СУЩНОСТЬ И ОПРЕДЕЛЕНИЕ СУБКУЛЬТУРЫ

Поскольку общество распадается на множество групп — национальных, демографических, социальных, профессиональных, — постепенно у каждой из них формируется собственная культура, т.е. система ценностей и правил поведения. Малые культурные миры называют субкультурами.

Есть такая субкультура и у военнослужащих. И появилась она очень дав­но — тогда же, когда при первобытно-общинном строе воины выделились в самостоятельную социальную группу со своими ритуалами, приемами веде­ния боя, церемониями и обрядами. То воинство еще не было ни регулярным, ни профессиональным. Но оно уже было субкультурным образованием.

Таким образом, воинская субкультура — наидревнейший и универсаль­ный исторический тип субкультуры. Армейская субкультура гораздо моло­же, поскольку ее формирование связывают с появлением крупных земле­дельческих государств и древневосточных империй. Армии стали массовы­ми, насчитывающими сотни тысяч человек. Они требовали от солдат профессиональной подготовки, длительного отрыва от семьи, проживания в закрытых военных лагерях и казармах, и соответственно формирования непохожего на гражданский образ жизни военного, или армейского образа

жизни. Наибольшего развития армейская субкультура получает в индустри­альном и постиндустриальном обществе.

Другое различие — возрастное. Воинскую субкультуру можно считать всевозрастной, а армейскую — молодежной субкультурой. Ярче всего моло­дежная атрибутика армейской субкультуры прослеживается в современной российской армии.

Если говорить о соотношении двух социологических переменных, то армейскую субкультуру следует считать частью или частным видом воинской субкультуры (рис. 26). Демаркационная линия между ними пролегает не только в области исторической хронологии. Дело еще в том, что воинская субкультура включает систему ценностей, артефактов и моделей поведения, относящихся как к мирному, так и военному времени. Поведение людей на войне и воинский быт — совсем иное дело, нежели поведение солдат и их быт в мирное время на казарменном положении.

Рис. 26. Соотношение понятий воинской и армейской субкультур

Субкультуру называют одним из видов господствующей в обществе на­циональной культуры. Видами культурымы будем называть такие совокуп­ности правил, норм и моделей поведения, которые являются разновидно­стями более общей культуры. К примеру, субкультура представляет собой такую разновидность господствующей (общенациональной) культуры, ко­торая принадлежит большой социальной группе и отличается некоторым своеобразием.

Субкультура — часть общей культуры, система ценностей, традиций, обычаев, присущих большой социальной группе. Говорят о молодежной суб­культуре, субкультуре пожилых людей, национальных меньшинств, профес­сиональной субкультуре, криминальной субкультуре.

Субкультура — это часть общей культуры нации, в отдельных аспектах отмечающаяся или противостоящая целому, но в главных чертах согласующа­яся и продолжающая культуру нации, которая получила название доминиру­ющей культуры. Субкультура отличается от доминирующей культуры языком, взглядами на жизнь, манерами поведения, прической, одеждой, обычаями. Различия могут быть очень сильными, но субкультура не противостоит доми­нирующей культуре. Она включает ряд ценностей доминирующей культуры и добавляет к ним новые ценности, характерные только для нее.

Своя культура у наркоманов, глухонемых, бомжей, алкоголиков, спорт­сменов, одиноких. Дети аристократов или представителей среднего класса сильно отличаются своим поведением от детей из низшего класса. Они чи­тают разные книги, ходят в разные школы, ориентируются на разные идеа-

лы. У каждого поколения и социальной группы свой культурный мир. Ма­лолетние детишки, постоянно общающиеся во дворе, создают своеобразную субкультуру, понятную только им. Но шимпанзе и гориллы, сколько бы они ни взаимодействовали в группах, не способны породить даже зачатков куль­туры. Причина в отсутствии языка — этой праматерии культуры.

Воинская субкультура не существует в отрыве от общенациональной, постоянно взаимодействует и подпитывается ею. Точно так же военное со­общество не функционирует в отрыве от всего общества, оно — его органи­ческая часть, а потому в армейской субкультуре отражаются социальные условия существования данной социальной группы. Культурология и социо­логия здесь тесно связаны между собой, как тесно связаны между собой ар­мия и война. У социологии и культурологии на войну — особый взгляд.

