Отделение духовной власти и ее функции

Боговластие последовательно и неукоснительно "засеивается" через представителей малочисленного, но богоизбранного народа. Введение народа — носителя боговдохновенной идеи — в мировую державу было актом привнесения этих идей в мир, их вынесения за пределы одного народа. Когда семена эти уже были посеяны в Египте, когда в эхнатоновский и постэхнатоновский период Египта стали видимы уже и ростки этих семян, народ этот должен был выйти оттуда, чтобы образовать свое государство. Для этого нужно было уже в рамках этой общности постепенно намечать властные структуры будущего государства. Причем в самом народе должны были зарождаться идеи мироуправления, заложенные в космотворе-нии. Поэтому упомянутая выше проекция космического порядка на земной порядок вновь частично повторяется в целом ряде начальных эпизодов Исхода, в частности, в эпизоде перехода через Чермное море (см. выше).

¹ Розанов В. В. Темный Лик. Метафизика христианства // Соч. В 2 т. Т. 1. Религия и культура. М., 1990. С. 552.

До формирования этих структур следовало определить основной принцип — принцип легитимности, сообщенный, как мы видели выше, Моисею еще до его призвания Богом. Так что вопрос источника власти стал первостепенным непосредственно до начала формирования государственности.

Повторим: в Библии таким источником является Всевышний. Это было ясно и в Едеме — не только из того, что там Бог был верховной властью, но и из того, что все властные функции были непосредственно в Нем. И точно так, как Бог наделил человека Своими свойствами и производными из них правами, так и в этом случае Бог передает человеку не абстракции, а Свои властные функции. В самом начале формирования властных структур среди богоизбранного народа Он утверждает в качестве носителя власти личность, в ком были бы сосредоточены все властные функции. Такой фигурой оказался Моисей.

Возникает интересный вопрос о духовном статусе Моисея. Отметим, что, хотя Моисей, бесспорно, обладал всеми характеристиками пророка, слово "пророк" в течение всего Пятикнижия ни разу не использовано в его отношении, если не считать одной из заключительных фраз последней из пяти книг — Второзакония: "И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей, которого Господь знал лицем к лицу" (Втор. 34. 10). Но слова эти сказаны не Самим Богом, как, например, в отношении Аарона (а еще раньше — Авраама), и как раз авторство главы, где Моисей назван пророком, не принадлежит ему: в ней описаны смерть, погребение и оплакивание Моисея.

Говоря о Моисее, первоначально объединившем в себе все властные функции, осуществляемые в раю Богом, Господь подчеркивает отличие его духовного статуса от прочих пророков: "Если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним; но не так с рабом Моим Моисеем,— он верен во всем дому Моему: устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не в гаданиях, и образ Господа он видит" (Чис. 12. 6—8). Здесь фактически сказано, что Моисей больше пророка, а больше — потому что он является пророком при Самом Господе, в отличие от Аарона, который является пророком при Моисее: "Аарон, брат твой, будет твоимпророком" (Исх. 7. 1). Здесь напрашивается параллель с

Иоанном Крестителем, о котором при его рождении было сказано: "И ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего,ибо предъ-идешь пред лицем Господа — приготовить пути Ему" (Лука 1. 76). И Господом же Иисусом Христом была высказана мысль об отличии и превосходстве Иоанна Крестителя над иными пророками: "Что же смотреть ходили вы? пророка? Да, говорю вам, и больше пророка"(Матф. 11. 7—9). Параллель эта вполне правомерна, так как Моисей фактически выполнял аналогичную функцию: он вел народ путями Господними и готовил пути Его грядущему приходу, сосредоточив в себе все властные функции. Необходимости в "противовесах" и "сдерживающих факторах" в этом случае фактически не было, потому что Моисей -— носитель Божьей воли. Более того, он обладал полнотой власти хотя бы потому, что Господом только ему сказана исключительная фраза: "Он [Аарон. — Р. П.] будет твоими устами, а ты будешь ему вместо Бога"(Исх. 4. 16). Сразу после этих слов жезл Моисея, символ его власти, получает смысл символа Божественной власти: "И жезл БожийМоисей взял в руку свою" (Исх. 4. 20). Упомянутая фраза чуть позже повторяется в несколько ином виде: "Я поставил тебя Богом фараону"(Исх. 7. 1).Заметим, что в первом случае Моисей •— Бог Аарону, во втором — фараону. Эта деталь важна, потому что она ставит Бога и Моисея не только над израильтянами, но и над египтянами, подчеркивая тем самым всеобщность боговластия, проводником которого назначается Моисей. Возможно, поэтому, как и в случае с Мелхи-седеком, не имеющем родословной, в начале Исхода мы не находим родословной такого наиважнейшего библейского персонажа, каким является Моисей. Повествование о Моисее начинается с весьма туманного определения генеалогии его отца: "Некто из племени Левиина" (Исх. 2. 1), и лишь потом (Исх. 6. 20) узнаем, что отцом Моисея был внук Левия Амрам.

