ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ 3 страница

При Тафте было возбуждено расследование деятельности «Стального, треста», а затем «Интернэшнл харвестер компани». Оба треста пользо­вались покровительством Рузвельта. Моргану и его компаньонам предъ­явили обвинение в поглощении вопреки закону Шермана компании «Тен­несси коул энд айрон» во время кризиса 1907 г. Глава «Стального треста» Э. Гэри ссылался на разрешение Рузвельта, и экс-президенту также пришлось предстать перед комиссией конгресса по расследованию и давать показания. Однако Верховный суд оправдал Рузвельта³¹. Антитрестовские процессы отнюдь не свидетельствовали о забвении Тафтом интересов крупного капитала. Президент оправдывал свои дейст­вия тем, что обязан действовать в рамках антитрестовского законода­тельства. Одновременно он выдвинул предложение о пересмотре этого законодательства, применив рузвельтовскую формулу о делении трестов на «хорошие» и «плохие». В январе 1910 г. Тафт в послании конгрессу недвусмысленно высказался в том плане, что можно позволить органи­зацию «хороших» трестов, разрешить им подавлять конкуренцию и кон­тролировать цены, «если только они не станут злоупотреблять властью для извлечения из дела слишком высокого дохода» ³².

Предложение Тафта явно противоречило духу закона Шермана. Когда после послания президента в конгресс поступил билль, урезавший права Межштатной торговой комиссии и предлагавший создать новый ор­ган — Торговый суд, этот законопроект подвергся резкой критике со сто­роны прогрессистов. Руководимые Лафоллетом, Камминзом и другими,, они добились внесения поправок в билль, в результате чего вновь приня­тый антитрестовский закон Мэнна—Элкинса, подписанный Тафтом 18 июня 1910 г., не урезал, а распространил юрисдикцию Межштатной торговой комиссии на телефонные и телеграфные компанир!³³. Олдричу и Кэннону все же удалось оставить в законе пункт о создании Торгового суда как арбитра во время конфликтов при установлении тарифных ста­вок на перевозки.

Возмущение прогрессистов лидерами «старой гвардии» вылилось в открытое выступление против спикера палаты представителей Дж. Кэн-нона. В прессе его именовали «царем». Он действительно держал в руках бразды правления палатой представителей, единолично распоряжаясь на­значениями конгрессменов и управляя работой всех комитетов палаты. Прогрессисты потребовали уничтожения «кэннонизма» (под этим терми­ном подразумевали неограниченную власть спикера палаты). Однако сместить Кэннона не удалось, так как его поддержал президент. Все же «мятежники», как стали именовать прогрессистов, с помощью демократов

31 Link A. S., Cation W.'B. American Epoch. A History of the United States since 190ft.
Vol. 1—3. N. Y., 1975, vol. 1. 1900—1920, p. 102.

32 Congressional Record, vol. 45, pt 1, p. 464.

33 Encyclopedia of American History, p. 322.

«ПРОГРЕССИВНАЯ ЭРА» — БУРЖУАЗНЫЙ РЕФОРМИЗМ В ДЕЙСТВИИ

пpовели резолюцию об изменении процедуры назначений в комитеты па-латы представителей³⁴. Это было практическим результатом «восстания против кэннонизма».

Еще большее недовольство администрацией Тафта вызвало нашумев-шее «дело Баллинджера», в котором были замешаны интересы угольного синдиката Моргана-Гугенгеима³⁵.

Министр внутренних дел Р. Баллинджер, назначенный Тафтом, дей-cтвовал вопреки политике охраны природных ресурсов, которую прово­дил Рузвельт. Он поддержал группу капиталистов, связанных с Гуген-геймом, настойчиво домогавшихся продажи им государством богатых угольных месторождений на Аляске. Против действий Баллинджера вы­ступил молодой чиновник министерства внутренних дел Л. Глэйвис, за что был уволен с государственной службы. Тогда в дело вмешался гене­ральный лесничий, начальник Лесного управления Г. Пинчот, яростный сторонник консервации и притом близкий друг Рузвельта. Он также по­лучил отставку, ибо президент принял сторону министра.

