Субъективная сторона преступления

В период государственных, устрашающих наказаний наличие вины считалось необходимым основанием уголовной ответственности. Выдающийся богослов Августин Блаженный (353-430) сформулировал принцип: «Действие не делает виновным, если невиновна воля». Это означало, что преступный результат должен соединяться с преступным намерением.

Например, при убийстве как неправомерном лишении жизни человека результатом является смерть человека в связи с виновностью в форме умысла или неосторожности. Греховная мысль и злая воля, а не вредный результат служили основанием наказуемости. Святой Августин говорил о лжесвидетельстве: «язык не виноват, если не виновна воля». Кто клятвенно утверждает что-либо, что он сам считает неверным, то, если утверждаемое им окажется и верным, он всё же виновен в клятвопреступлении, потому что «не слово, а сознание делает человека клятвопреступником». По определению английского общего права, поджог («arson» происходит от латинского «ardeo» - жгу) состоял в «злоумышленном и намеренном сожжении дома или надворных строений, принадлежащих другому лицу». Упоминание о злоумышленности в этом определении интересно тем, что поджог стал едва ли не первым преступлением, в определении которого был подчёркнут психический элемент. Ещё во времена Брактона было сформулировано положение о том, что «пожар случайный или по небрежности, а не по злому умыслу происшедший, не влечёт наказания», потому что в таком случае предъявляется гражданский иск о возмещении вреда.

Наказание стало применяться при наличии вины. В этот период появилось разделение деяний на умышленные, неосторожные и случайные. Умышленные преступления наказывались более строго, чем неосторожные. Например, умышленное убийство наказывалось смертной казнью, а неосторожное убийство - членовредительским, телесным наказанием или тюремным заключением. Английским законом 1529 г. за преднамеренное убийство (с заранее обдуманным намерением) устанавливалось исключительно смертная казнь. В уголовном праве объявлялась наказуемость неосторожности, как общее правило, при всех преступлениях.

Разработкой учения о формах вины занимались канонисты, а в конце XIII в. появились первые специальные монографические труды итальянских юристов по различным вопросам уголовного права, в том числе об умысле, неосторожности и случае. Учение о формах вины было довольно путаное. Вина делилась на умысел (dolus) и неосторожность (culpa). Неосторожность могла быть трёх видов: грубая (lata), легкая (levis) и легчайшая (levissima). Деление это заимствовано было из римского частного права. Считая это деление неудовлетворительным, началось создание различных конструкций форм вины, особенно неосторожной. Общее понятие неосторожности развивалось в уголовном праве постепенно и медленно. Науку и практику интересовали главным образом единичные неосторожные преступления. Например, неосторожное убийство.

В английском праве были разработаны следующие критерии отграничения тяжкого убийства со злым умыслом (мёрдер) от простого убийства (манслотэр) и случайного ненаказуемого убийства. Критерий разграничения простого и тяжкого убийств был сформулирован в деле Сондерса 1573 г. Согласно его фактам некий Джон Сондерс, намереваясь убить свою супругу, дал ей отравленное яблоко, от которого она откусила маленький кусочек, отдав остальное в присутствии обвиняемого их общей трёхлетней дочери. Сондерс упрекнул её, сказав, что яблоко вряд ли будет полезно маленькому ребёнку, однако более ничего не предпринял, позволив девочке доесть фрукт. Как следствие, именно девочка, а не жена Сондерса скончалась от отравления. Целью насильственных действий Сондерса выступала его супруга, но никак не ребёнок. Как указывает судебный отчёт, «у него не было никакого злого умысла против убитой, но, напротив, он был сильно привязан к ней». Суд признал Сондерса виновным в тяжком убийстве, обосновав это тем, что когда человек «приготовляет яд с намерением убить некого человека и другой человек, кого он намеревается убить, отравлен им, такая смерть не должна быть ненаказуемой, но тот, кто приготовлял яд, должен быть наказан за содеянное, ибо его намерение было дурным». Приняв на себя риск совершения неправомерного деяния, человек должен отвечать за все последствия, хотя бы они не были намеренными или даже предвиденными им. Очевидно, что Сондерс, причиняя смерть своему ребёнку, осознавал аморальный характер своего поступка, его социальную неприемлемость и мог реально избрать иной вариант поведения.

