ГРАМОТНОСТЬ И ПИСЬМЕННОСТЬ

В условиях образования единого государства потребности в грамотных людях значительно возросли. Это было связано с раз­витием феодального хозяйства, ремесла, торговли, а в особен­ности — с развитием аппарата власти, международных отно­шений и укреплением церкви. Правительство, например, прояв­ляло особую озабоченность тем, чтобы были подобраны грамотные люди для новых губных учреждений (органов местного управ­ления). На Стоглавом соборе 1551 г. было принято решение: «в царствующем граде Москве и по всем градом... у священни­ков, у дьяконов и у дьячков учинити в домех училище, чтобы свя­щенники и дьяконы и все православные христиане в коемжде граде предавали им своих детей на учение грамоте и на учение книжного письма». Надо иметь в виду, что в то время даже среди духовенства было много неграмотных людей. Но постановление собора 1551 г. не было осуществлено. Обучение грамоте проводилось в XVI в. по-прежнему в домашних условиях. Учили обычно люди духовного сословия, но были и светские «мастера грамоты». Учеников заставляли сначала выучивать наизусть, тексты книг, а потом разбирали значение букв и слогов. Такое обучение продолжалось около двух лет и за него полагалось «мастеру принести каша да гривна денег». Гривна денег была не­малой суммой, и обучение было доступно, конечно, лишь детям состоятельных родителей. Затем начиналось обучение письму. Обучали также сложению и вычитанию, наизусть выучивали числа до тысячи. В качестве учебных пособий служили бого­служебные книги. Во второй половине столетия появились спе­циальные грамматики («Беседа о учении грамоте, что есть грамо­та и что ея строение, и чего рада составися таковое учение, и что от нея приобретение, и что прежде всего учитися подобает», «Сказание граматичным степенем, до колика степеней азбучный слог доходит») и арифметики («Книга, рекома по-гречески Ариф­метика, а по-немецки Алгоризма, а по-русски цыфирная счетная мудрость»).

Рукописных книг в XVI в. стало значительно больше, хотя «книжное списание» оставалось нелегким трудом. Один писец, занимавшийся «писанием коленным» (т. е. держа рукопись на коленях), просил читателей извинить его за ошибки, которые он допустил, «ли дремля, ли со другом глаголя». Книга, величиной в 380 листов, была переписана им за два месяца и пять дней. Недаром в книгах того времени встречаются такого рода записи писца: «Как рад заяц, тенета избегши, то так рад писец, останош-ную (последнюю) строку исписав». Книги переписывали не только духовные, но и светские лица. В одном сборнике «слов» и поучений конца XVI в. имеется запись: «А писал книгу сию... раб божий Володимер Иосифов сын Казанец, астраханский пушкарь». Имеются сведения о существовании в это время профессиональ­ных торговцев книгами, «книжников». Книга была большой ценностью, она нередко являлась вкладом в монастырь «по душе», а то и военным трофеем. В XVI в. таким путем распростра­нились из Литвы пользовавшиеся большой популярностью сбор­ники различных сведений о природе — «Шестодневы», которые собирались во время военных действий русскими войсками. В 1600 г.\ одна небольшая книга, написанная на 135 листах, была выменена, как об этом сообщает запись в книге, «на само­пал, да на саблю, да на сукно черное, да на завесу простую». Обычно в конце книг писались заклинания, предостерегавшие от кражи или подмены.

Широкое распространение письменности привело к вытес­нению в XVI в. пергамена, хотя он употреблялся еще в неко­торых случаях (например, для написания царских грамот). Теперь основным материалом для письма стала бумага, которую привозили из Италии, Франции, германских государств, Польши. Каждый сорт бумаги имел специфические водяные знаки (на­пример, изображение, перчатки, ножниц и т. п.— на итальян­ской бумаге, розеток, гербов городов, имен владельцев бумаж­ных фабрик и т. п.— на французской бумаге, вепрей, быков, орлов и т. п.— на немецкой бумаге и т. д.). Эти знаки помогают ученым определять время возникновения того или иного памят­ника письменности. Была сделана попытка завести бумажное де­ло и в России, но бумажная мельница, построенная на реке Уче под Москвой, просуществовала недолго.

Рукописные тексты составляли листы, свитки, тетради, кни­ги. В государственном делопроизводстве получили распростра­нение «столбцы». Отдельные листы текста одного и того же дела склеивались своими верхними и нижними частями в последо­вательном порядке и получалась длинная бумажная лента — «столбец», достигавшая иногда огромных размеров.

Текст на таком «столбце» писался только с одной стороны. Хранили «столбец» в свернутом виде, так что для того чтобы про­читать текст или найти нужное место, «столбец» следовало раз­ворачивать, что затрудняло чтение. Чтобы исключить изъятие или подмену листов «стобца» писцы (дьяки или подъячие) на местах склеек («сставов») ставили свои подписи («скрепы») таким образом, чтобы роспись по буквам, слогам, словам растя­гивалась по нескольким склейкам. Для хранения «столбцов» делали специальные лари.

Как и прежде, писали чернилами, а также киноварью и раст­воренными золотом и серебром, что применялось для украшения текстов. Многие рукописные книги обильно украшались миниа­тюрами, заставками. Большого искусства достигло переплетное дело.

В графике письма происходили в XVI в. изменения, наметив­шиеся уже в предшествующий период. Теперь окончательно стала господствовать скоропись, вытесняя полуустав не только в канцелярских документах, но и при переписке литературных и богослужебных произведений.

Интересно распространение тайнописи, которая применялась для шифровки дипломатической переписки, а также для записей еретических мыслей. Иногда в качестве тайнописи употреблялась малоизвестная глаголическая азбука, или пермская азбука, составленная в XV в. Кроме того, применялась литорея — система замены одних букв другими; использовалось буквенное обозначение цифр для обратной зашифровки: назывались цифры, которые должны были в комбинации дать число, обозначаемое соответствующей буквой, и эту букву следовало читать вместо названной комбинации цифр (например, написано «дващи два со единим», это значит 2 • 2+1=5; цифра 5 писалась «е», поэтому вместо «дващи два со единим» надо было читать «е» и т. п.). Таким образом зашифровал свое имя один из видных еретиков конца XV в. Федор Курицын[38].

В 30—40-х гг. XVI в. отмечается появление нового стиля украшений в рукописях, который впоследствии, с появлением печат­ных книг, получает название «старопечатного» орнамента. Эле­менты этого стиля в виде клейм (узорных рамок) имеются уже внутри заставок геометрического типа. Одной из особенностей этого стиля было применение штриховки, чем достигалась объем­ность формы.

К середине XVI в. изготовление рукописных книг уже не удовлетворяло возраставшим потребностям в книгах. Укрепление централизованной власти, важнейший этап которого наступил с воцарением Ивана IV Грозного, было тесно связано с усилением идеологической деятельности церкви.