Проблема демократии

Демократия в сегодняшнем мире — это "размножение" истины, это усмотрение разнообразных "истин" в разных людях, перенесение истины из Бога в человека и превращение гордыни в норму человеческого самоосознания. В самом деле, почему именно гордыня считается первым из всех смертных грехов, а не обжорство, не убийство и прочие, казалось бы, намного худшие проявления человеческой греховности? А потому, что гордыня наиболее опасна в силу того, что она рокирует полярные ценности, при этом тая потенцию иллюзорного оправдания такого смешения — свойство, отсутствующее в прочих грехах. Иллюзорное оправдание гордыни — в тонкой подмене богоуподобления человека его обожествлением. Ведь глубинным смыслом горьковского афоризма "человек — это звучит гордо" является усмотрение Бога в каждом человеке не в смысле присутствия в нем Бога, а в том смысле, что он и есть бог, а таких богов — множество.

Размышления по поводу язычества и "размножения" им Истины, которая потому и Истина, что единственна, размышления о противопоставленности демократии и теократии подсказывают мысль об отрицательном отношении Священного Писания к народовластию. Однако подобное безоговорочное утверждение было бы поспешным. Ведь представительную власть, являющуюся рупором гласа народа, как и прочие ветви власти, Господь признал и наделил Духом Своим; ведь когда стоял вопрос об учреждении царского престола, Бог сказал Самуилу: "Послушай голоса народа во всём, что они говорят тебе" (1 Цар. 8. 7). Но уже в этой ситуации мы видим двоякое отношение к тому, что мы называем демократией и народовластием. Одновременно с указанием внять гласу народа Богом

¹ См.: Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера. Справочник. Белгород, 1997; Дворкин А. Введение в сектоведение. Н. Новгород, 1998; Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера: Справочник. Т. 2. Оккультизм. Ч. 1. М., 1999.

было сказано также, что требование народа идет вразрез с указаниями Господа и что на самом деле это всенародное решение есть отвержение Бога: "Ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтобы Я не царствовал над ними" (1 Цар. 8. 7). В свете такой оценки, данной Господом решению народа, было бы также большой натяжкой говорить об однозначном признании в Библии ценности народовластия в стране. Хотя автор слов "Я — демократ, потому что верю в грехопадение"¹, имел в виду нечто совершенно другое, все же трудно не заметить здесь печальную взаимную детерминацию двух понятий.

Контроль над государственной властью со стороны народа, в том числе через представительную власть (старейшин), равно как и судей, может быть результативен и плодотворен лишь при условии их пребывания в союзе с Богом, без чего демократия также оборачивается злом. Роковой грех Адама был уступкой "демократии" — запретный плод он вкусил, прислушавшись не к гласу Господа, а к голосу "низа" — Евы, притом — и самое главное, — когда она уже отстранилась от Бога, послушавшись змея. Достойна внимания любопытная мысль Клайва С. Льюиса: "Истинное оправдание демократии в том, что мы — создания падшие, и человеку нельзя доверить власть над собратьями"². Начиная с первогреха, следование требованию "низов" на протяжении всей библейской истории приводило к греховным деяниям, и при этом ссылка на "низы" каждый раз приводилась согрешившим властным лицом в качестве самооправдания. Так Адам, согрешив, пытался свой поступок оправдать ссылкой на то, что он следовал голосу "помощницы": "Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел" (Быт. 3. 12). Аарон изготовил золотого тельца по решению народа и потом оправдывался перед Моисеем: "Ты знаешь этот народ, что он буйный. Они сказали мне: сделай нам бога" (Исх. 32. 22—23). Саул внял "гласу народа" и после в свое оправдание ссылался на это: "Согрешил я, ибо преступил повеления Господа и слово твое; но я боялся народа, и послушал голоса их" (1 Цар. 15. 24). Не увлекаясь приведением

¹ Клайв Л. С. О равенстве // Страницы. М., 1966. № 2. С. 112. Цит. по: Отец Вениамин. Указ. соч. С. 268.

² Там же.

дальнейших примеров "демократически" принятых решений библейских властей, отметим, что подведением итогов такой "демократии" следует считать слова пророка о том, что "Суд отступил назад, и правда стала вдали, ибо истина преткнулась на площадии честность не может войти" (Исайя 59. 14).

Истина никак не соотносима с мнением большинства, она не определяется "голосованием", напротив, чаще всего "площадь" отстраняет суд со своим предначертанием определить истину, а при этом поругание и казнь истины получает псевдооправдание. Прав В. Соловьев, когда отмечает, что "царь, делающий только то, что угодно народной массе, теряет смысл своего существования"¹. Далее В. Соловьев отмечает, что первый же библейский царь — "первообраз того антирелигиозного государства, где собственный произвол властителя прикрывается ссылкой на "волю народа", как некогда первомуж оправдывал свой грех, ссылаясь на жену"². Так продолжалось вплоть до конца библейской истории, до распятия Христа. Ведь и решение о казни Спасителя было принято самым демократическим способом: народ "проголосовал": "Распни Его!" (Марк 15. 13; Лука 23. 21; Иоанн 19. 15). По требованию парода был казнен Тот, Кто возвестил: "Я есмь [...] истина" (Иоанн 14. 6). И Пилат, умыв руки, оправдался, подобно многим предшественникам своим, сославшись на волю народа: "Невиновен я в крови Праведника Сего" (Матф. 27. 24). А позже, точно так, как в библейские времена, большинство требовало крови праведников XX века.

