И АККУЛЬТУРАЦИОННЫЙ СТРЕСС

Культурный шок — неосознанная и глубокая реакция индивида или груп­пы при столкновении с чужой культурой. По существу, представляет собой конфликт между привычными ценностями, привычными культурными практиками, характерными для той среды, которую индивид покинул, и теми ценностями, нормами, традициями, которые ему пришлось встретить в новой культурной среде.

Впервые термин «культурный шок» (culture shock) появился в 1958 г., когда понадобилось описать состояние тревоги, которое переживал человек, ока­завшийся в совершенно новом окружении⁸⁹. Это понятие указывает на от­сутствие руководства к действию, незнание, что делать в незнакомой обста­новке, каковы подходящие и неподходящие (неадекватные) поступки. Куль­турный шок появляется в первые несколько недель после того, как человек сменил обстановку. Социологи применяют понятие культурного шока к тому физическому и психологическому дискомфорту, который испытыва­ет индивид, переехавший жить в другую страну или другое место, которое значительно отличается от его прежнего.

В ситуацию культурного шока попадает житель деревни, переехавший в город, эмигрант, переселившийся из одной страны в другую, целый народ, попавший под иностранную интервенцию. Тот образ жизни, которым жили люди прежде или считали нормальным, оказывается на новом месте не­подходящим либо для самого человека, либо для местных жителей, встре-

⁸⁹ Culture Shock. A Reader in Modern Cultural Anthropology / Ph.K. Bock (Ed.). N.Y., 1970.

чаюших эмигрантов в штыки. Если нет враждебной обстановки и абориге­ны приветливы, то культурного шока либо вовсе нет, либо он незначителен. Перебравшиеся на новое место жительства находятся в растерянности или даже в отчаянии: они не знают местного языка, бытовых правил, техники пользования банкоматом или телефоном.

Сила шоковой реакции определяется: 1) степенью различия двух культур; 2) психологическими особенностями человека, его умением или неумени­ем быстро приспосабливаться к новым условиям; 3) наличием или отсут­ствием элементов старой культурной среды, например, семьи, друзей, ко­торые индивид «переносит» с собой на новое место, а они поддерживают его; 4) степенью открытости и доверительности представителей новой культу­ры, с которыми контактирует пришелец.

Специалисты выделяют четыре способа преодоления конфликта, порож­дающего культурный шок: 1) геттоизация — приезжие солидаризируются между собой и образуют внутри новой культуры изолированные анклавы (гетто), где сохраняют и поддерживают старые традиции; 2) ассимиляция — приезжие пытаются раствориться в новой культуре, усвоив чужие обычаи и забыв свои собственные⁴⁰; 3) взаимодействие — компромиссная попытка совместить элементы старой и новой культуры⁹¹, в результате чего часто возникает так называемый двойной стандарт поведения: дома разговарива­ют на своем, а в учреждении на чужом языке; 4) колонизация — новички навязывают аборигенам свои правила поведения и представления о жизни, сознательно противопоставляя их нормам местной культуры⁹².

Суть геттоизации состоит в том, что иммигранты, прибывшие в чужую страну, закрываются для внешнего мира, погружаются в собственные за­боты и проблемы, организуя подобие маленькой родины. Они селятся вод­ном и том же районе города, где говорят на родном языке, сохраняют тра­диции и обычаи, к которым привыкли у себя на родине. Солидарность, ориентация на себя, общение только между своими создают изолирован­ные анклавы (гетто), где сохраняют и поддерживают ценности историчес­кой родины. Примером служат многочисленные чайна-тауны, индийские, малайские или русские кварталы в американских городах. В культурных гетто на каждом углу можно встретить маленькие ресторанчики, предла­гающие национальную кухню, магазинчики с красными драконами или разноцветными матрешками, формальные и неформальные места обще­ния для диаспоры.

Наука давно обратила внимание на феномен культурного шока. В пери­од великих географических открытий сообщения путешественников и мис-

^9,1 Ассимиляция — способ преодоления культурного шока, противоположный геттоизации. В этом случае индивид стремится максимально быстро отказаться от своей культуры и усвоить культуру страны пребывания.

⁹¹ Это промежуточная стратегия, при которой эмигранты «вливают новое вино в старые меха», со­
единяя свою и чужую культуру, взаимообогащая их: итальянские спагетти, пицца стали нацио­
нальными блюдами США, а индийская, китайская кухня — частью потребительской культуры
Англии, Австрии, Германии, США.

