Идеи лидерства в истории

Проблема лидерства привлекала к себе внимание обществоведов на протяжении многих веков. Еще древнегреческий историк Геродот [36] ставил в центр своих исторических повествований действия, стремления, порывы выдающихся лидеров - монархов, полководцев. Подобный подход характерен и для других историков античности – Плутарха [117], Светония [130], Тита Ливия [84]. Средневековые теологи, например Ф. Аквинский [2], обосновывали власть государя «Божьей волей».

В ранних буржуазных взглядах можно заметить шаг вперед в рассмотрении проблемы лидерства. Значительный вклад в исследование политического лидерства внес Н. Макиавелли [89]. В его трактовке политический лидер — это государь, который сплачивает и представляет все общество и ис­пользует любые средства для поддержания общественного порядка и сохранения своего господства. Выступая против феодальной раздробленности, Н. Макиавелли связывал надежды на объединение Италии с лидером, обладающим политическими способностями и военным талантом. Личность политического вождя в центре внимания Н. Макиавелли, но при этом философ не сводит историю только к деяниям героев, политический процесс у него более многогранен: мы видим целую гамму интересов различных политических группировок. Он ищет оптимальное соотношение между правителем и народом.

Разработанные Н. Макиа­велли практические советы для правителей, предполагающие ис­кусное сочетание хитрости и силы, высоко ценили Кромвель, На­полеон и многие другие выдающиеся политики. Яркими представителями волюнтаристской теории лидерства, рассматривающей историю как результат творчества выдаю­щихся личностей, явились Т. Карлейль [70] (1795-1881) и Р.У. Эмерсон [128 -152] (1803-1882). Первый из них считал основную массу населения «убогой во всех отношениях», не способной нор­мально существовать без направляющего воздействия лидеров. Именно в «пестрой одежде» выдающихся личностей проявляется божественное провидение и творческое начало в истории. По­добные взгляды на политическое лидерство выражал и Р.У. Эмерсон. «Все глубокие прозрения,— писал он, — удел выдающихся инди­видов».

Глубокие мысли о роли выдающихся личностей высказаны немецким исследователем Г. Гегелем [34]. Он писал, что историческими личностями являются те люди, в целях которых содержится «всеобщее». По его мнению, великие люди творят историю не по своему произволу, а будучи выразителями потребностей общественного развития.

Концепцию лидерства, оказавшую заметное влияние на по­следующую политическую мысль и практику, разработал Фрид­рих Ницше (1844-1900). Он пытался обосновать необходимость формирования высшего биологического типа — человека-лиде­ра, сверхчеловека. «Цель человечества,— писал Ницше,— лежит в его высших представителях <...> Человечество должно неустан­но работать, чтобы рождать великих людей — в этом, и ни в чем ином, состоит его задача» [109 -286].

Сверхчеловек не ограничен нормами существующей морали, он стоит по ту сторону добра и зла. Он может быть жестоким к обыч­ным людям и снисходительным, сдержанным, нежным, друже­любным в отношениях с равными себе, со сверхчеловеками. Его отличают высокие жизненные силы и воля к власти. Это силь­ная, волевая, развитая и красивая личность, превосходящая простого человека так же, как тот превосходит обезьяну. В представлени­ях Ф. Ницше о сверхчеловеке отразилась дарвинистская идея об эво­люции биологических видов.

Непосредственное воздействие на современные концепции ли­дерства оказал Г. Тард (1843-1904), один из основопо­ложников теории социализации. Г. Тард [141] пытался доказать, что ос­новным законом социальной жизни является подражание после­дователей лидеру. Большинство населения не способно к само­стоятельному социальному творчеству. Единственный источник прогресса общества — открытия, сделанные инициативными и оригинальными личностями.

Русские народники, в частности Н.К. Михайловский [100], объясняли взаимоотношение лидера и последователей подражанием. С их точки зрения, ставить исторического деятеля в зависимость от необходимости исторического процесса - значит умалять его личную деятельность (что, как они утверждали, делает марксизм).