Дело получило широкую огласку в прессе, и в начале 1910 г. сенат назначил специальную комиссию для расследования поведения Баллинд­жера и обвинений его Глэйвисом и Пинчотом. Материалы расследования публиковались в газетах. Прогрессивный еженедельник, издаваемый Р. Лафоллеттом, писал о существе дела: «Проводимая Баллинджером по­литика „строгого толкования" (Баллинджер настаивал на том, якобы он придерживается буквы закона.— Авт.), направленная на поддержку крупных корпораций, и проводимая Пинчотом политика либерального толкования законов в интересах народа так же далеки друг от друга, как два полюса»³⁶. Мнения в комиссии разделились, но большинство, состоявшее из консервативных республиканцев, признало Баллинджера невиновным. Тем не менее Тафту пришлось снять министра внутренних дел и назначить на это место сторонника консервации природных ре­сурсов У. Л. Фишера.

«Дело Баллинджера» еще больше усилило недовольство против кон­серваторов и лично против президента. Это недовольство нашло выраже­ние в новом подъеме макрейкерского движения, совпавшего с борьбой рабочего класса за свободу слова. Промежуточные выборы 1910 г. отра­зили общий накал политических страстей: республиканская партия по­терпела поражение. В палате представителей демократы теперь имели значительный перевес. В сенате большинство осталось за республикан­цами, но контроль над сенатом перешел в руки блока прогрессивных республиканцев-«мятежников» и демократов. Также наглядны были ре­зультаты выборов губернаторов: в 26 штатах избрали демократов. В их числе был Вудро Вильсон, избранный губернатором штата Нью-Джерси на основе реформистской платформы. Все говорило о недовольстве кон­сервативной политикой правительства и росте популярности идей бур­жуазного реформизма.

34 Congressional Record, vol. 45, pt 4, p. 3436.

35 О «деле Баллинджера» см.: Penick /., Jr. Progressive Politics and Conservation. The

Ballinger — Pinchot Affair. Chicago, 1968.

36 La Follette's Weekly Magazine, 1909, Oct. 9, p. 3.

П. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

3. ИСТОКИ БУРЖУАЗНОГО РЕФОРМИЗМА. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС И ВЫБОРЫ 1912 Г.

Поражение консерваторов и успех прогрессистов на выборах 1910 г. отразили идейное брожение внутри обеих буржуазных партий, вызванное обострением политической ситуации в стране: борьбой рабочего класса за свободу слова, забастовочным движением, новой волной выступлений макрейкеров и распространением социалистических идей. Последний фактор играл значительную роль, толкая идеологов буржуазии продол­жать поиски средств упрочения капиталистической системы. В начале XX в. буржуазно-реформистские социально-политические теории, с кото­рыми в 80—90-е годы выступили Р. Эли, Л. Уорд и другие политэко­номисты и социологи, получили развитие в работах Г. Кроули, Ч. Ван Хайза, Дж. А. Смита, Л. Брандейса, У. Уэйла. Но если буржуазные идеологи конца XIX в. разрабатывали вопросы взаимоотношения госу­дарства и общества в теоретическом плане, то пришедшие на смену им теоретики буржуазного реформизма этим не ограничились. Они перешли к предложению практических политических программ, на которые смог­ли опереться государственные деятели нового века³⁷.

Еще одна — и важная — черта характерна для представителей нового поколения идеологов буржуазного реформизма: критическое отношение к конституции. Этот документ, долгие десятилетия считавшийся источни­ком для определения правовых и социально-экономических норм амери­канского общества (хотя к этому времени уже вошли в силу 15 поправок к конституции), оказался объектом нападок. Ставились под сомнение не положения, а его консервативный дух, консервативная основа, заложен­ная «отцами-основателями». Принципы «разделения властей», «сдержи­вающих факторов», в первую очередь в лице Верховного суда, ограниче­ния власти федерального правительства, наделения особыми прерогати­вами легислатур и исполнительной власти штатов, многоступенчатая система принятия и введения новых законов — все это подверглось кри­тике на страницах книги «Дух американского правительства», вышед­шей в 1907 г.