Один из творцов английского общего права Эдуард Коук в начале XVII века сформулировал принцип: «Если деяние неправомерно, то оно образует тяжкое убийство. Так, если А., намереваясь похитить лань в парке В., стреляет в лань и стрела в полёте отклоняется, убивая мальчика, спрятавшегося в кустарнике, это есть тяжкое убийство, ибо деяние было неправомерным, хотя А., не только не имел намерения причинить вред мальчику, но и не знал ничего о нём. Но если В., собственник парка, выстрелил в свою собственную лань и без какого-либо дурного намерения убил мальчика стрелой, отклонившейся в своём полёте, это образует убийство в результате несчастного случая, но не фелонию. Точно так же, если некто без какого-либо дурного намерения в себе стреляет в какую-либо дикую птицу на дереве, и стрела убивает какое-либо разумное существо вдалеке, это есть случай, ибо стрелять в дикую птицу не неправомерно; но если он выстрелил в петуха или курицу либо какую-нибудь ручную птицу других людей, и стрела, к несчастью, убила человека, это есть тяжкое убийство, ибо деяние было неправомерным». В первом эпизоде убийство, вызванное случаем, освобождало от уголовной ответственности. Во втором эпизоде случайное убийство признавалось тяжким и влекло смертную казнь в форме повешения. Если человек выстрелил в домашнюю птицу с намерением похитить её и случайно убил человека, то он должен рассматриваться как виновный в тяжком убийстве, поскольку деяние было совершено при учинении фелонии. Совершение любого неправомерного деяния, следствием которого явилась смерть человека, само по себе образует тяжкое убийство независимо от намерений действовавшего и влечёт повешение. Лишь причинение смерти в ходе неожиданно возникших стычки, ссоры или дуэли могло образоваться простое убийство без отягчающих обстоятельств.

В 1701 г. по делу Пламмера был установлен прецедент, что, случайное лишение жизни может быть вменено в вину субъекту как тяжкое убийство только в том случае, когда само действие, результатом которого явилось лишение жизни, относилось к числу фелонии - тяжкого уголовного преступления, а не любого неправомерного деяния. Например, А. стрелял в гусей Б. и случайно убил человека, которого он не заметил. Если при этом намерение его клонилось к тому, чтобы, убив гусей украсть их, то это будет тяжкое убийство (мёрдер), так как оно причинено при совершении фелонии. Но если он сделал это в шутку и без намерения украсть, то его поступок будет только простым убийством без отягчающих обстоятельств (манслотэр).

В дальнейшем всякое причинение смерти другому человеку предполагается совершённым со злым предумышлением и считается тяжким убийством до тех пор, пока обратное не будет доказано обвиняемым. Как писал Уильям Блэкстоун: «… Если человек убивает другого внезапно, без какой-либо или без значительной провокации, право подразумевает злой умысел, ибо ни одно лицо, если оно не обладает распутным сердцем, не было бы виновно в таком деянии, совершённом по незначительной причине или при отсутствии очевидной причины». К простому убийству относилось убийство при наличии провокации, то есть такого поведения потерпевшего, которое вызвало сильное душевное волнение обвиняемого (аффект), и это последнее толкнуло его на совершение убийства, другими словами убийство, совершённое в состоянии аффекта, вызванного значительным насилием, тяжким оскорблением, которое убитый, потерпевший причинил убийце.

Классическим считается определение тяжкого убийства, данное Э. Коуком. Оно гласит, что «тяжкое убийство имеет место тогда, когда человек… 1) незаконно 2) причиняет смерть 3) разумному созданию, 4) имеющему самостоятельное физическое существование и 5) находящемуся под охраной королевского мира, 6) со злым предумышлением, выраженным или предполагаемым, если 7) смерть потерпевшего последовала в течение года и дня». Шестой квалифицирующий признак, злое предумышление, отграничивает тяжкое убийство от простого убийства. Употребляемый в этот определении термин «разумное создание» означает человека, поэтому убийством признаётся причинение смерти человеку, а не животному. Объектом убийства может быть только «живущий» человек, следовательно, к ответственности за убийство может быть привлечён лишь тот, кто убил ребёнка, родившегося живым, после того как он начал самостоятельное существование.

