Доктрина 2016 года состоит из пяти разделов и 38 пунктов.

В первом разделе «Общие положения» представляется категориальный аппарат, правовая основа Доктрины, подчеркивается взаимосвязь Доктрины со Стратегией национальной безопасности РФ 2015 года, и ее роль как важнейшего документа стратегического планирования.

Название второго раздела говорит само за себя – «Национальные интересы в информационной сфере». Заостряется внимание на том, что информационная сфера играет важную роль в обеспечении реализации стратегических национальных приоритетов Российской Федерации, а реализация национальных интересов в информационной сфере направлена на формирование безопасной среды оборота достоверной информации и устойчивой к различным видам воздействия информационной инфраструктуры. Это делается в целях обеспечения конституционных прав и свобод человека и гражданина, стабильного социально-экономического развития страны, а также национальной безопасности Российской Федерации.

В третьем разделе «Основные информационные угрозы и состояние информационной безопасности» законодатель при формулировке угроз обращает особое внимание на то, что в современное время расширение областей применения информационных технологий, являясь фактором развития экономики и совершенствования функционирования общественных и государственных институтов, одновременно порождает новые информационные угрозы, где возможности трансграничного оборота информации все чаще используются для достижения геополитических, противоречащих международному праву военно-политических, а также террористических, экстремистских, криминальных и иных противоправных целей в ущерб международной безопасности и стратегической стабильности. Определяются негативные факторы, влияющие на состояние информационной безопасности РФ, дается характеристика состояния информационной безопасности в сферах, связанных с национальными приоритетами России.

Четвертый раздел (Стратегические цели и основные направления обеспечения информационной безопасности) определяет конкретные стратегические цели обеспечения информационной безопасности в зонах стратегических национальных приоритетов и конкретно формулирует основные направления их обеспечения.

В пятом разделе сделан основной упор на организационные основы обеспечения информационной безопасности, выделены принципы и задачи деятельности государственных органов в рамках деятельности по обеспечению информационной безопасности.

Сразу хочется заострить внимание на ряде моментов.

Во-первых, практическая синхронность появления новых доктринальных документов в области внешней политики и информационной безопасности России. Указ об утверждении Концепции внешней политики РФ датируется 30 ноября 2016 года[175].

Положения Концепции и Доктрины созвучны, более того, можно утверждать, что Доктрины – это определенное продолжение Концепции по информационным вопросам. Фактически, комплекс этих двух актов создал прочную основу для деятельности нашего государства в международном информационном поле. Концепция включает специальные положения (пп.46 – 48) об информационном сопровождении внешнеполитической деятельности Российской Федерации, где:

– важным направлением внешнеполитической деятельности Российской Федерации является доведение до мировой общественности объективной информации о позиции России по основным международным проблемам, ее внешнеполитических инициативах и действиях, процессах и планах социально-экономического развития Российской Федерации, достижениях российской культуры и науки;

– Россия добивается объективного восприятия ее в мире, развивает собственные эффективные средства информационного влияния на общественное мнение за рубежом, содействует усилению позиций российских и русскоязычных средств массовой информации в мировом информационном пространстве, предоставляя им необходимую для этого государственную поддержку, активно участвует в международном сотрудничестве в информационной сфере, принимает необходимые меры по противодействию угрозам своей информационной безопасности;

– для достижения этих целей предполагается широкое использование новых информационно-коммуникационных технологий. Россия будет добиваться формирования комплекса правовых и этических норм безопасного использования таких технологий. Россия отстаивает право каждого человека на доступ к объективной информации о событиях в мире, а также к различным точкам зрения на эти события.

Во-вторых, отличительной чертой новой Доктрины можно, соответственно, назвать сосредоточенность российской информационной политики на противодействии негативным необъективным информационным оценкам западных медиа. Поэтому вполне объяснима информационная поддержка представлению новой Доктрины со стороны российских СМИ.

В-третьих, основой Доктрины информационной безопасности РФ 2016 года стала актуализация подходов к защите национальных интересов в информационной сфере с учетом современных реалий. По своему предназначению, Доктрина является документом стратегического планирования в сфере обеспечения национальной безопасности, наряду со Стратегией национальной безопасности РФ. Она – фундамент формирования государственной политики в области обеспечения информационной безопасности РФ.

Следует обратить внимание на различия Доктрин информационной безопасности РФ 2000 и 2016 годов.

Мы разделим их на четыре группы, где новшества будут связаны с сугубо формальной сферой; научно-методологической; изменениями во внешней ситуации; изменениями внутренних факторов.