Автором этого сочинения был профессор Колумбийского университета на кафедре политических наук Дж. А. Смит, ставший впоследствии вид­ным участником прогрессивного движения. Смит объявил конституцию «реакционным документом», предпринял попытку развенчать культ кон­ституции, утверждаемый многочисленными произведениями апологетиче­ского характера. Признав, что в основе этого документа лежат принципы обеспечения частной собственности и стремление имущих классов навеч­но закрепить сложившиеся социально-экономические отношения, Смит утверждал, что конституция создала «правительство, не обладающее властью вмешиваться в закрепленные законом имущественные права и, следовательно, неспособное проводить с помощью законодательства по­литику всеобщего благосостояния» ³⁸. Исходя из этого факта Смит пред­лагал, прежде чем проводить социальные реформы, пересмотреть и из­менить правовые и политические основы конституции.

37 Подробнее см.: Согрин В. В. Истоки современной буржуазной идеологии в США.
М., 1975, с. 103—193.

38 Там же, с. 120.

«ПРОГРЕССИВНАЯ ЭРА» — БУРЖУАЗНЫЙ РЕФОРМИЗМ В ДЕЙСТВИИ

Книгу Смита встретили с одобрением в прогрессистских кругах. Его идеи в дальнейшем были развиты и в еще большей степени трансформи-poваны в работах других сторонников буржуазно-реформаторского кур-ca в политике. Среди них большую известность в силу многих обстоя-тельств получил Г. Кроули, политолог, публицист и издатель, выпустив­ший в 1909 г. книгу «Перспективы американской жизни». Эта работа посвящена исследованию развития политической доктрины в США. Доказывая, что американское государство сформировалось в результате борьбы антагонистических доктрин — джефферсоновской и гамильтонов-ской, Кроули отдавал предпочтение последней. Он развивал тезис о сильном централизованном национальном государстве, выдвигал концеп­цию федерализма, который в новых условиях якобы придаст демократи­ческое звучание гамильтоновской традиции³⁹.

Анализируя структуру общества после гражданской войны, Кроули признавал наличие в этом обществе двух мощных противоборствующих сил: монополий и рабочих организаций. Из них более опасными для об­щества он считал последние, ибо монополии стремятся лишь к сохране­нию своих привилегий, а рабочие организации, по Кроули, угрожают эко­номической и политической реорганизацией общества в своих эгоистиче­ских интересах. Надежды на достижение социального мира, в чем он видел главную цель общества, Кроули возлагал на капиталистическое на­циональное государство, долженствующее, по его мнению, стать силой, способной сдерживать антагонистические группировки, умиротворять их противоречия и направлять их деятельность так, чтобы сохранить в не­прикосновенности экономические и политические основы буржуазного общества. Буржуазный реформизм под пером Кроули обретал форму политической программы, названной им «новым национализмом», а го­сударство объявлялось надклассовым органом, от которого требовалось активное вмешательство в жизнь общества, а не пассивное наблюдение за выполнением «свободными индивидуумами» юридических норм, выра­ботанных в прошлом «отцами-основателями».

Рассматривая историческое развитие политической доктрины в США, Кроули подверг придирчивому анализу взгляды и поступки государст­венных деятелей прошлого. Наитягчайшие ошибки он нашел у Джеффер-сона, которому противопоставлял Гамильтона с его идеей сильной феде­ральной власти, но идеалом национального лидера объявлял все же не его, а Линкольна.

Истинный государственный муж, утверждал Кроули, должен видеть впереди высокую цель и не бояться решительных, радикальных мер для ее достижения. Главными заслугами Линкольна он считал сохранение це­лостности союза, решимость, с какой тот в острой политической ситуа­ции не остановился перед определенными жертвами, перед презрением групповых интересов и обращением к демократическим (а в действитель­ности к революционным) методам, без чего оказалось невозможным раз­решение наступившего кризиса. На исходе же первого десятилетия нового века, по мнению Кроули, опять настало время решительных преобразо­ваний, осуществить которые может лишь сильное федеральное правитель­ство во главе с национальным лидером. Роль такого лидера он предна­значал Т. Рузвельту. Именно его имя Кроули посчитал возможным

39 Croly H. The Promise of American Life. N. Y., 1914, p. 169.

II. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

«ПРОГРЕССИВНАЯ ЭРА» — БУРЖУАЗНЫЙ РЕФОРМИЗМ В ДЕЙСТВИИ

поставить после имени Линкольна. Кроули считал Рузвельта единствен­ным деятелем, способным «восстановить в глазах нации историческое положение и назначение» республиканской партии ''°.

