Малороссияне и становление крестьянского населения в Приазовье и на Дону в XVIII – начале ХIХ в.в.

Если в XVII столетии с Украины в Приазовье и на Дон приходили в основном запорожские казаки, то с начала XVIII века это, в большей степени, были крестьяне Левобережной и Сло­бодской Украины. После разгрома Булавинского восста­ния и уничтожения казачьих городков по левым прито­кам Северского Донца донская старшина стала восстанав­ливать опустевшие земли, населяя здесь хутора малорос­сиянами. Однако эта ситуация явно не приветствовалось правительством. В грамоте Петра I от 7 июля 1707 года отмечалось, что «чюгуевцы, харьковцы, золоченцы, змиевцы, мояченя, слу­жилые и жилецкие люди многие, оставя домы свои з же­нами и з детьми, а иные де оставя и жен, явно идут на Дон и в донецкие... городки».

В это же время киевский воевода, князь Д.М. Голицын, в своем докладе правительству подтверждал, что пересе­ление украинцев на донские земли приняло большие мас­штабы, и что «украинцы с донскими казаками обвяза­лись свойствами и переходят с Дона на Украину и с Укра­ины на Дон, и по Донцу, и по Айдару все донские городки и села беглыми населены украиных городов» .

С 1719 по 1763 годы приток украинцев на Дон беспре­рывно увеличивался. Так, если с 1719 по 1730 годы в выборочно взятых восьми донских станицах (Усть-Аксайская, Манычская, Багаевская, Бессергеневская, Мелеховская, Усть-Медведицкая, Луганская, Каменская) поселил­ся 21 украинец, то с 1731 по 1740 - 86, с 1741 по 1750 - 235, с 1751 по 1763 - 522 украинских переселенца. Та­кая же тенденция наблюдалась и в других донских станицах. Но особенно массово заселялись украинцами пригра­ничные с Украиной районы Земли Войска Донского: бас­сейн Донца, Миусский и Донецкий округа. В первой четверти XVIII столетия среди украинских переселенцев на Дон преобладали одиночки, которых за­писывали в специальную социальную группу под назва­нием — бурлаки. В дальнейшем стало расти число семей­ных малороссиян, прибывавших на Дон. Так, в сенатском указе 1740 года говорится о приходе на Дон 50 малороссийских семей, которые, якобы, желают жить на мель­нице войскового атамана Ефремова...». В 1747 году Да­ниле Ефремову был пожалован «пустовой» Черногаевский юрт длиной 17 верст 250 сажень, который он заселил ма­лороссиянами, образовав слободу Данилову. Кстати, сам Данила Ефремов многократно бывал в Малороссии, посещая с многонедельными молитвенными визитами Киево-Печерскую Лавру, где состоял ктитором и делал щедрые пожертвования.

Некоторые группы украинцев, пожив какое-то время на донской зем­ле, продолжали искать более благоприятных условий жизни. Напри­мер, в 1733 году с Дона на вновь заселяемую Царицын­скую линию переселилось 537 семейств малороссиян.

В 30 - 40-е годы XVIII столетия поток украинских пе­реселенцев на Дон резко увеличился. Это было связано с тем, что ухудшилось положение крестьян Левобережной и Правобережной Украины и Слободских казачьих пол­ков (в связи с их преобразованием). Российское прави­тельство в своих указах всячески противилось уходу ма­лороссийских крестьян от своих владельцев. Так, в пра­вительственном указе от 21 мая 1738 года предписыва­лось, чтобы «беглые казаки и беглые люди из Слободских полков, а, иногда, не явятся ли где и малороссиянцы, всемерно без всякого отлагательства все сысканы и немедленно отвезены и тамошним командирам отданы были».

Основываясь на этом указе, Генеральная Войсковая кан­целярия Малороссии, разослала свой Универсал, в кото­ром предписывалось, «чтоб в Малой России обыватели с места на место не переходили, а которые перейдут, тех сыскивать и отдавать на прежние их жилища». Однако российское правительство, посчитав этот универсал опасным и могущим привести к социальному взрыву на Украи­не, своим указом от 19 января 1742 года вновь разре­шило в пределах Малороссии «вольный переход с места на место», но с условием «дабы... из Малой России и из Слободских полков от тамошнего народа побегов за гра­ницу не было».