В указании на то, что человек находится «под охраной королевского мира», воплощается древний принцип, согласно которому, как указывал У. Блэкстоун, королевское величество по званию своему и королевскому достоинству является первым хранителем мира во всех своих владениях, т. е. действует в интересах своих подданных и защищает их. Вначале королевский мир объявлялся лишь в определённые церковные праздники или действовал в отношении лиц, которым эта привилегия была специально дарована королём, или в местах, пользовавшихся его особым покровительством, таких, как окрестности королевского дворца и четыре большие дороги. Затем эти пределы расширились и «интересы короля и подданного совпали друг с другом».

Понятие «злого предумышления» появилось в английском уголовном праве во время правления Генриха VIII в качестве критерия злостности, наличие которой должно было лишить духовное лицо, совершившее убийство, его права не подвергаться смертной казни. Последний признак «смерть потерпевшего последовала в течение одного года и одного дня», был введён для того, чтобы подчеркнуть, что 365-й день после нанесения телесного повреждения, приведшего предположительно к смерти, также включался в исчисление срока, поскольку при исчислении срока «с момента» совершения какого-либо действия началом течения этого срока в интересах обвиняемого считался самый день совершения преступления.

От уголовной ответственности освобождалось лицо, которое совершило деяние из-за непредвиденного случая или непреодолимой силы, поскольку в его действиях не было вины. Случай - исключительное событие, которое лицо не могло предвидеть и предотвратить при соблюдении всех правил осторожности и внимательности. В случайных действиях нет вины лица, так они не составляют последствия проявления злой воли. Например, убийство на охоте, когда в дремучем безлюдном лесу охотник стрелял в животное, а случайно попал в человека, пробиравшегося через густой лес, и которого он, стоя далеко, не видел и не мог заметить; убийство при рубке леса, когда соскочит хорошо закреплённое железо с топора дровосека и убьёт случайно другого дровосека; некто срубает дерево и случайно дерево при падении давит кого-то.

Каролина приводила следующие примеры случайного и неосторожного убийства без общих определений: «Некий брадобрей бреет кому-либо бороду в своей горнице, как и надлежит брить обычно, и его кто-то… толкнул таким образом, что он против своей воли перерезал горло тому, кого он брил. Стрелок стоит или сидит в помещении, предназначенном для стрельбы, и стреляет в обычную цель, а кто-либо выбегает под его выстрел, или же его арбалет или самострел нечаянным образом и против его воли выстрелил раньше, и таким образом он застрелил кого-либо насмерть. Оба (брадобрей и стрелок) должны быть признаны невиновными. Если же, напротив, брадобрей брил кого-нибудь на улице или в ином неподходящем месте, или же стрелок стрелял в подобном необычном месте, где проходят люди, что можно было предвидеть, … и вследствие этого кто-либо был лишён жизни, то в таких случаях виновные брадобрей или стрелок не будут иметь достаточного оправдания. При всём том, в подобных случаях лишения жизни, происходящих по нечаянности, из легкомыслия или непредусмотрительности и протии воли виновника, надлежит проявить бόльшую снисходительность, чем в случаях лишения жизни, совершённых с умыслом и коварством… Судьи должны запросить у законоведов указаний об определении виновности и назначении наказания» (ст. CXLVI, 146). Определяя сущность неосторожного убийства Каролина опиралась на римское право (D. 9. 2. 9. § 4. 11). Статьи 136, 138, 180 Каролины.

Вследствие учёта вины при назначении наказания были признаны ненаказуемыми за преступления дети до 7 лет, затем сумасшедшие и слабоумные, хотя и с исключениями. Вместе с тем сумасшедшие безусловно наказывались за тяжкие преступления: против государства, религии, должностных лиц, за отцеубийство. При совершении этих преступлений сумасшествие не избавляло от смертной казни.

Саксонское зерцало устанавливало: «Слабоумных и умалишённых не следует подвергать наказанию. Если же они кому-либо и причиняют вред, то их опекун должен возместить его» (III. 3). Каролина передавала решение вопроса о наказании сведущим людям в отношении тех, «кто по малолетству или иной немощи заведомо лишён рассудка» (ст. CLXXIX, 179).

В средние века безумных отдавали в монастыри, а с XV-XVI вв. в Европе их стали помещать в государственные психиатрические учреждения, которые мало чем отличались от тюрем. Телесные наказания, посажение на цепь, разные виды истязаний были обычными средствами дисциплины и обуздания болезненных припадков сумасшедших, вследствие предрассудка о необыкновенной силе сумасшедших. Лечить их там как больных никто и не думал.

