ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ 2 страница

На той же сессии конгресса, во время которой обсуждался закон Хэпберна, были выработаны еще два закона: о контроле над изготовле­нием пищевых продуктов и медицинских препаратов и о контроле над условиями работы на скотобойнях. Правительство решилось на введение этих мер под нажимом общественного мнения. В газетах участились со­общения о многочисленных случаях отравления недоброкачественными продуктами, в том числе мясными консервами, а также патентованными лекарствами, изготовленными и распространяемыми лицами, никакого от­ношения к медицине не имеющими. В конгресс поступало множество писем с требованиями принять меры против мошенников и отравителей. Законодательные собрания штатов (например, Юты, Айдахо, Айовы, Кон­нектикута, Флориды, Виргинии и др.) прислали петиции о быстрейшем утверждении федерального закона по борьбе с этим злом. В петициях подчеркивалось, что производство недоброкачественных продуктов при­носит вред добропорядочным фирмам ¹⁴.

Большую роль в принятии законов о контроле над производством про­дуктов и медикаментов сыграли выступления макрейкеров. Особенно сильное впечатление произвела книга социалиста Э. Синклера «Джунг­ли», в которой автор показал не только антисанитарные условия на за­водах мясных консервов компании Армора в Чикаго, но и отчаянное по­ложение иммигрантов, составлявших основной контингент рабочих этой отрасли промышленности.

Новое законодательство предусматривало расширение функций пра­вительственной санитарной инспекции на бойнях и заводах мясных кон­сервов, на ее нужды выделялись крупные ассигнования (3 млн. взамен 800 тыс. долл., которыми располагали органы инспекции ранее) ¹⁵. Владельцы мясных и консервных заводов одобрили законы 1906 г. Дело

13 Congressional Record, vol. 40, pt 1, p. 92.
14 Ibid., pt 1, p. 203, 217, 382; pt 3, p. 2634.

15 Kolko G. The Triumph of Conservatism. A Reinterpretation of American History, 1900—1916. Chicago, 1967, p. 106.

II. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

в том, что, во-первых, правительство несло расходы по санитарному над­зору, а во-вторых, разоблачения в газетах, статьи макрейкеров, роман Синклера имели резонанс даже в Европе и повлияли на снижение спро­са потребителей на мясные консервы не только внутри страны, но и со стороны заграничных фирм. Санитарные меры были действительно при­няты, но положение рабочих в мясной промышленности осталось преж­ним, о чем с горечью писал Э. Синклер, мечтавший, что его роман за­ставит правительство и хозяев обратить внимание на невыносимые усло­вия труда рабочих в мясной промышленности.

В ряду либеральных реформ, предпринятых администрацией Руз­вельта в 1906—1908 гг., реформ, носивших половинчатый характер, осо­бое место занимали мероприятия по охране (консервации) природных ресурсов.

Вопрос об охране земных недр, лесов от расхищения и берегов рек и гаваней был поднят еще в конце XIX в. во многих штатах. Среди сто­ронников консервации были не только специалисты — лесоводы, мелио­раторы, геологи, строители, инженеры путей сообщения, но и немало политических деятелей, ученых, писателей. Даже представители делового мира высказывались, в частности, за улучшение внутренних водных пу­тей. Во многих штатах возникли так называемые «коммерческие орга­низации», а позднее комиссии по внутренним водным путям, сельской жизни и консервации природных богатств. В прессе появились требова­ния об охране лесных массивов, ирригации засушливых земель, о надзо­ре над водными путями, об охране речных берегов и т. п. В начале 1900-х годов эти отдельные выступления оформились в сравнительно ши­рокое движение за сбережение национальных ресурсов.

Администрация Рузвельта поддержала требования общественности по вопросу о консервации. В годы президентства Рузвельта эта поддержка в основном сводилась к расширению площади охраняемых государством земель. Зная, что среди «старой гвардии» республиканцев есть много врагов консервации, Рузвельт, не запрашивая согласия конгресса, при­казами президента увеличил государственный резервный фонд более чем в 4 раза ¹⁶.

