Тепло и искренность
Silicea обладает тонким умом, держится благоразумно и с достоинством, но мы не должны на основании этого делать вывод о том, что эти женщины — зануды и всегда слишком серьезны. Большинство индивидуумов Silicea отличает легкость, которая формируется сочетанием оптимистического взгляда на жизнь и относительной свободой от подавленных негативных эмоций. Когда индивидуумы Natrum muriaticum, Sepia или Ignatia теряют эмоциональное здоровье, они начинают подавлять отрицательные эмоции, что приводит к появлению в их облике мрачной тяжести, депрессивности. Будучи более интеллектуальным и менее эмоциональным типом, Silicea склонна к большей «легкости» не только в отношении телосложения и цвета кожи, но также в плане настроения. Другие интеллектуальные (или по крайней мере «ментальные») типы, такие, как Lycopodium или Argentum nitricum, тоже имеют определенную степень легкости, однако им не хватает мягкости и глубины Silicea, Только Silicea сочетает в себе утонченность, легкость и глубину, хотя наиболее здоровые индивидуумы Mercurius, Sepia и Ignatia приближаются к ней. В противоположность ей, многие индивидуумы Arsenicum album бывают утонченными и глубокими личностями, однако легкости в них нет совершенно (поскольку они постоянно беспокоятся по поводу материальных вопросов), тогда как индивидуумы Phosphorus обычно утонченны и легки, однако их отличает как эмоциональная, так и интеллектуальная поверхностность.
Оптимизм, часто встречающийся у Lycopodium, Phosphorus и некоторых Staphysagria, слишком часто бывает связан с желанием убежать от неприятной реальности. В отличие от этих типов душевная легкость Silicea редко связана со стремлением что-то обойти. Когда в жизни Silicea возникает много проблем, она довольно сильно переживает, но обычно встречает трудности лицом к лицу, когда набирается достаточно смелости для этого. Но когда у Silicea
все в порядке, она расслаблена и радуется жизни. Для нее не характерно ни бегство от проблем, ни приспособленчество, но, даже столкнувшись однажды с какой-нибудь серьезной проблемой, она не теряет способности получать от жизни удовольствие, хотя это будет скорее тихая радость, нежели острое наслаждение более экзальтированных типов — Phosphorus или Tuberculinum. Большинству Silicea удовольствие доставляют требующие уединения и самоуглубления занятия, такие, как чтение, живопись, неспешные прогулки, но иногда им нравятся и более общественные виды деятельности. Хотя исходно для Silicea характерна сильная робость, с приятным человеком, даже незнакомым, она быстро оттаивает и становится приветливой. Обычно Silicea имеет нескольких друзей; одинокой она бывает редко. Одним из наиболее привлекательных аспектов личности Silicea является ее способность общаться и иметь дело с любыми людьми. Отчасти это связано с отсутствием эгоизма. Хотя она очень проницательна, она не склонна давать людям скоропалительные оценки, предпочитая относиться ровно ко всем и давая человеку возможность проявить свои положительные качества. В большой компании она обычно держится скромно и незаметно, но в маленькой группе людей и особенно один на один она может быть разговорчивой и игривой.
Хотя Silicea часто очень интеллектуальна, она редко «зацикливается» на аналитическом мышлении в отличие от многих Lycopodium, Sulphur и Natrum muriaticum. (Индивидуумы Lycopodium и Sulphur часто не могут отличить собственное эго от своего интеллекта, который они используют как средство произвести впечатление на людей. Индивидуумы Natrum muriaticum и Kali carbonicum склонны прятаться за свой интеллект, часто испытывая страх перед душевной близостью.) Женщине Silicea обычно удается остаться собой в компании, если только она чувствует в ней себя в безопасности, и она вполне может вести себя раскованно, не выставляя перед собой свой интеллект в качестве щита. Ее нельзя назвать скрытной, однако ее естественное чувство собственного достоинства позволяет ей делиться сокровенными подробностями своей жизни только с очень близкими друзьями, которым она безусловно доверяет. Кроме того, она уважает частную жизнь других, никогда не вторгаясь в нее без спроса. В результате, как правило, у нее создаются крепкие и доверительные отношения с друзьями. Естественное благородство и уравновешенность Silicea часто вызывают симпатию и уважение многих людей. Даже в минуты веселья она никогда не теряет достоинства, так же как и Phosphorus никогда не теряет своего очарования, даже если он пытается внушить кому-то страх. (Даже в драке подуиисами с друзьями Silicea умудряется держаться с некоторым достоинством, предпочитая наносить редкие, точно рассчитанные удары, нежели яростно идти напролом, молотя по чему попало.)
Хотя Silicea больше, чем большинство других типов, способна прощать, но если кто-то вызвал ее неприязнь, она будет проявлять такое же упорство в своем отрицательном отношении к этому человеку, как и в других вопросах. Обычно она не склонна к агрессивности к врагам, а проявляет свою неприязнь, избегая и отказываясь взаимодействовать, точно так же как ребенок Silicea выражает свой протест по отношению к родителям. Silicea чувствительна и защищает себя таким образом от неприятных осложнений, понимая, что она, с ее хрупкой конституцией, не только не может наслаждаться борьбой, но попросту не выдержит проявлений прямой агрессии.
Внешность
Silicea имеет очень характерную внешность. Как и ее психика, тело Silicea отличается утонченностью и хрупкостью, напоминая тело Phoshorus, но у Silicea оно еще более хрупкое и «невесомое». Конечности часто такие тонкие, что кажется, они могут переломиться, как спички. У индоевропейцев этого типа волосы светлые (часто очень светлые) или светло-русые, прямые и необыкновенно тонкие. Кожа обычно отличается крайней бледностью и тонкостью, так что она кажется прозрачной, с просвечивающими тонкими голубоватыми прожилками вен; часто кожа покрыта тонким светлым пушком. Лицо удлиненное, худощавое, с заостренными, утонченными чертами, отражающими утонченность интеллекта; глаза обычно голубые, серые или зеленые.
Staphysagria
Сущность: подавленный гнев.
Этот препарат часто назначается при физических последствиях подавления гнева. В этих случаях гнев и негодование четко ощущаются, не находят выхода во внешних проявлениях. Тогда их сила обрушивается на тело, вызывая соматические симптомы. Гомеопату важно осознавать, что острое состояние Staphysagria может возникнуть у представителя любого конституционального типа, а также учитывать тот факт, что у человека с конституцией Staphysagria гнев гораздо менее очевиден, чем в острых случаях. Гнев Staphysagria бывает столь сильно подавлен, что не только не выражается внешне, но и не осознается. (Это напоминает многих Natrum Muriaticum, душевная тоска которых большую часть времени бывает полностью вытеснена в подсознание.) Именно это мощное подавление делает большинство индивидуумов Staphysagria очень мягкими и приятными людьми, которые могут даже не подозревать о подавленном гневе, который словно бомба замедленного действия лежит в глубинах подсознания.
Истоки подавленного гнева Staphysagria обычно находятся в раннем детстве, когда они были еще маленькими мальчиками (по моим наблюдениям, мужчины преобладают среди представителей этого типа в соотношении примерно три или даже четыре к одному). Обычно родители такого человека были очень строгими и авторитарными, так что у ребенка постепенно утверждалось ощущение того, что выражать свои негативные реакции небезопасно и это может вызвать лишь еще более суровое наказание. Иногда родителей ребенка Staphysagria даже нельзя назвать особенно строгими в смысле наказаний, но они могли постоянно унижать ребенка словесно, говоря ему, что он «не на что хорошее он не годен» и т. п. Индивидуум Staphysagria может реагировать на подобное внешнее давление одним из четырех способов, и эти реакции формируют четыре разновидности этого конституционального типа, которые
я условно назвал Приятным, Неистовым, Замкнутым и Гладким индивидуумами Staphysagria. У каждого из этих подтипов существуют проблемы с выражением своего гнева, и именно подавленный гнев приводит к тому, что и в целом этим людям достаточно трудно выразить себя.