Естественно, что идеи Кроули были одобрены Рузвельтом. Они сов­падали с его собственными взглядами на необходимость проведения бур­жуазных реформ, в которых он видел альтернативу социалистическому движению. Выступая с циклом речей во время избирательной кампании осенью 1910 г., экс-президент использовал термин «новый национализм» как название своей политической программы.

Рузвельт во многом повторял положения, выдвинутые Кроули, и — как практичный политик — давал им конкретное содержание. Он пред­лагал реформы, охватывавшие различные стороны социальной, экономи­ческой и политической жизни: регулирование деятельности промышлен­ных трестов и железнодорожного транспорта, реорганизацию банковской системы, реформу налогового обложения, введение прогрессивного подо­ходного налога и налога на наследство, охрану природных ресурсов, опу­бликование расходов на избирательные кампании, социальное законода­тельство.

Отношение Рузвельта к крупным корпорациям полностью соответст­вовало позиции Кроули. Рузвельт провозгласил тресты результатом «не­преложного экономического закона, который нельзя отменить политиче­ским законодательством. Усилия запретить все объединения потерпели полный крах», заявил экс-президент⁴¹. Он настаивал, что перед страной один выход: не пытаться предупреждать объединения крупного капита­ла, но взять иx под контроль.

Наиболее радикально прозвучало выступление Рузвельта по рабочему вопросу. Он высказался не только за признание права рабочих на орга- низанию в союзы, но — в исключительных случаях — и на забастовку. «Новый национализм» ставил вопрос о рабочем законодательстве, контро­ле над условиями труда и продолжительностью рабочего дня⁴². Таким образом, в рабочем вопросе Рузвельт выступил с более левых позиций, нежели Смит и Кроули. Однако это следует отнести не столько за счет радикализма, приписываемого бывшему президенту, сколько за счет его способности улавливать веяния времени. А веянием времени в 1910— 1912 гг. была социальная реформа. Это показали уже выборы в конг­ресс осенью 1910 г., когда республиканцы потерпели поражение во многих штатах, а там, где одержали победу, избранными оказались не консерваторы, а прогрессисты, «мятежники».

Недовольство политикой администрации Тафта, высказываемое про­грессистами в печати и на митингах, было особенно заметно в западных штатах, где стали поговаривать о выдвижении кандидатом в президенты опять Рузвельта. Наиболее оптимистически настроенные прогрессисты были склонны видеть в политическом возбуждении, охватившем различ­ные слои общества, сходство с ситуацией накануне гражданской войны. Это было, конечно, преувеличением, однако перед выборами 1912 г. в стране сложилось действительно напряженное положение. Немалую роль играла и социалистическая пропаганда, что доказывало избрание со-

40 Ibid., p. 170, 171.

41 Roosevelt Th. The New Nationalism. Englewood Cliffs (N. J.), 1961, p. 29.

42 Ibid., p. 34, 101.

циалистов мэрами и членами муни­ципалитетов и легислатур штатов во многих местностях. К 1912 г. около тысячи социалистов занимали выбор­ные должности в штатах и городах⁴³. Нельзя также забывать, что тяжелая и в некоторых городах кровопролит­ная борьба рабочих за свободу сло­ва, хотя и не поддерживаемая бур­жуазными прогрессистами, все же придавала общеполитической обста­новке в стране еще больший накал. Размежевание по линии прогрес-сизма внутри республиканской пра­вящей партии привело к образова­нию Национальной прогрессивной республиканской лиги. В январе 1911 г. лига выступила с Деклара­цией принципов, подписанной груп­пой сенаторов, конгрессменов, губер­наторов. Инициатором этого начина­ния и автором декларации был се­натор от штата Висконсин Роберт М. Лафоллетт.