Одновременно центральное правительство повело реши­тельную борьбу с донской старшиной, категорически зап­ретив последней принимать и селить в своих хуторах и поместьях беглых украинских крестьян и казаков. Одна за другой летели на Дон государынины грамоты с требо­ванием провести перепись донского населения, чтобы точно выяснить, на каком основании и как давно проживают на Дону украинские крестьяне, а «шатающихся беглых малороссяин, по силе прежних указов, выслать всех на пре­жние их жилища без всякого задержания».

Малороссийский гетман Кирилл Разумовский своим универсалом от 20 апреля 1760 года разрешил украин­ским крестьянам переселяться, но только при наличии пись­менного согласия их владельцев и с непременным услови­ем, чтобы они «при переходе своем из одного владения в другое нажитого ими с владельческих грунтов имения не забирали и от того оным владельцам убытка не наноси­ли». Но поток беглецов не уменьшался...

Бежавшие на Дона малороссяне селились по рекам Дон, Хопер, Медведица, в больших хуторах за старшинами, по большой дороге в Черкассы, по степным рекам». Что касается районов выхода украинских переселецев, то это были Лубны, Гадяч, Нежин, Полтава, Переяславль, Чернигов, Киев, Миргород, Стародуб, Сумы, Изюм, Остро­гожск, Бахмут и другие города. Так, один из жителей станицы Багаевской показал, что пришел на Дон в 1727 году из Переяславского полка и в течение 30 лет работал, «по разным казакам». В 1744 году появился на Донской земле выходец из села Воронки Лубенского полка Павел Герасименко, нанявшись работать в станице Аксайской на мельницу бригадира Ивана Васильевича Фролова. В 1754 года малороссийский крестьянин из городища Со­тенного Миргородского полка Яков Найденко рассказал, что пришел на Дон 17 лет назад, «жил по разным казакам, работывал черную работою, и овец пас, будучи в Михай­ловской станице, где сего лета и прежде при помянутой мельнице пас овец...».

Стремясь упорядочить этот миграционный процесс, цар­ское правительство указом от 11 марта 1763 года повеле­ло донскому Войсковому атаману произвести перепись всех поселившихся на Земле Войска Донского украинцев. Ка­заков и «подпомочников» из Слободских полков выслать обратно на Украину в состав этих полков, а малороссийских кре­стьян обложить подушной податью в размере 70 копеек с каждого человека, разрешив им жить на Дону. Произве­денная вскоре перепись показала, что на Дону проживало 20422 малороссиянина, из числа которых 1546 казаков и «подпомочников» были высланы в Слободские полки, а оставшиеся 18876 малороссийских крестьян были обло­жены 70-копеечным подушным окладом.

В документах того времени отмечено, что проживав­шие на Дону малороссияне по роду своей деятельности были - «овчары, мельники, кровельцы (портные), чебо­тари, ковали, маляры и пр.». Многие украинцы занима­лись рыболовством, нанимаясь на рыболовецкие тони дон­ских казаков. Некоторые из них сезонно работали пасту­хами и на покосе. Поскольку малороссияне на Дону были практически бесправны, то пользуясь этим, казаки дик­товали свои условия при найме их на работу.

10 июля 1774 года Россия и Турция подписали Кючук-Кайнарджийский мирный договор, согласно которому во владение Российской империи переходило черноморское побережье с крепостя­ми Керчь, Еникале, Кинбурн, а Молдавское и Валашское княжества получали автономию. Все это дало России воз­можность начать активное освоение южнодонских земель в районе Таганрога и Миусского округа Земли Войска Донского. Для заселения этих плодородных земель при­глашались все желающие, и в числе первых в Миусском округе, близ Таганрога, появились именно малороссияне.

Надо отметить, что в XVII веке эти территории при­надлежали запорожским казакам, составляя две палетки. Запорожцы вели здесь свое хозяйство, выращивали арбузы и дыни, имели пасеки, зимовники для скотоводства. После разгрома булавинского восстания и измены гетмана Мазепы, запорожцы вынуждены были уйти из этих краев под давлением войск Петра Первого. При Анне Иоанновне они получили прощение и вновь заселили свою Миусскую палетку. Ноздесь часто возникали террито­риальные споры между запорожцами и появившимися здесь донскими поселенцами. В 1746 году по р. Кальмиус была установлена граница между Доном и Малороссией, а спорные земли отошли к Войску Донскому.