Иногда обладателем конституционального типа Staphysagria оказывается один из родителей ребенка, который и передает ему привычку подавлять свой гнев, хотя к самому ребенку никаких репрессивных мер при этом может и не применяться. В этом случае ребенок на подсознательном уровне перенимает родительский страх перед агрессией, который достаточно заразителен.
У всех четырех подтипов Staphysagria, которых мы будем разбирать, может случиться классический для Staphysagria взрыв затаенного негодования, однако у Приятного подтипа требуется очень уж мощная провокация, чтобы подавленный гнев как-то проявил себя.
Когда возмущение индивидуума Staphysagria становится явным, все подтипы демонстрируют примерно одинаковую картину. Основным в этой картине является одержимость гневом. Негодование охватывает человека без остатка, вызывая сильнейшее внутреннее напряжение, захватывающее и психику и тело человека, словно его распирает изнутри. Самой типичной причиной негодования у Staphysagria является отвержение со стороны близкого, любимого человека, обычно партнера, особенно если это сделано в агрессивной, оскорбительной манере.
Как только старый, давно скрытый в подсознании индивидуума Staphysagria гнев выходит на поверхность, он «прилепляется» к текущей ситуации и изливается мощным потоком негодования по отношению к спровоцировавшему этот гнев человеку. Поведение обидчика могло действительно вызвать гневные эмоции, однако у Staphysagria эти эмоции не облегчаются даже после нескольких взрывов негодования, так как их подпитывает огромный запас застарелого вытесненного в подсознание гнева.
Индивидуум Staphysagria живет и дышит только обидой и желанием отомстить. В кабинете у гомеопата такой пациент не может говорить ни о чем, кроме своей обиды. Другие темы способны занять его внимание лишь ненадолго. Его желудок может являть собой один сплошной напряженный, спазмированный узел, однако главной его жалобой остается обида, о которой он постоянно говорит, причем в абсолютно неконструктивном, зацикленном стиле. По моим наблюдениям, психотерапия у этих больных обычно не дает никаких результатов. Даже если удается добиться некоторого осознания своей привычки сдерживать гнев (а чаще всего это сделать не удается), они ощущают лишь временное облегчение. В исключительно редких случаях индивидууму Staphysagria удается под действием психотерапии раскрутить
историю своей обиды в обратном направлении — неделя за неделей — и добраться до исходной первопричины его гнева. Только тогда у этих пациентов возможен реальный прогресс. Работа же с текущей провоцирующей гнев ситуацией напоминает вскрытие одного фурункула при септическом состоянии, когда на место одного фурункула тут же появляются несколько других. К счастью, доза Staphysagria ЮМ обычно с заметной быстротой может снять напряжение у большинства этих пациентов. После приема препарата, как правило, наступает кратковременный «прорыв» накопленных запасов возмущения (стоит предупредить пациента о возможном развитии событий, чтобы на этот период он оградил себя от ситуаций, в которых его гнев мог бы принести вред ему и окружающим). Этот «прорыв» сменяется тишиной и миром в душе, которые могут сохраняться неопределенно долгое время. С помощью нескольких доз Staphysagria ЮМ можно нейтрализовать огромное количество подавленного гнева, позволяя пациенту отбросить свое негодование и жить полноценной жизнью.
Последующий анализ подтипов Staphysagria основан исключительно на моих собственных наблюдениях. Хотя большинство индивидуумов Staphysagria в главных своих проявлениях относятся к одному из этих подтипов, элементы остальных у них также могут быть. Пациент может представлять собой смесь Приятного и Неистового или Замкнутого и Гладкого подтипов. Довольно часто все подтипы в той или иной мере могут быть представлены у одного и того же пациента.
Приятный индивидуум Staphysagria
Этот подтип особенно часто встречается среди женщин, однако нередок он и среди мужчин. Приятный индивидуум Staphysagria во многом прямо противоположен классическому образу Staphysagria, описанному в старых книгах по Materia Medica и основанному на острой картине вскипающего гнева и еле сдерживаемого возмущения. Из всех четырех подтипов у этого уровень подавления своих эмоций наиболее высок. С детства эти люди приучаются избегать боли за счет «хорошего поведения», настолько хорошего, что они становятся крайне уступчивыми, полностью неспособными выразить какое бы то ни было несогласие. Staphysagria вообще очень чувствительный тип. Особенно чувствительны эти индивидуумы к родительской агрессии и родительскому неодобрению (Кент: «Гиперчувствительность», «Болезни от упреков»). Как и индивидуумы Natrum Muriaticum или Aurum, пациенты Staphysagria очень тяжело переживают родительский гнев и критику, однако их реакция несколько отличается от реакции первых двух типов. Дети Natrum muriaticum или Aurum
реагируют уходом в себя, они пытаются прятать свои чувства от родителей, однако в большинстве случаев в глубине души они лелеют обиду. У детей же, относящихся к подтипу приятных Staphysagria, страх гораздо сильнее, и они полностью подавляют свой гнев и негодование настолько полно, что сами перестают их чувствовать, а их место занимает страх не угодить родителям, а позже — любым людям. В результате они становятся очень мягкими, покорными, безотказными. Эти люди обладают самой деликатной и мягкой душой, какую только можно себе вообразить, однако эта мягкость носит нездоровый оттенок в отличие от мягкости Silicea или Pulsatilla, способных все же сказать «нет» при необходимости. Мягкость Staphysagria— прямое следствие отчаянных попыток избежать агрессии; именно эта мягкость не дает таким людям быть самими собой.
Приятный индивидуум Staphysagria чаще всего оказывается преданной женой так или иначе подавляющего ее мужа (или преданным мужем подавляющей его жены). В попытке заслужить одобрение эти люди часто оказываются обреченными на постоянную заботу о партнере, который их подавляет. Как и индивидуумы Natrum muriaticum, они часто выбирают партнера в чем-либо неполноценного — с каким-то физическим недостатком или нестабильного эмоционально, быстро делая себя незаменимыми во всех его нуждах. В этой ситуации индивидуумы Staphysagria оказываются открытыми постоянным придиркам и оскорблениям, которые воспринимаются как что-то неизбежное либо, хуже того, не вызывают у них даже внутреннего протеста. Они могут даже считать эти оскорбления «заслуженными». Когда такая женщина полностью отказывается от попыток постоять за себя, стараясь избежать агрессии, она теряет способность следить за собой и даже способность понимать, что ее действительно оскорбляют. Поскольку приятная пациентка Staphysagria очень боится открытого конфликта, она становится слепа к неадекватному поведению своего партнера и обвиняет себя, а не его, чтобы ни в коем случае ни менять сложившуюся ситуацию, так как это потребовало бы столь пугающей ее борьбы. Она живет, постоянно зарыв голову в песок, чтобы никогда не увидеть неприятной правды. Этот отказ посмотреть правде в глаза характерен для всех подтипов Staphysagria и проявляется в неискренности и уклончивости, которые мягко выражены у одних и очевидны у других. Основным способом избежать неприятной правды у приятных индивидуумов Staphysagria является молчаливая уступка, постоянное согласие со всем и тенденция брать вину на себя, когда дела идут плохо. Они кротки и покорны настолько, что иногда кажутся не имеющими собственной личности, настолько они слились со своим «повелителем». Кротость пропитывает их насквозь, распространяясь практически на все аспекты их жизни. Если в толпе кто-то наступит им на ногу, они извиняются. Если
хитрый приятель попросит у них в долг на неопределенный срок, они дадут, хотя им могли быть самим очень нужны эти деньги. В этом отношении приятный индивидуум Staphysagria в полном смысле слова становится пленником своего страха, рабом предпочтений и ожиданий других людей.