Эти земли с залежами руд, угля, нефти, разных минералов, лесные угодья, берега рек и озер и т. п. входили в фонд так называемых об­щественных земель (public lands), находящихся под охраной государства, которое могло назначить их к распродаже. Переход земель в руки госу­дарства лишал спекулянтов землей потенциальной возможности наживы при распродаже участков. Неудивительно, что консерваторы в конгрессе-в 1907 г. приняли в штыки билль о создании национальной комиссии по водным путям. Под их давлением этот билль, предусматривавший госу­дарственные ассигнования на нужды комиссии, был отклонен и не по­ставлен на обсуждение ¹⁷.

Тогда правительство в мае 1908 г. созвало совещание губернаторов по вопросу о консервации. Участники совещания обратились к конгрессу с просьбой ввести законодательство по охране водных бассейнов, по при­нятию мер, предупреждающих расхищение и истощение минеральных

16 К 1901 г. в государственном фонде было всего 45 млн. акров. По приказам прези­
дента в этот фонд было включено еще около 150 млн. акров. См.: Mowry G. The
Era of Theodore Roosevelt, 1900—1912. N. Y.. 1958, p. 214.

17 Congressional Record, vol. 42, pt 1, p. 389—400; pt 7, p. 6226.

«ПРОГРЕССИВНАЯ ЭРА» — БУРЖУАЗНЫЙ РЕФОРМИЗМ В ДЕЙСТВИИ

бoгатств: угля, нефти, газа, рудных залежей и т. д. с учетом защиты жизни трудящихся-шахтеров¹⁸. Кроме того, на совещании была при-нята резолюция о создании национальной комиссии по консервации, первым председателем которой стал Г. Пинчот. Однако конгресс отказал в ассигнованиях на нужды комиссий по охране природных ресурсов, со-зданных президентом. Только одна из них, а именно комиссия по водным путям, все же получила статут государственного учреждения на основа­нии поправки к закону об охране берегов рек и улучшению гаваней, ут­вержденному конгрессом в марте 1909 г., перед уходом Рузвельта из Белого дома ¹⁹.

Политику Рузвельта в области охраны природных ресурсов можно причислить к прогрессивным начинаниям, ибо она была направлена про­тив хищнического разграбления минеральных и рудных залежей, истреб­ления лесов, против незаконной эксплуатации рек как источников энер­гии и средств сообщения. Его заинтересованность в этом вопросе объяс­няется стремлением упрочить экономическую мощь буржуазного государства, главой которого он являлся, а отнюдь не желанием ограни­чить доходы крупного бизнеса. Именно в корпорациях президент Руз­вельт видел основу процветания нации, хотя неоднократно сетовал на тупость предпринимателей, отсутствие у них гибкости и настаивал на праве правительства вмешиваться в экономическую жизнь.

Однако администрация Рузвельта не решилась поднять вопрос о пе­ресмотре тарифной системы. Протекционизм оставался одним из непри­косновенных пунктов республиканской программы; его отстаивали лиде­ры «старой гвардии». А к проблеме реорганизации банковской системы, проблеме, острота которой особенно проявилась в панике на бирже во время кризиса 1907 г., правительство подошло очень осторожно. Это по­казал акт Олдрича—Вриланда, принятый по свежим следам кризиса в 1908 г.

Новый закон не содержал и намека на государственный контроль. Он разрешал любым 10 национальным банкам с определенным капиталом ор­ганизовать Национальную денежную ассоциацию сроком на шесть лет с правом выпуска банкнот, обеспеченных коммерческими акциями и обли­гациями штатов, графств и муниципалитетов (но не федерального правительства) ²⁰. Другими словами, банки получили право в случае-критической ситуации для собственного спасения печатать и пускать в обращение врeменные банкноты. Наиболее важной мерой, предусмотрен­ной данным актом, считалось учреждение в конгрессе комиссии по де­нежному обращению в целях изучения банковской и денежной систем в CШA и в европейских странах и представления рекомендаций. Характер­но, что председателем комиссии был назначен тот же сенатор Олдрич.