⁹² Такой сценарий наблюдается в процессе завоеваний (как военных, так и мирных), освоения но­
вых земель (яркий пример — переселение русских крестьян в Сибирь в конце XIX в. и освоение
Запада США волонтерами из Европы), в ходе модернизационных процессов. Классическим при­
мером культурной колонизации стало создание империй западноевропейских стран в Азии и Аф­
рике, сопровождавшееся насаждением там элементов европейской культуры.

сионеров XV—XVIIвв., описавших бесконечное множество новых стран и народов, вызвали в Европе определенный культурный шок и привлекли вни­мание общественности к изучению не только чужих культур, но и к анализу природы и сущности культуры в целом. Тот же самый культурный шок, по мнению Л.Г. Ионина, породил в умах европейцев переворот, который можно назвать антропологической революцией. Суть ее в том, что пошатнулась претензия Европы на исключительность; человечество оказалось состоящим из множества культур, по многим основаниям равным европейской.

В последнее время для описания явлений, связанных с культурным шо­ком, используется еще и термин стресс аккультурации (Acculturative Stress), или «аккультурационный стресс». Между ними очень много общего, поэто­му чаще всего они употребляются в ка­честве синонимов. Разница между ними в том, что второй термин более конкретен и указывает на причины по­явления культурного шока, а именно последствия аккультурации. Кроме того, слово «стресс» специалисты не­редко предпочитают термину «шок» потому, что он используется очень широко в смежных науках, где ему дали очень точную характеристику и научи­лись измерять.

Культурный шок, по всей видимос­ти, передает более сильное эмоцио­нальное потрясение, вызванное куль­турными изменениями, чем стресс. В нем ощущаются нотки потрясения от пережитого, какой-то внутренней или внешней катастрофы. Вот почему целесообразно, на наш взгляд, обозначать культурным шоком крупные со­бытия, приобретающие исторический масштаб, а стрессом аккультурации именовать события, происходящие с отдельными людьми либо этнически­ми группами.

Яркий исторический пример — культурный шок, пережитый Русью во время татаро-монгольского нашествия. Первые 50 лет после вторжения рус­ская культура переживала нечто вроде культурного шока: затихли культур­ные связи Руси с Византией и Западной Европой, вместо каменного господ­ствовало деревянное зодчество, памятники которого выгорали во время частых городских пожаров, были утрачены технические навыки по выделы­ванию перегородчатой эмали, черни, резьбы по камню, стеклоделия. Напро­тив, аккультурационный стресс в большей или меньшей мере испытывают те, кто впервые попадает в инокультурную среду (туристы, эмигранты и т.д.). Он может проходить болезненно либо совершенно незаметно, хотя его по­следствия могут сказаться через долгое время.

Культурный шок может явиться следствием культурного запаздывания, быстрых перемен в обществе, к которым народ не успел приспособиться. Именно так рассуждал М. Маклюэн: «Шоковое смятение и глубокое отчая­ние неизменно возникают в великие переходные периоды развития техни­ки и культуры. Наш "век тревоги" является в значительной степени резуль-

татом попытки выполнять сегодняшние обязанности с помощью вчерашних орудий — вчерашних концепций. Наше время — это время преодоления барьеров, отказа от старых категорий, время повсеместных поисков»⁹³.

Шок и стресс проявляются в ухудшении самочувствия и здоровья, появ­лении депрессии и страха, ощущении своей ненужности и отчуждения от окружающих. Внешними признаками такого состояния служат снижение социального статуса в связи с переездом в другую страну или другой город. Как правило, человека, проходящего интенсивный процесс аккультурации, относят к маргинальной культуре. Ему свойственны ощущения неустроен­ности, временности своего положения, утраты почвы и культурных корней, а также ностальгия по родине, невозможность найти новую идентичность, т.е. незнание или неумение отождествить себя с какой-либо общностью, группой, влиться в нее на равных⁹⁴. Ниже представлены основные симпто­мы шока и стресса (сводные признаки)⁹⁵:

Симптоматика аккультурационного стресса имеет несколько ярко выра­женных стадий:

Инкубационная фаза — первое знакомство с новой культурой, восхище­ние ею, удивление бытовыми достижениями, пребывание в некой эйфории. Ее еще называют стадией «медового месяца».

Кризисная фаза — вторая стадия аккультурационного стресса. Эмигрант сталкивается с самыми заурядными бытовыми проблемами, барьерами и трудностями, которые кажутся ему неодолимыми. Его не понимают окру­жающие, а он не может объясниться на чужом языке, не знает, как распла­титься, куда можно, а куда нельзя заходить, и т.д. Прежний культурный ка­питал и знания, накопленные на родине или почерпнутые из книг, как ока­зывается, не помогают. Шок и трепет— таково его психологическое состояние. В этот момент с некоторыми мигрантами происходит психиче­ский срыв, который влечет за собой бегство на родину.

