Сословная принадлежность

При назначении наказания учитывался сословный статус лица. К привилегированным сословиям - духовенству и дворянству не применялись наиболее жестокие и самые распространённые уголовные наказания, как-то: квалифицированная смертная казнь (за исключением религиозных преступлений, которые наказывались сожжением заживо), членовредительские и телесные наказания. К ним применялись штрафы, конфискация имущества, за наиболее тяжкие преступления (например, государственные) - простая смертная казнь путем отсечения головы мечом, топором. К ним не допускалась смертная казнь через повешение. Например, за тяжкое государственное преступление - заговор против короля простолюдин подвергался квалифицированной смертной казни (например, разорванию тела на части лошадьми), а дворянин - отсечению головы. Таким образом, наиболее распространённые и жестокие наказания применялись преимущественно к лицам низших сословий. Высшие сословия, в руках которых сосредоточилась судебная власть, в уголовном праве видели в основном только средство, направленное против низших сословий. И так как на сто обвиняемых более девяноста действительно принадлежали к низшим разрядам общества, то высшие сословия молчаливо приходили к заключению, что уголовное право - дело постороннее для них. И этим до известной степени объясняется жестокость уголовных наказаний.

Повешение считалось позорной казнью, так как предполагалось, что бессмертная душа человека повешенного в момент смерти не может выйти через горло, и покидает его тело через оскверненные органы (задний проход), и тем самым оскверняется. К тому же считалось, что труднее всего отмолить удавленника, ибо сам христопродавец Иуда на осине повесился. Повешение широко применялось к простолюдинам, особенно за кражу.

Наказание за одни и те же преступления понижалось для лиц высших сословий - духовенства и дворянства и увеличивалось для принадлежащим к низшим социальным группам - горожанам, крестьянам.

Например, по ордонансам 1601 и 1607 гг. французского короля Генриха IV за охоту в королевских лесах дворяне (сеньоры) и простолюдины наказывались штрафом. Для простолюдинов в случае имущественной несостоятельности штраф заменялся сечением розгами до крови, изгнанием на срок, ссылкой на галеры или пожизненным изгнанием. В случае самовольного возвращения они приговаривались к смертной казни. Кража слугой у господина всегда каралась смертью, а взятки, кража государственного имущества, если иногда и влекли наказание, то не строгое.

При совершении преступления дворяне не всегда привлекались к уголовной ответственности. Государственная власть попустительствовала дворянину только потому, что он дворянин. По личному усмотрению монарха вообще могли следовать прощения или освобождения от ответственности. Королевские письма о помиловании раздавались знатным и богатым дворянам, которые оставались таким образом безнаказанными, несмотря на совершение ими тяжких преступлений. Сословное неравенство обеспечивалось также системой сословных судов, наделением дворян правом судить крестьян, горожан. Французские юристы отмечали: «Когда по приговору суда крестьянин лишается жизни или членов своего тела, тогда дворянин только теряет только честь». Высокомерные дворяне не считали крестьян равными себе. Крестьяне, по их мнению, должны были подчиняться и служить. Знаменитый дворянский поэт Бертран де Борн пел: «Любо видеть мне народ голодающим, раздетым, страждущим, не обогретым». Восстания доведённых до отчаяния крестьян жестоко подавлялись дворянами. Например, во время французской крестьянской Жакерии (название от пренебрежительной клички крестьянина Жака) 1358 г. восставшие крестьяне жестоко истребили 10 тысяч дворян, а победители-дворяне истребили до 20 тысяч крестьян.

В Англии дворянство и духовенство было почти полностью изъято от применения смертной казни при помощи своеобразного английского института духовной привилегии. Духовенство, подсудное только церковным судам, было изъято от смертной казни даже за самые тяжкие преступления, так как считалось, что церковь не проливает крови. Церковные наказания были мягкими, самое строгое среди них предусматривало тюремное заключение. Эта привилегия изъятия от смертной казни была предоставлена законодательством всякому, кто умел читать, в том числе и светскому лицу на основании следующей юридической фикции: умение читать было признаком принадлежности к духовному сословию, ибо первоначально только оно одно и умело читать. Следовательно, кто читает, тот должен принадлежать к духовному званию и пользоваться привилегией духовенства. Подтвердивший своё умение прочесть текст 50 псалма «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои…», предположительно являлся служителем церкви (клириком). Он отсылался епископу для разбирательства дела церковным судом. Умение читать в то время было распространено только среди дворян и духовенства, ибо духовенство формировалось из аристократического, дворянского сословия.

В XIV в. по статуту Эдуарда III духовенство подлежало смертной казни за высокую измену (тризн). Разумеется, духовенство подлежало квалифицированной смертной казни за религиозные преступления. С XVI в., то есть с того времени, когда с изобретением книгопечатания число умеющих читать увеличилось, началось ограничение привилегии изъятия от смертной казни светских людей, умеющих читать. Светские люди, умевшие читать, могли воспользоваться этой привилегией только один раз и притом подвергались для избежания обмана клеймению железом на большом пальце левой руки. При этом лорды и пэры стали пользоваться за совершение первого преступления полному изъятию от смертной казни даже, если они не умели читать. Привилегия духовенства была отменена только в 1827 г.

Особенно значительное применение смертной казни в Англии объясняется, в том числе и тем, что дворянство и духовенство, в руках которых сосредоточивались управление и суд, были полностью или частично изъяты от смертной казни, и поэтому легко применяли её за малозначительные преступления, не боясь, что сами ей подвергнутся.

Из светских лиц, мирян, умевших читать, пользовались привилегией церкви вплоть до 1692 г. лишь мужчины. Женщины могли во многих случаях избежать осуждения к смертной казни, прибегнув к такому, выработанному средневековым уголовным правом обстоятельству, исключающему ответственность, как презумпция принуждения женщины к совершению преступления её мужем. Если жена совершала преступление в присутствии мужа, то отвечал муж, так как предполагалось, что она и в этом случае «не выходила из его воли», действовала по принуждению мужа. Подвластное состояние устраняло жену даже от уголовного преследования и от всякой ответственности за уголовные преступления (фелонии), если они были совершены в присутствии мужа, кроме тяжких преступлений. Общее право выдвигало презумпцию принуждения, что жена совершила это преступление под таким сильным принуждением со стороны мужа, что оно давало ей право на оправдание, даже если по делу отсутствовали доказательства действительного принуждения со стороны её мужа. Эта презумпция могла быть опровергнута доказательствами того, что жена принимала в преступлении настолько активное участие, что это показывает, что её воля не находилась под воздействием со стороны воли её мужа.

Английский профессор К. Кенни так объяснил существование этой необычной привилегии жены: «до 1692 г. женщины были лишены «привилегии духовного звания» - права не подвергаться смертной казни, которым пользовался каждый мужчина, умевший читать. Поэтому в тех случаях, когда в совершении тяжкого преступления совместно обвинялись муж и жена, муж при наличии хотя бы видимости уменья читать мог рассчитывать остаться в живых, в то время как его жена, хотя она, возможно, была менее виновата, чем он, приговаривалась к смертной казни. Эта несправедливость была обойдена созданием искусственной презумпции супружеского принуждения». ³⁵