Роль философии XVII в. (Р. Декарт, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Б. Спиноза) в формировании классического естествознания и естественно-правовой парадигмы социального знания

(Вопрос № 14 канд. экз.)

Авторский текст // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 263–277.

1. Каковы реальные достижения осуществления реформации как великого проекта модерна?

Реформация как осуществление первого великого проекта модерна европейского общества привела к результатам, которые радикально изменили всю социальную жизнь европейских государств.

Во-первых, серьезно были подорваны (а в отдельных странах вообще Уничтожены) позиции католической церкви как главного оплота феодального порядка не только в религиозно-духовном, но и в социально-экономическом отношении.

Во-вторых, был заложен фундамент самостоятельного национального Развития отдельных европейских государств.

В-третьих, согласно М. Веберу, в процессе реформационного движения возник дух капитализма. Иными словами, в религиозной оболочке сформиро­валась идеология раннего капиталистического развития Европы, нацелившая многие европейские страны на путь развития техногенного общества.

В-четвертых, отрицание Священного предания как источника рели­гиозной веры, схоластизированного средневекового аристотелизма, идеи открытой «книги Природы» и общий антидогматизм, присущий радикаль­ному крылу реформационного движения, способствовали развертыванию научной революции в Европе, начатой публикацией в 1543 г. книги Николая Коперника.

2. Какие противоречия реформации выявились в процессе осуществления этого проекта модерна?

Как побочный продукт Реформации и наивысшего ее проявления - Ан­глийской революции — путем «проб и ошибок» были заложены в Англии основы правового государства, разделения властей, избираемости законо­дательной власти в лице парламента. Иначе говоря, основные принципы политического устройства, необходимые для возникновения и функциони­рования техногенного общества.

Осуществление на практике Реформации как великого проекта модерна выявило его фундаментальные противоречия.

1. В процессе реформационного движения - особенно в эпоху Великой английской революции - выявилось, что непререкаемый авторитет Священ­ного Писания, на который ссылались великие реформаторы, допускает столь разные и притом диаметрально противоположные толкования, что он не может стать основой социально-религиозных преобразований в Западной Европе.

2. Нацеленность великих реформаторов на возрождение учения перво­начального христианства (как, впрочем, ориентация деятелей Ренессанса на возрождение античной культуры) не позволяла ни реформаторам, ни деятелям Возрождения предложить действительно реалистический проект, устремлен­ный не на прошлое, а на будущее исторического развития Европы.

3. Реформация в целом - особенно Английская революция - показала, что создать богоугодное правление в светских отношениях (на чем настаивали радикальные реформаторы) невозможно, в силу того, что никто не может утверждать с очевидностью, в чем это богоугодное правление состоит.

4. Хотя научная революция Коперника-Кеплера-Галилея серьезно по­дорвала интеллектуальные позиции теоцентрической картины мира в области астрономии и отчасти физики, но за пределами этой революции остались целые области естествознания (многие разделы физики, биология, химия и др.), где по-прежнему господствовали схоластизированный аристотелизм или различного рода герметические и эзотерические учения типа астрологии и алхимии.

3. Каковы достижения Р. Декарта и Ф. Бэкона в создании методологии естествознания?

Основателем философии Нового времени по праву считается французский философ Рене Декарт(1596-1650). Декарт являлся одновременно и выдаю­щимся ученым своего времени. Им сделаны открытия в области математики, оптики и механики, во многом повлиявшие на развитие науки XVII—XVIIIвв. Как ученый, работающий в передовых для своего времени отраслях научного знания, Р. Декарт столкнулся с неудовлетворительным положением, в котором находилась наука в конце XVI — начале XVII в. К этому времени в естество­знании были сделаны важнейшие открытия, связанные с именами Коперника и Галилея, которые принципиально расходились с постулатами аристотелев­ской философии. Но античная философия все еще продолжала оставаться методологией научного познания. Для того чтобы подтянуть все отрасли научного знания к уровню достижений Коперника и Галилея, необходимо было сформулировать принципиально иные методологические установки. Эта проблема стала сквозной темой для философских работ Декарта.

Прежде всего, французский философ пытается найти такие основания для научного знания, которые были бы доступны человеческому мышлению и исключали какое-либо сомнение в их достоверности. Для этой цели он делает предположение о том, что все то, что известно человеку, сомнительно и недостоверно. Но, тем не менее, согласно Декарту, можно сомневаться в чем угодно, но только не в том, что сомневающийся человек мыслит, а тем самым, что он в самом деле существует. Отсюда французский философ делает вывод о том, что, во-первых, все научные знания должны базироваться на мыс­лительной деятельности человека и, во-вторых, что все принципы научного знания по своей очевидности должны быть такими же ясными и отчетливы­ми, как убеждение человека в его собственном мышлении и существовании. Исходя из этого постулата, Декарт заключает, что дедукция есть основной метод научного познания, а все содержание научного знания представляет собой дедуцирование следствий из основных принципов науки, ясно и отчетливо усмотренных умом человека. Идеалом научного знания является для Декарта математика, поэтому методы анализа математических объектов он распространяет на все научное познание. Мир материальных предметов сводится французским философом к пространственным характеристикам, а изменения этого мира - к движению, поэтому механико-математические принципы применяются им для объяснения всех явлений природы. Механика становится главным средством объяснения всего существующего, а природа рассматривается как механизм.

Фрэнсис Бэкон испытал сильное влияние школы британского номинализ­ма, традиции которой, возникнув еще в позднее Средневековье, продолжали оказывать влияние на духовную атмосферу английского общества в Новое время. Британский номинализм, особенно в лице таких его представителей, как У. Оккам и однофамилец Фрэнсиса Бэкона Роджер Бэкон, ограничивая сферу теологии и освобождая от влияния теологии научное знание, особое значение придавал опытному познанию природы. Это обстоятельство в известной степени объясняет тот факт, что именно англичанин Бэкон был основателем школы философов-эмпириков Нового времени.

Английского философа роднит с Декартом идея о необходимости кри­тического подхода к основаниям всего предшествующего научного знания. Этот критицизм необходим прежде всего для выработки подлинно научной методологии. Поэтому в работах Ф. Бэкона очень важное место занимает критика так называемых «идолов научного познания» или, другими словами, критический анализ тех обстоятельств, которые являются препятствием на пути научного познания природы. Особенно характерна в этой связи критика английским философом так называемых «идолов театра», т.е. ложных учений, увлекающих человека, подобно пышным театральным представлениям. Под этими ложными учениями Бэкон понимал прежде всего схоластические концепции, еще сохранявшие свое влияние на умы в начале XVIIвека. Нельзя сказать, что схоласты целиком отвергали роль опыта в человеческом познании, но одной из важных особенностей схоластики было отсутствие строгих критериев для отличия истины и вымысла. Схоластический эмпиризм сводился к примитивной индукции через случайный набор наблюдений за природными процессами, способный дать лишь весьма ненадежные знания об этих процессах. Для Бэкона опыт — это не просто случайное, отрывочное наблюдение за теми или иными явлениями природы, а, прежде всего, строго регулируемый естествоиспытателем, планомерно поставленный эксперимент, в котором тот или иной природный процесс очищается от случайных и по­бочных влияний и исследуется для получения открытий и различного рода изобретений. В своих работах Бэкон заложил основы научной индукции, когда с помощью ряда проведенных экспериментов делаются достоверные выводы о закономерностях, управляющих природными процессами.