Трудно дать социологическую характеристику такого многостороннего и весьма сложного феномена, каким является война. К ней относятся конф­ликты двух крошечных племен, целых народов и великих цивилизаций. Войны бывают древними и современными, продолжительными и кратко­временными, кровопролитными, информационными, биологическими, гражданскими и мировыми. Да и какими они только не бывают. В войнах отражается все многообразие человеческого общества — со всеми его дос-

Врезка

Письмо солдата

Здравствуйте, родители мои! Получил от вас три письма сразу... Папа пишет постоянно «терпи, это у тебя адаптация». Такое ощущение, что я вам пишу, а вам все равно... По­полнения молодого у нас тут не будет, часть и так переполнена, и без того жрать нечего. Восполь­зоваться здесь деньгами невозможно. У нас к пацану одному родители приезжали, так у него старшина все забрал, дав им поговорить на КПП минут 20. И только через три дня ему дали увольнительную, вы представляете? Пришел он с увольнительной, все у него опять забрали, и еду, и полотенце хорошее, и мыло, и пасту, и обшмо­нали всего. Нашли 80 тыс., забрали и дали по башке за то, что так мало принес, а мать его уеха­ла, ничего про это не зная. Но потом его вообще доконали, мать приехала и забрала его отсюда. И об этом можно расска­зывать вечно, сколько здесь издевательств и не только от старослужащих, но и от офицеров. Лейтенант ночью, когда мы в наряде стояли, дал нам хаками своими. Это такие ботинки на желез­ной платформе. Он мне пару раз как зарядил по спине, что у меня до сих пор не прошло. А потом к нам поставили в наряд на усиление старослу­жащих, потому что идет конфликт осетин с ингу­шами. Так вот за ночь над нами так наиздевают-ся. В сушилку заводят, говорят: «принять упор лежа». А мы не хотим. Сил уже нет. А нас бьют за это. И еще у них цепочка есть такая. Говорят: «руки вперед» и этой цепью бьют по рукам. Руки синие потом становятся и в царапинах.

Ни фига я тут толком не сплю. А недавно тут была стрельба, перебили транформатор, уже 4-й день нет света, вообще хуже стало. Идешь, темно, кто-нибудь как даст. Один раз зарядили ногой по яй­цам, я полдня подыхал от боли... Мама, твое пись­мо я только через два дня прочитал, потому что всеми днями мы работаем, как ослы. Такая рабо­та черная вам и во сне не приснится. Я как пись-

мо прочитал, у меня надежда какая-то появи­лась, я даже заплакал, как мне захотелось до­мой, поесть хорошо, с вами сесть поговорить, душу излить про эту проклятую армию. Клянусь вам всеми святыми, если я отсюда вы­берусь, пойду учиться или работать. Я буду дома помогать, буду делать все. А то у нас, мам, здесь эпидемия дизентерии идет. Полполка лежит уже в госпиталях. Я тут больной, голодный, как бомж, уже не моемся 2 недели, третья пошла — воды нет, света нет, кошмар. Я жду вас. Надеюсь, это правда, что ты мне написала, мама. Я верну вам эти деньги, которые вы на меня потратите.

http://beavis.nm.ru/33.htm

Обучение кадетов азам военного искусства

Но у социологии — свой взгляд на вещи. И коротко его можно сформу­лировать, на наш взгляд, так: война—

♦ это всегда экстремальная ситуация для общества, сопровождаемая крайним напряжением материальных и людских ресурсов;

♦ это регулярное событие в жизни большинства обществ —как традици­онных, так и современных;

♦ это огромные миграционные потоки — приближение врага заставля­ет людей спасаться бегством, бросив все пожитки и накопленное иму­щество, при этом они чаще всего теряют в огне войны дом, семью, на­житый скарб;

♦ это переоценка всех ценностей, изменение мировоззрения, психоло­гическая травма;

♦ это пробуждение-героизма, определенная романтика, памятное событие в жизни одного или нескольких поколений. Не случайно нынешние ста­рики вспоминают войну как самое памятное событие своей жизни;

♦ это особый жизненный опыт, обогащение личной биографии такими событиями и переживаниями, которые нельзя получить в рутинной жизни;

♦ это гибель молодежи, поскольку война — всегда дело молодых;

♦ это раскол на тех, кто гибнет на фронте, и тех, кто трудится в тылу. Тыл и фронт — два новых социальных понятия, отсутствующих в повсед­невной жизни;

♦ это снижение уровня жизни до прожиточного минимума, жизнь впро­голодь, появление огромного числа голодных, погорельцев, беженцев, нищих;

♦ это социальная дифференциация: войну начинают верхи, а ведут ее низы; дифференциация на фронтовиков и откосивших от армии;

♦ это трофеи, вывоз из покоренной страны огромного числа культурных и материальных ценностей;

♦ это образовавшийся впоследствии разрыв поколений — у них разный жизненный опыт, разные ориентации и понимание жизни, воевавшие и невоевавшие — это как бы два народа в одном;

♦ это большое число инвалидов, которых надо адаптировать к мирной жизни;

♦ это поствоенный синдром, когда война еще долго снится и ты просы­паешься в холодном поту;