Подобно многим индивидуумам Natrum Muriaticum или Lycopodium приятный индивидуум Staphysagria обычно очень вежлив. Даже если такая женщина терпеть не может общество определенного мужчины (который может пугать ее), она никогда не будет с ним неприветливой и всегда улыбнется в ответ на его шутку. Со стороны она всегда будет выглядеть очень приятным человеком, так как всегда будет деликатна и приветлива, но мало кто из ее друзей и родственников догадается, до какой степени она подавляет свои истинные чувства. Обычно такая женщина относительно хорошо общается с людьми, поскольку она очень старается быть хорошей со всеми и производит крайне положительное впечатление, умея сказать правильное слово в правильном месте. Кроме того, приятный индивидуум Staphysagria обычно отличается относительной эмоциональной стабильностью. Он настолько полно подавил свой гнев, что редко ощущает его, а страх приглушен за счет безопасных взаимоотношений. Настроение такого человека обычно ровное и оптимистичное, если только он не находится в присутствии внушающего опасение или неприятного человека. По-видимому, приятный индивидуум Staphysagria, находящийся в стабильных и спокойных отношениях со своим партнером, вполне доволен жизнью до тех пор, пока может управлять своим сознанием и вытеснять в подсознание все нежелательное.
Как и все остальные индивидуумы Staphysagria, представители приятного подтипа склонны к романтике. В попытке уйти от собственного гнева и страха, подобная женщина воображает мужчину своей мечты и старается воплотить мечты в реальном партнере. Чтобы поддержать пламя романтических грез, она читает «женские» романы или романтические истории в женских журналах. Если ей удается найти любящего и привлекательного мужа, она десятикратно возвращает ему любовь и преданность и считает себя самой счастливой женщиной на свете. Она по-прежнему не в состоянии постоять за себя, но с таким партнером ей это и не требуется, поскольку она и так получает все, что ей необходимо, а он защищает жену от жестокости окружающего мира. Те же, кому достается менее идеальный партнер, точно так же изо всех сил стараются ему угодить, однако их душевный покой постоянно омрачен страхом, что ее могут бросить.
Приятные индивидуумы Staphysagria, будучи во многих случаях столь зависимы от своих партнеров, склонны сильно страдать в разлуке с ними. Однажды я познакомился с молодым доктором Staphysagria, имевшим очень взбал-
мошную молодую жену Ignatia, которая, кстати, тоже была доктором. Этот доктор Staphysagria говорил так робко, что его можно было не услышать за шумом улицы или при включенном телевизоре. Он был преданным рабом своей истеричной жены, по первому слову бросался выполнять все ее капризы, а когда она была не в духе, извиняющимся голосом просил своих гостей покинуть дом. Однажды он пришел ко мне на прием и рассказал, что очень переживает всякий раз, когда жена отсутствует в течение нескольких дней. Он ужасно тоскует без нее, а если она его бросит, это будет для него катастрофой (Кент: «Болезни от несчастной любви»). Подобно другим представителям приятного подтипа Staphysagria этот доктор обладал очень чувствительной душой и был приверженцем религиозного взгляда на жизнь. Это не только помогало ему увидеть духовную составляющую бытия, но также позволяло оправдать свою уступчивость и мягкость. Многие приятные индивидуумы Staphysagria принадлежат к религиозным и философским течениям, пропагандирующим кроткую любовь, пацифизм, непротивление злу насилием и т. п. Этим людям очень легко подставлять под удар другую щеку, однако, к сожалению, их кротость связана не с высоким уровнем духовного развития, а со страхом агрессии. (Настоящая духовность вовсе не влечет за собой избежание агрессии; она не только дает мир душе, но и укрепляет волю человека.)
Описываемый доктор Staphysagria был большим идеалистом. Он содрогался при рассказах о жестокостях и намеревался поехать врачом-миссионером в Африку. В медицинском институте он держался в стороне от других студентов, поскольку его деликатную душу коробил их грубый юмор, а их материалистические и гедонистические устремления его интересовали мало. В первую очередь его занимали духовные вопросы и много времени он проводил читая сложную духовную литературу и играя на скрипке. Он всегда был готов помочь любому и мог выслушать любую точку зрения, оставаясь в глазах большинства людей «прекрасным молодым христианином». С точки зрения людей, считающих, что «юноша-христианин должен быть послушен и кроток», он действительно приближался к идеалу, однако психологического здоровья это ему не прибавляло. Под внешней мягкостью Staphysagria всегда лежит слой страха, а под ним — слой гнева, добраться до которого можно лишь при самой глубинной психотерапии. Приятные индивидуумы Staphysagria могут восхищаться силой негодования Иисуса, выгнавшего торгующих из храма, однако у них никогда не хватит духа подражать ему. Перед лицом агрессивного противодействия они либо отступят, либо начнут вежливо убеждать оппонента, и если на того вежливость не подействует, они будут дрожать от страха, а после столкновения чувствовать себя физически больными. Мало кто из нас сохранит абсолютное хладнокровие и уверенность в себе, столкнувшись
с агрессивным поведением незнакомца, однако приятный индивидуум Staphysagria особенно чувствителен к проявлениям агрессии, и даже недели и месяцы спустя он будет чувствовать нервозность (Кент: «Робость»).
Одним из следствий отказа от активной борьбы за себя является некоторая потеря ясности ума. Ничто так не замутняет сознание, как страх, так что боязнь вызвать неодобрение со стороны других людей очень часто погружает приятного индивидуума Staphysagria в пароксизм нерешительности, особенно когда он пытается угодить нескольким разным людям. Кого ему слушаться - свою девушку или мать? А если он послушается девушку и это рассердит мать, то простит ли она его? Подобные трудности часто возникают у людей, живущих чужой жизнью, и для приятного индивидуума Staphysagria они почти привычны.
Нередко у индивидуумов Staphysagria, в том числе у приятных, имеется довольно высокий интеллект. В частности, мужчины этого типа обычно бывают профессионалами в своей области и столь же преданы работе, как и своим женам, но в отличие от других трудоголиков, главным образом стремящихся доказать себе и окружающим, чего они стоят, трудоголик из числа приятных индивидуумов Staphysagria работает из чувства долга, из желания служить своим ближним. Однажды мне пришлось лечить одного пожилого врача, в прошлом — выдающегося детского хирурга, обратившегося по поводу хронической диспепсии. В своей области он был весьма известным специалистом, завоевавшим признание среди коллег и пациентов. Когда он говорил по поводу профессиональных вопросов, его голос звучал уверенно (хотя в нем не было ни следа бахвальства). На первый взгляд в этом высококлассном хирурге можно было бы увидеть Nux vomica, Arsenicum album или перфекциониста Natrum muriaticum, однако вскоре мне стала очевидна его основная черта — очень сильная стеснительность (Кент: «Застенчивость»). При этом он заботился о своих маленьких пациентах так, словно был их любящим отцом. Подобно всем приятным индивидуумам Staphysagria его речь была очень мягкой и звучала очень скромно, даже когда он рассказывал о своих блестящих карьерных достижениях (к которым, в частности, относилось основание педиатрического хирургического общества в его городе). На мой вопрос о том, что он больше всего любит делать сейчас, после ухода на пенсию, он ответил, что обожает играть в крокет и даже в некотором смысле является одним из авторитетов в этой игре, однако собственно играть#ему удается нечасто, поскольку его постоянно приглашают судить соревнования по крокету в разных местах страны. Я спросил его, почему бы ему не отказаться от судейства, объяснив, что ему гораздо больше нравится играть, а не судить игру, на что он со вздохом ответил: «Я никогда не могу сказать "нет"». Кроме судейства крокет-
ных состязаний он проводил большое количество времени, заседая в различных благотворительных и медицинских комитетах, опять же чувствуя, что он там нужен, и будучи не в состоянии отказаться. Конечно, подсознательно ему хотелось чувствовать себя необходимым, аналогично тому, как домохозяйка Staphysagria старается сделать себя незаменимой для своего мужа, однако одновременно с этим он чувствовал и определенную неудовлетворенность от того, что он не может расслабиться и делать то, что ему хочется, - играть в крокет. Как и все приятные индивидуумы Staphysagria, он был очень мягок, у него редко проявлялись сильные эмоции, а на мир он смотрел сквозь призму тонкого интеллекта, направляемого эмоциональным желанием умиротворения и приятия окружающими.