Лига провозглашала целью борьбу

за «народное правительство» и «прогрессивное законодательство»; и то и другое, говорилось в декларации, попиралось в угоду «специальным ин­тересам» (т. е. крупному капиталу, державшему под контролем кокусы делегатов, съезды и партийные организации). Дабы народ получил воз­можность избрать ответственное перед ним правительство, декларация в первую очередь предлагала добиваться прямых выборов сенаторов США, делегатов на первичные собрания и на национальные съезды пар­тий, а также ввести в конституции штатов статьи о праве народа на ини­циативу, референдум и отзыв депутатов, принять действенный закон no-борьбе с коррупцией⁴⁴.

Призыв лиги встретил живой отклик среди «мятежных» республи­канцев. В штатах Среднего Запада, а потом и в других образовались местные лиги, с энтузиазмом одобрившие программу Лафоллетта. «Мя­тежники» не помышляли о создании новой партии. Они надеялись летом 1912 г. на национальном съезде республиканцев выдвинуть своего канди­дата в президенты вместо Тафта, престиж которого в глазах прогресси­стов окончательно упал.

Первым кандидатом на пост президента большинство прогрессивных республиканцев считало Рузвельта. Однако полковник, как именовали те­перь Рузвельта, занял выжидательную позицию, он еще не верил в силы прогрессивного крыла, не хотел порывать с консерваторами и ответил отказом на предложение Лафоллетта примкнуть к Прогрессивной лиге.. Между тем двргжение прогрессистов ширилось. «Дело Баллинджера—

43 O'Neill W. L. The Progressive Years. America Comes of Age. N. Y., 1975, p. 65.
44 Documents of American History, vol. 2, p. 59—60.

II. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

«ПРОГРЕССИВНАЯ ЭРА» — БУРЖУАЗНЫЙ РЕФОРМИЗМ В ДЕЙСТВИИ

Пинчота», «бунт мятежников» в конгрессе достаточно накалили обста­новку. В октябре 1911 г. в Чикаго прогрессивное крыло республиканской партии собралось на свою первую конференцию. Участники единодушнo одобрили принципы декларации лиги и предложили Лафоллетту выдви­нуть на будущем съезде свою кандидатуру в президенты. Висконсинский сенатор согласился, хотя его одолевали вполне законные сомнения: он не знал точно, как поведет себя Рузвельт, не захочет ли тот все же вы­ставить свою кандидатуру.

Опасения Лафоллетта оказались ненапрасными. По мере того как прогрессисты набирали силу, отказы Рузвельта от выдвижения в канди­даты становились все неувереннее. В то же время группа влиятельных прогрессистов из числа его друзей, не терявших надежды, что Рузвельт согласится бороться с Тафтом за кресло в Белом доме, вели за него на-стойчивую агитацию, невзирая на то, что Лафоллетт уже выступал в роли кандидата от прогрессивного крыла. В январе 1912 г. Рузвельт дал понять, что согласен выступить кандидатом, если этого «потребует обще­ственное мнение». Лафоллетт был бесцеремонно отодвинут в сторону, и в конце февраля экс-президент, произнося речь в Колумбусе (штат Огайо), открыто объявил, что включился в игру.

Выступление Рузвельта в качестве соперника Тафта вызвало резкое осуждение консерваторов-республиканцев, среди которых были ближай­шие друзья экс-президента — сенаторы Лодж и Рут. Представители «ста­рой гвардии» республиканцев боялись раскола на съезде, так как пони­мали, что Рузвельт пользовался огромной популярностью, что лозунги, выдвигаемые им, могут увлечь значительное число делегатов республи­канского съезда. Тафт, отдававший себе отчет в том, что шансы на вто­рой срок в Белом доме значительно упали, все же решил бороться до конца.

К лету 1912 г., когда должны были состояться съезды партий, прини­мавших участие в выборах президента, в стране кипели политические страсти. Прогрессизм как политическое течение был силен в обеих веду­щих буржуазных партиях, но водораздел между прогрессистами и кон­серваторами в республиканской партии оказался более явственным, более резким, может быть, в силу того, что верхушка партии, реакционная «старая гвардия», упорно держалась за сохранение статус-кво, отвергая даже умеренный реформистский курс, и оказалась неспособной к поли­тическому маневрированию. Консерваторы не желали считаться ни с оппозицией «слева» в собственной партии, ни с общей радикализацией широких масс, не учитывали притягательности социалистических идей и возросшего влияния СПА.