Оставаясь убежденным защитником буржуазного строя, открыто вос­хищаясь «капитанами индустрии», Рузвельт вместе с тем был дально­видным политиком, понимал значение проблемы труда и капитала и yже в 1902 г. в послании конгрессу заявил о готовности правительства стать арбитром в конфликтах между рабочими и предпринимателями. Он Уверял, что озабочен проблемой, «как сохранить в равной степени спра-

18 Documents of American History, vol. 2, p. 50—52.
19 Congressional Record, vol. 43, pt 4, p. 3832. 20 Encyclopedia of American History, p. 321.

II. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

«ПРОГРЕССИВНАЯ ЭРА» — БУРЖУАЗНЫЙ РЕФОРМИЗМ В ДЕЙСТВИИ

ведливое отношение и к трудящимся и к капиталистам», и ратовал за «честный курс» в рабочем вопросе²¹. Президент даже подчеркнул, что наступила «эра союзов и объединений». Но разговоры о «честном курсе» не препятствовали ему откровенно высказываться за подавление выступ­лений рабочего класса. Признавая, что важнейшим ингредиентом эконо­мического процесса является пролетариат, Рузвельт считал, что его надо держать в крепкой узде, и неоднократно на деле доказывал готовность применить силу для расправы с рабочим движением, если «бунтовщики» (как он называл забастовщиков) переходили, по его мнению, границы в своих требованиях.

Первым примером регулирования взаимоотношений труда и капитала со стороны администрации Рузвельта было учреждение арбитражной комиссии во время стачки горняков 1902 г. Как уже отмечалось, прави­тельство встретило отпор со стороны владельцев компаний, а не проф­союза горняков, и президенту пришлось обратиться к Моргану, чтобы через него заставить предпринимателей согласиться на арбитраж и комп­ромиссное решение конфликта.

На словах президент признавал право рабочих на объединение в сою­зы, но затем оказывалось, что он поддерживал принцип «открытой ма­стерской». Это видно из его поведения в «деле Миллера», служащего государственной типографии, где союз был давно признан. Заведующий переплетным отделом У. А. Миллер подал жалобу в комиссию по граж­данской службе, когда союз потребовал его увольнения как исключенного из рядов организации. Комиссия решила дело в пользу Миллера, и пре­зидент одобрил такое решение. Более того, в 1903 г. Рузвельт исполни­тельным приказом президента объявил все правительственные учрежде­ния «открытой мастерской», что поставило союзы в чрезвычайно тяжелое положение. Не удовлетворившись этим, правительство издало закон, за­прещавший государственным служащим подавать в конгресс петиции об улучшении своего положения.

Мирное урегулирование отношений между трудом и капиталом Руз­вельт допускал в определенных пределах, оставаясь при этом на стороне работодателей. Он всегда говорил, что не остановится перед применением силы против бастующих рабочих, и доказал это, послав в 1903 г. феде­ральные войска на усмирение забастовщиков в Моренси (территория Аризона) по просьбе губернатора. В то же время он отказался послать войска в Колорадо в 1904 г., когда там происходили настоящие сраже­ния, отряды вооруженных наемников убивали рабочих и Западная феде­рация горнорабочих просила защиты у президента. Рузвельт мотивировал отказ тем, что незадолго до этого оставил без ответа просьбу губернатора штата прислать федеральные войска для наведения порядка в районе забастовки²².

Говоря о необходимости мира в промышленности, провозглашая ло­зунг «честного курса», администрация Рузвельта не предприняла ника­ких шагов для улучшения экономического и правового положения рабо­чего класса. Мы уже знаем, что президент и конгресс отказались поддер­жать билль о жалобах, поданный АФТ. «Инджанкшнз» оставались

21 A Compilation of the Messages and Papers of the Presidents, 1789—1909: Vol. 1—11.
N. Y., 1911, vol. 10, p. 517—518.

22 T. Roosevelt to С D. Wright, August 5, 1904— The Letters of Theodore Roosevelt,
vol. 4, p. 882—883.

дeйственным оружием, широко применяемым предпринимателями вкупе c судами против профсоюзов. В стремлении задушить сопротивление pабочего класса правящие круги в период администрации Рузвельта ор-ганизовали судебный процесс против рабочих лидеров Хейвуда, Мойера и Петтибона.