Р. Декарт и Ф. Бэкон отразили в своих философских работах две стороны современного им научного познания. Если Р. Декарт доказал важ­нейшую роль в научном познании дедуктивно-аксиоматического метода исследования природы, построил механико-математическую модель мира, на которую опирались представители конкретных дисциплин в своих исследо­ваниях природных процессов, то Ф. Бэкон разработал концепцию научного эксперимента.

4. В чем заключались недостатки философских концепций Р. Декарта и Ф. Бэкона? Как Т. Гоббс и Б. Спиноза пытаются преодолеть эти недостатки своих предшественников?

Однако Декарт, исходя из дедукции как основ­ного средства получения научного знания, возможности опыта индукции явно недооценивает. Как считает французский мыслитель, чувственное познание необходимо лишь для практической ориентации человека в мире, но оно не способно раскрыть реальную сущность природных процессов.

В этом вопросе Декарт, безусловно, расходился с реальной практикой естествознания своего времени, в котором опыт, обобщение данных опыта играли очень важную роль. Но в процессе сбора, анализа, обобщения фактов, полученных с помощью опыта, царил произвол и хаос, которые приводили к ошибочным научным заключениям. Для этой сферы научного исследования требовались крепкие методологические основания. Поэтому Декарта, создателя дедуктивной методологии науки Нового времени, очень удачно дополнил английский философ Фрэнсис Бэкон(1564—1626), разрабатывавший в своих произведениях метод научной индукции.

Тем не менее Ф. Бэкон, не будучи сам естествоиспытателем, был не в состоянии оценить значение великих открытий своего времени для раз­вития научного познания природы. Так, он отвергал гелиоцентрическую систему Коперника, недооценивал роль гипотез и дедуктивного знания для научного исследования. Та картина мира, на которую в своих практических рекомендациях для естествоиспытателей опирался английский философ, носила следы сильного влияния схоластического аристотелизма. Не понял Бэкон и значения механико-математического подхода к построению научной картины Нового времени, переоценивал роль индукции в получении непро­тиворечивого научного знания. Однако даже один из его наиболее строгих критиков — немецкий химик Ю. Либих был вынужден признать, что «Бэкон прежде всех понял значение естествознания для целей жизни». Ф. Бэкон был первым, кто предложил новые формы организации науки, которые затем воплотились в жизнь в виде Академии и научных обществ. «Бэкон поставил человечеству высокую цель — посредством изучения законов природы по­беждать ее с помощью изобретений. Из этой постановки вопроса вытекала другая великая мысль — идея бесконечного прогресса»

В то же время оба мыслителя, односторонне подходя к процессу научного исследования, создали ряд проблем, которые в рамках своей фило­софии не в состоянии были решить. Ф. Бэкон, опираясь на аристотелевскую в схоластической обработке модель природы, не сумел показать действенность своего экспериментального метода в познании конкретных явлений природы. В свою очередь Р. Декарт недооценивал роль опыта в познании природы. Эта недооценка проистекала по той причине, что, сведя все свойства материально­го мира к пространственным характеристикам и рассматривая существование человека только через его мыслительную деятельность, французский философ тем самым развел в разные стороны материю и мышление, которые он обо­значил как две абсолютно независимые субстанции. В этой связи неизбежно возникли вопросы о взаимодействии этих двух субстанций, об истинности познания материальных объектов, о роли чувственного познания в структуре познавательных процессов. Удовлетворительного ответа на все эти вопросы Декарт не дал. Поэтому дальнейшее развитие западноевропейской философии ХУН-ХУШ вв. стимулировалось именно теми проблемами, которые оставили нерешенными Р. Декарт и Ф. Бэкон.

Английский философ Томас Гоббс(1588-1679) был одним из первых, кто попытался объединить рационализм Декарта и эмпиризм Ф. Бэкона. С одной стороны, Т. Гоббс принял механико-математическую картину мира, которую Р. Декарт рассматривал как отправную точку всего теоретического естествознания. Более того, его концепция материального мира была еще более механистической, чем концепция Декарта. С другой стороны, Т. Гоббс неоднократно подчеркивал роль чувственного познания в познавательной Деятельности человека. По мнению английского философа, все понятия, которыми оперирует разум человека, имеют источник в ощущениях. Гоббс критикует дуалистическую концепцию Декарта о мыслящей и материальной субстанции, утверждая, что существуют только материальная субстанция, а мыслящий человек такой же материальный объект, как все остальные вещи Сериального мира. Но английскому мыслителю все же не удалось решить ¹ "^{х п}Р°блем, которые поставил перед философией Р. Декарт. Он не сумел решить проблему сознания в рамках механистической теории, не смог логично свести всю деятельность сознания, включающую в себя идеальные объекты, к механическим движениям материальных частиц. Неудачу потерпел Гоббс в попытке совместить рационалистическую концепцию выведения всего содержания научного знания из неких умозрительных начал с эмпирическим методом познания материальных объектов. Поэтому в конце концов англий­ский философ был вынужден признать, что выводы экспериментального ес­тествознания не могут соответствовать нормам подлинно научного знания. Более продуктивную попытку разрешить противоречия Р. Декарта сделал выдающийся нидерландский философ Бенедикт Спиноза(1632-1677). Глав­ные усилия Б. Спинозы направлены на то, чтобы разрешить те противоречия, которые вытекали из допушения Декартом двух независимых субстанций: мыслящей — духовной и протяженной — материальной. Декарт так и не сумел объяснить, как одна из этих субстанций воздействует на другую, а следовательно, как возможно и возможно ли вообще научное познание ма­териального мира. Спиноза объединяет эти две субстанции в одну, считая протяжение и мышление двумя атрибутами (или наиболее существенными свойствами) этой единой субстанции. Тем самым Спиноза снимает вопрос о взаимном воздействии субстанций друг на друга. Как и Декарт, Спиноза весь­ма скептически относится к возможностям чувственного познания. Считая чувства несравненным подспорьем в практической деятельности человека, Спиноза в то же время видит именно в чувственном познании причину всех человеческих заблуждений. Истинное знание имеет свой идеальный прообраз в математике и представляет собой строгую дедукцию всего наличия челове­ческих знаний из интуитивно постигаемых первоначал. Объединяя мышление и материю в единую субстанцию, Спиноза, как ему кажется, снимает вопрос об истинности естественнонаучных знаний, поскольку строго мысля, не до­пуская ошибок в дедукции, ученый умозрительным путем может построить адекватную концепцию природных явлений. Порядок и связь вещей такие же, как порядок и связь идей, - таков фундаментальный принцип теории познания Б. Спинозы. Таким образом, согласно Спинозе, материальный мир представляет собой математическую систему, а физика целиком сводится к принципам математической механики.

5. Почему Р. Декарта, Ф. Бэкона и других крупнейших мыслителей XVII в. можно считать создателями классического европейского естествознания? Каковы характерные черты классической науки?