Социалисты вновь выдвинули своим кандидатом Ю. Дебса. Съезд Социалистической партии Америки в Индианаполисе (12—18 мая 1912 г.) принял программу, в которой нашли отражение чаяния самых широких масс. Правда, преамбула была составлена в довольно умеренных тонах, хотя партия и называла себя «партией современной революции» ⁴⁵, зато обширная программа преобразований намечала путь борьбы за расшире­ние политических демократических прав (включая требование права го­лоса для женщин) и за улучшение условий жизни и труда трудящихся в рамках капиталистического общества. В дальнейшем можно было ви-

45 Socialist Party. National Campaign Book. Chicago, 1912, p. 3.

деть, что прогрессивная и демократическая партии почти что заимство­вали многие пункты платформы социалистов.

B республиканской партии к моменту открытия национального съезда

назрел kризис. Главным его проявлением было обособление фракции про

гpeссистов как результат идейных разногласий. К этому прибавлялась

вpажда между лидерами отдельных течений, вражда, перешедшая на

cъезде в открытую схватку за голоса делегатов.

Консервативные лидеры захватили руководство съездом. Мандатная комиссия не признала полномочия нескольких десятков делегатов, полу­чивших наказ голосовать за Рузвельта, что сразу значительно ослабило шансы экс-президента. Но и внутри оппозиционного крыла партии также не было единства. Лафоллетт, оскорбленный вероломством тех, кто в 1911 г. предложил ему выставить свою кандидатуру, отказался поддер­жать Рузвельта. До самого съезда он выступал как кандидат и прислал съезду платформу, в которой изложил свои взгляды. Главной частью про­граммы Лафоллетта были требования запретить тресты и принять зако­ны, которые бы восстановили систему свободной конкуренции. Написан­ная с идейных позиций мелкой буржуазии, платформа тем не менее со­держала развернутую критику власти «денежного мешка», роли крупного бизнеса в политике и империалистических устремлений правительства США. Лафоллетт настаивал на демократизации избирательного закона, праве голоса для женщин, а также на введении федерального социаль­ного законодательства, защите труда женщин и детей, запрещении «инд-жанкшнз» ⁴⁶.

Платформа Лафоллетта интересна как документ, характеризующий взгляды той части прогрессивного крыла республиканцев, которая тре­бовала роспуска, а не регулирования трестов. Эти люди поддерживали Лафоллетта в конгрессе, именно за ними утвердилось прозвище «мятеж­ников». На съезде их оказалось мало. Только два штата (Висконсин и Северная Дакота) поддерживали Лафоллетта. Платформа была оглашена на съезде, по даже не обсуждалась.

С первого дня работы съезда было ясно, что консерваторы не допу­стят ни выдвижения кандидата прогрессистов, ни принятия прогрессив­ной платформы. Действительно, подавляющее большинство голосов полу­чил Тафт (561), Рузвельт — 107, Лафоллетт —41 голос⁴⁷. 344 сторонни­ка Рузвельта, послушные призыву своего лидера, не присутствовавшего на съезде, но приехавшего в Чикаго руководить «сражением», отказа­лись голосовать и демонстративно покинули съезд. Поле боя осталось за консерваторами, утвердившими Тафта кандидатом в президенты от рес­публиканской партии. Платформа, принятая консерваторами, показала, что раскол их ничему не научил, что они настаивают на прежнем курсе, исключив из своей программы практически все обещания реформ, вхо­дивших в их платформу 1904 и 1908 гг.

Ушедшие со съезда прогрессивные республиканцы объединились в собственную партию, с тем чтобы выдвинуть кандидатом в пре­зиденты Т. Рузвельта. Рузвельт, до съезда надеявшийся стать республи­канским президентом на третий срок, согласился на этот шаг лишь

46 La Follette's Weekly Magazine, 1912, June 29, p. 6—8, 15.

47 Filler L. Appointment at Armageddon. Muckraking and Progressivism in American Life. Westport (Conn.), London, 1976, p. 386.

II. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

«ПРОГРЕССИВНАЯ ЭРА» — БУРЖУАЗНЫЙ РЕФОРМИЗМ В ДЕЙСТВИИ

после того, как ему обещали материальную поддержку два финансиста: Дж. У. Перкинс из «дома Морганов» и один из крупнейших издателей — Ф. А. Мэнси.

Участие известных бизнесменов в создании и дальнейшей деятельно­сти партии социальной реформы объяснялось не только личным знаком ством с ними Рузвельта, но и в значительной степени отношениями, сло­жившимися между администрацией Тафта и заправилами из «дома Мор­ганов», не забывшими о привлечении их к ответственности. К тому же некоторые финансовые магнаты, в том числе Э. Гэри и Дж. Перкинс успели оценить пользу и выгоду для них государственного вмешательства в экономику. Таковы были причины, побудившие Перкинса и его друга Мэнси финансировать избирательную кампанию прогрессивной партии Однако тот же Перкинс несколько месяцев спустя сделал крупный вклад в избирательный фонд кандидата демократов.

Демократическая партия, проводившая свой съезд в конце июня в Балтиморе, избежала раскола, несмотря на то что и в ее рядах была сильная прогрессивная оппозиция. Лидеры консервативного крыла демок­ратов предпочли согласиться с кандидатурой прогрессистов и реформист­ской платформой, но сохранить единство партии. После 46 туров голосо­вания необходимое большинство голосов получил В. Вильсон, губернатор штата Нью-Джерси, профессор истории и права, в прошлом возглавля­вший университет в Принстоне.

Вильсон, человек консервативных взглядов, тем не менее поддержал в Нью-Джерси прогрессистские законодательные акты о прямых выборах на первичных собраниях, о наказании за политическую коррупцию и о компенсации рабочим, пострадавшим на производстве. Там он проявил гибкость, хотя отнюдь не отличался склонностью к компромиссам. Ско­рее, напротив. Южанин по происхождению, он был откровенным сторон­ником расовой сегрегации и безапелляционно увольнял негров с государ­ственных должностей; он противился уравнению женщин в политических правах и введению законов, регулирующих женский и детский труд. Его религиозность, выглядевшая часто ханжеством, ставила в тупик даже его друзей.

Для крупного капитала Вильсон казался более удобной фигурой, не­жели Рузвельт с его идеями государственного регулирования экономики. У Вильсона нашлись могущественные покровители, оказавшие ему щедрую финансовую поддержку: глава связанной с Морганом «Интернэшнл хар-вестер компани» С. Маккормик; «медный король» К. Додж (оба —- одно­кашники Вильсона по Принстонскому университету); богатейший изда­тель журналов «Харперс уикли мэгэзин» и «Норc Америкэн ревью» Дж. Харви, связанный с «домом Морганов». Именно Харви был челове­ком, первым указавшим на Вильсона как на подходящего кандидата в президенты.

Платформа, принятая демократической партией, содержала все требо­вания, выдвигаемые прогрессистами в штатах: снижение тарифов, анти­трестовское законодательство, банковская реформа, подоходный налог, контроль над железнодорожными компаниями, кредит фермерам, запре­щение «инджанкшнз», создание министерства труда, прямые выборы се­наторов и др.⁴⁸ Развивая положения этой платформы в дальнейших вы-

48 National Party Platforms, vol. 1, p. 168—175.

cтyплениях в роли кандидата в президенты, Вильсон назвал свою про-гpaмму «новой свободой», или «новой демократией», подчеркивая тем caмым, что она является альтернативой «новому национализму» Рузвель-тa. прогрессивная платформа, и выдвижение такого человека, как Виль-coн, являли серьезную угрозу для только что созданной прогрессивной партий. Некоторые прогрессивные республиканцы даже высказывали мысль, не следует ли отказаться от выдвижения своего кандидата и поддержать Вильсона. Но Рузвельт и его сторонники не помышляли уступать поле боя без сражения.