Характеpистика деятельности администрации Рузвельта будет непол­ной, если не сказать о позиции президента по расовому вопросу. В частных беседах и некоторых выступлениях Рузвельт говорил о необ­ходимости доброго отношения к цветным гражданам Америки, о жела­тельности оценки человека по его качествам, а не по цвету кожи. Он удостоил личного визита Б. Вашингтона в Таскиги и пригласил того на обед в Белый дом. Понятно, что Рузвельт одобрительно относился к взглядам и практическим делам этого негритянского деятеля, отводивше­го своему народу подчиненное положение в обществе. «Движение Таски-ги» вполне устраивало правящие круги США.

Президент осуждающе высказывался о судах Линча, но подчеркивал, что его возмущает лишь нарушение юридических норм при расправе толпы с неграми. Его расизм, подавивший чувство элементарной спра­ведливости, с неожиданной для многих поклонников Рузвельта силой про­явился во время печально знаменитого «браунсвиллского дела» (1906— 1908). В Браунсвилле (штат Техас) произошло убийство, в котором обвинили солдат-негров из полка, расквартированного близ города. Не­смотря на то что не было ни малейших улик, президент распорядился расформировать три негритянские роты и лишить бывших солдат права на пенсию и поступление на государственную службу. Тогда сенатор Форэйкер поднял голос в защиту незаконно обвиняемых солдат; было назначено расследование, которое продолжалось более года. В конце концов Рузвельту пришлось накануне окончания его полномочий подпи­сать приказ о пересмотре дел всех разжалованных солдат в индивиду­альном порядке.

Срок пребывания Рузвельта в Белом доме истекал 4 марта 1909 г. Республиканская партия намечала кандидатом в президенты У. Г. Тафта, входившего последние годы в состав кабинета Рузвельта. Не было секре­том, что его кандидатуру выдвинул сам Рузвельт. Не было секретом и то обстоятельство, что Рузвельт остро сожалел о заявлении, сделанном им в день его избрания в 1904 г., что больше не станет баллотироваться в президенты. В 1908 г., невзирая на недовольство рабочих равнодушием президента к их нуждам, его выпады против макрейкеров, социалистов и рабочих вождей, невзирая даже на обострение отношений с конгрессом, y Рузвельта была реальная возможность выставить свою кандидатуру. Он оставался кумиром мелкобуржуазных слоев, был главой партии и со­хранил поддержку значительной части финансовой и промышленной эли­ты, его агрессивная внешняя политика находила безоговорочное одобре­ние в этих кругах.

Решив не баллотироваться, Рузвельт оставлял в Белом доме своего друга. Он видел в Тафте человека, который будет послушно следовать планам, намеченным им, Рузвельтом. Эти планы покидавший пост пре­зидент изложил в двух посланиях конгрессу: от 8 декабря 1908 г. и 22 января 1909 г.,оказавшихся наиболее радикальными из всех его выступлений в роли президента. Он призывал к дальнейшему регулиро­ванию государством экономической жизни: расширению контроля над

II. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

«ПРОГРЕССИВНАЯ ЭРА» — БУРЖУАЗНЫЙ РЕФОРМИЗМ В ДЕЙСТВИИ

корпорациями, введению рабочего законодательства, включая запрещение «инджанкшнз», принятию мер по охране природных ресурсов. Вместе тем важное место в этих выступлениях занимали планы дипломатиче­ской деятельности, направленной на усиление внешних позиций США, и призывы к дальнейшему укреплению военной и военно-морской мощи страны. Экспансия и милитаризм всегда оставались главными ингредиен-тами его мировоззрения и политики. За годы правления Рузвельта СЩд действительно значительно укрепили позиции на международной арене усилили свой военный потенциал. Достаточно вспомнить, что американ­ский военно-морской флот при энергичном участии этого президента воз­рос в 2 раза.

На протяжении 7,5 лет пребывания в Белом доме Рузвельт настойчи­во пытался проводить вмешательство государства в экономическую жизнь, что в социально-экономическом плане отражало процесс зарожде­ния государственно-монополистической тенденции, а в политическом вело к усилению исполнительной власти в государственной системе США.