В процессе переосмысления итогов реформационного движения и коперниканской научной революции великими мыслителями XVII в. (в первую очередь Р. Декартом, Ф. Бэконом, Т. Гоббсоми Б. Спинозой)были заложены основы и естественно-правовой парадигмы социального знания, и класси­ческого естествознания.

Итак, усилиями великих мыслителей к середине XVII в. в основном сло­жились философские основания классической науки. К таким основаниям можно отнести:

1. Идею суверенности познающего разума, который как бы со стороны созерцает сущность объектов познания - это выводится из концепта «со^Ио» Р. Декарта.

2. Объективность научного знания, достигающаяся тем, что из описания объектов познания исключается всё, что относится к предпочтениям или предрассудкам познающего субъекта (критика «идолов» познания Ф. Бэко­ном, принцип сомнения Р. Декарта).

3. Идеал познания, который заключается в построении полной и абсо­лютной картины природы (в этом состоит смысл создания великих метафи­зических систем Р. Декарта, Т. Гоббса, Б. Спинозы и Г. Лейбница).

4. Определение очевидных онтологических принципов, из которых затем возможна дедукция основного содержания естествознания (сведение Р. Дека­ртом всех свойств материи к протяженности, концепция Б. Спинозы о том, что порядок идей таков, каков и порядок вещей).

5. Задачу науки, которая заключается в овладении с помощью знания силами природы и использования их во благо самого человека.

Таким образом, естествознание из набора фактов об окружающем мире превратилось в строгую науку, результаты которой можно было бы исполь­зовать для самых разных практических задач.

6. Почему успехи Р. Декарта и Ф. Бэкона в области обществознания были значительно менее впечатляющими?

Как известно, Р. Декарт,который заложил методологические основы естествознания Нового времени, создал основные контуры научной картины мира, но практически ничего не сделал в области обществознания. Более того, он неоднократно подчеркивал, что в этой области рационалистические основания методологии естественнонаучного знания вообще неприменимы, ^и что в практической социальной жизни человек должен руководствоваться ^Не какими-то отвлеченными умозрительными принципами, а обычаями и традициями того общества, в котором он живет.

Диссонансом этих успехов в области естествознания было неудовлетво­рительное положение дел в области обществознания, которое еще к середине XVII в. находилось под влиянием теоцентрической парадигмы социального знания. Однако процесс изживания догм теоцентрической парадигмы, как уже отмечалось, в результате Великой английской революции заставил мыс­лителей второй половины XVII в. использовать столь оправдавший себя в естествознании метод научного исследования к анализу проблем обществоз­нания. Этому способствовало и то обстоятельство, что в странах Западной Европы и, прежде всего, в Нидерландах и Англии происходят радикальные социальные изменения, сопровождающиеся революциями и гражданскими войнами.

Мы уже отмечали, что субстанциональное разделение субъекта и объ­екта познания позволило Декарту создать механическую картину мира, основанную на принципиальном сведении объекта познания (т.е. всего материального мира) к протяженности. Но эта же субстанционализация объекта и субъекта не позволила ему выстроить с той же ясностью, с какой была построена естественнонаучная модель мира, картину общественных взаимодействий. Поскольку субъект познания (мыслящая субстанция, человек) носит у Декарта совершенно иной характер, нежели объект по­знания, постольку к человеку как мыслящей субстанции и к обществу как совокупности людей неприменимы механистические модели объяснения природных процессов.

Для Декарта недопустимо было само понятие социальной физики, т.е. то понятие, которое предполагало бы некие социальные закономерности. Кроме того, поражение протестантов-гугенотов в Гражданской войне во Фран­ции, торжество контрреформации, католическая реакция на время сняли вопрос о социальных преобразованиях раннебуржуазного типа, которые во всех западноевропейских странах в ХУ1-ХУП вв. проходили под знаменем Реформации. Всё это и заставляло Декарта по вопросам социальных отно­шений отсылать своих читателей и последователей к традициям и обычаям существующего общества.

Не смог решить задачу создания новой методологии обществознания и Ф. Бэкон, но по другой причине, нежели Р. Декарт. Опираясь на эмпири­ческие постулаты в области теории познания и на индуктивную логику в построении научной теории, Бэкон в лучшем случае мог дать описание ре­альных процессов, которые происходили в абсолютистской Англии его дней. Но он не смог выдвинуть проект необходимых преобразований в области социальных отношений, которые могли бы привести к победе социальных ^и политических институтов, необходимых для становления и функциониро­вания техногенного общества.

7. Какую роль в создании нового обществознания сыграли Г. Гроций и – С. Пуфендорф?

рационалистическую теорию естественного права Нового времени, в противоположность теоцентрической теории Средневековья, впервые выдвинули не философы, а юристы Г. Гроцийи С. Пуфендорф.

Как известно, теория естественного права брала свои истоки еще в классической древнегреческой философии и была достаточно популярна и в Средние века, и в эпоху Возрождения. По всей видимости, в самой струк­туре естественно-правовых концепций эпохи Античности и Средневековья имелись определенные элементы, которые способствовали тому, что они оказались приемлемыми и для социальной философии XVII в.

Не случайно, что впервые естественно-правовые представления зароди­лись в эпоху классической Античности. Торговые связи с многочисленными народами, которые стояли на различных ступенях цивилизационного раз­вития, с совершенно иными культурными традициями, достаточно жесткая социальная борьба внутри самих древнегреческих полисов требовали от древних греков выработки таких принципов, правил поведения индивида и функционирования самого общества, которые носили бы универсальный характер и опирались бы не на свод традиций и обычаев, определявших жизнь индивида и функционирование социальных отношений традици­онного общества, а на рациональные доказательства. Эти универсальные принципы и нормы должны были отвлекаться от всего местного, локального, укорененного в определенном образе жизни того или иного народа, той или иной культуры и являть то общее, что было свойственно всем социальным организмам и самой человеческой природе. Само право, социальные и поли­тические отношения должны были базироваться на неких общечеловеческих нормах социальной жизни.

Эти универсальные и рационально выводимые принципы естественного права, впервые возникшие на базе культуры классической Греции, были усилены и развиты в период построения Римского государства (республики и империи). Рим объединял народы и этносы с разной историей и культурой, управление которыми требовало этой универсализации и рациональности. Недаром римское право по сей день считается образцом для создания право­вых основ гражданского общества и государства. Не чужд был универсализм концепций естественного права и католической церкви в эпоху Средневеко­вья. Церковь, игравшая главную роль в культурной жизни Средневековья, в то же время хотела играть и доминирующую роль в политической и социальной жизни, быть своеобразным арбитром в бесконечных распрях феодальных владык. Поэтому именно теория естественного права с ее универсалистскими принципами могла послужить (конечно, с очень заметной теоцентрической окраской) церкви в ее притязаниях на эту роль.

Безусловно, эти универсалистские и рационалистические тенденции, свойственные различным вариантам теории естественного права отвечали обшей тенденции развития общества в передовых странах Западной Европы в XVII в. Тем не менее радикальные социально-экономические изменения, происходившие в этих странах, столь существенно трансформировали естественно-правовые идеи, что историки общественной мысли говорят о существовании двух направлений естественно-правовой теории — класси­ческой (до XVII в.) и новой (XVII—XVIII вв.). Какова же суть различий этих двух направлений?

