.

Считаем, что необходимо исключить из текста статей УПК обязательность участия педагога или психолога и позволить следователю самому, в зависимости от следственной ситуации, решать, когда необходимо приглашать педагога или психолога для проведения допросов несовершеннолетних.