⁹³ Маклюэн М. Средство само есть содержание (www.uic.nnov.ru).

⁹⁴ Culture Shock. A reader in modern cultural anthropology/ Ed. by Ph.K. Bock. N.Y., 1970.

⁹⁵ Guanipa С Culture Shock (http://edweb.sdsu.edu).

Первые победы — третья фаза, свидетельствующая о первых ух пехах в адаптации к новой культуре. Эмигрант или турист, освоившись в новой об­становке, начинают многое понимать в ней и уже чувствуют удовольствие от своего пребывания здесь. К трудностям и проблемам относятся с юмором или оптимизмом, смотрят на них как на временные препятствия. Достига­ется некий социальный баланс, переезд уже не воспринимается как фаталь­ная ошибка, а старая родина вызывает лишь ностальгию, но не желание немедленно вернуться. Впервые появляется стремление принадлежать но­вой культуре.

Фаза реализма наступает в тот момент адаптации, когда индивид пони­мает, что новая культура имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Иллюзий уже не осталось, а если приходится кому и жалеть о сво­ем выборе, то «все мосты сожжены» и возврата на старую родину нет. Веро­ятно, от безысходности возникает более сильная привязанность к новой родине — теперь уже как к единственной.

Шок возвращения (re-entry shock) — пятая фаза аккультурационного стрес­са, которая наступает в случае посещения индивидом своей первой родины. Произошедшие за многолетнее отсутствие изменения поражают его. Он находит непривычной новую культурную среду и чувствует себя на старой родине чужим человеком⁹⁶.

Графическим выражением фазового цикла аккультурационного стресса служит так называемая «{/-кривая» (U-curve). Она принимает такую форму потому, что эмигранты (или любые другие адаптанты) начинают цикл на высокой ноте восхищения, затем впадают в депрессию, проходят критичес­кую фазу переосмысления, а завершают психологическим балансом и ус­пешным вхождением в новую культуру.

Рис. 15. Кривая аккультурационного стресса

На рис. 15 отображены основные фазы аккультурационного стресса, за исключением последней — ретроградной, связанной с возможностью воз­вращения на историческую родину. В кризисной фазе возможно бегство из

⁶ Источник: Guanipa С. Culture Shock (http://edweb.sdsu.edu).

страны пребывания и возвращения на родину. Она сопровождается глубо­ким разочарованием в том, с чем пришлось столкнуться на новом месте, и желанием вернуть ситуацию в исходное состояние. Симметричным ей мог быть шок возвращения, когда на первоначальное место человек возвраща­ется, завершив полный курс культурной адаптации. Та же самая кривая опи­сывает и фазы культурного шока⁹⁷.

Разумеется, вовсе не обязательно, что указанные фазы происходят с каж­дым мигрантом или в той последовательности, в какой они описаны. К тому же с каждым человеком они случаются в разном возрасте, а потому и про­ходят с разной скоростью и интенсивностью. Некоторые фазы могут выпа­дать или, напротив, добавляться в общий список в зависимости от личных качеств человека, условий внешней среды и целей исследования. Так, не­которые авторы прибавляют к первой фазе предварительную, которую на­зывают «расторжением помолвки» (Disengagement). Она предваряет встречу с новой родиной и фазу эйфории, поскольку протекает на старой родине в постоянных размышлениях и сомнениях: решив эмигрировать, индивид взвешивает все «за» и «против», его мучают угрызения совести, желание не покидать родных и друзей, страхи перед неизвестностью, оценка своих шан­сов и многое иное⁹⁸.

Шок возвращения, или повторный шок —довольно любопытный социо­культурный феномен. Через некоторое время — у разных людей оно изме­ряется по своему — старая родина воспринимается как новая, при встрече с ней испытывается такое же потрясение, какое было при первой встрече с новой родиной. За период адаптации на второй родине у индивида успели выработаться новые установки, ценностные ориентации, привычки, вкусы, сформировалось иное мировоззрение. Теперь это совсем другой человек. Попадая на свою прежнюю родину, он встречается со старыми приятелями и друзьями, но замечает, что они, прежде имевшие общие интересы и взгля­ды, теперь по-разному смотрят и оценивают одни и те же вещи.

Легкость и быстрота прохождения стадий аккультурационного стресса зависит от таких переменных, как раса, возраст, уровень образования, язык (его близость или удаленность от языка новой культуры, а также степень знания нового языка), профессия, ценностные ориентации и установки принимающей стороны, различия в климате, статус, личностные характе­ристики, среди которых не последнюю роль играют мотивация (желание приспособиться к новой культуре), сила воли (последовательность в дости­жении цели).