Г. Гроций и С. Пуфендорф - юристы конца XVI - начала XVII в., вы­двинув идею о необходимости создания такой системы права, которая ба­зировалась бы не на Священном Писании, не на предполагаемой воле Бога, а на чисто рациональных основаниях (отсюда вытекает отмеченное выше знаменитое допущение Г. Гроция об истинности естественного права, даже если Бога не существует), заложили основы концепции естественного права Нового времени.

Но юристы, поставив задачу создания теории естественного права, которая бы выводилась из чисто умозрительных принципов и не зависела бы от теоцентрических постулатов, не смогли ее решить. Они (в частности Г. Гроций) пытались отыскать во всей совокупности систем законодатель­ства прошлого некие инвариантные принципы, которые затем были бы объявлены естественными законами, управляющими системой функцио­нирования общественных отношений. Поэтому, признавая естественное право каждого человека на самосохранение, Гроций и Пуфендорф допускают возможность существования рабства, а тем самым и право на жизнь раба в пользу рабовладельца. Другими словами, настойчиво подчеркивая, что теория естественного права должна носить рационалистический, независимый от позитивного законодательства характер, и пытаясь найти в этом позитивном праве инвариантные принципы, которые могли бы рассматриваться как постулаты самого разума, юристы-теоретики естественного права приходили к неразрешимым противоречиям. Вот почему в процессе создания теории государственного законодательства, которое целиком базировалось бы на разуме, Гроций и Пуфендорф, объясняя феномен существования самого государства, приходят к выводу о том, что людей в такую социально-поли­тическую общность объединяет не их разум, а иррациональный инстинкт общежития и симпатии. Поэтому Г. Гроций, - его заслуга в постановке задачи создания рационалистической теории естественного права, - столкнувшись с определенными трудностями при создании данной теории, вообще отказался от попыток их разрешения.

8. Чем отличается классическая теория естественного права от новоевропейской?

1. В классической теории естественного права (особенно в Средние века) воля божества ставилась на первое место, а разум считался только средством постижения воли Бога. В этом случае теория естественного права практически полностью поглощалась теологией. Новая теория естественного права, уже начиная с Гроция - с его знаменитого допущения о том, что естественное право истинно даже в том случае, если Бога не существует - решительно отда­ляется от теологических спекуляций. Приоритет в новой теории получает не воля Бога, а разум человека, - о рациональности законов природы заявляют практически все крупные социально-политические мыслители XVII в.

2. Закон равенства всех людей в классической теории естественного права в принципе отрицался. Поэтому наилучшим строем считалась абсолютная монархия, управляемая мудрым правителем (несправедливо, чтобы немногие мудрые подчинялись многим немудрым), а мудрость правителя предпочита­лась согласию подданных. В Новое время закон естественного равенства всех людей считался фундаментальным, а концепция общественного договора, т.е. согласия граждан, превратилась в базовое понятие политической теории.

3. Если классическая теория естественного права, особенно в Средние века, под естественным законом подразумевала, прежде всего, обязанности граждан по отношению к Богу, церкви и государству, то в новой теории ес­тественный закон выступает как гарантия прав граждан.

4. Классическая теория естественного права не противопоставляла естест­венный закон законам существующего государства, не выдвигала какой-либо наилучший тип политического устройства, ибо наилучшим режимом считался не только наиболее желательный, но и наиболее вероятный, а естественные законы могли меняться в зависимости от конкретных политических условий. В новой теории естественного права вне зависимости от того, хотели этого или не хотели социально-политические мыслители, естественный закон становился судьей гражданских законов государства.

5. Пожалуй, одно из главных отличий естественно-правовой теории Но­вого времени от ее классических разновидностей заключается в том, что эта теория базировалась на конституирующих установках того исторического типа рациональности и на той картине мира, которые господствовали в 17-19 вв.

9. В чем недостатки концепции естественного права Г. Гроция и – С. Пуфендорфа?

Неудача столь авторитетного в XVII в. теоретика в области права, как Г. Гроций, объясняется, на наш взгляд, тем обстоятельством, что к тому времени не были еще философски разработаны в духе философии Нового времени, в духе философии общества переходного периода фундаментальные понятия природы, человека (человеческой природы) и общества. Без проясне­ния этих понятий не могла идти речь о создании какой-либо принципиально новаторской теории обществознания. Поэтому дальнейший шаг в развитии теоретических основ обществознания Нового времени сделали Б. Спиноза и Т. Гоббс, которые не ограничивались вопросами права, как Г. Гроций и С. Пуфендорф, а пытались решать проблемы права и государства одновременно с развитием концепций природы, человека и общества.

10. Почему именно Т. Гоббса и Б. Спинозу можно считать создателями нового обществознания и естественно-правовой парадигмы социального знания?

дальнейший шаг в развитии теоретических основ обществознания Нового времени сделали Б. Спиноза и Т. Гоббс, которые не ограничивались вопросами права, как Г. Гроций и С. Пу­фендорф, а пытались решать проблемы права и государства одновременно с развитием концепций природы, человека и общества.

Как мы знаем, решая главную проблему Декарта о взаимосвязи субъекта и объекта познания (субстанционально разделенных), Т. Гоббс и Б. Спи­ноза в конечном счете пришли к выводу, что истинность и достоверность человеческого познания могут быть гарантированы лишь в том случае, если будет преодолена картезианская концепция субстанциональности. Поэтому Т. Гоббс непосредственно включал субъект (познающего человека) в объект познания (в естественные взаимосвязи природы), а Б. Спиноза объединял субъект и объект в единую субстанцию. Тем самым Гоббс и Спиноза снимали ограничения, которые Декарт устанавливал для своего метода познания. Если субъект и объект познания представляют собой субстанциональное единство, то следовательно, методология познания, столь успешно доказавшая свою реальную силу в области естествознания, — в анализе фундаментальных (ме­ханистических) законов природы и построения естественнонаучной картины мира, — может быть с успехом применена и в области обществознания, где идет речь о мыслящих людях и проблемах их взаимодействия в обществе. Именно поэтому, с точки зрения Б. Спинозы и Т. Гоббса, наряду с натуральной физикой и механикой можно построить социальную физику и механику, и на этой основе познать естественные законы общества.

Т. Гоббс // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 277-280.

1. Какова природа человека согласно Т. Гоббсу?

Природа создала людей равными в отношении физичес­ких и умственных способностей, ибо хотя мы наблюда­ем иногда, что один человек физически сильнее или умнее другого, однако если рассмотреть все вместе, то окажется, что разница между ними не настолько велика, чтобы один человек, основываясь на ней, мог претендовать на какое-нибудь благо для себя, а другой не мог бы претендовать на него с таким же правом.

2. Что Т. Гоббс понимает под естественным правом и естественным за­коном?

Естественное право есть свобода всякого человека использовать собственные силы по своему усмотрению для сохранения своей собственной природы, т.е. собствен­ной жизни, и, следовательно, свобода делать все то, что, по его суждению и разумению, является наиболее подходящим для этого средством.

