ГРАМОТНОСТЬ И ПИСЬМЕННОСТЬ

Распространение грамотности в средневековой Руси XIV— XV вв. было, как и прежде, сосредоточено в основном в руках церкви. Однако круг грамотных людей далеко не ограничивался церковниками. Конечно, для подавляющего большинства населе­ния грамота оставалась недоступной. Но в городах грамотность получила значительное распространение, что было обусловлено прежде всего спецификой экономической жизни горожан. Занятия ремеслом и торговлей требовали известной грамотности. Поэто­му центрами распространения грамотности и письменности были не только монастыри, но и средневековые русские города. От­крытия советских археологов, и в первую очередь работы Нов­городской археологической экспедиции, убедительно свидетель­ствуют о гораздо более широком распространении грамотности в городах, чем это представлялось раньше.

Обнаруженные в Новгороде берестяные грамоты содержат «будничную», повседневную переписку новгородцев, раскрывая самые различные стороны жизни Новгородской феодальной рес­публики. Многие грамоты посвящены хозяйственным вопросам: «Поклон от Михаила к господину своему Тимофею. Земля го­това, нужны семена. Пришли, господин, человека, а мы не смеем брать рожь без твоего слова», — это писал, вероятно, приказчик своему господину. Есть грамоты, фиксирующие повинности кре­стьян. «На Терехе и на Лутьяне рубль. И на их внучате, на Микифоре на Григорь 4 гривне». Некий «раб божий Селивестр», очевидно, ростовщик, перечислил своих должников: «У Лунька полтина. У Захарья полтина... У Бориска полутора рубля... У Сменка шапка в 13 гривен». В другой грамоте записано, что «Гришка и Коста» заложили у Сидора Тадуя сапоги, шапку, рубашки. Есть грамоты о покупке земель, о торговле, о военных походах. Есть в грамотах и ценные упоминания о сопротивлении новгородских крестьян фердальному гнету. Некий Петр сообщает, что он покосил пожню, а люди Села Озеры то сено отняли. Сохра­нилось начало жалобы: «Бьют челом крестьяне господину Юрию Онцифоровичу на ключника Занда. Не можем, господин, ничем ему угодить». С деятельностью известного новгородского посад­ника Юрия Онцифоровича и его сына Михаила связан целый ряд грамот, найденных в том ме­те, где в XV в. стоял один из не­многих тогда каменных домов в Новгороде, принадлежавший знатному посаднику.

Многие грамоты посвящены бытовым делам. Борис сообщает своей жене Настасье о том, что за­держивается по делам и просит прислать ему рубашку. А из другой грамоты узнаем о горе Настасьи, схоронившей Бориса. Одна из грамот содержит брач­ное предложение.

Около 600 грамот найдено в настоящее время при раскопках в Новгороде, и каждый год прино­сит все новые находки и открытия. Интересно, что одна из найденных грамот написана на латин­ском языке. Найдена и деревян­ная дощечка с азбукой, по кото­рой учили новгородских ребяти­шек читать и писать пять-шесть столетий тому назад. К уникальным находкам относятся бере­стяные грамоты второй половины XIII в. — «учебные тетрадки» новгородского мальчика Онфима. На одном «листе» записи букв и слогов: Б А ВА ГА ДА Ж А..., БЕ ВЕ ГЕ ДЕ ЖЕ..., БИ ВИ ГИ ДИ ЖИ, и т. д., что свидетельствует о слоговом принципе обуче­ния. На другом записана традиционная формула: «Господи, помози (помоги) рабу своему Онфиму», рисунок зверя и подпись: «Я — зверь». На третьем кусочке бересты рядом с рисунками человечков сделана запись из долгового документа: «На Домире възяти доложзиве». Знал мальчик и числа, набрасывал на берес­те начальные фразы богослужебных молитв и песен. Создается впечатление, что 7—8-летнего Онфима готовили к жизни в этом большом торговом городе.

Стены новгородских и псковских церквей покрыты много­численными надписями, процарапанными на камне и очень похожими на письмо берестяных грамот. Суеверные люди вери­ли, что надпись, начертанная на стене «божьего храма», поможет им или будет иметь силу клятвы, и вот появлялись неровные буквы: «Господи, помози рабу своему такому-то», а иногда и более пространные записи.

На одном из внутренних столбов церкви на Нередице отчетливо видна запись какой-то женщины, фиксировавшая взятый долг: «на Лукин день взяла проску и пшеницю». Такие надписи принадле­жали, конечно, простым людым и являются одним из свидетельств их грамотности.

Много надписей имеется на бочках, сосудах, Поплавках, сапожных колодках и других самых разнообразных предметах, обнаруживаемых при археологических раскопках. Чаще всего это имена или инициалы их владельцев. Сделав церковный сосуд — потир — в 1449 г., мастер написал: «А делал Иван Фомин». На «локте» — мере длины, эталон которой хранился в новгород­ской купеческой церкви Ивана на Опоках, ясно видна надпись «святого еванос...».

Значительно большее, чем прежде, развитие получила в XIV—XV вв. письменная документация, что стимулировалось расширением феодальных отношений, в частности, ростом земель­ной собственности, требовавшим оформления документов на право владения землей и зависимым населением. Письменная докумен­тация была также необходима для органов государственного управления. Наконец, общий подъем культуры и общественно-политической мысли, а также усиление идеологической деятель­ности церкви обусловили значительно большее распространение письменности.