Большое значение имеет продолжительность контакта. Туристическая поездка или краткая командировка, как правило, не превышают длительно­сти фазы «медового месяца» и оставляют очень яркие и приятные впечат­ления. Обучение или работа за рубежом в течение полугода и дольше позво­ляет достаточно близко и глубоко познакомиться с новой культурой, завес­ти друзей, а то и семью, т.е. войти в фазу адаптации. Однако за это время может обнаружиться и неспособность человека приспосабливаться к меня­ющейся социокультурной среде, тогда он будет нуждаться в срочной пси-

⁹⁷ Подробнее см.: Bochner S.. Furnham A. Culture Shock: Psychological Reactions to Unfamiliar

Environments. London; N.Y., 1986. ^9S Reverse Culture Shock (http://wings.buffalo.edu).

хологической и социальной помощи. Срок пребывания за границей от ме­сяца до трех наиболее труден с точки зрения преодоления культурного шока".

Как правило, аккультурационный стресс переживает только первое по­коление мигрантов, а у второго, родившегося на новой родине, его практи­чески не бывает. Чем ниже возраст, в котором происходит переселение на новую родину, тем легче проходит стресс аккультурации.

Стресс аккультурации происходит по той причине, что индивиду не хва­тает адаптационных ресурсов (внутренних или внешних) для того, чтобы ин­тегрироваться в новую культуру и поддерживать приемлемый для него уро­вень существования. Виной может стать не только недостаточная сила воли,

необходимая для того, чтобы преодо­леть барьеры и препятствия на пути адаптации, неверие в свои силы или за­ниженная самооценка, но также вред­ные привычки, как например распрост­раненный среди мексиканцев, эмигри­ровавших в США, алкоголизм или лень (нежелание и неумение трудиться, не­желание браться за любую работу)¹⁰⁰. Стресс аккультурации протекает легче в мультикультурных обществах и сложнее — в монокультурных (уникультурных), не имеющих опыта инкор­порации в свое общество представителей национальных меньшинств.

Культурный шок и аккультурационный стресс, благодаря своему силь­ному, иногда парализующему, воздействию на индивида, производят в его сознании, мировоззрении и картине мира нечто вроде революции. После него он иначе начинает смотреть на мир и открывает в себе новые грани, качества, возможности, о которых прежде, находясь длительное время в ста­бильной и однородной среде, даже не подозревал. После психологической революции у многих наступает полное изменение личности — так называе­мое психологическое перевоплощение, когда они чувствуют, что на самом деле стали другими людьми. Они иначе ходят, думают, чувствуют, видят, иначе относятся к людям.

Подобные метаморфозы могут произойти с человеком, даже не выезжав­шем в другую страну, например, в результате перенесенной травмы, тяже­лой болезни или пережившим клиническую смерть.

В странах Западной Европы и США, переживающих ныне огромный наплыв иммигрантов, готовы к практическому преодолению аккультураци-онного стресса. Здесь разработано множество специальных программ адап­тации и учреждены особые центры, которые помогают новичкам, прежде всего школьникам и студентам, обрести себя в новой культурной среде. Так, приезжающим на краткие стажировки или языковые курсы студентам обыч­но советуют не покидать студенческого городка, в общежитии — селиться

Иконникова Н.К. Механизмы межкультурного восприятия // Соиис. 1995. № 11. С. 26—34. ¹¹ Roysircar-Sodowsky С, Maestas M. Acculturation, ethnic identity, and acculturative stress: Evidence and measurement // Handbook of cross cultural and multicultural personality assessment / R.H. Dana (Ed.), Mahwah, N J. 2000. P. 138.

в комнате с соотечественником (и не жить одним), общаться главным об­разом внутри своей общины. В Интернете можно встретить даже онлайно­вые журналы и сайты с названием «Culture Shock», где описывают жизнен­ные ситуации и дают квалифицированные советы¹⁰¹.

Межкультурный контакт и вызываемый им культурный шок, как и на­выки, вырабатываемые человеком, чтобы овладеть положением, отмечает Н.К.. Иконникова¹⁰², имеют ситуационный характер. Это значит, что, при­способившись к работе в одной культуре, он снова будет испытывать труд­ности, попав в неформальную обстановку, переехав в другую страну, и даже вернувшись домой, поскольку за счет приобретенного опыта изменятся его ориентации, а вынужденный в течение некоторого времени разрыв соци­альных связей на Родине потребуют вновь утверждения своего статуса. Стресс, вызываемый культурным шоком, разрыв отношений с родными, коллегами, соотечественниками и, вместе с тем, включение в социальные связи в новой культуре — эти факторы часто являются причиной того, что люди, уехавшие на несколько месяцев или лет за границу, принимают ре­шение остаться там навсегда.