♦ это культурная память поколений, когда новое поколение ставит па­мятники жертвам войны, разыскивает погибших, восстанавливает их имена, а многих не находит;

♦ это социальная забота государства о ветеранах войны, выделение осо­бых льгот и привилегий;

♦ это создание памятников погибшим воинам, музеев славы, мемориа­лов в честь погибших, кинофильмов, книг, альбомов;

♦ это формирование новых ритуалов, обычаев, традиций, церемоний, например, церемония возложения венков у вечного огня, празднова­ние Дня победы, рюмка за тех, кто не вернулся с поля боя, фотографии погибших отцов на шкафах и тумбочках, именование дивизий в честь памятных военных дат и полководцев;

♦ это особое окопное или боевое братство с особым типом социальной солидарности, традициями и нормами отношений.

РИТУАЛ ПЕРЕХОДА

В советское время с введением всеобщей воинской обязанности при минимальных льготах военная служба стала — и юридически, и фактичес­ки — обязательным этапом в жизни молодого человека¹. Став неизбежным, этотопыт, подчеркивает Ж. В. Кормина², со временем начал оцениваться как необходимый, и 2—3 года армейской (или флотской) службы превратились в функциональный аналог классической инициации в экзотических обще­ствах. И осмысляться она стала аналогичным образом. Так, сложилось пред­ставление о том, что армия дает молодым людям некое особое знание, не­обходимое для настоящего мужчины. Факт «превращения» юношей во взрослых людей как результат армейского опыта констатировался сообще­ством через признание нового социального статуса за вернувшимися со службы. Не взятый на службу по здоровью получал обидный ярлык «браков­ка» и подозревался окружающими в физической неполноценности, предпо­лагающей его несостоятельность в качестве брачного партнера. Во всяком случае, именно так было в провинции³.

¹ Всеобщая воинская повинность как принцип организации армии была введена в 1874 г., однако
реально в мирное время попадало в армию не более трети молодых людей призывного возраста.
Действительно обязательной для каждого мужчины военная служба стала только в 1930-е гг.

² Кормина Ж.В. Из армейского блокнота (заметки о топике и риторике солдатского письменного
фольклора) // (http://ivgi.rsuh.ru).

³ Отчасти в провинции ситуация такой и остается. В крупных городах, где в последние годы пре­
стижность службы в армии резко упала, также существуют социальные группы, для которых ар­
мейская служба остается престижной, например, для профессиональных чиновников.

Уходящие на службу, точно так же, как инициируемые в экзотических культурах, оказываются за пределами своего сообщества в географическом и социальном смысле. Они попадают в иным образом структурированный мир со своими традициями — дедовщиной — и корпоративным духом, в созидании которых каждый из вновь прибывших участвует с большим или меньшим энтузиазмом.

В казарме сталкиваются на одном жизненном пространстве два возрас­та, разница между которыми всего один год. На гражданке они практически не чувствуются, но в армии — совсем другое дело. Это как бы два разных мира — один прошедший горнило испытаний и потому, как считают его представители, заслуживший немалые льготы, и другой — еще не хлебнув­ший армейских трудностей, который, по мнению тех же «стариков», просто обязан пройти через те же самые испытания.

Демаркационной линией между двумя поколенческими сообществами в армейском коллективе служит ритуал перехода (или перевода) военнослу­жащего из одной неформальной группы (по сроку службы) в другую. До того как человек не прошел данный ритуал, члены группы демонстративно не признают его за «своего». Такие ритуалы получили в науке название ини­циации.

Ритуал перехода современного военнослужащего из одной неформальной группы в другую имеет весьма древнее происхождение

В узком смысле инициация (в полном соответствии с этимологией: лат. initiatio — совершение таинств, посвящение) означает только возрастные обряды перехода юношей в разряд взрослых мужчин, практикуемые исклю­чительно в первобытном или родоплеменном (если оно сохранилось сегод­ня) обществе. Инициация — это испытание, которое внутренне перерождает человека, делает его другой личностью.

Инициации в широком значении — комплекс действий, посредством которых формально закрепляется смена социального статуса индивида, происходит включение его в какое-либо замкнутое объединение, приобре-

тение им особых знаний, а также функций или полномочий. Таковы обряды, сопровождающие переход из одного возрастного класса в другой, включение в высшие касты в Древней Индии, посвящение в рыцари в эпоху Средневе­ковья, конфирмация, первое причастие, посвящение в сан, коронация и др. Широко понимаемые инициации получили более общее название ритуа­ла, или обряда перехода. Именно это понятие представляет собой культур­ную и географическую универсалию, которая характеризует практически все типы общества и во все исторические эпохи, встречается на любых стадиях социального развития: от посвящений в члены тайного союза до приема в

пионерскую организацию, от посвя­щения в жрецы или в вожди до инаугу­рации президента. Сюда же относятся обряды включения в касту или профес­сиональную корпорацию (например, в средневековую ремесленную или купе­ческую гильдию), в религиозную об­щину (например, христианское креще­ние или католическая конфирмация), в сословие (посвящение в рыцари), посвящения первобытных шаманов, возведение в сан священнослужителей, коронации монархов и т.д.