Следовательно, Моисей еще не есть "человеческая" власть, и потому в нем объединены все властные функции — и те, которые в раю были прерогативой Бога (духовная, законодательная, судебная власти), и те, которые оставались прерогативой человека (исполнительная власть). Господь обеспечил легитимность Моисея, превратив его в Своего ставленника на земле со всеми божественными и человеческими властными функциями. Но с приближением времени

образования государственности необходимость разделения властных функций становится очевидной, и как носитель Божией воли Моисей становится источником властных структур, уже отделенных как от него, так и друг от друга. Самому Моисею предстояло отделить эти функции друг от друга и передать иным лицам.

Но до этого Сам Бог отделяет Свое — духовную власть. То, что духовная власть была отделена от мирской прежде всех других, позволяет думать, что это разделение — особое. Возвращаясь к проекции актов творения на земные властные структуры, напомним, что отделение духовного мира от материального было первым Божественным актом, вынесенным за рамки семи дней творения, за рамки осязаемого времени: "В начале сотворил Бог небо и землю" (Быт. 1. 1). И лишь потом, из пустоты материального мира ("Земля же была безвидна и пуста" — Быт. 1. 2), уже в рамках семиднева создавались свет (аналог закона), твердь (аналог суда) и земля (аналог исполнительной власти). Точно так формировались власти в обществе богоизбранного народа: духовная власть была отделена от Моисея и передана Аарону до начала отсчета времени, отведенного на формирование израильской государственности, — еще во время их пребывания в Египте. Аишь потом, в процессе исхода, на земле "пустынной" (в пустыне Син) были сформированы мирские институты власти.

В контексте боговластия духовная власть является первой ветвью власти, поскольку на ней лежит задача первостепенной важности — обеспечение связи человечества с Богом. Потому лишь отделение духовной власти было исполнено Самим Богом. Сразу после того, как Господь возлагает на Моисея миссию вести народ, Он же возвещает об отделении духовной власти, передав ее Аарону: "Будет говорить он вместо тебя к народу" (Исх. 4. 16). Моисей — предводитель, он — человек дела, а не проповедник. Может, именно в этом смысл подобного Господнего выбора, остановившегося на косноязычном человеке, который сам же признает это: "Я тяжело говорю и косноязычен" (Исх. 4. 10). Ибо говорить и проповедовать — прерогатива духовной власти. Так функция наставника и проповедника, то есть функция духовного характера, была отделена и передана другому лицу — Аарону^

Важность отделения духовной власти была подчеркнута и во внешнем облачении представителей духовенства: в этом -— смысл подробного описания одеяний священников. Особо стоит вопрос структуры самой духовной власти. Священничество как часть управленческой структуры, наделенная полномочиями по обеспечению духовной направленности текущих дел и свершений, является коллективным органом, состоящим из духовных лиц и руководимый одним лицом — первосвященником. Однако подчиненность священников первосвященнику касается, видимо, лишь общего руководства, а не духовного статуса. Это видно, во-первых, из одинаковости столь подробно описанных священнических одеяний ("И опояшь их поясом, Аарона и сынов его,и возложи на них повязки, и будет им принадлежать священство по уставу навеки" — Исх. 29. 9), во-вторых, из отсутствия отличий в обряде помазания первосвященника и остальных священников ("Помажь их, как помазал ты отца их,чтобы они были священниками Мне, и помазание их посвятит их в вечное священство в роды их" — Исх. 40. 15). Священничество как духовная власть, находящаяся во главе земной властной иерархии и наиболее связанная с небесной властью, должна была быть наиболее защищена от всего "земного", тяготящего и вводящего в грех прочие властные ветви. Поэтому от него отстраняются земные соблазны: "И сказал Господь Аарону: в земле их не будешь иметь удела, и части не будет тебе между ними; Я часть твоя и удел твой среди сынов Израилевых" (Чис. 18. 20). Это важно и потому повторяется во Второзаконии: "Священникам левитам, всему колену Левиину, не будет части и удела с Израилем: они должны питаться жертвами Господа и Его частью; удела же не будет ему между братьями его: Сам Господь удел его, как говорил Он ему" (Втор. 18. 1—2).