КУЛЬТУРНАЯ ТРАВМА

В конце XX в. в средствах массовой информации и выступлениях поли­тиков, а также и в повседневной жизни европейцев появляется слово «трав­ма», относимое не только к больницам и психиатрическим палатам. Прони­кает оно и в область социального знания¹⁰³, где вскоре становится одним из предметов научного исследования. Среди гуманитариев социологи, пожа­луй, первыми обратились к проблеме. Социология давно и исподволь зани­мается изучением социальных и культурных травм, не используя этот тер­мин. К числу негативных последствий социальных перемен социологи от­носят: аномию, цивилизационную некомпетентность, социальное трение, синдром недоверия, коллективное чувство вины, коллективное чувство сты­да, кризис идентичности, кризис легитимности, теорию культурного лага¹⁰⁴.

Интерес к понятию культурной и социальной травмы вызван тем, что она способна объяснить ряд негативных или дисфункциональных последствий в обществе, которые прежде не поддавались аналитическому расчленению. Вообще «травма» — это метафора. Травма — это иногда событие, влекущее последствия, а иногда — она сама становится результатом процесса. В со­циологии происходит расширение метафоры до уровня понятийной кате­гории.

Понятие травмы ввел около 120 лет назад Фрейд. В базовых механизмах психоанализа — работа сновидения, первичные и вторичные процессы, психический аппарат — травма играет очень существенную роль. Она пони­мается как: а) фактор окружения, который воздействует на «эго» и с кото­рым оно не может справиться путем отреагирования или ассоциативной

¹ К примеру, с 2001 г. выходит ежеквартальный журнал Culture Shock (http://cultureshock.enigmatic.org).

⁰² Иконникова Н.К. Механизмы межкультурного восприятия // Социс. 1995. № 11. С. 26-34.

⁰³ Caruth С. Trauma: Explorations in Memory. Baltimore, 1995.
¹⁰⁴ Sztompka P. The Sociology of Social Change. Oxford, 1993.

переработки; б) как состояние застоя либидинальной энергии, которую «эго» не может привести к разрядке. Парадигмальные травматические си­туации — это а) страх кастрации; б) сепарационная тревога; в) первичная сцена; г) эдипов комплекс. Травма относится к силе и безотлагательности сексуальных инстинктов и борьбы «эго» против них. Травматическое собы­тие приходит извне и пробивает охраняющую систему подсознания, нано­ся ей непоправимый или патологический вред. Сутью травматической си­туации является переживание беспомощности со стороны «эго». Такой не­восполнимой потерей может стать для ребенка смерть матери, для юноши — уход возлюбленной. Распространен­ный ныне подростковый суицид на 70% имеет любовную основу.

В медицине травма обозначает нео­жиданное воздействие на организм и его отношения с окружением при длитель­ных деструктивных влияниях. В психи­атрии это длительное деструктивное влияние на личность, результатом чего являются умственные, эмоциональные нарушения.

24 января 2001 г. в институте социо­логии РАН польский социолог П. Штомпка прочел лекцию на тему: «Соци­альные и культурные травмы: социальные изменения в странах бывшего коммунистического блока». Он перенес в социологию понятие травмы, под­разумевая под ней определенную патологию социальных институтов или агентств¹⁰⁵. Штомпка исходил из того, что любые социальные изменения травматогенны. Вопрос лишь в том, насколько глубоко, быстро и масштаб­но травмирован социальный организм. Явление, обозначенное как травма, вызывает ответные реакции (преодоление — coping — травмы), основанные на способности агентства к дальнейшему социальному изменению.

В интерпретации Штомпки последовательность травматических событий (thraumatic sequence) в социокультурной сфере принимает следующий вид:

1) структурное и культурное прошлое — среда, благоприятствующая воз­никновению травмы;

2) травматические события или ситуации (у Н. Смелзера — «структурное напряжение»);

3) особые способы определения, интерпретации, выражения или толко­вания травматических событий посредством фонда унаследованных куль­турных ресурсов;

4) травматические симптомы, т.е. определенные схемы поведения и пред­ставлений (всеми разделяемые образцы поведения, общепринятые мнения);

5) посттравматическая адаптация («социальный контроль» Смелзера);

6) преодоление травмы — завершающая фаза или начало нового цикла травматической последовательности, если смягченная травма таит в себе условия для появления нового вида травмы¹⁰⁶.