В 1777 году полковник (в дальнейшем генерал) Амвро­сий Луковкин основал слободу Амвросиевку, по имени которого она и получила своё название. Располагалась она в узкой долине реки Крынки Миусского округа Земли Войска Донского и была населена малороссиянами. К 1822 году здесь числились: деревянная церковь, водяная мельница, винокуренный и кирпичный заводы, каменный господ­ский дом и 291 деревянный крестьянский дом. По дан­ным на 1892 год в слободе действовала Васильевская цер­ковь. В это же время упоминается и местная Николаев­ская церковь. К 1917 году в слободе проживало 8000 че­ловек, действовали 4 ярмарки.

В июне 1777 года Войсковая канцелярия разрешила старшине Ивану Кумшацкому построить двор в урочище на левом берегу реки Тузлов, неподалеку от Сухого буера­ка. Вскоре вокруг него стали селиться малороссияне. К 1798 году здесь уже значился хутор Кумшацкий, в кото­ром три года спустя числилось 12 дворов с населением в 76 малороссиян (42 мужчины и 34 женщины).

Расселение малороссяин в этих краях было узаконено указом императрицы Екатерины Второй от 24 мая 1779 года. Сразу же после этого 300 семей украинцев посели­лись в Миусском округе Земли Войска Донского, основав существующие и ныне села Покровское, Троицкое и Никольское.

Первое селение было основано у реки Сарматки, вто­рая слобода - ниже Коровьего Брода, а третья - выше его. В каждом из этих селений обосновалось по сто семей. Места эти, как отметил путешественник и ученый, акаде­мик П.П. Гильденштедт, давали «роскошные условия для жизни: почва плодородна, сенокосы обильные и доброка­чественные, полнейшая возможность разводить виноград и семенные породы деревьев, как дуб, берест и граб. Мно­го ключевой воды и в колодцах можно находить очень хорошую воду». Лес для своих построек малороссияне запасали на Миусе, а на топливо заготавливали камыш. На пропитание украинцы ловили рыбу: «23 сентября. Ночью ловили рыбу: одним неводом в тысячу саженей длины и в полторы сажени ширины вы­тащили 60000 штук рыбы. Такая тонная ловля продол­жается обыкновенно 6 часов. К неводу посредине приде­лан конический мешок, куда собирается рыба. Улов дал мало крупной рыбы: был только осетр, сом и карп; боль­ше всего оказалось судаков. Большой судак длиною в пол-аршина называется сулою, а маленький подсулком. Свежая сула продается по 5 руб. тысяча, подсудок по 1 руб. 50 коп; соленая же сула стоит 30 руб тысяча, подсулок 5 руб. Сверх того много было сеньги и чехони, но весьма мало вырезуба, селявы, которую запорожцы зовут скабрией и которая мало здесь уважается. А потому, что она не так жирна и вкусна, как на Тереке... Весною, во время ме­тания икры, всей это рыбы множество. Особенно тарани такая безна заходит в Дон, что ее на берегу загребают лопатами. Всю эту мелкую рыбишку, эту тарань, когда только она не больше фута в длину, называют здесь про­сто «боковней». Рыбаки ее свежую продают по 1 р. 50 к. за тысячу, а соленую и вяленую - по 5 руб. На воз, запряженный парою волов, наваливают этой боковни до 5000 штук и продают на Украине по 10 руб за 1000».

Если до 1775 года в бассейне Миуса имелось всего 4 хутора, то к 1780 году было образовано еще 24, через пять лет еще 6, к 1790 году — еще 21 хутор, по прошествии 10 лет здесь появился еще 41 крестьянский хутор; всего к 1800 году в Миусском округе появилось 103 новых хуто­ра, населенных, как правило, малороссиянами. Причем, это были крупные хутора. Согласно переписи 1782 года, по рекам Миус, Нагольная и Крынка в хуторах полковни­ка Амвросия Луковкина проживало 329 человек, в хуто­рах премьер-майора Ивана Исаева — 505 человек, в хуто­рах старшины Степана Леонова - 436 человек, в хуторах стар­шины Ивана Васильева - 554, войскового атамана Алек­сея Иловайского - 709, полковника Дмитрия Мартынова - 898 жителей обоего пола. Очень скоро эти хутора стали превращаться в слободы, в которых насчитывалось по нескольку сот дворов, населенных малороссиянами.