При передаче духовных функций Аарону было особо подчеркнуто, что он — проводник в народ не своих мыслей, а Божьих откровений: "Я буду при устах твоих и при устах его и буду учить вас, что вам делать" (Исх. 4. 15). Моисею предстояло убеждать народ не красноречием, которым он не обладал, не силовыми структурами, которых у него не было, а духовностью. Но поскольку Моисей — "вместо Бога", подобно тому, как передача Богом Своих властных

функций человеку не означает отмены соответствующих властных функций Всевышнего, так и передача духовной сферы Аарону не означала лишения Моисея аналогичных полномочий. Просто Аарону отныне предстояло, слушая Господа, говорящего с ним посредством Моисея, сообщать народу Божьи откровения, но делать это вместе с Моисеем, сохранявшим за собой и духовные функции. Так что духовная власть остается и за Моисеем, продолжающим нести всю полноту власти, ибо он и после передачи ее "духовной части" Аарону остается "вместо Бога".

Сформированная в лице Аарона и его сыновей "священническая" власть фактически ставится в один ряд с властью предводителя народа. Функция этой власти — говорить народу, наставлять его, указывать на пути Господни. Помимо этого, на священничество были возложены и определенные судебные функции: "И будет Аарон всегда носить суд сынов Израилевых у сердца своего пред лицем Господним" (Исх. 28. 30). А ведь это сказано уже после того, как по совету своего тестя Моисей отделил судебную власть. Заметим, что и тогда это не было полным "отчуждением" судебных полномочий от Моисея, ибо суд "важных дел" оставался за Моисеем. Если учесть, что у священничества были и определенные законодательные функции, весьма сходные, как увидим далее, с функциями представительной власти (священничество стало хранителем и проповедником законодательных Господних установлений), то можно заключить, что в иерархии "духовная—законодательная—судебная—исполнительная власти" каждое звено включает в себя часть полномочий более низших звеньев: передача функций происходит весьма осторожно, с заботой о сохранении единости властных структур не только в смысле их единения в Господе, но и во взаимосвязанности их прямых задач на земле. Так обеспечивается то, что в дальнейшем могло бы дать ветвям власти возможность осуществлять взаимный "баланс", быть "противовесом", "контролем", "сдерживающим фактором" и проч.

Помимо утверждения высших ценностей в народе, духовная власть играет значительную роль и в деле формирования светских властных структур, зачастую оказываясь той силой, которая призвана обеспечить их богоугодные формы и богоугодные пути. То обсто-

ятельство, что впервые идея отделения судебной власти была высказана не кем-либо, а тестем Моисея, чрезвычайно значимо: тесть его Иофор (часто приводится и второе его имя — Рагуил) был священником. Роль наставника тесть выполняет и в иных случаях. Так, Моисей фактически спрашивает разрешения у тестя пойти в Египет (Исх. 4. 18). То почтительное отношение Моисея к Иофору, которое мы видим в ряде эпизодов, вызвано не только обстоятельством возрастного старшинства, но и его священническим саном. Знаменательно, что Иофор оказался у горы Синай еще до прибытия туда Моисея с народом, а прибывший на место пребывания Господа Моисей в первую очередь кланяется ему — священнику Иофору: "Моисей вышел навстречу тестю своему и поклонился (ему)" (Исх. 18. 7).