История свободы и демократии демонстрирует справедливость апостольского противопоставления понятия "свободные" понятию "употребляющие свободу для прикрытия зла" (1 Петр 2. 16). Для предотвращения подобных последствий демократии и было дано своевременное законодательное указание: "Не следуй за большинством на зло" (Исх. 23. 2). В соответствие с этим, в современном понимании демократии намного плодотворнее было бы подчеркивать не власть большинства, а права меньшинств. Подобный подход все более актуализируется и в современном праве. Постановка вопроса о демократии в таком ракурсе естественно приводит к правам единицы,

¹ Соловьев В. История и будущность теократии // Собр. соч. Т. 4. Брюссель, 1966. С. 532.

² Там же. С. 533.

то есть предельного меньшинства — отдельной личности. В наиболее упрощенном представлении власть большинства — сумма слагаемых "единиц", без свободы которых демократия немыслима. Потому христианство — учение, адресованное не обществу, а "единице". Вся проблема человечества — в единице, которой предначертано принять божественные установления, для того, чтобы и его свободная воля служила претворению в жизнь богоугодных правовых норм, законности и правопорядка в стране и в обществе. Поэтому, для указания на необходимость всенародного контроля за властью, Библия считает достаточным сказать: "представь им и объяви им" (а не только царю) закон и права. Библия требует, чтобы обществу проповедовалось то, что исходит от Бога, потому что "почвой права является вообще духовное"¹. И эта обязанность возлагается в данном случае на мирскую власть. В связи с вышеприведенными соображениями о злом начале в понятии "большинство", контроль общества над властью предполагает контроль "всеми, знающими закон и права". Закон и права — в Боге, и следовательно, знать закон и права означает знать Бога. Это в значительной степени относится к закону и в современном понимании. "Область права занимает обширное пространство души и сознания человека. [...] Когда закон оказывается впечатленным в совесть человека и воспринят им, [...] человек пребывает в царстве права, справедливости и свободы", — пишет правовед². "Юридические законы — в отличие от природных законов — держатся только верою людей, укорененной в трансцендентной сфере", — пишет богослов³. Поэтому пребывание в Боге становится обязательным "цензом" не только для священников, призванных контролировать исполнение духовных законов, но и для старейшин, контролирующих исполнение законов мирских, равно как и для всех прочих лиц, наделенных властью. Естественное для священников возложение Духа Господня повторяется не только на судьях и на царях, но и на старейшинах. Напомним чрезвычайно важную деталь: поскольку старейшинство — тот орган власти, которому предстоит стать основой республиканского правления, наделение старейшин Духом Господним значительно отличается от иных

¹ Гегель Г. Указ. соч. С. 67.

² См.: Иванов В. Закон и право // Право и жизнь. 2000. № 25. С. 71.

³ Отец Вениамин. Указ. соч. С. 272.

случаев. В числе "получивших" Дух оказываются и те из старейшин, которые не явились в назначенное Господом место, где должен был состояться этот Божий акт: оставшиеся в шатре старейшины также стали пророчествовать, ибо Дух Господень должен был стать "достоянием" всей институции, а не отдельных лиц. В противном случае, представительная власть сама покровительствует деспотии: в эпизоде из Книги пророка Даниила предание невинного человека смерти, едва не реализовавшееся, было спровоцировано старейшинами (Дан., гл. 13); царь Иеровоам не сам по себе, а "посоветовавшись", решил направить народ свой к литым богам и обращение народа в язычество счел гарантией удержания своей узурпированной власти (3 Цар. 12. 21—29). По аналогии с этим, российские революционеры начала XX века вовсе не опасались передачи всей полноты власти ее представительной ветви, вооружаясь лозунгом "Вся власть советам": разумеется, такая форма правления не могла препятствовать им в установлении бесправия в государстве, ибо советы, по задумке вождей, должны были представлять массу, переведенную в безбожие. Посему демократия сама по себе ничего не добавляет и не убавляет к сугубо человеческим порокам, переходящим и на власть. Деспотии были как монархические, так и республиканские, как президентские, так и парламентские. Нет ничего абсурднее выдвижения в спорах политиков о президентском или парламентском правлении аргумента о якобы сравнительно большей склонности президентской формы правления к диктатуре. Весь вопрос сводится вовсе не к этому, а к союзу мирской власти, будь то монархия или народовластие, с духовной.