Под свободой, согласно точному значению слова, подразумевается отсутствие внешних препятствий, которые нередко могут лишить че­ловека части его власти делать то, что он хотел бы, но не могут мешать использовать оставленную человеку власть сообразно тому, что диктуется ему его суждением и разумом.

Естественный закон есть предписание, или найден­ное разумом общее правило, согласно которому человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни или что лишает его средств к ее сохранению, и упускать то, что он считает наилучшим средством для сохранения жизни.

Естественные законы неизменны и вечны. Ибо несправедли­вость, неблагодарность, надменность, гордость, криводушие, лицепри­ятие и остальные пороки никогда не могут стать правомерными, так как никогда не может быть, чтобы война сохраняла жизнь, а мир ее губил. И наука об этих законах есть истинная и единственная моральная философия. Ибо моральная философия есть не что иное, как наука о том, что такое добро и зло в поступках и в человеческом обществе.

3. Что такое естественное состояние? Почему и как возникает государс­тво?

Для установления общей власти необходимо, чтобы люди назначили одного человека или собрание людей, которые явились бы их представителями; чтобы каждый человек считал себя доверителем в отношении всего, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать других в целях сохранения общего мира и безо­пасности, и признал себя ответственным за это; чтобы каждый подчинил свою волю и суждение воле и суждению носителя общего лица. Это больше чем согласие или единодушие. Это реальное единство, вопло­щенное в одном лице посредством соглашения, заключенного каждым человеком с каждым другим таким образом, как если бы каждый человек сказал другому: я уполномочиваю этого человека или это собрание лиц и передаю ему мое право управлять собой при том условии, что ты таким же образом передашь ему свое право и санкционируешь все его действия. Если это совершилось, то множество людей, объединенное таким образом в одном лице, называется государством.

...Государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты.

4. Как должно быть устроено государство, с точки зрения Т. Гоббса?

К верховной власти относится вся власть предписывать правила, указывающие каждому человеку, какими благами он может пользоваться и какие действия он может предпринять, не оказываясь стесненным в этом отношении кем-либо из своих сограждан. И именно это люди на­зывают собственностью. Ибо до установления верховной власти (как уже было показано) все люди имели право на все, каковое право необходимо вело к войне, и поэтому эта собственность, которая необходима для мира и зависит от установления верховной власти, есть акт этой власти в целях установления гражданского мира. Эти правила о собственности (или о моем и твоем), о добре, зле, закономерном и незакономерном в человеческих действиях суть гражданские законы...

...Если суверен требует или берет что-нибудь на основании своей власти, то такие случаи не подлежат обжалованию. Ибо все, что суверен делает в силу своей власти, он делает в силу полномочий, данных ему каждым подданным, а, следовательно, тот, кто подает жалобу на своего суверена, подает жалобу на самого себя.

5. Каковы права человека в государстве?

Каждый подданный имеет свободу в отношении всего, право на что не может быть отчуждено соглашением. ...Соглашения, обязывающие человека не защищать свою собственную жизнь, недействительны. Поэтому: если суверен приказывает человеку (хотя бы и по праву осужденному) убить, ранить или изувечить себя, или не оказывать сопротивление тому, кто на него покушается, или воздержаться от пищи, пользования воздухом, употребления лекарств или какой-либо другой вещи, без ко­торой он не может жить, то такой человек свободен не повиноваться;

Обязанности подданных по отношению к суверену предполага­ются существующими лишь в течение того времени, и не дольше, пока суверен в состоянии защищать их. Ибо данное людям природой право защищать себя, когда никто другой не в состоянии их защитить, не может быть отчуждено никаким договором.

Лишь монарх или верховное собрание имеют полномочия непосредственно от Бога учить и наставлять людей, и никто, кроме суверена, не получает своей власти просто т.е. по милости одного лишь Бога.

Имеется шестое учение, ясно и прямо направленное против сущности государства. Оно гласит: верховная власть может быть делима. Ибо делить власть государства - значит разрушать ее, так как разделен­ные власти взаимно уничтожают друг друга. И этими учениями люди обязаны главным образом некоторым из профессиональных юристов, стремящимся делать людей зависимыми от их собственных учений, а не от законодательной власти.

Б. Спиноза // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 280-283.

1. Какова природа человека, с точки зрения Б. Спинозы?

человек — мудр ли он или невежествен — есть часть приро­ды, и все то, чем каждый определяется к действию, должно быть отнесено к мощи природы, поскольку именно она может быть определена приро­дой того или другого человека. Ибо человек - все равно, руководствуется ли он разумом или одним только желанием, - действует исключительно лишь по законам и правилам природы, т.е. по естественному праву.

Но так как люди по природе в высокой степени подвержены этим аффектам ... то люди, следователь­но, - от природы враги. Ибо тот есть для меня величайший враг, кого я Должен наиболее бояться и наиболее остерегаться.

2. Как взаимосвязаны естественный закон и разум человека?

природа подчинена не законам человеческого разума, которые имеют в виду лишь сохранение и истинную пользу людей, но бесконечному числу других, сообразующихся с вечным порядком всей природы (человек есть ее частица), одной необходимостью которого все индивидуумы определяются известным образом к существованию и действованию.

3. Что такое естественное состояние? Почему люди создают государство?

Под правом природы я понимаю законы или правила, согласно которым все совершается, т.е. самую мощь природы. И потому естес­твенное право всей природы и, следовательно, каждого индивидуума простирается столь далеко, сколь далеко простирается их мощь. Значит, все то, что каждый человек совершает по законам своей природы, он совершает по высшему праву природы и имеет в отношении природы столько права, какой мощью обладает.

В естественном состоянии каждый остается своеправным до тех пор, пока он может защитить себя от притеснения со стороны других, и так как тщетно стремился бы уберечь себя один от всех, то отсюда следует, что, пока естественное право людей определяется мощью каждого и принадлежит каждому в отдельности, до тех пор оно ничтожно, но существует скорее в воображении, нежели в действительности, ибо осуществление его совершенно не обеспечено.

Это право, определяемое мощью народа, обычно называ­ется верховной властью. Она сосредоточена абсолютно в руках того, на кого с общего согласия положена забота о делах правления, а именно установление, истолкование и отмена права, укрепление горо­дов, решение вопроса о войне и мире и т.д.

4. Каковы права человека в государстве?

В государстве никогда нельзя, не опасаясь очень несчастных последствий, домогаться того, чтобы люди, хотя бы у них были различные и противоположные мысли, ничего, однако, не говорили иначе, как по предписанию верховных влас­тей, ибо и самые опытные, не говоря уже о толпе, не умеют молчать. Это общий недостаток людей — доверять другим свои планы, хотя и нужно молчать; следовательно, то правительство самое насильническое, при котором отрицается свобода за каждым говорить и учить тому, что он думает, и, наоборот, то правительство умеренное, при котором эта самая свобода дается каждому. Но поистине мы никоим образом не можем отрицать, что величество может быть оскорблено столько же словом, сколько и делом; и, стало быть, если невозможно совершенно лишить подданных этой свободы, то и, обратно, весьма гибельно будет допустить ее неограниченно. Поэтому нам надлежит здесь исследовать, до какого предела эта свобода может и должна даваться каждому без ущерба для спокойствия в государстве и без нарушения права верховных властей; это.. было здесь главной моей целью.