Важно и то, что Иофор не был представителем богоизбранного народа — израильтянином, он был мадианитянином. Это важно потому, что, хотя позднее будет утверждена целая каста служителей Бога из поколения Левия (Левиты), все же священническая власть не знает таких цензов, как принадлежность к определенной национальности. Это означает, что в духовную власть могли быть призваны все, кто обратился к единому Богу, и что духовная власть призвана объединять не только людей внутри одной народности. Она универсальна, она призвана быть наставником для всех народов по мере их приближения к единобожию.

Само отделение духовной власти, как видим, не являлось установлением монополии на этот род деятельности, не отстраняло от прочих ветвей власти то общее, что должно объединять их, во-первых, друг с другом, во-вторых, с Всевышним. В этом плане весьма интересен вопрос соотношения таких форм духовной деятельности, как священничество и пророчество. По-видимому, священничество следует рассматривать как официальную властную структуру, между тем как пророчество — индивидуальный дар. Пророчество может быть добродетелью каждой из ветвей власти, а не только духовной, тем самым обеспечивая связь каждой из них с Богом. Более того, предполагается, что пророчество как способность общения с Богом — почти обязательное условие для представителей каждой из ветвей власти, отделившихся позже. Поэтому в дальнейшем и старейшины,

и судьи (Самуил), и первые цари (Давид, Соломон) связываются с таким явлением, как пророчество. Более того, идеальным считается то общество, в котором каждый обладает этим даром, и это подчеркнуто в восклицании Моисея: "О, если бы все в народе Господнем были пророками, когда бы Господь послал Духа Своего на них!" (Чис. 11. 29). Так представляется идеал общества, к которому человечество должно еще прийти. Но на этом пути, на каждом его этапе общество должно осознавать, что над всеми земными структурами управления, будь то монарх или представительный орган, стоит Бог. Это сознание и закрепляется в Израильском обществе, и сам царь (Авия) в решающие для судеб страны минуты восклицает: "У нас во главе Бог и священники Его" (2 Пар. 13. 12).

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Закон и представительная власть

Необходимые предпосылки

В общине израильтян еще во время их пребывания в Египте спонтанно сложилось старейшинство, которое, собственно, пока не являлось частью властных структур. Для этого должны были быть обеспечены три условия. Во-первых, должно сформироваться общество, в котором функционировал бы институт представительной власти. Во-вторых, старейшин следовало подготовить к этому, а такая подготовленность в контексте боговластия осмысливается как неукоснительная вера в Верховного Законодателя — Бога. В-третьих, поскольку Бог и есть Верховный Законодатель, то придание представительному органу статуса властной ветви должно было состояться вместе с учреждением богоданного законодательства.

Рассмотрим, как были обеспечены три этих условия.

1. Началом формирования израильского общества следует считать время, когда израильтяне социально были отделены от египтян. До этого они являлись лишь частью египетского общества, слитой с ним и живущей теми же законами. Аишь после их противопоставления египтянам и превращения в угнетенное сословие, израильское общество составило отдельную социальную группу. Характерно, что как раз с этого времени начинается исполнение Божьего обещания Аврааму ("И весьма, весьма размножу тебя" — Быт. 17. 2): описанию беспрецедентного количественного роста израильской общины посвящена первая глава Исхода ("Всех же душ, происшедших от чресл Иакова, было семьдесят (пять), а Иосиф был уже в Египте.

И умер Иосиф и все братья его и весь род их; а сыны Израилевы расплодились и размножились, и возросли и усилились чрезвычайно, и наполнилась ими земля та" — Исх. 1. 6—7). В главе особо акцентируется, что ни фараон, ни кто-либо иной не мог предотвратить это, невзирая на настойчивые попытки.

2. Подготовка старейшин к их превращению во властный орган начинается сразу же после извещения о плане Господа вывести израильтян из Египта. Первое упоминание об израильских старейшинах связывается с обещанными чудесами, которые призваны укрепить в них веру во всемогущество Бога: "Пойди, собери старейшин (сынов) Израилевых и скажи им: Господь, Бог отцов ваших явился мне [...]. И сказал: Я выведу вас от угнетения Египетского [...] в землю, где течет молоко и мед. И они послушают голоса твоего, и пойдешь ты и старейшины к (фараону) царю Египетскому [...], и простру руку Мою и поражу Египет всеми чудесами Моими" (Исх. 3. 16—20). На вопрос Моисея, как поступить, чтобы старейшины поверили, что ему явился Господь, Бог ответил, что Он вновь продемонстрирует чудеса: превратит жезл в змею и потом вновь в жезл, поразит руку Моисея проказой и тут же излечит, превратит воду в кровь и затем обратно в воду (Исх. 4. 1—9). Все это должно было произойти в присутствии старейшин: "Это для того, чтобы поверили (тебе), что явился тебе Господь, Бог отцов их, Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова" (Исх. 4. 5). И действительно, лишь после повествования о том, что "собрали они [Моисей и Аарон. — Р. /7.] всех старейшин [...] и сделал Моисей знамения перед глазами народа" (Исх. 4. 29), фиксируется ожидаемый результат: "И поверил народ" (Исх. 4. 31). Слова Августина Блаженного о Христе —