Неистовый индивидуум Staphysagria
Этот подтип стоит несколько ближе к классическому негодующему варианту Staphysagria, однако он сложнее своих приятных собратьев. Подавляющее большинство неистовых Staphysagria — мужчины (во всяком случае, мне подобные женщины не встречались). В отличие от приятных Staphysagria, справляющихся со своим гневом путем полного вытеснения его в подсознание (Кент: «Подавленный гнев»), неистовый тип дает выход гневным эмоциям косвенным образом — за счет возбуждающих опасных приключений либо сексуальных подвигов. Это самый безрассудный из всех конституциональных типов, идущий на риск просто «от нечего делать» и способный вызвать ужас даже у самых отчаянных Nux vomica или Sulphur. На самом деле подобное безрассудство является не чем иным, как патологической зависимостью - для этих людей опасные приключения сродни наркотику. Если жизнь становится «слишком безопасной», они начинают чувствовать нарастающее беспокойство, поскольку в них усиливается подавленный, подсознательный гнев, требующий выхода в очередной опасной авантюре. Индивидуум Tuberculinum тоже чувствует сильное беспокойство, долго оставаясь на одном месте, однако у него имеется скорее патологическое пристрастие к возбуждающим разнообразным стимулам, а не к опасности. Страсть неистовых Staphysagria к смертельно опасным действиям разделяют индивидуумы Аигит, однако мотивы у последних несколько иные. Индивидууму Аигит становится лучше, когда он проходит близко от смерти, поскольку жизнь его нередко тяготит, а в опасности это бремя перестает давить на него. У неистовых Staphysagria, в отличие от Аигит, нет депрессивных тенденций. Им необходимо возбуждение от безрассудных поступков и опасных действий для того, чтобы выпустить скопившееся напряжение от подавленного ими гнева; подавленного еще с детских лет. Если их лишить привычного «предохранитель-
ного клапана», они склонны к взрывам ярости, особенно если почувствуют себя оскорбленными (Кент: «Обидчивость»).
Однажды мне пришлось лечить одного молодого человека из Калифорнии, страстного альпиниста. Он жаловался на неопределенный дискомфорт в желудке, возникающий после еды, и на неустойчивый стул, а кроме того, он хотел, чтобы я помог ему избавиться от употребления возбуждающих наркотиков. При рассказе о своих походах в горы он был очень оживлен и полон энтузиазма, хвастливо рассказывая об эпизодах, когда рвался трос безопасности, или о рискованных восхождениях на почти недоступные склоны. Когда я попытался узнать больше о его личности, его ответы становились все более неясными, на лице появилось растерянное выражение и он начал суетливо ежиться на своем стуле. Создавалось ощущение, что он понятия не имел о своем внутреннем мире, описывая свои чувства как неясную смесь эмоций, среди которых отчетливо выделялось лишь яркое возбуждение от горных походов, наркотиков и секса. Вся его жизнь выглядела как бегство от неясных и пугающих его эмоций, которые заполняли его всякий раз, когда он не прибегал к упомянутым источникам возбуждения.
Он перепробовал множество разных работ, путешествуя практически по всем штатам Америки, однако понравилась ему лишь одна — работа егерем в пустынной местности горной Калифорнии. Эта работа нравилась ему почти так же, как и альпинизм, так как она давала ощущение свободы — он был сам себе начальник, а людей видел, только когда сам хотел этого. Как и представители замкнутого подтипа, неистовые Staphysagria стремятся обрести свободу перемещений и избегают ограничений обычной, «нормальной» жизни. Обычно это скитальцы, стремящиеся обрести душевный покой, однако они редко на самом деле его обретают, поскольку ищут его вовне. Если же они обращаются внутрь себя, то видят жуткий хаос эмоций, который пугает их. Только воскрешение и повторное переживание заблокированных в подсознании воспоминаний детства (с помощью глубинной психотерапии) и осознание подавленного гнева может помочь неистовому индивидууму Staphysagria обрести душевный покой. Однако вместо этого они стремятся вовне и буквально теряют себя в возбуждающем буйстве опасных авантюр.
Неистовые индивидуумы Staphysagria в своем поиске возбуждения обращают очень мало внимания на опасность. Мой альпинист потерял свою девушку в одном из восхождений, когда ее трос порвался и она упала со скалы, однако это не сделало его осмотрительнее. Уже после того как я начал его лечить, он внезапно ушел в неподготовленную экспедицию по горному хребту. Погода испортилась, видимость ухудшилась, но это не испугало его; не остановило его и то, что с ним было четверо неопытных альпинистов, которым он пообе-
АА1
щал, что все будет нормально. Однако трудности преследовали их с самого начала и до конца, а один из новичков получил травму. К счастью, никто не погиб. Впоследствии он рассказывал об этом путешествии так, словно оно ему приснилось. Он пытался преуменьшить как пережитые ими опасности, так и травму его перепуганного товарища и выглядел явно растерянным и недоумевающим по поводу свалившихся на них неприятностей. Он был преисполнен решимости исправить недостатки и провести следующую экспедицию «в более безопасных условиях». Неистовые Staphysagria часто бывают склонны к состоянию растерянности, когда все воспринимается «словно во сне» (Кент: «С трудом может сосредоточиться, полная отрешенность»). Эмоции этих людей более активны, чем у представителей приятного подтипа, а подавление гнева лишь частично. В результате возникает тупиковая ситуация, когда ум словно погружается в сон, чтобы избежать столкновения с полным хаосом и лежащей под ним яростью. После дозы Staphysagria ЮМ этот альпинист стал гораздо стабильнее эмоционально, менее возбудим и даже выразил желание осесть на постоянном месте со своей новой девушкой.