5. Как должна быть устроена государственная власть?

Каково же наилучшее состояние каждой формы верховной власти, — легко познается из цели гражданского состояния: она есть не что иное, как мир и безопасность жизни. И потому та верховная власть является наилучшей, при которой люди проводят жизнь в согласии и когда ее права блюдутся нерушимо. Ибо несомненно, что восстания, войны, презрение или нарушение законов следует приписывать не столько злобности подданных, сколько дурному состоянию верховной власти. Ибо люди не рождаются гражданами, но становятся. Кроме того, естественные аффекты людей повсюду одни и те же. Поэтому, если в од­ном государстве злоба царит шире и совершается больше преступлений, чем в другом, то объясняется это, несомненно, тем, что это государство недостаточно позаботилось об общем согласии и недостаточно благо­разумно установило право, а следовательно, и не обладает абсолютным правом государства.

Государство с аристократической формой правления должно состоять из большого числа патрициев.

В наилучших условиях эта форма верховной власти будет на­ходиться тогда, когда она по своему устройству более всего подойдет к абсолютной, т.е. когда народ возможно менее будет внушать к себе страха и не удержит никакой свободы, кроме той, которую по необходимости следует ему уделить в силу устройства самой верховной власти и которая поэтому является правом не столько народа, сколько всего государства, правом, отстаиваемым и охраняемым одними патрициями как их собственное право. При таком положении вещей, как это явствует из предшествующего параграфа и очевидно само по себе, практика более всего будет согласовываться с теорией.

… Так, в работах Т. Гоббса и Б. Спинозы, по сути дела, существуют две концепции естественного закона. С одной стороны, это закон, присущий всему живому и утверждающий право каждого человека на самосохранение. В этом случае естественный закон не предписывает какие либо правила социальному бытию людей, а лишь описывает это бытие. С другой — разум человека диктует ему, что право на самосохранение человек может осуществить, лишь объединяясь с другими людьми в государствен­ную организацию, которая, являясь воплощением разумной воли людей, гарантирует их безопасность. Этот естественный закон уже не описывает поведение человека, а предписывает ему нормы его поведения, которые он может выполнять или не выполнять

Исходя из мысли о том, что только государство, созданное разумом людей, может обеспечить естественное право человека на самосохранение, Т. Гоббс и Б. Спиноза сделали вывод, что законы государства определяют права и обязанности человека. Тем самым они впадали в неразрешимое противоречие: с одной стороны, государство объявлялось мерилом прав че­ловека, с другой - право человека на самосохранение и вытекающие из него другие естественные права, такие, как право частной собственности, свобода мышления, сами становились мерилом законности государства, созданного людьми ради обеспечения права человека на самосохранение.

3.5. Роль философии эпохи Просвещения в идейной подготовке великих социальных и научной революции конца XVIII – первой половины XIX в. Формирование дисциплинарно организованного естествознания и обществознания

(Вопрос № 15 канд. экз.)

Авторский текст // Практикум по философии: Социальная философия. – Мн., 2007. – С. 283-295.

1. Какие недостатки метафизического рационализма великих мыслителей XVII века выявились к началу XVIII века?

Однако к концу XVII в. выявились определенные недостатки и противо­речия в методологии естествознания и обществознания, созданной этими великими мыслителями. Эти противоречия были вызваны их претензиями создать некую единую общую онтологическую картину мира. Тем самым задача развития всего последующего естествознания сводилась к доработке, уточнению и дополнению отдельных фрагментов этой единой картины.

При этом необходимо отметить следующее: пытаясь обосновать претензии философского разума на построение единой онтологической картины мира, создатели метафизических концепций допускали ряд вненаучных постулатов (например, сведение Декартом всех характеристик материального мира к протяженности, объяснение Гоббсом и Спинозой всех природных процес­сов через механическое движение и т.п.). Положение, которое сложилось в естествознании в результате господства картезианской механистической физики в середине XVII в., довольно точно охарактеризовано французским ученым этой эпохи Бугэ: «Если дело касается вихрей, один предположит эфир более плотным у центра, другой, пытаясь объяснить какое-нибудь иное явление, придаст эфиру большую плотность у периферии, третий придет к выводу об одинаковой плотности всех слоев... И после этого, снабдив объ­яснениями всё на свете, вы увидите с удивлением, что на деле ровно ничего не объяснено».

На наш взгляд, великие онтологические картины мира, созданные Декартом, Спинозой и Гоббсом, выполнили в XVII в. роль своеобразных строительных лесов, с помощью которых была построена основанная на математике и эксперименте наука Нового времени. Но для того, чтобы естес­твознание могло развиваться, уже не оглядываясь на вненаучные постулаты великих метафизиков XVII в., следовало, если так можно выразиться, де­монтировать эти строительные леса. Именно поэтому в конце XVII — начале XVIII в. начинается критика этих метафизических систем, их претензий на окончательное решение всех проблем, стоящих перед естествознанием.

На самом же деле рационалистические естественно-правовые теории Гоббса и Спинозы находились в оппозиции по отношению к внутренне противоречивой социальной реальности XVIII в. Поэтому работы великих философов и ученых конца XVII — начала XVIII в., прежде всего Г. Лейбница, И. Ньютона и Д. Локка, направленные на разрешение противоречий, которые обнаруживались в метафизических построениях их предшественников, ока­зали глубочайшее влияние на такое европейское интеллектуальное движение XVIII в., как Просвещение и сыграли решающую роль в идейной подготовке второй глобальной научной революции и великих социальных революций конца XVIII— первой половины XIX в.

2. Какие идеи И. Ньютона, Дж. Локка и Г. Лейбница послужили источником формирования и развития европейского Просвещения?

Влияние Г. Лейбница на философскую мысль европейского Просвещения, прежде всего, определяется его критикой тех положений картезианской фи­лософии, которые стали тормозом в развитии естествознания и математики. Г. Лейбниц показал, что критерий истинности научного знания Р. Декарта, который, согласно концепции последнего, заключался в ясности и отчетли­вости для познающего разума основополагающих принципов, из которых затем дедуцировалась вся система знаний о мире, на самом деле является неясным и неотчетливым. С точки зрения Г. Лейбница, что является ясным и отчетливым для разума одного человека может быть неясным и неотчетливым Для разума другого. Поэтому критерием математического естествознания должны стать законы формальной логики. Для этого необходимо разложить эти основополагающие принципы на составные элементы и проверить их совместимость по законам логики. Только в этом случае любое положение, противоречащее этим принципам, будет логически немыслимым. Исходя из этого, Г. Лейбниц показал, что через сведение всех свойств материального ^мира к протяженности, на чем основывалась физика Р. Декарта и Б. Спинозы, нельзя вывести таких физических характеристик, как движение, сопротивле­ние и инерция. Сделав предположение о том, что вещи материального мира обладают внутренней способностью действовать и изменяться, Лейбниц во многом повлиял на развитие таких наук как геология, химия, биология, законы которых принципиально несводимы к законам механической физики.