0 том, что "чудесами Он возбудил веру в Бога"¹, в полной мере относятся и к ветхозаветным деяниям Господа. Для того, чтобы старейшины ни на миг не сомневались во всемогуществе Бога и, следовательно, в святости богоданных законов, они и в последующем должны быть свидетелями всех божественных благодеяний и "чу- додействий". Так, когда должна была от удара жезлом хлынуть вода из скалы, Господь повелел Моисею: "Пройди перед народом, и возьми с собою некоторых из старейшин Израильских, и жезл твой, кото-

¹ Августин Блаженный. Творения. СПб.; Киев, 1998. Т. 1. С. 411.

рым ты ударил по воде, возьми в руку твою, и пойди; вот, Я стану перед тобою там на скале в Хориве, и ты ударишь в скалу, и пойдет из нее вода, и будет пить народ. И сделал так Моисей в глазах старейшин Израильских" (Исх. 17. 5—6). Таким же образом были собраны старейшины, когда ропчущему из-за отсутствия мяса народу Бог должен был послать перепелов: "Собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых [...]. Народу же скажи: очиститесь к завтрашнему дню, и будете есть мясо" (Чис. 11. 16—18). Обещанный Моисею колодец ("собери народ, и дам им воды" — Чис. 21. 16) в месте, называемом "Беер"¹, был предоставлен народу уже при непосредственном участии представительной власти, которая уже "терминологически" соотнесена с законодательной функцией: его "выкопали князья, вырыли вожди народа с законодателем жезлами своими" (Чис. 21. 18).

3. Третье условие обеспечивается вступлением в силу закона, который в основной, "конституционной" части был дан в заповедях и далее постепенно раскрывался в прочих законоположениях. Характерно, что закон был дан лишь после того, как Господь несколько раз продемонстрировал старейшинам Свое могущество и чудодсй-ствия, тем самым готовя почву для признания их легитимности.Но как раз после оглашения основных законодательных положений — десяти заповедей, законов о жертвеннике, о рабах, об убийстве, о телесных повреждениях, о собственности и других законов, изложенных в главах 20—23 Книги Исход, в 24-й главе впервые появляется и указание на представительность этой власти: о старейшинах говорится как об "избранных из сынов Израилевых" (Исх. 24. 11). Заметим, что в Исходе старейшины — это главы израильских колен в период египетского плена, еще до явления Бога Моисею, так что речь здесь не может идти об их богоизбранности. Тем более, что есть прямой намек на то, что Бог их еще не знает и соответственно они не могли быть избраны Им: "И сказал Господь Моисею: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых, которых ты зна-

¹ Букв колодезь Толкователи отождествляют с упомянутым у пророка Исайи колодцем Беер-Елим (Исайя 15. 8), что в переводе означает: "источник героев". Это позволяет видеть в участии князей и законодателей в открытии колодца второй, переносный, смысл законодатель сообщал народу и героический дух, открывая для него источник героизма.

ешь, что они старейшины" (Чис. 11. 16). Так что слово "избранные" указывает лишь на легитимность старейшин "снизу".

Так, параллельно с закреплением основных законодательных принципов, старейшинство преобразуется в одну из ветвей власти.