Рузвельт зарекомендовал себя энергичным сторонником расширения прерогатив президента. Эта идея владела им всецело и всегда доминиро­вала во всех начинаниях и мероприятиях. Он достаточно преуспел в этой области, несмотря на сопротивление, оказываемое ему в ряде случаев конгрессом. Но факты показали, что конгресс, где господствовало боль­шинство из консерваторов обеих буржуазных партий, отказывал прези­денту в поддержке именно либеральных мероприятий. Президент же охотно шел на компромисс с консерваторами, отбрасывая прочь всякие сомнения. По этой причине риторика «честного курса» в социальной по­литике не очень пугала ни законодателей в конгрессе, ни финансовую элиту, интересы которой в целом лежали в основе действий админист­рации Рузвельта.

2. КОНСЕРВАТОРЫ ПРОТИВ ПРОГРЕССИСТОВ

Политические платформы буржуазных партий на выборах 1908 г. показали, что консервативное руководство и республиканцев и демокра­тов вынуждено было принимать во внимание настроения в широких кругах: требования рабочего класса, недовольство демократической об­щественности, а главное — влияние социалистической пропаганды, подни­мавшей вопрос о ломке капиталистического строя. Обе партии апеллиро­вали к народным массам, обещая прогрессивные реформы и более или менее радикальное рабочее законодательство.

Что же обещали республиканцы? Они обещали пересмотреть тарифы, издать новый закон по денежному обращению, вести борьбу с трестами, поддерживать охрану природных богатств, заботиться о здравоохранении. Они обещали рабочим расследовать условия труда женщин и детей, за­претить детский труд в округе Колумбия, ввести закон о страховании от несчастных случаев на производстве и даже ограничить применение «инджанкшнз». Фермерам обещали строительство шоссейных дорог и во­обще лучшую жизнь ²³.

Либерализм платформы правящей партии поставил перед демокра­тами как партией оппозиции задачу найти кандидата, за которого

23 National Party Platforms: Vol. 1, 2. Urbana etc., 1978, vol. 1, p. 157-463.

пошли бы голосовать мелкобуржуазные элементы и рабочие. Таким кан-дидатом мог быть опять-таки У. Дж. Брайан, согласившийся испытать судьбу в третий раз. Но теперь из программы демократической партии былонавсегда исключено требование о серебряном долларе. Отказавшись oт этой неудачной панацеи, Брайан и его партия выступили с требова-ниями снизить (но не отменить!) тарифы, усилить антитрестовское зако-нoдaтельствo (что было и у республиканцев), реорганизовать банковскую cистему, ввести новые меры по регулированию деятельности железнодо-poжных компаний, установлению подоходного налога и охране природ­ных богатств. Были включены требования о праве рабочих на объедине­ние в союзы, изменении закона об «инджанкшнз», о 8-часовом рабочем дне на государственных предприятиях, создании отдельного министерст­ва труда, об ответственности предпринимателей за несчастные случаи на производстве. Кроме того, они высказывались за расширение политиче­ских прав, прямые выборы сенаторов ²⁴.

Даже современники отмечали сближение политических программ глав­ных буржуазных партий, сближение, вызванное, безусловно, социальным брожением во всех штатах. Однако наиболее явственно это сближение проступало в пунктах, касавшихся не столько внутренней жизни, сколь­ко внешней политики. Различие же заключалось лишь в том, что рес­публиканцы выступали за активную внешнюю политику, восхваляли собственные достижения в этой области и ратовали за усиление военно-морского флота и армии. Платформа же демократической партии содер­жала громкие фразы, осуждавшие империализм республиканцев как «не­простительную ошибку», тем не менее ее реальные предложения не шли дальше требования объявить США гарантом «независимости» Филиппин и Кубы с сохранением на этих островах военно-морских баз и угольных станций. Строительство Панамского канала не вызывало у демократов нареканий.

Как видим, в этой области республиканцы и демократы находили об­щий язык, хотя и стремились очернить соперников в глазах избирателей. Республиканская платформа даже обвиняла демократическую партию в стремлении к социализму с явной целью вызвать к ней враждебное от­ношение со стороны мелкого буржуа, заявляя, что республиканцы проч­но стоят на позиции «разумного регулируемого индивидуализма» ²⁵, тем самым подчеркивая, что государственное регулирование не угрожает частной собственности.