Учёт вины при назначении наказания стал возможен под влиянием следующих факторов:

1. Появление профессиональных учёных - юристов (канонистов, романистов - глоссаторов, постглоссаторов) и судей, которые смогли приступить к тщательной и детальной разработке проблем уголовного права.

2. При общем характере государственной власти, как нейтральном органе, а потому и более рассудительном, чем сам потерпевший, возникло более внимательное отношение к субъективной стороне преступления. Древнее уголовное право, понимая преступление как деликт, главное внимание обращало на настроение потерпевшего, которому важен вред, причинённый преступлением, и безразлично, виноват ли обидчик. В период государственных, устрашающих наказаний государственная власть как нейтральная посредница между потерпевшим и преступником не могла не обратить внимание и на субъективную сторону преступления, на вину преступника в форме умысла или неосторожности.

3. Наказание переносится на личность преступника и состоит в причинении ему страдания. Основными наказаниями в этот период становятся такие жестокие наказания как смертная казнь, членовредительские и телесные наказания, а частные композиции (выкупы) были запрещены. Поэтому применение наказания имеет разумный смысл только в том случае, когда преступление может быть вменено в вину лицу, его совершившему. Например, если ранее за случайное и неосторожное убийство человек отвечал денежным выкупом, то по новой системе он предавался смертной казни, что было несправедливо и чрезмерно жестоко.

4. Влияние канонического права, которое считало, что человек, обладая свободой воли, свободен в выборе поступков, обладает правом выбирать между добром и злом и лишь под воздействием злой воли совершает зло, преступления. «Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления». Концепция виновности канонического уголовного права, выводимая из представлений лица о добре и зле и свободе воли, была хорошо знакома юристам, королевским судьям и стала доминирующей в светском уголовном праве.

Согласно христианскому учению, Вечный Бог - творец создал мир из ничего и в нём человека по своему «образу и подобию», наделив его разумом и свободой воли. Разумный человек обладает свободой воли, правом выбирать между добром и злом, то есть он может использовать свою свободу, как для совершения добра, так и зла. Добро - это сознательное соблюдение законов Божьих, зафиксированных в Священном Писании (Библии). Зло - это нарушение законов Божьих. Причина зла в мире в злоупотреблении человека богоданной свободой, когда человек нарушает законы Божии. Зло не может исчезнуть в мире по одному только желанию людей. Чтобы лишить возможности человека делать зло, грешить, надо отнять у него свободу воли. Всемогущий Бог мог бы людей изначально сделать «любящими, добрыми и послушными», но тогда в этом не было бы их собственной заслуги. Это были бы уже не свободные в своих решениях богоподобные личности, а существа, подобные заводным игрушкам, роботам. Богу не нужны дети, любящие его по принуждению, ибо это была бы не любовь. Она может быть только свободной. Поэтому определённый минимум зла в обществе неизбежен, так как человек не идеален, а склонен злоупотреблять свободой выбора. Преступность есть проявление зла. Следовательно, преступность нельзя искоренить, а можно только ограничить, свести к минимуму.

Преступление признавалось прежде всего нарушением божеских законов, грехом и преступлением наносится оскорбление божеству. Под влиянием христианского учения, обращавшего главное внимание на внутреннее настроение человека, размер ответственности определялся не по внешним последствиям деяния, а по степени преступности намерений человека. Греховная мысль и злая воля, а не вредный результат служили основанием наказуемости деяния. Человек, подтверждавший клятвой что-либо, что сам ошибочно считает ложным, но что в действительности истинно, признаётся всё-таки клятвопреступником.

Уголовная ответственность связывалась с греховностью человека и необходимостью искупления вины: «Справедливость требует, чтобы за каждый грех (преступление) было заплачено временным страданием; чтобы это страдание, т. е. наказание, было адекватно греховному поступку, и чтобы оно защищало («отмщало») конкретный закон, который нарушается»¹. ¹ Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования / Пер. с англ. 2-е изд. М., 1998. С. 181. Доктрина искупления разделяла преступление на собственно преступление, за которое виновный должен ответить перед законом, и грех, то есть нарушение законов Божьих, смываемый покаянием. Другими словами в этот период зарождается понимание преступления как посягательства на закон, которое требует отмщения. Закон становится самодостаточной ценностью, требующей наказания в случае его нарушения. Разумеется несовершенный человеческий земной закон является отражением Божественного закона.