Инициация выполняет две функ­ции: 1) социальную, поскольку означа­ет смену статуса, переход из одной со­циальной категории (дети) в другую (взрослые); 2) культурную, так как ра­зыгрывается подобно театральному представлению, оформляется или перерастает в общегрупповой праздник. Социальную функцию инициации следует разделить на две части: а) ини­циация как элемент социальной структуры, связанный с социальной мо­бильностью (переход из одного статуса в другой); б) инициация как инсти­тут социализации, способствующий кардинальному преобразованию лич­ности неофита путем включения в замкнутую возрастную структуру и приобщения к ее нормам и ценностям.

Институт инициации насчитывает несколько тысячелетий. Его истоки находят в самых архаических культурах. Инициацию взросления проходи­ли все подростки мужского и женского пола данного сообщества в возрасте примерно 11 —13 лет (иногда — 13—15 лет). Зародившись в глубокой древно­сти, она имела своей целью подготовку молодежи к трудовой, обществен­ной и семейной жизни и, как правило, сопровождались тренировкой, раз­личными, часто мучительными, испытаниями (например, нанесением те­лесных повреждений, о чем, в частности, свидетельствуют дошедшие до нашего времени мифы и предания, восходящие, по мнению специалистов, к дородовому периоду истории человечества).

Инициация у большинства народов, групп и сообществ включает элемент клеймения — обозначения на теле человека несмываемого священного и значимого символа: фигурки змеи, кинжала, человека и т.п. Два типа армей­ских татуировок — силуэт патрона или ракеты — используется в качестве

художественных виньеток для выкалывания группы крови на левой поло­вине груди, или на плече. Это является не жизненной необходимостью, но знаком инициации: «духи» не имеют права делать татуировки. Группа кро­ви им «не положена по сроку службы». Только инициированные мужчины могут обозначать свой статус группой крови, вписанной в профиль снаря­да. К. другому виду инициационных татуировок относятся знаки родов войск в композиции с изображениями характерных для них видов коллективного оружия: танки, БТРы, субмарины.

Мушкетер и обер-офицер дворянского Принца Конде полка

Инициация — неотъемлемый элемент традиционного общества. В инду­стриальном и постиндустриальном обществе ее место заняла другая культур­ная практика — псевдоинициации. Это превращенная форма первобытной практики, сохранившая только поверхностные черты, но потерявшая было культурное содержание. Такие превращенные формы следует также имено­вать паллиативными. Они знаменуют собой инициации, утратившие пер­воначальное значение.

К ним относятся подростковые преступные группировки с их жестоки­ми правилами и ритуалами, асоциальные сообщества спортивных фанатов и рокеров с присущими им ритуалами псевдоинициации (раздел и марки­ровка «своей» территории, жестокая борьба с конкурирующими группами, знаки отличия в виде татуировок, особой формы одежды, собственного слэн-га, церемонии посвящения в «банду», которой предшествуют болезненные испытания, жесткая иерархия внутри группы, попрание общепринятых норм морали), сексуальной распущенностью, татуировки и испытание себя на боль, увлечение экстремальными акциями (поездка на крыше поезда, подножках вагона, на бамперах автомобиля), бравада выдуманными каче-

ствами и отношениями (физической силой какулюберов 1980-х гг., связя­ми с криминальными авторитетами), ухарство и вандализм (знаменитые футбольные фанаты, после матча громящие витрины магазинов и поезда пригородных электричек), нравственный цинизм и бунт против родитель­ских авторитетов, а также интересы к темам смерти и хаоса (специфические стили рок-музыки, кино).

Специалисты относят их к деструктивным формам поведения. По суще­ству они являют собой суррогат — временный и искаженный заменитель — инициации. Наша культура, победив многочисленные пережитки и добив­шись всеобщей грамотности, не смогла найти достойной замены ритуалам инициации, разработать эффективные психосоциальные и духовные сред­ства для поддержания человека, совершающего, быть может, самый слож­ный в своей жизни переход. Принятые в системе неуставных отношений посвятительные обряды относятся к числу деструктивных форм социального поведения.

Инициация несет в себе мощный воспитательный потенциал, которым не обладает ее превращенная форма. Псевдоинициации не воспитывают и не формируют социально зрелую личность, а деформируют и разрушают ее. После обряда инициации первобытный человек чувствовал радость, подъем душевных сил, а после псевдоинициации человек ощущает подавленность и унижение. Таковы тюремные практики псевдоинициации.