В поиске отвлекающих возбуждающих стимулов неистовые Staphysagria часто прибегают к злоупотреблению наркотиками. Оба хорошо знакомых мне человека, принадлежащих к этому подтипу, применяли наркотики очень часто, а один из них не только постоянно использовал «стимулирующие» и «расслабляющие» смеси, но даже понемногу приторговывал ими. Как и у всех Staphysagria, у него была очень чувствительная душа, и ему приходилось выдумывать себе оправдания типа «продавая наркотики, он помогает людям расширять сознание, обретать свободу и т. п.». Такого рода "рассуждения очень характерны для Staphysagria, так как циничный и прожженный наркоторговец, прекрасно знающий о том, что его товар убивает людей, и нисколько не переживающий по этому поводу, вряд ли будет принадлежать к этому конституциональному типу. А вот регулярно употребляющий марихуану и потихоньку торгующий ею человек вполне может относиться к неистовым Staphysagria, Я лечил множество подобных пациентов и находил у всех у них некоторую потерянность с тенденцией искать простое решение своих проблем, типа переезда в другое место или участия в какой-нибудь авантюре, вместо того чтобы попытаться бросить наркотики, разобраться в себе и найти постоянную работу. (Неистовый индивидуум Staphysagria прекрасно изображен в недавно вышедшем фильме «Point break» в образе Бодхи, сыгранном актером Патриком Свейзом. Бодхи- фанатик серфинга, летящий на огромных волнах, нюхающий кокаин на вечеринках, очаровывающий, а затем бросающий женщин одну за другой, приверженец распространенной в шестидесятых годах философии «расширения сознания», свободы и дзэн-буддизма. Его личный магнетизм
привлекает к нему группу последователей, которые хотят идти на риск и интерпретируют собственный отказ от какой бы то ни было ответственности «личной свободой». Бодхи соединяет свой идеализм с жаждой возбуждающих ощущений, организовав ограбление банка. Им движет скорее желание поиздеваться над властями, чем алчность, а прежде всего — стремление пережить возбуждение опасностью. Когда дела пошли плохо, ему хватило решимости совершить убийство и убежать, а затем хватило безумия, чтобы не испытывать особых угрызений совести, несмотря на то что до этого он проявлял себя как чуткий и отзывчивый человек, готовый прийти на помощь друзьям. (Подобно всем неистовым Staphysagria, этот человек полон противоречий, в частности, чуткость в нем соседствует с полной безответственностью.)
Неистовые Staphysagria склонны временами использовать свой идеализм для оправдания опасных увлечений. Однажды мне пришлось лечить одного мужчину, около сорока лет, от желудочно-кишечных недомоганий. Он выглядел очень молодо и имел мягкие, деликатные манеры. Он был очень общителен, а его речь была очень раскованна и не лишена чувства юмора, что делало его весьма приятным собеседником. По роду своей работы он был журналистом-фотографом, и когда я увидел его впервые, он только что вернулся из очередной командировки. Его жизнь была разнообразной и кочевой — он явно не собирался осесть где-то в одном месте. Он сказал мне, что особенно полной жизнью он живет, собирая материал в местах боевых действий. Он побывал во многих горячих точках, где пули и осколки летали буквально у него над головой. Второй раз, когда я встретился с ним, он был безмерно расстроен — возник новый региональный конфликт, но у него не было денег, чтобы поехать туда. Я спросил, из-за чего конкретно он переживает, и он ответил, что всегда хотел только одного — быть там, где что-то происходит. Затем он стал говорить о желании помочь местным крестьянам, страдающим от войны больше всех. Он был на самом деле совершенно вне себя от огорчения и разочарования, однако мне показалось, что все же основным его мотивом была не помощь несчастным мирным жителям, а получение дозы адреналина в очередном «жарком месте». Я дал ему дозу Staphysagria 10M, после чего его пищеварительные проблемы быстро облегчились, однако мне не удалось наблюдать его после этого длительное время, и я так и не узнал, смог ли он дать лекарству подействовать достаточное время, чтобы оно помогло его личности стать более сбалансированной или его действие было заблокировано приемом кофе или наркотиков.
Staphysagria— очень сексуальный тип (Кент: «Похотливость», «Разврат», «Нимфомания»), и особенно справедливо это для неистового подтипа. Между похотью и агрессией имеется очень тесная связь (в основе того и
другого лежит уровень мужского полового гормона тестостерона), а плохо подавленный гнев неистовых Staphysagria склонен прорываться через либидо. Учитывая стремление представителей этого подтипа к постоянному получению возбуждающих эмоций (вплоть до развития патологической зависимости от них), нетрудно понять, что они склонны к беспорядочным половым связям, а также к импульсивности и страстности в любви. Будучи в Калифорнии, я останавливался в двух коммунах, что позволило мне познакомиться со своими пациентами гораздо ближе, чем это возможно в кабинете врача. Однажды вечером я пошел на танцы, и тут ко мне начал «приставать» человек, о принадлежности которого к неистовым Staphysagria я уже догадался ранее. Он был сильно пьян и сначала пытался преследовать разных женщин, делая им непристойные намеки. Когда же его попытки кончились неудачей, он обратил внимание на меня и стал предлагать «сразиться» с ним, наполовину в шутку, наполовину агрессивно стараясь ухватить меня за одежду. Я ощутил недюжинную силу его пальцев, а кроме того — некоторое сексуальное возбуждение, от которого он пытался отделаться за счет борьбы со мной. У неистовых Staphysagria под действием алкоголя часто одновременно нарастает агрессивность и сексуальность. То же самое можно сказать о мужчинах Natrum Muriaticum и некоторых других типов, однако у неистовых Staphysagria сексуальность выпирает особенно сильно по контрасту с их мягкостью и умеренностью в трезвом состоянии.
Индивидуумы Staphysagria в целом очень чувствительны к критике и отвержению, а неистовые Staphysagria особенно тяжело переживают сексуальное отвержение. Однажды я стал свидетелем ярости отвергнутого индивидуума Staphysagria. Ранее я знал его как безрассудного, но мягкого и деликатного человека. Однажды я увидел, как он отреагировал на попытку девушки отвергнуть его ухаживания. Он метал в ее адрес проклятия и был вне себя от негодования, так что довел ее до слез. После этого мне приходилось наблюдать подобные реакции у других неистовых индивидуумов Staphysagria, и я пришел к заключению об их типичности для данного подтипа (Кент: «Ревность», «Гнев с негодованием»).
Подобно другим подтипам Staphysagria неистовые Staphysagria склонны к ярким и интенсивным сексуальным фантазиям (Кент: «Навязчивые сексуальные мысли»). Часто эти фантазии заставляют их мастурбировать (Кент: «Склонность к мастурбации» — Staphysagria в третьей степени), а также вступать в частые и беспорядочные половые контакты, включая гомосексуальные. С другой стороны, неистовые Staphysagria очень романтичны. Они часто тоскуют по душевной близости в интимных отношениях, однако их уклончивость и неистовство обычно не позволяют им найти человека, с которыми они могли
бы достичь этой близости. Один из моих неистовых пациентов Staphysagria со слезами на глазах рассказывал мне о разрыве со своей возлюбленной. Другой после приема лекарства смог бросить наркотики, осесть на одном месте и наладить стабильные отношения с любимой женщиной. Почти в каждом случае неистового индивидуума Staphysagria гомеопат видит чуткую, романтическую натуру, несмотря на их гнев и безответственность. Неистовый индивидуум Staphysagria часто выглядит потерянным мальчиком, запутавшимся, вспыльчивым и импульсивным, которого охватывает сильная тоска, стоит ему остановиться и почувствовать свое одиночество. Его шарм и бесшабашность привлекают к нему множество женщин, как любящих «веселую жизнь», так и желающих заботиться о нем, однако обычно он не может долго поддерживать связь с женщиной, поскольку не в состоянии честно посмотреть в глаза горькой правде и осознать свои проблемы. Вместо этого он предпочитает не замечать проблем, сначала отдаваясь «кайфу», а затем, когда отношения идут как-то не так, быстро меняя партнера.
В отличие от замкнутых Staphysagria неистовые индивидуумы этого типа, как правило, обычно довольно открыты эмоционально. Обычно они предпочитают свободно обсуждать свои чувства, особенно когда им плохо, в манере, привлекающей сочувствие, так как они при этом обнажают свою уязвимость. Будучи расстроенными, они могут открыто рыдать, не стесняясь, а с любимыми не стесняются в выражении своих чувств. Уклончивость этих людей не достигает такой степени, чтобы они отказывались обсуждать свои чувства; скорее она заключается в неспособности к честному самоанализу. Хаос собственных эмоций обычно вызывает растерянность и желание убежать от них, погрузившись в опасные приключения и поиск возбуждающих стимулов. Стоит им попытаться описать собственные чувства, они становятся в тупик и выглядят совершенно растерянными, а затем произносят что-то вроде «это не поддается описанию».