Нетрудно понять, что включение радикальных требований в програм­мы буржуазных партий было вызвано желанием нейтрализовать действия Социалистической партии Америки (СПА), вновь выставившей своим кандидатом Ю. Дебса. Социалисты собирали средства на избирательную кампанию для Дебса среди рабочих буквально по доллару. На эти день­ги был нанят локомотив со спальным вагоном, и на этом «красном поез­де» социалистический кандидат отправился в избирательное турне.

Дебс, пользовавшийся горячей любовью рабочих, был популярен во всей стране. Даже идейные враги относились к нему с уважением. Его выступления собирали огромную аудиторию. Он выступал в больших го-Родах и на маленьких станциях, в рабочих поселках и во временных ла-

24Ibid., p. 144—150. 25 Ibid., p. 162.

II. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

«ПРОГРЕССИВНАЯ ЭРА» — БУРЖУАЗНЫЙ РЕФОРМИЗМ В ДЕЙСТВИИ

герях, куда съезжались бедные фермеры. Он разъяснял своей аудитории требования СПА, предлагавшей широкую программу демократических реформ, обнажал лицемерие и обман буржуазных политиков, призывал борьбе за социалистическое переустройство общества. Еще раз следует отметить, что пропаганда социалистов, воспринимаемая слушателями с одобрением, подталкивала кандидатов буржуазных партий использовать радикальную фразеологию.

Исход выборов принес разочарование демократам и социалистам. По­бедил Тафт, собрав 7679 тыс. голосов²⁶. Для Брайана, получившего на 1270 тыс. голосов меньше, третье по счету поражение означало оконча­тельный провал на политической сцене. Социалистический кандидат за которого было подано 420 тыс. голосов (т. е. примерно столько же, 'что и на предыдущих выборах), не падал духом, ибо рассматривал всю 'кам­панию как средство широкой агитации за социалистические идеи. Но для социалистического движения в целом выборы 1908 г. не показали роста влияния партии. Так произошло, что руководство республиканской пар­тии, включив в программу обещания прогрессивных реформ, добилось по­беды своего кандидата, несмотря на то что сам Тафт, как стало ясно впоследствии, не отличался прогрессивными взглядами.

Перед новым президентом, лишь только он приступил к своим обязан­ностям, возник ряд проблем, и, может быть, одной из труднейших, до­ставшихся ему в наследство от Рузвельта, были взаимоотношения с кон­грессом. Сенаторы и конгрессмены желали вернуть конгрессу влияние и власть, «узурпированные», по их выражению, предшественником Таф­та ²⁷. То обстоятельство, что республиканцы в 1908 г. получили весомое большинство в обеих палатах, не облегчало положения, ибо внутри двух ведущих буржуазных партий зрели и усиливались прогрессистские тен­денции, грозившие серьезным конфликтом.

Новый президент сформировал кабинет, в который вошли шесть (из девяти членов кабинета) адвокатов крупных корпораций. Из прежнего состава остались три министра, в том числе Ф. Нокс, который получил пост государственного секретаря. Назначения были одобрены Рузвель­том, советовавшим, кроме того, своему преемнику ориентироваться в конгрессе на сенатора Н. Олдрича и спикера Дж. Кэннона, как делал он сам. Но, как известно, при всей изворотливости Рузвельта ему не удалось сохранить с конгрессом добрые отношения, ибо он упорно про­водил линию на усиление исполнительной власти — президента — за счет законодательной.

Тафт не обладал ни способностями Рузвельта, ни политической гиб­костью. Это был ординарный, хотя и знающий, юрист, склонный придер­живаться буквы закона. Оказавшись во главе правительства, он начал совершать одну ошибку за другой, усугубляя политические разногласия

26 Кроме республиканской, демократической партий и Социалистической партии Аме­рики, в кампании 1908 г. принимали участие еще несколько партий и групп, среди них популисты, Партия запрещения алкогольных напитков, Социалистическая ра­бочая партия и др. Кандидат Партии запрещения алкогольных напитков получил 252 тыс. голосов, остальные еще меньше; на формирование программ и исход выбо­ров эти партии не оказали сколько-нибудь заметного влияния. Итоги голосования см.: Encyclopedia of American History, p. 321—322.