Как известно, работа И. Ньютона «Математические начала натуральной философии», вышедшая в свет в 1687 г. была завершением коперниканской революции ХУ1-ХУП вв. В этой работе многочисленные открытия предшественников великого ученого были собраны в единую систему. Механистическая картина мира получила свою завершенную, эмпирически подтверждаемую и математически обоснованную форму. Именно это обстоятельство способство­вало быстрому распространению идей Ньютона среди научного сообщества Европы XVIII в. и подняло его авторитет на недосягаемую высоту. Однако Ньютон вошел в историю научной и философской мысли не только как со­здатель механистической картины мира. Экспериментально-математическая методология научного исследования великого английского ученого исключала любой метафизический догматизм, от которого не была свободна дедуктив­но-аксиоматическая программа научного исследования Р. Декарта, Т. Гоббса и Б. Спинозы (вспомним знаменитые афоризмы, приписываемые Ньюто­ну - «Гипотез не измышляю», «Физика, бойся метафизики» и т.д.). Поэтому несмотря на то, что И. Ньютон был сторонником распространения механис­тических принципов на объяснение всех явлений природы, применение его экспериментально-математической методологии к таким областям научного исследования, как химия, биология, геология и др. привело к открытиям, которые не могли быть вписаны в его механистическую картину мира.

Таким образом, работы английского ученого не только были завершением первой глобальной (по выражению В.С. Стёпина) научной революции, но и открывали перспективы для идейной подготовки второй глобальной научной революции.

Если работы Г. Лейбница и И. Ньютона способствовали идейной подго­товке глобальной научной революции в естествознании, то произведения Дж, Локкаоткрывали новые перспективы не только в области естествознания, но и в области обществознания.

были связаны с выдвижением необоснованных вненаучных гипотез (сведение материи к протяженности, принцип близкодействия, принцип предустанов­ленной гармонии и др.). С И. Ньтоном его связывала не только личная дружба, но и близкая идейная позиция — в естествознании Локк был сторонником экспериментально-математической методологии научного исследования.

Итак, в области естествознания, где исследователь имеет дело с идеями субстанций, раскрывающих лишь внешнюю («явленческую») сторону вещей, нельзя претендовать, с точки зрения английского мыслителя, на абсолютную истину. Поэтому Дж. Локк отвергает претензии своих великих предшествен­ников на построение некой законченной метафизической системы мира. В области естествознания Локк отводит философии и философу скромную роль, образно говоря, «уборщика» мусора с площадки строительства новых естест­веннонаучных дисциплин или, иными словами, роль критики метафизических претензий на создание раз и навсегда законченной картины мира, которые были связаны с выдвижением необоснованных вненаучных гипотез (сведение материи к протяженности, принцип близкодействия, принцип предустанов­ленной гармонии и др.). С И. Ньтоном его связывала не только личная дружба, но и близкая идейная позиция — в естествознании Локк был сторонником экспериментально-математической методологии научного исследования.

Большую роль уже в подготовке великих социальных революций в Европе и Америке (1776-1848 гг.) сыграла социально-политическая кон­цепция, предложенная Д. Локком.

Его методология познания в сфере социально-политических наук носила ярко выраженный революционный характер, направленный против феодальных отношений и абсолютизма, которые продолжали господствовать в подавляющем большинстве стран Западной Европы в конце XVII — начале XVIII в. Если основные положения социально-поли­тической концепции должны выводиться не из существующей социальной реальности, а из постулатов, выдвинутых разумом, а следовательно, не пос­тулаты этой концепции должны соответствовать реальности, а, наоборот, социальная реальность, чтобы считаться разумной, должна соответствовать постулатам социально-политической теории, то отсюда следовал вывод о том, что разум является судьей существующих социально-политических отношений. Кроме того, если учесть, что в основных положениях своей социально-политической теории Д. Локк являлся «классическим вырази­телем буржуазного права», то не вызывает удивления то обстоятельство, что философия Локка «как давно и страстно ожидаемый гость»' была с энтузиазмом встречена французскими просветителями, перед которыми стояла задача обоснования буржуазных преобразований французского общества «старого порядка».

3. Как развиваются идеи Дж. Локка французскими просветителями XVIII века?

В XVIII в. представители европейского Просвещения развили антиме­тафизическую направленность экспериментально-математической мето­дологии естествознания, которую заложили в своих работах И. Ньютон и Д- Локк и тем самым создали идейный фундамент второй глобальной научной Революции конца ХУШ-первой половины XIX в.

Вольтер, Монтескье, Гельвеций,Тюрго, Дидрои ряд других представителей французского Просвещения популяризируют, углубляют и развивают методологические и социально-политические кон­цепции философии Д. Локка. Они выковывают оружие критики социальных отношений старого порядка.

Уже на раннем этапе развития идей Локка во французском Просвеще­нии XVIII в. постепенно ликвидируются последние остатки теологических представлений, еще присущих социально-политическому учению Д. Локка. Кроме того, исследования французских просветителей (Ф.-М. Вольтер, Ш. Монтескье, А.Р.Ж. Тюрго) в тех сферах гуманитарного знания и соци­альной жизни (история культуры, сравнительное правоведение, экономика), которые не входили в область изучения теоретиков естественного права и этики, приводили их к сомнению в истинности основополагающих посту­латов естественно-правовой теории.

Наиболее полное развитие материалистических тенденций, заложенных в философии Локка, приводит французских материалистов XVIII в. (Д. Дид­ро,П. Гольбаха, К.А. Гельвеция) к постепенному осознанию того факта, что общество управляется не какими-то внесоциальными законами природы, а борьбой интересов различных социальных групп и классов.

Однако наиболее радикальные изменения в естественно-правовую теорию XVII—XVIII вв. вносит Ж.-Ж. Руссо.

Именно диалектико-исторический подход к социальным явлениям позволил Руссо наиболее ярко и убедительно показать противоречивый характер нарождающегося буржуазного общества. Но, правильно указывая на пороки буржуазной цивилизации, где развитие производительных сил общества ведет не к освобождению, а к порабощению человека, Руссо защищал интересы тех социальных групп, которые в развитии культуры и производительных сил видели угрозу своему существованию. Он звал назад к патриархальному идеалу натурального хозяйства, в рамках которого все достижения человеческого разума носили бы ограниченный характер.

Наконец, поскольку критерий истинности дедуктивно-аксиоматической методологии естественно-правовой теории общества допускал субъективизм в определении основных постулатов, из которых выводилось все содержание социально-политической концепции, то эта методология была использована французскими социалистами-утопистами XVIII в. Мабли и Морелли для критики частнособственнических социальных отношений.

Однако, несмотря на разные интерпретации тех или иных положений концепции естественного права французскими просветителями, в целом естественно-правовая парадигма социального знания стала доминирующей в социально-политической мысли Франции к концу XVIII в. Фундамен­тальным принципом данной парадигмы является приоритет индивида перед обществом, как природного существа перед искусственно созданным чело­веческим образованием.

(см. текст Степина в теме 3.5 на с. 293)

4. Каковы основные характеристики Просвещения как великого проекта модерна?