Первая группа отличий чисто внешнего характера. Разнятся структуры построения документов:

– первый включал преамбулу и четыре раздела, охватывающих 11 пунктов, второй – пять разделов, объединяющих 38 пунктов;

– абсолютно не совпадают названия разделов и их содержание (в Доктрине 2000 года первый раздел назывался «Информационная безопасность Российской Федерации», 2016 года – «Общие положения»; в Доктрине 2000 года второй раздел назывался «Методы обеспечения информационной безопасности Российской Федерации», 2016 года – «Национальные интересы в информационной сфере»; в Доктрине 2000 года третий раздел назывался «Основные положения государственной политики обеспечения информационной безопасности Российской Федерации и первоочередные мероприятия по ее реализации», 2016 года – «Основные информационные угрозы и состояние информационной безопасности»; в Доктрине 2000 года четвертый раздел назывался «Организационная основа системы обеспечения информационной безопасности Российской Федерации», 2016 года – «Стратегические цели и основные направления обеспечения информационной безопасности», и, наконец, пятый раздел – «Организационные основы обеспечения информационной безопасности»);

– Доктрина 2000 года по объему содержания материалов практически в три раза больше, чем новая Доктрина;

– по стилю и духу изложения материала новая Доктрина более «беспокойная», «эмоциональная», наступательная.

Вторая группа отличий.Доктрина 2000 года вообще не обращалась к проблеме терминологического единства, немногочисленные имеющиеся в ней категории – доктрина информационной безопасности, информационная сфера, информационная безопасность, были «размыты» по всему тексту. В новой Доктрине используются следующие ключевые термины: Доктрина информационной безопасности, информационная сфера, национальные интересы Российской Федерации в информационной сфере, угроза информационной безопасности Российской Федерации, информационная безопасность Российской Федерации, обеспечение информационной безопасности, силы обеспечения информационной безопасности, средства обеспечения информационной безопасности, система обеспечения информационной безопасности, информационная инфраструктура Российской Федерации.

По мере изложения проблемы мы уже показывали (этого требовала логика материала) разницу научно-методологических подходов в определении терминов (например, информационная безопасность) или формулировке национальных интересов и угроз в информационной сфере.

В данном случае хотелось бы завершить данный вопрос, развив мысль Г.А. Атаманова о подходе к пониманию в новой Доктрине самого термина «информационная безопасность». Из определения понятия «информационная безопасность» было изъято обобщающее слово «интересы», исходя из чего, объектами защиты должны были стать не интересы личности, общества, государства, а сами личности, общество, государство. Но при этом, без каких-либо пояснений, в п.20 стратегической целью обеспечения информационной безопасности в области обороны страны (???) почему-то опять обозначена защита жизненно важных интересов личности, общества и государства…[176]?

Научный подход в изложении материала в Доктрине 2000 года четко был связан с «триадой» личность, общество, государство и в смысловом плане Доктрина разделена на три части. Доктрина 2016 года может характеризоваться как неразрывный текст, нацеленный на противодействие разнообразным угрозам в информационной сфере.

В новой Доктрине впервые формулируются принципы деятельности собственно государственных органов в области обеспечения информационной безопасности, их задачи. Изменяется, в сторону увеличения, круг субъектов обеспечения информационной безопасности РФ, в котором появляются Центральный банк Российской Федерации и Военно-промышленная комиссия Российской Федерации. Впервые были определены и участники системы обеспечения информационной безопасности:

– собственники и эксплуатанты объектов критической информационной инфраструктуры;

– СМИ и массовых коммуникаций;

– организации сфер финансового рынка;

– операторы связи и информационных систем;

– разработчики информационных систем и сетей связи.

– организации, объединения и граждане, которые в соответствии с законодательством Российской Федерации участвуют в решении задач по обеспечению информационной безопасности.

Третья группа отличий. Сразу отметим, что жестко разделить внешние и внутренние факторы методологически вряд ли возможно, так тесно они в рассматриваемой области взаимосвязаны. Мы, соответственно, делаем это достаточно условно. Общим элементом, ко всему, является то, что и во внешней, и во внутренней сферах в новой Доктрине акцент сделан на гуманитарной составляющей информационной безопасности (противостояние информационно-психологическому воздействию).

Во-первых, в качестве главой внешней угрозы Доктрина 2016 года определила воздействие иностранных государств. В предыдущей Доктрине говорилось об умозрительной защите информационных систем. В новом документе речь прямо идет об обороне критических инфраструктур[177] от нападений других государств и террористов.

Во-вторых, в тексте Доктрины 2000 года такое понятие как «экстремистские организации» не встречается. Речь шла только о диверсионно - подрывной деятельности специальных служб иностранных государств и деятельности международных террористических организаций.

В-третьих, сегодня особый упор сделан на опасности информационно-психологического воздействия на индивидуальное и общественное сознание россиян со стороны иностранных спецслужб, а также террористических и экстремистских организаций. В Доктрине 2000 года такого внимание к этому вопросу не было. Можно предположить, что подобная резкая смена акцентов связана с последствиями активной агитационной деятельности в сети «Интернет» запрещенной в России ИГИЛ и ответом на ситуацию в Украине.

В-четвертых, в Доктрине 2016 года неизмеримо больше места уделено конкретным военно-политическим рискам использования компьютерных технологий против России. Одним из основных негативных факторов, влияющих на состояние информационной безопасности, называется наращивание рядом зарубежных стран возможностей информационно-технического воздействия на информационную инфраструктуру в военных целях. Ко всему, одной из новых опасностей выделено усиление работы организаций, осуществляющих разведку в российских государственных органах, научных организациях и на предприятиях оборонно-промышленного комплекса.