27 McDonald F. The United States in the Twentieth Century. Reading (Mass.) etc., 1970, vol. 1, 1900—1920, p. 165.

между различными группировками, восстанавливая против себя общест-вeнное мнение и тем самым нанося вред собственной партии.

Надо признать, что на долю Тафта выпала нелегкая задача: провести ревизию тарифов —одно из главных предвыборных обещаний республи-канцев. Билль о тарифах был поставлен на обсуждение специальной сес-cии конгресса, открывшейся 15 марта 1909 г. Законопроект подготовила pecпyбликанская часть комитета путей и средств палаты представителей, во главе которого стоял С. Пэйн (представитель штата Нью-Йорк). Де­мократы попробовали опротестовать билль, заявив, что «тариф Пэйна... является таким же запретительным, как и тариф Дингли» ²⁸. Их попытки оказались безуспешными. С небольшими поправками 9 апреля билль был утвержден палатой представителей и передан в сенат.

Обсуждение нового тарифного закона в сенате продолжалось три ме­сяца, в течение которых шла яростная борьба между консерваторами и группой прогрессистов, в которую входили Лафоллетт, Камминз, Долли-вер, Клэпп, Бристоу и др. (в основном из среднезападных штатов). Се­нат в это время оказался ареной, на которой за высокие пошлины боро­лись представители разных групп американской буржуазии. В кулуарах конгресса толпились лоббисты, приехавшие в Вашингтон для защиты ин­тересов своих хозяев. Примирить противоречивые запросы поставщиков сырья и фабрикантов готовой продукции, земельных собственников Юга, фермеров Запада и предпринимателей Востока было невыполнимой за­дачей.

Битвой за тарифы со стороны консерваторов руководил Н. Олдрич (тесть Дж. Д. Рокфеллера), представивший свой текст законопроекта. В итоге, когда консерваторам удалось незначительным большинством про­вести законопроект²⁹, в нем оказалось 847 поправок, предложенных в сенате. Билль был подписан президентом и стал законом 5 августа 1909 г. под названием акта Пэйна — Олдрича. В целом это была победа промышленников восточных штатов. По сравнению с тарифом Дингли в среднем пошлины даже возросли на 1,56%, хотя на некоторые виды сырья и товаров были незначительно снижены.

Волна возмущения охватила страну. Президент, совершенно не пони­мавший, насколько разбушевались страсти, особенно на Западе, подлил масла в огонь, назвав новый тариф «самым лучшим законом, принятым когда-либо республиканской партией»³⁰. Эта фраза была произнесена в г. Уиноне (штат Миннесота) — сердце Среднего Запада во время поезд­ки по штатам, предпринятой Тафтом со специальной целью защитить новый тарифный закон. Подобное выступление можно объяснить только полным отсутствием политического чутья. Уинонская речь и публичные похвалы в адрес сенатора Олдрича погубили репутацию президента, ко­торого стали причислять к «старой гвардии», т. е. наиболее реакционной группе внутри республиканской партии.

Дальнейшие действия Тафта утвердили общественность в мнении, что президент отходит от либерально-реформистского курса, хотя в выступ­лениях, посланиях конгрессу, он говорил о необходимости реформ,

28 Congressional Record, vol. 44, pt 1, p. 161.

29 За билль подано 45 голосов, против — 34, 13 сенаторов воздержались от голосования. См.: Ibid., pt 5, p. 4316.

30 Documents of American History, vol. 2, p. 55.

II. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

а также о борьбе с трестами. Известно, что администрация Тафта возбу­дила приблизительно в 2 раза больше исков против корпораций за нару_ шение закона Шермана, нежели администрация Рузвельта, но результа­ты судебных процессов были те же, что и ранее. В 1911 г. Верховный суд вынес постановление о роспуске «Стандард ойл». Корпорация разде-лилась на несколько компаний, инкорпорированных в разных штатах, нo все они остались в руках Рокфеллера.