Штомпка П. Социальное изменение как травма (статья первая) // Социс. 2001. № 1. С. 6—16. ¹⁰⁶ Там же. С. 8.

Готовность к травме возникает, когда появляется форма дезорганизации, несогласованности в социальной структуре или культуре: раздвоение, рас­кол, противоречивость, конфликт внутри культуры, возникающие неожи­данно и охватывающие ключевые элементы культуры, — ценности, верова­ния, нормы общества.

Травматическая ситуация (событие) может быть определена как состояние напряжения. Ее могут вызвать такие явления, как революция (удавшаяся или нет), государственный переворот, уличные бунты; крах рынка, кризис фондо­вой биржи; радикальная экономическая реформа (национализация, привати­зация и т.п.); иностранная оккупация, колониальное завоевание; принуди­тельная миграция или депортация; геноцид, истребление, массовые убийства; акты терроризма и насилия; религиозная реформация, новое религиозное пророчество; убийство президента (монарха, короля); разоблачение корруп­ции, правительственный скандал; открытие секретных архивов и правды о прошлом; ревизия героических традиций нации; крах империи, проигранная война. Травматические события вызывают нарушение привычного образа жизни и модели поведения, трагически меняют жизненный мир людей.

В ситуации перехода от социализма к капитализму в России П. Штомп-ка усматривает следующие травматогенные обстоятельства, общие для всех постсоциалистических стран.

Демографическая и биологическая травма: падение рождаемости, рост смерт­ности, снижение качества жизни, ухудшение здоровья. Информацию о рез­ком снижении рождаемости и всплеске смертности в России, росте уровня са­моубийств, парализовавшую на многие годы общественное мнение после кра­ха социализма, можно считать симптомом биологической травмы.

В своей работе «Социология революции»¹"⁷ П.А. Сорокин особо подчер­кивал тот тип травматического влияния, который проявляет себя в виде биологической деградации населения, эпидемии, умственных отклонений, снижения уровня рождаемости и роста смертности, голода. Повсеместно идущее в воюющих странах понижение уровня жизни большинства населе­ния приводило, по выражению П. Сорокина, к обнажению в психике лю­дей действия базовых инстинктов, а, следовательно, к «бестиализации» че­ловека. Революции не социализируют людей, а биологизируют их, считал русский социолог. Они не увеличивают, а сокращают все базовые свободы; не улучшают, а скорее ухудшают экономическое и культурное положение рабочего класса.

Структурная травма — меняются социальные организации, сложившие­ся связи между отдельными структурами прежнего общества; разрушаются коммуникационные каналы, возникает организационный хаос. Он прояв­ляется, в частности, в резком снижении доверия населения к основным институтам общества — президентской власти, парламенту, правительству, суду, армии, милиции. Исключение составляет только Православная цер­ковь, авторитет которой в 1990-е гг. не только не снизился, но и возрос¹⁰⁸. Подобную динамику можно объяснить терапевтической функцией религии: к православной вере россияне обращаются в самые трудные моменты сво-

¹⁰⁷ Сорокин П. Социология революции // Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

¹⁰⁸ В постсоциалистической Польше, где доверие к институтам власти неуклонно падало, самый вы­
сокий авторитет был не у церкви, а. как ни странно, у армии (75-80%).

ей жизни (в ситуации культурной травмы) и находят в ней утешение, кото­рого не могут найти в ином месте. К другим примерам травмы структуры П. Штомпка относит политическую анархию, нарушение экономического об­мена, панику и дезертирство воюющей армии, нарушение и распад семьи и т.п. Культурная травма — шок от изменения ценностно-нормативных и семан­тических систем (это роли, правила, символы, значения). Ее П. Штомпка от­носит к третьему типу травматических событий и считает наиболее опасной и труднопреодолимой. Она важна, потому обладает сильнейшей инерцией, про­должает существовать дольше, чем другие виды травм, иногда поколениями сохраняясь в коллективной памяти или в коллективном подсознании, время от времени, при благоприятных условиях, проявляя себя. Яркий пример — трав­мы племенные, этнические, национальные, коренящиеся в насильственных, травматических событиях прошлого, внезапно возникающие в виде взрывов внутригрупповой ненависти, конфликтов, войн¹⁰⁹. Культурная травма может явиться результатом столкновения местной и иностранной культур, интерпре­тированное как культурно пагубное явление. Третий случай культурной трав­мы связан с обновлением образа жизни под влиянием изменений технологий, экономики, политических условий. В четвертом случае травма возникает, ког­да разные сегменты культуры имеют разный темп развития, результат чего — «культурное отставание» определенных сегментов.