Система наказаний канонического права католической церкви отличалась своеобразием. Видя в преступном деянии грех, на наказание оно смотрело как на средство примирения преступника с Богом. Следовательно, цель наказания - умилостивить Бога. Преступление есть деяние, которое оскверняет человека. От этой скверны нужно очиститься покаянием, которое и составляет сущность наказания. Если наказание есть очищение, примирение с Богом, то оно не может рассматриваться как зло для преступника. Напротив, оно является для него благом.

Главная цель церковных наказаний, применяемых церковными судами, заключается не в возмездии и даже не в ограждении верующих от преступных деяний, а во врачевании болезненных состояний души самих грешников. Покаяние так и именуется в канонах «врачеванием». Именно этими взглядами и объясняется то, что каноническое правило избегало жестокостей и старалось выдвинуть на первый план цели исправления. Для этого прибегали к чтению Священного Писания, религиозным беседам, церковным службам и урокам морали. Признаками же исправления почитались обращение человека к Богу и укоренение в нём разных добродетелей. Эта идея внутреннего перерождения применялась разными монашескими орденами, сводившими наказание к покаянию.

Каноническое право объявляло безусловно несправедливыми наказания, которые по своей природе чужды исправительных целей. Таковы были членовредительские наказания и смертная казнь: «церковь не проливает крови». Однако этот взгляд на наказание не был проведён католической церковью со всей строгостью под влиянием светского права. Каноническое право разделяло все наказания на три категории: 1) буссы или меры покаяния; 2)цензуры или наказания исправительные, врачующие; 3) виндикативные наказания, целью которых считается возмездие преступнику за совершённое им преступление.

На буссах по преимуществу отразился взгляд на церковное наказание как на покаяние и очищение от греха. Бусса была именно таким искуплением греха перед Богом. Буссы распадались на пожизненные и срочные, смотря по тому, насколько был тяжек тот или другой грех, от которого надо было очиститься. Буссы состояли в том, что за каждое преступное деяние полагалось определённое число лет покаяния, причём, когда нужно было усилить наказание, сажали на хлеб и воду. Существовал особый требник, или реестр, в котором каждый грех был измерен по числу лет покаяния. Например, за убийство-10 лет покаяния, за сожительство с замужней женщиной - 5 лет и т. д. С буссами иногда связывалось ограничение участия в церкви и церковной жизни. Оно состояло в лишении права посещать богослужение в течение известного срока, или в лишении на определённое время права общения с церковью как обществом верующих.

Цензуры были мерами врачующими, имевшими целью побудить данное лицо к искуплению своей вины. Поэтому они назначались не на определённый срок, а бессрочно, пока не будет достигнуто искупление. Видами цензуры являлись: 1) великое отлучение или анафема, заключающаяся в совершенном исключении преступника из церкви; 2) интердикт - запрещение богослужения в известном месте. Эта мера обыкновенно применялась с XI в. с тем, чтобы побудить феодального владетеля данной местности, князя, подчиниться власти римского папы; 3) суспенсия - временное запрещение для клириков (для духовных) в пользовании теми или иными правами, впредь до исправления: право священнодействия, судебные права или права имущественные, связанные с получением доходов от церковного места.

Виндикативные наказания были настоящими наказаниями, построенными под влиянием светских законодательств и по их образцам. Они распадались на: 1) такие, которые применялись только к духовным (клирикам), и 2) такие, которые применялись ко всем лицам, как клирикам, так и мирянам. Только к духовным применялись: 1) перемещение с одного места на другое; 2) увольнение от церковной должности без лишения права занять ту или иную должность в будущем; 3) низложение - лишение церковной должности вместе с правом впредь занимать какие-либо церковные должности, но с оставлением некоторых привилегий и прав клириков; 4) деградация - полное исключение из духовного звания, когда деградированный преступник лишается всех прав и привилегий клирика; 5) заключение в монастырь. Ко всем лицам применялись: 1) лишение христианского погребения; 2) тюремное заключение - иногда пожизненно; 3) изгнание; 4) денежные штрафы; 5) телесные наказания; 6) инфамиа - публичное бесчестие; 7) разрушение жилища.