Подобно фотокорреспонденту, который больше всего сочувствовал страдающим от войны бедным крестьянам, многие неистовые индивидуумы Staphysagria не любят власть и властителей. В большинстве случаев первоначальный гнев этих людей был вызван излишней строгостью родителей, которые часто наказывали их в детстве, поэтому вполне естественно их стремление «делать пакости властям», так как тем самым они косвенно бунтуют против власти своих деспотичных родителей. Бодхи, неистовый индивидуум Staphysagria из фильма «Point break», грабит банк исключительно из желания шокировать правящие круги, а не из жажды наживы. Его банда надевает маски, похожие на предшествующего президента Соединенных Штатов, тем самым давая понять, что в первую очередь их поступок — пощечина
правящим кругам. Презрение к власти — еще одна причина, по которой неистовые Staphysagria живут скитальцами. Они знают, что стоит им остаться на одном месте или на одной работе в течение долгого времени, они обязательно вступят в конфликт с местными властями. Им легче скитаться, тем самым избегая обязательств и ответственности. В конце концов некоторые неистовые Staphysagria становятся истощенными физически и морально подозрительными одиночками, непроизвольно отвергающими всякое предложение о любви и стабильности. Тогда они начинают напоминать замкнутых индивидуумов Staphysagria.
Замкнутый индивидуум Staphysagria
Тогда как приятные Staphysagria привыкают избегать конфликтов угодливостью и покорностью, замкнутые Staphysagria вообще избегают социальных контактов. Это очень интровертированные люди, скитающиеся одиночки, избегающие людей из желания не повторять своего прошлого, своего детства, в котором они чувствовали себя беспомощными или ничего не стоящими, переполненными гневом, который не могли выразить из страха жестокого наказания. При разговоре с замкнутыми Staphysagria создается ощущение, что говоришь с тенью. У них почти незаметно проявлений жизни — они ничем не интересуются и почти не проявляют эмоций. Голос их сух и монотонен, говорят они очень мало. Взгляд сдержанный и подозрительный, в глаза они смотреть не любят. При общении они кажутся напряженными и беспокойными, а лицо их никогда не расслабляется. Кажется, что улыбка могла бы расколоть такое лицо — с такой силой мимические мышцы держат на нем неподвижную защитную маску нейтрального выражения. Ригидная нейтральность и отсутствие непосредственности может напоминать Аигшп и Kali carbonicum, однако между этими тремя лекарствами существуют очевидные различия. Субъекты Аигит гораздо больше склонны к депрессии и суицидальным мыслям, нежели замкнутые Staphysagria, и более энергичны и напористы в обществе. Индивидуумы Kali carbonicum также более решительно проявляют себя в профессиональной деятельности, абсолютно не склонны к бродячему образу жизни и обычно более адаптированы в обществе, чем замкнутые Staphysagria. С детства замкнутые Staphysagria приучаются избегать наказаний, «залегая на дно» и прячась от глаз. Во взрослой жизни они сохраняют эту привычку, а поступая таким образом, они серьезно ограничивают себя в возможности эмоционального удовлетворения. В детстве у них обычно мало друзей, а с теми, с кем они общаются, они излишне серьезны. Они не могут полностью снять с себя защитную броню, поскольку боятся новых ран. В отличие от
индивидуумов Natrum muriaticum, обычно хороших актеров, замкнутые Staphysagria так и овладевают навыками поведения в обществе. В выражении их лица постоянно сохраняется некоторая мрачность, а когда они пытаются улыбаться, их улыбка кажется вымученной и напряженной. Я думаю, что причина, по которой замкнутым Staphysagria в отличие от Natrum muriaticum так и не удается изобразить гладкий внешний фасад заключается в том, что первые для этого слишком напуганы и слишком исполнены горечи. Индивидуумы Natrum muriaticum прежде всего стремятся избежать эмоциональной боли. Что же касается индивидуумов Staphysagria (особенно замкнутых), то у меня сложилось впечатление, что они, как и пациенты Arsenicum album, больше концентрируются на физическом выживании и избегании физических оскорблений. Большинство замкнутых Staphysagria, которых мне приходилось лечить, в детстве подвергались сильным телесным наказаниям. В результате у них развивался страх перед любыми контактами с людьми, и они становились скитальцами, стараясь стать как можно более незаметными. Популярный образ бродяги из прерий, часто встречающийся в вестернах, прекрасный гротескный образ замкнутого индивидуума Staphysagria. Обычно такой герой — одинокий скиталец, за спиной которого лежит какая-то ужасная тайна, как правило связанная с нападением негодяев, мучительными истязаниями, так что он чудом остался жив. Его глаза спрятаны под широкополой шляпой; он молчалив и может процедить лишь пару слов, заказывая виски в баре, а затем уходит раньше, чем кто-либо проявит к нему интерес. Как правило, в кульминационный момент фильма этот герой жестоко мстит своим обидчикам, тем самым хотя бы отчасти давая умиротворение своей душе. Замкнутым Staphysagria необходимо «войти в контакт» со своим гневом и выплеснуть его, однако лишь когда им удается осознать первопричину своего гнева, понять, кто его обидел в самом начале (обычно это отец), и внутренне выплеснуть свой гнев на этого первоначального обидчика, только тогда они могут освободиться как от гнева, так и от сковывающего их страха. Проецирование гнева на других может помочь таким людям приобрести большую уверенность в себе, однако окончательно ни от страха, ни от гнева это их не избавит.
Неудивительно, что замкнутые Staphysagria отличаются крайней недоверчивостью (Кент: «Подозрительность»). Они могут очень многое скрыть от гомеопата и склонны маскировать свой страх за рациональными рассуждениями. Staphysagria вообще относительно интеллектуальный, ментальный тип, и многие замкнутые Staphysagria посвящают свою жизнь обучению и чтению, ограничивая тем самым контакты с другими людьми. Некоторые из них пускаются в странствия либо уединяются от людей в пустынной местности, где приобретают множество практических навыков. Отшельническая жизнь может при-
влечь также индивидуумов Natrum muriaticum, которые тоже будут подозрительно воспринимать всех людей, и здесь развести эти два типа бывает очень сложно. Однако в целом пациентам Natrum muriaticum легче выражать себя, а их эмоции более отчетливы, даже если они редко демонстрируют их. Все Staphysagria часто выглядят растерянными, когда речь заходит об их чувствах, и чаще жалуются на затруднение мышления, чем на депрессию. В глубинах их подсознания постоянно идет борьба меЗкду страхом и гневом, и для сохранения этих эмоций в подавленном виде постоянно требуются ментальные усилия, что иногда приводит к ощущению растерянности и спутанности, особенно если пациент попадает в ситуацию, которая может разбередить старые эмоции. Различить Staphysagria и Natrum muriaticum могут и черты лица. У большинства Staphysagria от уголков глаз расходятся тонкие морщинки, а в целом лицо лишено морщин, что придает им моложавый вид, и даже в большей степени, чем пациентам Lycopodium.
При назначении замкнутым Staphysagria препарата в высокой потенции эффект может быть крайне ярким. Я наблюдал, как в течение недели такие люди из замкнутых, похожих на молчаливые тени превращались в открытых и искренних. Видно, как на серые, изможденные лица возвращаются краски жизни, как они становятся мягче и как впервые за многие годы люди начинают искренне улыбаться. В процессе этих изменений у пациентов может выходить наружу и гнев, подавленный в раннем детстве, выражаясь в спонтанных импульсивных вспышках или возникая в обстановке психотерапевтических сеансов. (Обычно я советую моим сердитым пациентам избивать подушки или кричать изо всех сил.) Эмоции гнева могут выражаться и в желании делать тяжелую физическую работу. Приема лекарства может быть недостаточно для того, чтобы пациент полностью осознал свой исходный гнев и страх и соответственно полностью от них освободился, но это может значительно расширить горизонты жизни пациента, обогатить его эмоции и увеличить профессиональные возможности, позволяя отбросить прежнюю тактику ухода в себя.