Культурная травма — это шок от коренных изменений в привычной жизни

Травма — коллективный феномен, состояние, переживаемое группой, общностью или обществом в результате разрушительных событий, интер­претируемых как культурно травматические. Травма действует на коллек­тив и не может быть индивидуальным нарушением. В терминах теории

Штомпка П. Социальное изменение как травма (статья первая) // Социс. 2001. № 1. С. 11.

ЭДюркгейма травма носит внешний и принудительный характер по отно­шению к отдельным людям, которым только остается ее переживать и стра­дать от ее последствий.

Травма вызвана шоковыми событиями. В ее возникновении прослежи­ваются две важные закономерности: 1) чем больше разрыв между организо­ванной средой и новым событием, например войной, тем сильнее влияние травмы; 2) чем больше травма затрагивает ядро социокультурной системы — сферу базовых ценностей, правил, центральных ожиданий, — тем сильнее она чувствуется.

Событие, встреченное с энтузиазмом большинством людей в России, оказалось причиной травматических переживаний, известных как «боль перехода» (безработица, статусная деградация, обнищание, рост преступно­сти). Гибель или, как еще говорят, коллапс коммунизма вызвал целую цепь травмирующих ситуаций. Сюда Штомпка включает:

♦ новые формы рисков — безработица, инфляция, преступность, иммиг­рация, конкуренция;

♦ изменение жизненных стандартов — появление бедности, изменение критериев престижа;

♦ болезненная реакция на старые проблемы, о которых стало больше ин­формации. Например, экология, здоровье, коммунальное хозяйство;

♦ переоценка прошлого и сопутствующий ценностный диссонанс — критика прошлого режима.

По мнению видного польского социолога, культура выражает мир кол­лективно разделяемых смыслов и символов, распадаясь на две основные категории: 1) нормативные (аксиологические) компоненты: ценности, нор­мы, правила, роли, стили, вкусы и т.д.; 2) когнитивные компоненты: веро­вания, убеждения, доктрины, теоретические построения, парадигмы. В слу­чае стремительного и радикального изменения в обществе эти компоненты переинтерпретируются, наделяются новым смыслом, какого не было в мир­ной обстановке. Ценности теряют свое значение, нормы предписывают непригодное поведение, жесты и слова снижаются до уровня непристойно­сти, верования отвергаются или подвергаются сомнению, доверие исчеза­ет, харизма терпит крах, идолы рушатся. Наконец, наступает отчуждение от своей родины и национальности — это кризис идентичности.

Поражение в войне, подавление народного восстания, крах империи, преследование религии, делегализация традиционных форм семьи, резкая девальвация валюты, невыплата государством иностранного или внутрен­него долга — примеры событий, могущих интерпретироваться как наруше­ния прежней культуры. Другая разновидность культурной травмы вызвана памятью о коллективных грехах, совершенных общностью, к которой при­надлежишь; широким распространением чувства стыда и вины, вызванным воспоминанием о деяниях прошлого, оскверняющих принятые культурные принципы. Яркие примеры — память о Холокосте, чрезвычайно важная для евреев, но вызывающая чувство вины у современных поколений немцев, потомков реальных преступников; или история рабства, до сих пор пресле­дующая общество США. Везде травма возникает в результате несоответствия настоящего или прошлого базовым основам своей культуры¹¹⁰.

¹¹⁰ Штомпка П. Социальное изменение как травма (статья первая)//Социс. 2001. № 1. С. 12.

Кроме того, культурная травма возникает у людей при встрече с чужой культурой — в качестве эмигрантов, беженцев, туристов или рабочих по за­рубежному контракту. Но, как мы видели, у большинства зарубежных соци­ологов такого рода ценностный конфликт называется культурным шоком либо аккультурационным стрессом, но никак не травмой, вызывающей у нас более сильные эмоции и связанной с необратимыми последствиями для человека или группы.

Культуру могу потрясти революционные изменения в религии, каковым явился протестантизм Кальвина и Лютера, в науке — переворот Коперника

в астрономии и создание теории отно­сительности Эйнштейна в физике, рас­секречивание закрытых документов, проливающих свет на историю целой страны. «Секретный доклад» Н.С. Хру­щева на XX съезде КПСС в 1956 г. про­демонстрировал масштаб преступле­ний Сталина, вызвав серьезную куль­турную травму у целого поколения советских людей. Начавшуюся вслед за тем «хрущевскую оттепель» можно оценивать как крупномасштабную культурную революцию, которая дала генерацию талантливых писателей, по­этов, драматургов, кинорежиссеров, публицистов. «С ликующим криком ворвались подросшие дети войны, мечтатели, идеалисты, правдолюбцы, ис­катели, экспериментаторы...»¹". На долю шестидесятников выпали гранди­озные «стройки коммунизма», покорение космоса и северных рек, освоение целины и создание первых студотрядов. 1950—1960-е гг. отмечены на исто­рической карте страны самым настоящим культурным ренессансом, связан­ным с мощным подъемом как официального, так и неофициального — дис­сидентской литературы и андеграундной субкультуры — искусства. В этом случае можно говорить о позитивных последствиях культурной травмы, выз­ванной крушением культа личности Сталина.