Для управления хуторами и слободами, по приказу Вой­скового гражданского правительства от 15 ноября 1787 года, малороссиянам разрешено было выбирать старост и атаманов. Первоначально они избирались «для одного наблюдения при нарядах порядка взыскания подушных денег». 22 сентября 1788 года появился новый приказ Войскового правительства, в котором предписывалось «избирать над малороссиянами из них самих людей доб­рого состояния, одомовленных и зажиточных, в атаманы и есаулы». Причем не только для сбора подушных пода­тей, но для наряда «малороссиян в работы и тягости по требованию станичных атаманов».

В 1783 и 1784 годах войсковой атаман Алексей Ило­вайский издал распоряжения, согласно которым владельцы донских хуторов, на которых работали малороссияне, «по учиненному в правительстве положению», не мог­ли эксплуатировать их больше двух дней в неделю. Од­нако, многие донские помещики, не считаясь с этим, си­лой заставлял крестьян работать на себя больше двух дней в неделю.

Донские малороссияне имели право на владение дома­ми и скотом.. Наиболее успешные украинцы имели даже наемных работников. Впрочем, если у такого хозяина не было наследников, то в случае его смерти все имущество объявлялось вымороч­ным и отходило в казну.

Впрочем, хитрые и расторопные украинцы обходили эти распоряжения Войскового правительства и все же приобретали хутора и рыбоспетные заводы. При этом они покупали их не на себя, а на подставные лица казачьего сословия. Кроме вышеназванных запретов, донским ма­лороссиянам запрещалось занимать деньги под векселя и заемные письма. Тяжелым бременем ложились на донс­ких малороссиян подводная и постойная повинности, столь распространенные в XVIII столетии»

Дискриминации подвергались донские малороссияне и в плане устройства личной жизни. Приказ войскового атамана Степана Ефремова от 17 апреля 1755 года пре­дупреждал, «чтобы казаки, как сами, так и дети их, на беглых и на протчих малороссийских женках и девках не женились... и к таковому замужеству овдовевших казачь­их жен не допускали». Станичные и хуторские атама­ны, допустившие эти браки, подвергались штрафам и про­чим «жестоким наказаниям». Донским священникам также сторого приказывалось, чтобы «соглашающихся итить в замужество за малороссиян ...казачьих жен и дочерей не венчали».

Однако, жизнь была сильнее чинов­ничьих распоряжений, и браки между малороссиянами и казачками, хотя и в небольших количествах, но соверша­лись. Например, в середине XVIII века дочь казака Кочетовской станицы Пелагея Артамонова вышла замуж за малороссиянина Дурновской станицы Черкасска - Остапа Павлова, став «малороссийской женкой».

Некоторые украинцы, осевшие, например, в Таганро­ге, сумели сделать неплохую служебную карьеру. Так, в 1786 году, гражданским головой Таганрога стал малорос­сиянин Тихон Цысаренко, агражданским старостой - его родственник Роман Цысаренко. Первый из них являлся представителем всех сословий города, председательствуя и в Сиротском суде, а гражданский староста исполнял распоряжения магистратов по податям и повинностям сословий купцов и мещан.

К 1782 году на Дону проживало уже 26579 украинцев муж­ского пола, а что касается женщин-малороссиянок, то по данным на 1784 год их на Донской земле насчитывалось 42304 души ².

Как известно, указом Екатерины Второй от 3 мая 1783 года, на Украине было юридически оформлено крепостное право. Однако, и после этого малороссийские крестьяне продолжали бежать в поисках лучшей доли на земли вой­ска Донского. Они селились «в новозаводимых хуторах беспашпортно», живя и работая здесь на своих новых хо­зяев, донских старшин и находясь в постоянном страхе, что их обнаружат сыскные отряды. И их действительно искали по хуторам и слободам. Так, например, в конце ап­реля 1789 года Войсковое Гражданское правительство разослало из Черкасска по донским станицам приказ с требованием к атаманам станиц разыскать бежавших от помещика Романова 34 слободских крестьян, «взять их под караул, доставить в сие правительство». Но эти меры не могли остановить поток бежавших на Дон украинцев, которых с охотой принимали на вновь образовываемых хуторах донские офицеры.

К 1796 году, последнему году царствования Екатери­ны Великой, на Донской земле проживало 54628 мало­россиян мужского пола⁵. Для сравнения отметим, что все население Земли Войска Донского к этому времени со­ставляло около 300 тысяч человек обоего пола.