Гладкий индивидуум Staphysagria
Этот подтип обладает многими чертами трех других, к которым он добавляет свои собственные. Это наиболее «успешный» подтип Staphysagria с точки зрения его социальных достижений и наиболее «нормальный», поэтому его бывает труднее увидеть у пациента. Кроме того, Staphysagria вообще не очень частый тип, поэтому неопытному гомеопату трудно понять его хорошо на основании собственной практики, поэтому ему приходится больше полагаться на подробные описания из книг.
Гладкий подтип очень напоминает приятных индивидуумов Staphysagria, однако в отличие от последних они могут быть при необходимости напористыми и решительными. Как и приятные Staphysagria, они имеют мягкие, деликатные манеры; они женственны, но не изнежены, и это вызывает симпатию к ним у большого числа людей (мягкость черт английского комика и певца Des O'Conner является хорошим примером). В противоположность им индивидуумы Lycopodium, которых часто путают с гладкими Staphysagria, имеют более мужественные или по крайней мере нейтральные черты, а также кажутся менее эмоциональными. Тогда как приятные Staphysagria избегают конфликтов постоянной уступчивостью, гладкие представители этого типа действуют более тонко и изворотливо. Обычно они очень дипломатичны и достигают мастерства в умении избегать нежелательных ситуаций. А нежелательны для них как ситуации, связанные с проявлением чьей-то агрессии, так и те, которые связаны с необходимостью проявлять или обсуждать свои эмоции. Обычно они обладают острым умом, который они используют не только для завоевания места под солнцем, но и для того, чтобы отвлечь внимание от своих чувств. Особенно поднаторели они в умении отшучиваться, набрасывая покров юмора на свою личную жизнь, а также в умении перевода разговора на другую тему. В отличие от приятных Staphysagria гладкие представители этого типа не будут уступать до бесконечности, а вполне могут разозлиться. При этом они редко выражают свой гнев открыто, однако их речь становится все более отрывистой и сухой, причем они склонны до последнего избегать говорить о предмете своего раздражения.
Гладкие Staphysagria, о чем и свидетельствует название этого подтипа, обычно демонстрируют расслабленную, беспечную манеру поведения, подчеркивающую эмоциональную уравновешенность. Это очень гибкие люди, способные приспособиться к самым разнообразным ситуациям, не выказывая при этом никакой нервозности. Их самое слабое место — эмоциональная уклончивость, которую гомеопату бывает довольно сложно сразу разглядеть и для обнаружения которой бывает необходимо пообщаться с пациентом более тесно или опросить его близких. Кроме того, гомеопату необходимо отличать гладких Staphysagria от других излишне вежливых, уклончивых, скрывающих свои эмоции типов, таких, как Lycopodium и Natrum muriaticum. В целом гладкие Staphysagria внешне выглядят даже более мягкими и легкими в общении, чем индивидуумы Lycopodium, не обладая привычкой последних давать всему рациональное объяснение и выпячивать свою начитанность. Как и все Staphysagria, гладкий подтип характеризуется скромностью, несмотря на то что в социуме эти люди могут действовать очень уверенно. Гладкие Staphysagria выглядят более легкими и моложавыми, чем мужчины Natrum muriaticum, и не
столь смущаются и не занимают оборонительную позицию, когда дело доходит до душевной близости. (Сравните мягкость натуралиста Дэвида Эттенборо и Деса О' Коннера). Natrum muriaticum более «глубокий» тип, чем Staphysagria в смысле способности переживать глубокие эмоции и в смысле заинтересованности более глубокими вопросами — о помощи нуждающимся, о религии и т. п. Гладкий индивидуум Staphysagria хочет лишь спокойной жизни, и хотя он мягок и отзывчив по натуре, он не обладает потребностью Natrum muriaticum улучшать жизнь других людей.
Хотя конституциональные черты более обусловлены наследственностью, нежели окружающей средой, можно заметить отчетливую взаимосвязь между условиями детских лет и конституциональным типом человека. Например, для индивидуумов Ignatia очень характерен опыт потери любимого человека в детском возрасте, а родители индивидуумов Natrum muriaticum часто вынуждали их демонстрировать какие-то результаты, «играть на публику». В случае Staphysagria пациенты часто жалуются на жестокость и суровость со стороны родителей, либо на то, что родители постоянно давали им понять их никчемность и неполноценность. Условия детских лет играют в последующем огромную роль в формировании болезней взрослого человека.
Однажды я наблюдал очень яркое подтверждение этому у одного гладкого пациента Staphysagria, обратившегося по поводу генерализованного деформирующего артрита, возникшего внезапно в возрасте восемнадцати лет. (Для Staphysagria очень характерно стремительное развитие заболевания в ответ на эмоциональный стимул.) Этот пациент был очень вежлив и одновременно скромен. Он казался открытым и дружелюбным, обладая при этом острым интеллектом. Я спросил его о том, что происходило в его жизни в период возникновением артрита, на что он ответил, что впервые почувствовал проявления болезни, когда сидел, ожидая объявления результатов выпускных школьных экзаменов. Ему казалось, что сдал он их очень плохо, и ужасно переживал из-за того, что скажут ему родители, мечтавшие о его поступлении на юридический факультет. При дальнейших расспросах выяснилось, что родители постоянно критиковали как то, что он делал, так и его самого. Я спросил у него, какие чувства у него это вызывало, и он ответил: «Мне казалось, что я ни на что не способен». Затем я спросил его, какое влияние оказал артрит на его жизнь. Он ответил: «Теперь я не могу делать то, что хотел». Мне стало ясно, что он подсознательно выбрал артрит, предчувствуя провал на экзаменах, как способ оправдать свою несостоятельность в глазах родителей. Только инвалидность дала ему оправдание. По иронии судьбы экзамены эти он сдал хорошо и со временем стал опытным юристом. Я назначил ему регулярный прием Staphysagria 30с, и состояние его суставов заметно улучшилось. Его
состояние было расценено как болезнь Райтера, т. е. артрит, возникающий как следствие гастроэнтерита или венерического уретрита.
Интересно отметить, что наиболее слабые физические точки Staphysagria включают именно систему пищеварения и мочеполовые органы, и я наблюдал несколько пациентов с болезнью Райтера, хорошо отреагировавших на это лекарство. Очень похожие условия воспитания в детстве обычно бывают у индивидуумов Lycopodium, однако результаты такого воспитания у двух типов различаются в силу разницы исходной конституции. Основным следствием постоянной критики со стороны родителей у Lycopodium является неуверенность в своих силах, которой сопутствует тревожность перед ответственными событиями, и нередко компенсаторная бравада. Мой же пациент-юрист вовсе не страдал неуверенностью в своих силах. У него также не было ни особой тревожности перед важными делами, ни желания «выпячивать грудь». Требования его родителей оставили у него лишь чувство гнева и страха перед наказанием, а развитие у него артрита явилось результатом подсознательного стремления избежать этих эмоций.