Функции и статус

Вопрос о функциях этой ветви власти весьма сложен, в первую очередь, потому, что не всегда легко разобраться в библейской "терминологии". Это относится не только к старейшинству, но и к прочим властным структурам. Так, одна и та же функция в одних случаях отнесена к полномочиям старейшин, в других — передана так называемым "начальникам", в третьих — "надзирателям". Кстати, начальниками часто называются и судьи ("тысяченачальники", "сто-начальники" и прочие — к этому вопросу мы вернемся в главе о судебной власти), а также другие лица, наделенные определенной властью, из чего мы можем заключить, что слово это используется в самом широком значении. Иногда, хотя намного реже, старейшин называют князьями или вождями. Но чаще всего старейшины называются "надзирателями" и "главами колен", и это понятно: словом "старейшины" подчеркивается статус органа, слово "надзиратели" указывает на одну из их важнейших функций — на функцию контроля, словосочетание "главы колен" — на представительность этой власти.

Прежде чем перейти к рассмотрению функций старейшинства попробуем выяснить, чем обеспечена представительность этого органа. В первую очередь обратим внимание на то, как излагается эпизод, в котором Бог фиксирует власть старейшин: "Взошел Моисей и Аарон, Надав и Авиуд и семьдесят из старейшин Израилевых, и видели (место стояния) Бога [...]. И Он не простер руки Своей¹ на избранныхиз сынов Израилевых" — Исх. 24. 9—11). Здесь впервые использовано слово "избранные", в котором наряду со значением "лучшие", присутствует и значение выборности. Два этих

¹ Бога (или "место Его стояния", что в данном случае одно и то же) видеть невозможно, ибо это влечет смерть. "Не простер руки Своей" означает, что они остались живы.

значения тесно переплетены: лучшие — это оценка, которая дается фактом избрания.

Представительность этого органа постоянно подчеркивается еще и тем, что слово "старейшины" сплошь и рядом используется в соседстве со словом "народ", при этом в ряде случаев старейшины и народ отождествляются: "И прошел Моисей с Аароном, и собрали они всех старейшин сынов Израилевых, и пересказал (им) Аарон все слова, которые говорил Господь Моисею, и сделал Моисей знамения перед глазами народа" (Исх. 4. 29—30); "И пришел Моисей и созвал старейшиннарода и предложил им все сии слова, которые заповедал ему Господь. И весь народотвечал единогласно,говоря: всё, что сказал Господь, исполним (и будем послушны)" (Исх. 19. 7—8). В этих предложениях нет даже намека на то, что был созван и народ, между тем говорится об отношении народа к сказанному. Не означает ли это, что старейшинство и есть властная институция, представляющая народ, говорящая и принимающая решения от его имени? Спустя много веков, когда уже была сформирована царская власть, старейшины продолжают выступать от имени парода. Когда вслед за предложением "И созвал царь Израильский всех старейшин земли" следует: "И сказали ему все старейшины и весь народ" (3 Цар. 20. 7—8), — вряд ли остается сомнение в том, что весь народ сказал устами старейшин, ибо невозможно, чтобы царь советовался со всем народом непосредственно. Следовательно, старейшины и есть "глас народа".

В последних из приведенных фрагментов используются выражения "старейшины земли", "весьнарод". Это означает распространение юрисдикции старейшин на все общество, в отличие от других случаев, когда говорится о старейшинах города или одного из израильских колен. Напоминая, что "старейшина" осмысливается как обозначение статуса, а "надзиратель" — как обозначение возложенной на старейшин функции контроля, отметим, что связь старейшинства с законодательством значительно отличается от сегодняшних представлений о соотношении представительной власти и закона. Она менее всего означает законотворчество и сводится, как увидим далее, к обеспечению законности. Наделение же старейшинства функциями контроля сопоставимо с сегодняшним пониманием назначения представительной власти. В соответствии с этой функцией ста-

рейшинство оказывается органом как общей власти, так и местного управления. Старейшины — лица, избранныевнутри каждого колена и в рамках данного региона. Посему, наряду с обозначением их власти над всем обществом ("Собери всех старейшин", "старейшины всей земли"), мы видим и обозначение их локальной властной функции ("старейшины Галаадские" —- Суд. 11. 5; "старейшины города" — Руфь 4. 2 и др.). Отметим также, что кроме слова "старейшины" ничто не указывает на принцип старшинства по возрасту, посему избрание старейшин не может представляться как автоматическое назначение в соответствии с возрастом. Следовательно, есть основания предполагать, что избирались они в соответствии со своими человеческими, моральными качествами и авторитетом.