Аналогичные последствия могли произойти после распада СССР и об­разования независимой России. Мирная революция, устроенная столичной интеллигенцией, отказ от диктата компартии, слом тоталитарной машины власти, свобода слова и открывшийся путь к гражданскому обществу долж­ны были, следуя логике вещей, привести ко второму культурному ренессансу Но его не случилось. Видимо, культурная динамика в своих законах не все­гда совпадает с экономическим процессом и социальными изменениями. В странах Восточной Европы распад СССР вызвал такую культурную травму, которая привела к кардинальной переоценке ценностей.

Ничего подобного не случилось в России. Переосмысление прошлого, предшествующее обычно культурной революции, не вызвало духовного подъема у большинства населения, проголосовавшего, кстати сказать, на референдуме 1992 г. за сохранение СССР. В умах и сердцах царили скорее

¹ Аннинский Л. Пред волею и бедой // Новый мир. 1988. № 2. С. 237.

паника, разочарование, неопределенность. Кампания очернения советского прошлого, проходившая в СМИ без малого 10 лет, потерпела провал, по­скольку уже в 2002 г. начинается возрождение забытых символов, ритуалов, традиций и ценностей. Советская атрибутика становится культурной релик­вией, охраняемой государством или во всяком случае требующей бережно­го отношения святыней.

Культурная травма в начале 1990-х гг. являлась первичным феноменом, определявшим ход истории страны. В середине и конце 1990-х гг. она стала вторичным феноменом, уступив пальму первенства тому, что у П. Штомпки именуется демографической и структурной травмой. Обнищание народа, поляризация населения, засилье криминала, депопуляция населения оттес­нили на второй план все проблемы, связанные с возрождением культуры и преодолением культурной травмы. Иными словами, в то время, как весь ци­вилизованный мир дружно вступал в эпоху «постматериалистских ценностей», россиян беспокоили прежде всего как раз эти самые материальные ценнос­ти, отсутствие которых мешало им сводить концы с концами, организовать достойный образ жизни, думать о возвышенном и вечном.

Впрочем, любая революция несет одним энтузиазм и надежды, а дру­гим — уныние и отчаяние. Одних она возносит на социальный олимп, дру­гих опускает на социальное дно. Октябрьская революция 1917 г. вызвала в стране невиданный пролетарский энтузиазм. Гораздо спокойнее встретило ее крестьянство, которое уже в 1920-е гг. взбунтовалось от непосильных налогов, а в 1930-е гг. лучшую его часть отправили по этапам в Сибирь. Куль­турную травму переживали также дворянство и буржуазия, которые за 56 лет — с 1861 по 1917 г. — безуспешно пытались построить культурную и цивилизованную страну. Физическая смерть одних и духовная других, вы­нужденных покинуть родину и жить на чужбине, в эмиграции, явилась силь­нейшим стрессом, сравнимым с крупномасштабной культурной травмой.

Во всех случаях симптомом социальной травмы выступают пассивность, апатия, недоверие к властям, атмосфера пессимизма, ностальгия, интенсив­ные публичные дебаты, ощущение беспомощности, неверие в будущее. Эффективных средств преодоления культурной травмы человечество еще не изобрело. Чаще всего люди справляются с ней самостоятельно, изобретая многочисленные стратегии поведения. Среди них сокрытие, оправдание, объяснение, адаптация и нейтрализация неблагоприятных явлений. Кроме того, в арсенал борьбы с травмоопасными событиями входят адптационные стратегии, известные со времен Р. Мертона:

♦ ритуализм — попытка использовать прежние стратегии (например обращение к властям);

♦ уход (в малые группы, в религию);

♦ мятеж (возвращение к прежним ценностям);

♦ инновационное поведение (ориентация на реформы): а) рационализа­ция травмирующего опыта; б) апология новой культуры; в) институ-циализация и легализация изменений, устранение травмирующих ус­ловий; г) предпринимательская активность— выстраивание новых социальных связей.

ФУНКЦИИ