Основной чертой рационалистической естественно-правовой парадигмы, выработанной Просвещением, является противопоставление должного и разумного тому в социальной реальности, что сложилось вне контроля разума. Но поскольку эти самоочевидные аксиомы носят не­изменный и вечный характер, подобно аксиомам евклидовой геометрии (или законам ньютонианской картины мира, на которой базировалась философская мысль французского Просвещения), то и просветительский разум в области социальной теории носит метафизический внеисторичес-кий характер.

Методологические принципы социального познания, выработанные про­светительской мыслью, обосновывают концепции естественных прав челове­ка- Эти концепции исходят из того, что человеческий индивид, как разумное существо, обладает природными неотъемлемыми от его разумной природы «естественными» правами. Эти права человека универсальны и предшествуют образованию всякого государства (общества).

Человеческий индивид, согласно социальной философии Просвещения, от природы наделен разумом, поэтому законы государства (общества) долж­ны носить характер естественных и в то же время рациональных принципов. Отсюда вытекает такой постулат естественно-правовой парадигмы, как дедуктивно-аксиоматический метод обоснования социально-политической теории.

Несмотря на разные интерпретации тех или иных положений концепции естественного права французскими просветителями, в целом,естественно-правовая парадигма социального знания стала доминирующей в социально-политической мысли Франции к концу XVIII в. Фундамен­тальным принципом данной парадигмы является приоритет индивида перед обществом, как природного существа перед искусственно созданным чело­веческим образованием.

Эпохой Просвещения была создана классическая договорная теория происхождения государства как надклассового образования, созданного в результате объединения воли, договора независимых индивидов, и опреде­ление его роли как «ночного сторожа», нейтральной силы, функция кото­рой - защита естественных прав человека.

5. Какую роль идеи европейского Просвещения сыграли в развертывании второй глобальной научной революции и великих социальных революций 1776-1848 гг.?

Таким образом, естественно-правовая парадигма социального знания, с одной стороны, в XVIII в. явилась идейной подготовкой великих социальных революций конца XVIII - первой половины XIX в., проникнув в широкие социальные слои общества, а с другой — отчеканенная в строгую форму обеих деклараций, явилась программой социально-политических преобразований в эпоху революций.

Накануне Французской революции все классы и слои французского об­щества были недовольны как своим политическим, так и экономическим и социальным положением. Документами, которые наиболее ярко отражают Цели, стремления и желания каждого класса (и которые отражали их положе­ние), были наказы сословий французского общества. Общим моментом для наказов всех сословий является широкое использование просветительской естественно-правовой терминологии с ее апелляцией к правам человека, Равенству прав, к разуму как судье наличных социальных порядков, к свободе ^и т.д. Причем использование всех этих понятий прослеживается и в наказах Дворян, и буржуазии, и городской интеллигенции, и крестьян. Необходимо отметить, что, попадая в наказы, то есть, перемещаясь из сферы абстрактной теории в сферу конкретной политической практики, основные постулаты рационалистической естественно-правовой теории интерпретировались каждым сословием в зависимости от собственных интересов, целей и задач.

Однако то, что идейной основой всех наказов являлась рационалистическая естественно-правовая теория, позволяет утверждать, что именно просветительская социальная философия была той идейной основой, которая подготовила революцию в умах, и именно на этой основе политические лидеры революции пытались перестроить Францию.

Эволюция социально-политических концепций революционных де­ятелей, их отход от естественно-правовой парадигмы и приближение в той или иной мере к культуро-исторической парадигме были обусловлены стре­мительными социальными и политическими переменами во французском обществе в ходе революции, необходимостью применять свои теоретические концепции в управлении государством в этих условиях.

Развитие социально-политической мысли революции в направлении ее радикализации можно соотнести с периодами развития самой революции, проследив, какие социальные силы и политические партии доминировали в тот или иной период. Так, в предреволюционный период, в 1787-1789 гг. (как показал анализ наказов), классические идеи рационалистической естес­твенно-правовой парадигмы стали господствующими в умах всех сословий и классов Франции. Время работы Учредительного собрания (1789-1791 гг.) было периодом, когда ведущей партией была партия фельянов (конституцио­налистов), а ведущими идеями были идеи буржуазной монархии. Однако после прихода к власти жирондистов (представителей более широких слоев буржуазии) под лозунгами демократизации и более широких политичес­ких прав господствующими идеями во Франции стали идеи либеральной демократии. Период якобинской диктатуры (1793-1794) характеризовался революционно-демократическими настроениями. И, наконец, «заговор равных» Бабёфа в 1795 г. является выражением наиболее радикальных идей революции, завершением развития социалистических идей этого времени. В течение революции ее деятели, строившие свою политическую де­ятельность прежде всего на основе методологических принципов анализа социальной реальности, выработанных рационалистической естественно-правовой парадигмой, были вынуждены искать новые подходы к пробле­мам социального познания. Настроенная на разрушение старого порядка, рационалистическая естественно-правовая парадигма не могла помочь в условиях новой, стремительно меняющейся социальной реальности, при не­обходимости управления этой реальностью и защиты интересов в революции прежде всего того класса, который представляла та или иная политическая партия или ее лидер.

Условные временные границы этого «века революций» можно обозначить 1776 годом - началом войны за независимость США (или как ее часто называют сами английские и американские историки - третьей британской революцией) и 1848 годом, когда революционные события прокатились практически по всем странам Западной Европы. Период между этими датами отмечен и Великой француз­ской революцией, и наполеоновскими войнами, которые показали гнилость полуфеодальных социальных порядков в тех странах Западной Европы, где в свое время было подавлено реформационное движение, и политическими революциями в Испании и Польше, и борьбой за независимость от испан­ской короны народов Латинской Америки. Все эти революции, не исключая Всеевропейскую революцию 1848 г., прошли под социально-политическими лозунгами, которые вытекали из социальной мысли Просвещения: сувере­нитет народа, разделение властей, установление законодательной власти, ответственной перед народом, идеи прав человека (свободы, равенства и братства), право народа на революцию.

Хотя Всеевропейская революция 1848 г. не выполнила всех задач, кото­рые ставили перед собой ее участники, тем не менее она завершила эпоху великих социальных преобразований, ликвидировав остатки феодальных отношений (абсолютизм, крепостное право и т.д.) в странах Западной Ев­ропы, и расчистила путь к формированию техногенного общества в Европе ^и Северной Америке.

Если социальные революции 1776-1848 гг. подготавливали социальный базис техногенного общества, то научная революция конца XVIII – первой половины XIX в. окончательно превратила науку в главную производительную силу и сделала техногенное развитие общества необратимым. Прежде всего, промышленный переворот в Англии в конце XVIII в., а затем в первой половине XIX в. и во всей Европе являлся своеобразным экономическимплодом первой научной революции, закончившейся созданием механистической картины мира И. Ньютона.

Однако новые открытия в науке конца XVIII—первой половины XIX в. на основе экспериментально-математической методологии естествознания, выработанной, как уже отмечалось, просветительской мыслью, заложили основы для новой технологической революции конца XIX в. Работы Гальвани, Вольта, Ампера, Фарадея в области электричества, Бойля, Пристли, Лав