Критикуя Н.К.Михайловского, В.И. Ленин [83] показал, что марксизм не умаляет роль личности в истории, а ограничивает произвол субъективистов в истолковании этой роли, раскрывает социально-экономическую основу деятельности народных масс, классов, партий, лидеров. На самом деле марксизм принципиально расходится с многовековой традицией, рассматривающей лидеров как ло­комотив истории. Он огра­ничивает возможность активности политических лидеров исто­рической необходимостью и классовыми интересами. Полити­ческий лидер выступает здесь наиболее последовательным, сознательным и умелым выразителем воли класса, т.е. играет по отношению к классу, в общем-то, вспомогательную, служебную роль.

И если К. Маркс [92] и Ф. Энгельс [162] отмечали возможность обособле­ния политических лидеров от представляемого ими класса и пре­дупреждали рабочих о необходимости обезопасить себя от собст­венных чиновников, то у В.И. Ленина и особенно у И.В. Сталина возоб­ладали еще более упрощенные представления о соотношении масс и политических лидеров. «Массы, — писал В.И. Ленин, — делятся на классы <...> классами руководят обычно <...> политические пар­тии <...> политические партии в виде общего правила управля­ются более или менее устойчивыми группами наиболее автори­тетных, влиятельных, опытных, выбираемых на самые ответст­венные должности лиц, называемых вождями» [82 -24].

Свойственная ленинизму классовая одномерность обществен­ного развития и жесткий экономический детерминизм в объяс­нении политики не позволяют в полной мере учесть общечелове­ческие начала лидерства, активность политических руководите­лей, в том числе и их способность навязывать массам (используя их иллюзии и доверчивость) тупиковые варианты общественных изменений, противоречащие интересам классов и всего народа.

Отрицание исторической роли лидеров свойственно и неко­торым немарксистским исследователям. Они (в частности, Б. Мацлих [128 -154]) утверждают, что «лидеры не имеют никакого значения». Массы и окружающая среда в целом диктуют поведение лидеров, влияют на их ценности и цели, определяют средства достижения целей, контролируют их действия с помощью конституций, пар­тий и других институциональных механизмов.

Наибольшее влияние на западные политологические теории лидерства оказал 3. Фрейд [146]. Цивилизация, по Фрейду, - сублимация влечений человека, особенно подсознательных, прежде всего сексуальных. Инстинкты подавляются социокультурной средой; импульсом, порожденным инстинктами, преграждается вход в сознание, но заряд психической энергии не снимается, он ищет обходные пути для своей реализации, оборачиваясь неврозами. Такими невротиками, зачастую невропатами, оказываются великие люди, лидеры; среди их влечений преобладает стремление господствовать над другими людьми. З. Фрейд и его ученики составляли длинный список политических лидеров, оказавшихся параноиками, маньяками, невротиками. Подавленное либидо сублимируется, прежде всего в стремлении к власти, к лидерству.

Влиятельные западные социологи и политологи XX в. Г. Лассуэлл [80], Э. Эриксон [128 -319], Р. Холмс повторяют концепции З. Фрейда, считая лидерство определенным видом помешательства, следствием невроза. Действительно, по свидетельствам историков и биографов, ряд политических лидеров были невротиками (Наполеон, Линкольн, Робеспьер, Рузвельт, Пуанкаре, Гитлер, Сталин). Последователи З. Фрейда делят общество на психически нормальных людей, не способных к творчеству, и на лидеров, являющихся, по их мнению, маньяками, психопатами. Исследователи объясняют, что ориентированными на лидерство людьми движет чувство вины, и они ищут облегчения посредством таких механизмов, как обличение других; они пережили в детстве крушение многих надежд и компенсируют комплекс неполноценности тем, что ведут ожесточенную борьбу за власть, за самоутверждение [24 –200].

Подавляющее большинство современных исследователей ли­дерства, по мнению В.П. Пугачева [128 -154], не разделяют подобные точки зрения, недооценивающие автономию и активность политических лидеров, их многообраз­ное воздействие на общество. Богатство феномена лидерства от­ражается в его определениях.