В настоящее время сохранилось 817 рукописей XIV в., кроме того, 85 рукописей датируются XIII—XIV вв., в то время как от XIII в. сохранилось 215 рукописей, от XII—XIII вв. — 40, а от XII— только 85[20]. Кроме того, известно около полутора тысяч различных грамот XIV—XV вв. При этом мы должны учесть массовое уничтожение рукописей и книг как более раннего вре­мени, так и XIV—XV вв. во время иноземных вторжений и дру­гих бедствий.

Письменность сосредоточивалась, в частности, в монастырях, где составлялись различные грамоты, оформлявшие права и привилегии монастырей на право владения землями, льготные условия торговли, независимость монастырских владений от княжеской судебно-административной власти, а также составля­лись летописи, переписывались различные книги и т. п. В мо­настырях существовали целые объединения писцов; там были и ученики писцов, называвшиеся «паробками», «ребятами» и т. д. Образовались довольно значительные монастырские библиотеки. Наряду с монастырями важными центрами письменности были княжеские и вечевые канцелярии, где также составлялись раз­личного рода документы. На Руси были профессионалы-писцы, причем многие из них были светскими людьми, не принадлежа­щими к духовному сословию. Между писцами в мастерских существовало определенное разделение труда: одни писали текст, другие разрисовывали его цветными заставками и мини­атюрами, третьи — ученики — готовили пергамен и бумагу для письма, разлиновывали их, делали чернила и краски, посыпали песком готовый текст, чтобы скорее просохли чернила. Иногда заказ на производство .книги осуществлялся в виде специального договора — «ряда».

Развитие письменности сопровождалось рядом изменений в самой технике письма, приспосабливавшейся к возросшему спро­су на книги и разного рода документы. На смену дорогому перга­мену пришла в XIV в. бумага. Пергамен был не только до­рог для большого количества книг, но и неудобен тем, что не позволял писать быстро. Спрос на книги возрастал, требовалось изготовлять их больше и быстрее. Бумага намного лучше отве­чала этим требованиям. На Русь ее доставляли в XIV— XV вв. из других стран, главным образом из стран Западной Европы. В XIV в. бумагу привозили из Италии, в конце

XIV в. появилась также французская бумага, а еще через столе­тие стали привозить и немецкую бумагу. Листы бумаги разре­зались и склеивались в виде длинных свитков (столбцов), иногда из бумаги складывали тетради[21]. Из нескольких сшитых тетрадей делалась книга, которая обычно заключалась в мас­сивную кожаную или деревянную обложку, нередко богато укра­шенную серебряными с позолотой «окладами», бархатом и т. п. Писали чернилами, рецепты которых известны по записям с XV в. Чернила делались из железной ржавчины, дубовой коры, вишневого клея, кваса или кислых щей, меда, которые опреде­ленным образом смешивались, кипятились, выдерживались и да­вали вещество, удобное для письма и имевшее необходимый блеск и вязкость. Орудиями письма были гусиные перья, для при­готовления которых пользовались особыми «перочинными» ножами[22]. Писцы XIV—XV вв. писали быстрее, чем их предшественники в прошлые века. Вместо строгого «уставного» письма с его геометрически правильными четкими буквами появился так называе­мый «полуустав». Теперь линии букв потеряли прежнюю строй­ность, стали неровными, одинаковое расстояние между буква­ми не выдерживалось, появи­лось большое количество сокра­щенных слов. Обозначился на­клон в почерке — знак того, что писали теперь размашисто и быстро. А в XV в. появилась так называемая «скоропись». Еще более стали сокращаться слова, буквы выносятся над строчкой, пишутся слитно, кон­цы букв выходят за строчки — появляются «хвосты» и росчерки. Теперь уже нет единообразия в самом рисунке букв — пишут так, как удобнее и быстрее.

Все эти изменения внешнего вида письма — свидетельства растущего распространения письменности.

Страницы рукописных книг украшались цветными заставками и миниатюрами. Выдающимися образцами украшения книжной миниатюры XIV в. являются, например, «Федоровское евангелие», написанное по заказу ярославского князя Федора Чер­ного; тверская рукопись Хроники Георгия Амартола, имеющая более 100 миниатюр. В виде причудливых картинок изобража­лись заглавные буквы начала текста, как, например, в одной нов­городской рукописи буква «М» была выполнена в виде двух ругающихся рыбаков и т. п. Часто применялся «чудовищный» орнамент, составленный из изображений фантастических существ. Этот тип орнамента держался в рукописях в XIII— XIV вв. В XV в. получил распространение плетеный и растительный орнамент. Плетеный орнамент широко использовал жгуты, круги, четырехугольники, чем достигалась своеобразная узорчатость рисунка. Особенностью растительного орнамента было стремление художника отойти от традиционного геометрического узо­ра, где стилизованные растения были подчиненными элемен­тами. Новый стиль давал возможность представить реальную растительную природу. Художники свободно рисуют ветви, листья, ягоды, цветы, пользуются естественными оттенками красок. В украшение книг средневековые мастера вкладывали много труда и искусства, книжная миниатюра стала особым видом художественного творчества. Русские люди средневековья люби­ли и ценили книгу и не жалели сил для ее украшения. Книга была драгоценностью не меньшей, чем произведения ювелиров.