Семиотические механизмы воздействия

Процессы воздействия носят многоплановый харак­тер. В них присутствуют разного рода механизмы, кото­рые носят взаимодополняющий характер. При этом адре­сат информации может и не ощущать в качестве воздействующих некоторые возможные коммуникатив­ные цепочки, поскольку сообщения на этом уровне не воспринимаются в качестве таковых. Это особенно ха­рактерно для разного рода невербальных систем комму­никации, которые оперируют в большинстве своем на не­осознаваемом уровне. Паника также достаточно часто проявляется на невербальном уровне, начиная с того, что толпа ведет себя по-иному, поскольку в этом случае на­рушены законы социальной дистанции: незнакомые люди располагаются настолько близко друг к другу, что это вы­зывает определенное возбуждение.

Семиотика определяется как наука о знаковых систе­мах. Но сам этот термин уже вышел за пределы чистой науки. Сегодня термин «знаковый» стал достаточно час­тым при описании происходящих событий. Ср. такие употребления в сообщениях СМИ, как «знаковая фигу­ра», «знаковая ситуация» и т.д., когда речь идет о харак­теристиках, определяющих интерпретацию данного кон­текста.

Необходимо учитывать соот­ветствующие национально-ориентированные модели воздействия. В качестве культурно-ориентированного примера можно вспомнить заговоры, проклятия и т.д., которые лучше всего действуют в ситуации, когда в них верят. Зомбирование в рамках африканской культуры по­коится на беспрекословном выполнении слов шамана.

Семиотически поведение в кризисной ситуации мар­кировано по-иному, чем в ситуации обычной. Общество разрешает здесь реакции в виде, например, плача, обыч­но запрещенного. Общество одновременно пытается ввести запреты на разного рода панические реакции. В качестве моделей поведения заранее вводятся запреты та­кого рода как, например, «мальчики не плачут», «понятия чести и славы» и т.д. Об­щество пытается заранее задать регулирование будущего поведения в кризисной ситуации.

Общество выдвигает ряд предметов в особый список, задавая их сакральный характер. Их особая семиотичность также работает в роли конкретного социального стабилизатора. Оружие во все времена служило призна­ком мужского начала. Военная форма также требует от челове­ка иных моделей поведения. Тем самым удается блокиро­вать варианты асоциального поведения.

Знаковая маркировка храбрости/трусости характерна для любого общества. Общество несет в себе определен­ные идеологические доминанты, которые им управляют. Смена общественных систем вносит коррективы в эти приоритеты. Так, например, Ренессанс вызвал к жизни античные сюжеты и темы, интерес к светским темам. Как пишет Т. Парсонс:

«Даже когда сюжеты были религиозными, в них прос­матривались новые светские мотивы. Без преувеличения можно сказать, что место центрального символа в ис­кусстве итальянского Ренессанса занимала мадонна с ре­бенком. В сугубо религиозном значении это был серьез­ный отход от таких сюжетов, как распятие Христа, мученичество святых и др. На первое место выходит и да­же восславляется человеческая семья и особенно отноше­ния матери и ребенка. Материнство стремились сделать всеобще привлекательным, изображая Марию красивой юной женщиной, несомненно любящей свое дитя».

Здесь особый интерес представляет амбивалентность идеологического сообщения, которое было обращено как к сакральному элементу, так и светскому. Оно могло при такой структуре давать гораздо больше потребителю ин­формации, чем если бы было чисто религиозным сооб­щением.

Даже детская сказка несет несколько подобных плас­тов информации. Помимо чистого сюжета ребенок полу­чает четкие ориентиры в том, что является храбростью, а что коварством. Его пытаются идентифицировать с пра­вильным набором приоритетов. На следующем уровне развития те же функции в человеческой цивилизации на­чинают выполнять, например, художественные фильмы. Детективы, ведущие к победе полицейского, когда антигерой обязательно выигрывает все битвы, кроме послед­ней, строятся по этой же модели.