Индивидуумы Staphysagria в отличие от Lycopodium более склонны к развитию внезапных и серьезных заболеваний в ответ на эмоциональные стрессы. Если у Lycopodium в тяжелые моменты может умеренно обостриться экзема или несколько расстроиться кишечник, то у Staphysagria в ответ на стресс возникнут очень сильные боли в животе или внезапно разовьется очень сильная экзема. Мой пациент-юрист выглядел очень уравновешенным эмоционально, что типично для всех гладких Staphysagria, однако за эту внешнюю уравновешенность он заплатил слишком дорогую цену. Чтобы не допустить развитие артрита, ему нужно было выплеснуть свой страх и гнев на родителей или сойти с ума — он выбрал самый безопасный вариант.
Гладкие Staphysagria обычно очень общительны. Их эмоциональная легкость в сочетании с обаянием и острым интеллектом делают их очень популярными как для мужского, так и для женского общества. Индивидуум Lycopodium обычно более популярен у женщин, так как его постоянное стремление к конкуренции делает его опасным соперником в глазах многих мужчин. В противоположность ему гладкий индивидуум Staphysagria выглядит скромным и обаятельным для обоих полов, поскольку он не старается никому ничего доказывать. Что он действительно старается делать, как и любой индивидуум Staphysagria, так это избегать контакта со своими глубинными эмоциями. И он становится таким привлекательным именно потому, что у него это получается хорошо.
Некоторые известные артисты обладают тем легким обаянием, которое заставляет думать о гладком подтипе Staphysagria, (Для них также характерна некоторая легкость, хрупкость телосложения, типичная для Staphysagria
вообще.) Здесь я подразумеваю не только уже упоминавшегося Деса О'Кон-нера, но также Фреда Эстайра, Бина Кросби и английского актера Нигеля Хэверса. (По-видимому, нельзя назвать случайным то обстоятельство, что в двух последних виденных мною телевизионных драмах Нигель Хэверс играет скитальцев, чье тонкое обаяние уже не в силах скрыть ту ужасную тайну, от которой они бегут.) Обратите внимание на некоторый налет легкой, почти женственной шаловливости, имеющейся у каждого из этих артистов. Естественно, что, прячась от своих глубинных чувств, гладкие Staphysagria менее успешны в личной жизни в отличие от жизни общественной. Женщина обычно чувствует их уклончивость, которая ее разочаровывает — ведь нельзя по-настоящему быть близкой с мужчиной, который прячется от самого себя. Она будет злиться, когда он будет пытаться уходить от обсуждения серьезных проблем, как практических, так и эмоциональных. Многие гладкие Staphysagria находят компромисс в том, что начинают относиться более серьезно к волнующим жену проблемам и обучаются отчасти обсуждать свои чувства, тем самым делая отношения более удовлетворяющими жену, хотя большая часть их эмоций остается в подавленном состоянии, что постоянно сохраняет угрозу для семейных отношений в будущем. Если в будущем какие-то события пробудят спящих в подсознании джиннов, они могут лавинообразно вырваться на свободу в форме необъяснимого гнева и раздражительности, иррациональной нервозности, ведущей к алкоголизму, или в форме серьезной физической болезни. Подобно всем Staphysagria гладкие индивидуумы этого типа сидят на котле бурлящих и ищущих выхода эмоций. Обычно им удается сдерживать их напор, однако неожиданные внешние события могут «выбить пробку», и тогда сам пациент будет ошеломлен интенсивностью своих переживаний.
Внешность
По моим наблюдениям, женщины несколько преобладают среди приятных Staphysagria, тогда как женщины других подтипов встречаются редко или не встречаются совсем. Внешность приятных, неистовых и гладких индивидуумов Staphysagria похожа, так что с нее мы и начнем. В целом для этих людей характерно худощавое телосложение, а рост бывает выше или ниже среднего. Лицо выглядит моложе своих лет, с гладкой кожей и очень тонкими морщинками (особенно характерны тонкие морщинки, радиально расходящиеся из уголков глаз). Лицо часто имеет шаловливое выражение, худощавое и треугольной формы, заостренное в сторону подбородка. Волосы часто тонкие, могут быть любого цвета, хотя наиболее распространены
светлые и русые оттенки. Глаза обычно сверкающие, как бусинки, похожие на глаза мультипликационных героев Джимми Крикета, которые и в целом имеют все Staphysagria. Некоторые субъекты Staphysagria, особенно опустившиеся и злоупотребляющие марихуаной, бывают очень худыми и истощенными, с угловатыми чертами лица и заостренным носом. У них обычно бывает болезненная бледность кожи и характерные согбенные плечи. При ходьбе такие люди держат руки прижатыми к туловищу, что создает очень несуразный вид, тем более что походка их обычно вялая и безжизненная; они ходят, как орангутанги. Подобная «изможденная», опустившаяся разновидность Staphysagria с психологической точки зрения являет собой сочетание приятного, неистового и замкнутого подтипов.
Замкнутые индивидуумы Staphysagria похожи на остальные подтипы, однако их лицо сковано в неподвижную маску, очень жесткую и почти не выражающую эмоций. Волосы их обычно обильно покрыты сединой, даже у молодых, а взгляд очень скрытный. Я встречал только одного замкнутого индивидуума Staphysagria, имевшего мощное тело; остальные были маленькими, хотя и довольно жилистыми, что отражало их образ жизни, связанный с большим количеством физического труда. У большинства замкнутых Staphysagria очень тонкие или почти отсутствующие губы, что отражает их мощное подавление эмоций.
Stramonium
Сущность: свет и тьма.
Этот препарат, возможно, является самым знаменитым и ярко действующим лекарством из числа соответствующих состояниям умопомешательства. Этот препарат имеет свой конституциональный тип, схожий с Belladonna, Hyoscyamus, Anacardium и Veratrum album. Как и все перечисленные типы, Stramonium достаточно редок, а его психическая картина настолько экстремальна, что большинство его обладателей постоянно пребывают в психиатрических клиниках. Интересно, что большинство детей этого типа, которых мне приходилось видеть, были мальчиками, тогда как среди моих взрослых пациентов Stramonium были одни женщины. Я думаю, что в целом этот тип в основном мужской, однако женщины Stramonium в отличие от мужчин еще в состоянии быть адаптированными к жизни вне специализированных психиатрических заведений.
Тьма
Одним из наиболее ценных диагностических признаков Stramonium, отличающих его от других психотических средств, является интенсивный страх темноты. Индивидуумы Stramonium склонны к любым видам интенсивных страхов, бреда и галлюцинаций, и обычно они очень боятся ночи, поскольку именно в ночное время монстры их подсознания набрасываются на них с особенной силой. Пациенты могут сказать вам, что ненавидят закат, поскольку он возвещает наступление тьмы. У детей Stramonium часто отмечается панический страх темноты, и они ни за что не войдут в неосвещенную комнату. Они спят с зажженной лампой, и если проснутся в темноте, то увидят ужасных чудовищ (гораздо более отчетливых, чем призрачные тени, которые мерещатря в темноте обычным детям), пронзительно закричат и будут кричать еще долго после
того, как проснутся родители и попытаются успокоить их. У пациентов Stramonium имеются ужасные ночные кошмары, которые продолжаются даже после пробуждения, когда ребенок истошно вопит, судорожно вытаращив глаза, словно его жизнь находится в опасности.
У взрослых индивидуумов Stramonium в большей степени, чем у представителей других конституциональных типов, выражена склонность видеть лица, чудовищ и призрачных людей (Кент: «Видит животных, чертей, ангелов, призраков умерших людей»). Одна из пациенток Stramonium, страдавшая расщеплением личности, жаловалась на то, что постоянно видит маленьких человечков или странные создания, которые не видны никому другому. В темноте пациенты Stramonium видят такие галлюцинации чаще и более отчетливо. Эти видения могут пугать пациентов, поскольку они могут иметь демонический или угрожающий вид, либо больные могут почти не обращать на них внимания.
<Дата добавления: 2016-09-20; просмотров: 632;