В-пятых, в Доктрине 2000 года, относительно западного идеологического влияния на различные сферы жизни российских граждан, упоминается о вытеснении российских информационных агентств, средств массовой информации с внутреннего информационного рынка и усилении зависимости духовной, экономической и политической сфер общественной жизни России от зарубежных информационных структур. В новой Доктрине впервые прямо констатируется тревожная тенденция увеличения в зарубежных средствах массовой информации объема материалов, содержащих предвзятую оценку государственной политики Российской Федерации.

В-шестых, в новой Доктрине скорректирована стратегия обеспечения информационной безопасности РФ в сети Интернет. Заострено внимание на первоочередности доведения до международной общественности достоверной информации о государственной политике Российской Федерации и ее официальной позиции по социально значимым событиям в стране и мире. Обозначена совокупность мер по соблюдению и достижению национальных интересов РФ в сети Интернет. Сформулирована позиция по обеспечению и защите конституционных прав граждан в цифровом пространстве.

Четвертая группа отличий связана более всего с принципиальнейшим изменением мира вокруг нас, где, по сравнению с 2000 годом, основная человеческая активность переместилась в Интернет. Принципиально переориентировалось человеческое сознание, когда значительной части населения психологически комфортно в Интернет среде.

В Доктрину впервые включено понятие устойчивого и бесперебойного функционирования информационной инфраструктуры. Здесь имеется в виду российский сегмент Интернета.

И в новой Доктрине впервые государство вынуждено и обратить внимание, и искать пути минимизации влияния так называемых «твиттер-революций»[178].Актуализировался вопрос о роли таких, например, онлайн-площадок как «Твиттер» и «Фейсбук» в передаче контента через сети.

Соответственно, появился в новой Доктрине четко выраженный интерес к созданию системы обеспечения противодействия рискам, связанным с распространением через информационные сети, материала, прямо угрожающего внутренней политической и социальной стабильности России. И это не просто экстремистский контент. Краеугольным камнем новой трактовки, представленной в Доктрине, как раз и является оценка его, как взрывоопасной информации, направленной на массовое внедрение идей, способных привезти к масштабным действиям.

Огромное место в новой Доктрине уделяется вопросу «размывания духовно-нравственных ценностей» как одной из главных внутренних угроз. Следовательно, поставлена (в таком масштабе, впервые) задача защиты населения страны, и, в первую очередь молодежи, от подобного информационного воздействия.

Доктрина 2000 года, исходя из потребностей того времени, определяла задачу разработки и внедрения механизмов реализации правовых норм, регулирующих отношения в информационной сфере. В новом документе упор сделан на развитие наукоемких производств. Отдельно выделена проблема несоответствующего современному уровня развития отрасли информационных технологий. Впервые зафиксирована необходимость поддержки инновационного и ускоренного развития системы обеспечения информационной безопасности, отрасли информационных технологий и электронной промышленности

Новым аспектом стал вопрос о ликвидации зависимости российской промышленности от зарубежных информационных технологий и средств обеспечения информационной безопасности. И если в Доктрине 2000 года речь шла о поддержке отечественной промышленности, то в новой Доктрине – основной акцент именно на импортозамещении!

Сегодня правовую основу развития информационной сферы РФ составляет огромное количество нормативных правовых актов. Савельев А.И. отмечал, что исследования нормативной основы по информационному законодательству за 1990 – 2013 годы показывают, что за этот период было принято около 400 законов, так или иначе регулирующих отношения по поводу информации и информационных технологий, около 800 постановлений Правительства РФ, порядка 100 указов Президента РФ[179].

Соответственно, можно отметить, что формально в российском законодательстве сложилась необходимая нормативно-правовая база в сфере регулирования информационных правоотношений, но, как писала З.Н. Гонежук, процесс изначально бурного становления информационного законодательства в Российской Федерации в настоящий период времени претерпевает процесс стагнации. Нормативно-правовая база состоит из множества разрозненных законодательных актов. Они в достаточной степени противоречивы, а понятийный и терминологический аппарат далеки от совершенства[180].

Современное правовое регулирование отношений в информационной сфере, несомненно, должно основываться на соблюдении принципов законности, баланса интересов граждан, общества и государства. И объективной необходимостью давно является законодательное регулирование защиты информации, а также создание механизма, позволяющего согласовать сам процесс разработки законов с реалиями и прогрессом информационных технологий.

Мы разделяем утверждение И.Н. Гайдаревой, что многогранность информационных отношений и необходимость их урегулирования требуют разработки кодифицированного законодательного акта, а также проекта основ обеспечения информационной безопасности, так как современное правовое регулирование не покрывает всего многообразия сложившихся отношений по реализации права на доступ к информации[181].

Но еще раз хочется подчеркнуть, что разработка полноценного нормативно-правового акта, регулирующего вопросы обеспечения информационной безопасности в Российской Федерации, невозможна без пересмотра базовых фундаментальных оснований, категориального аппарата, что в свою очередь, невозможно сделать без должного методологически выверенного научного обоснования этих проблем.