Монотеизм и политеизм

Одновременно с отделением богоизбранного народа идет тщательная подготовка всеобщего боговластия. В контексте этой подготовки весьма активно фигурирует единственная тогда мировая держава — Египет, и это не случайно. Функция Египта здесь такова же, как функция Римской империи — мировой державы евангельских времен. Божественное единовластие могло быть распространено на мир "выправлением" искаженных духовных пред-

ставлений мировых держав, привнесением в них "зерна" единобожия. Посему, как богоизбранный народ, выполнявший роль "сеятеля", в пору своего младенчества оказался в составе Египта, так мессианский народ оказался в составе Рима.

Совпадения некоторых библейских мотивов с мотивами египетской мифологии очевидны. Чрезвычайно любопытным в этом плане является культ Осириса. Это — сын бога земли Геба и богини неба Нут. Он — божество, принявшее на себя страдания человечества, убиенное и воскресшее, по воскрешении не вернувшееся к земной жизни, а самое главное — судия в потустороннем мире, называемый еще и "Благим"¹. Культ Осириса получил именно такое осмысление и перерос из локального культа в общеегипетский в период Среднего царства², датируемого с конца III тысячелетия по XVI в. до Р. X. А начиная со времен Нового царства (после XIV в. до Р. X.), Осирис изображался с солнечным диском на голове (нимб?)³.

По-видимому, есть определенная связь с подобными метаморфозами культа Осириса и известной религиозной реформой, осуществленной в XIV в. до Р. X. фараоном Аменхотепом IV (Эхнато-ном), которая по сути была введением единобожия. Единым богом был провозглашен Атон. В "Гимне Атону" сообщалось, что он — бог животворящий, создавший землю и небо, мир животных, людей, наделивший их языками, дающий жизнь всем — как египтянам, так и народам других стран. Исследователи отмечают, что в Гимне конкретно назывались северные и южные соседи — Сирия и Куш⁴, однако очень важно подчеркнуть, что помимо этих "близких чужеземных стран" упоминались и "далекие чужеземные страны", и небесный Нил, который бог "предназначил для чужеземцев"⁵. Упомя-

¹ Коростовцев М. А. Религия древнего Египта. М., 1976. С. 129—130.

² Ср.: "Уже во времена Среднего царства Осирис не только бог загробного мира, но и "властитель дум". Об этом свидетельствуют данные о мистериях Осириса [...]. Сюжет этих драматических религиозных представлений составляли "страсти" Осириса — эпизоды его жизни, его страдальческая смерть" (Коростовцев М. А. Указ. соч. С. 126—127).

³ См.: Мифы народов мира. Т. 2. М., 1992. С. 268.

⁴ См.: Культура древнего Египта: Сб. статей. М., 1976. С. 199.

⁵ Антология мировой правовой мысли. В 5 т. Т. 1. Античность. Восточные цивилизации. М., 1999. С. 23 (далее: Антология мировой правовой мысли).

нем также, что "Атон" в переводе означает "солнечный диск"¹ (не связано ли это с солнечным диском на голове Осириса?), и в тексте Гимна он часто так и именуется ("Живой солнечный диск, положивший начало жизни"²).

Реформа эта, несмотря на ее отмену после Эхнатона, не прошла бесследно: "реставрированное" многобожие уже было существенно иным. Свойства Атона переносятся на верховного бога Амона, который "считается богом-творцом, создавшим все сущее"³, а кроме того в культе Амона просматриваются попытки осмысления разных божеств как различные проявления одного божества. Так, в гимне верховному богу Амоиу говорится: "Трое суть все боги — Амон, Ра, Пта. Нет у них равных. Невидимый Амон есть Ра лицом и Пта телом"⁴. То есть здесь мы видим начатки осознания божественного триединства.

Подобные параллели весьма часто приводят ученых к утверждениям о библейских заимствованиях вообще и из египетской мифологии в частности. Но ни эти детали, ни часто приводимые в качестве аргумента евангельские слова о знании Моисеем египетской культуры ("И научен был Моисей всей мудрости Египетской" — Деян. 7. 22) не могут являться обоснованием такого подхода. Вообще подобный подход к Священному Писанию подразумевает рассмотрение религиозного текста в контексте фольклористики, в отвлечении от контекста высших истин, в коем и следует рассматривать текст, называемый Священным. Так, в частности, поступает известный авторитет в области исследования народных верований и мифологии Д. Фрэзер⁵ и многие другие. Между тем, нет ничего проще, чем, основываясь на наличии ряда библейских мотивов или событий (в том числе сотворения мира и человека, событий в раю, описания потопа) в более ранних верованиях или преданиях, трактовать соответствующие места Библии как заимствования. Помимо подобного

¹ Мифы народов мира. Т. 2. С. 198.

² Антология мировой правовой мысли. Т. 1. С. 22.

³ Мифы народов мира. Т. 1. М., 1991. С. 70.

⁴ Gardiner A. H. Hymnus to Amon from a Leiden Papyrus // Journal of Egyptian Archaeologie. 1929. № 24. P. 124.

⁵ См.: Фрэзер Д. Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1986; Его же. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. М., 1986.

механического подхода, есть иные объяснения этих сходств. Чтобы понять механизм их возникновения, следует внимательнее вглядеться в текст Священного Писания. Компаративистика в любой области (фольклор, миф, религия, лингвистика, литература и проч.) предполагает как минимум наличие сходств по заимствованию и сходств типологических. Выявлять механизмы появления типологических сходств намного сложнее, ибо для этого требуется найти утерянные следы общей генеалогии, и потому чаще всего в гуманитарных науках предпочитают упрощенный подход, который видим и в данном случае. Каков же источник обозначенных сходств между Библией и иными верованиями, пусть даже более ранними? При подходе к ним с позиций Библии, а значит и с позиций верующего человека, эти совпадения оказываются не более чем свидетельством того, что события, описанные в Священном Писании, не могут быть вымыслом. Библейская концепция единого происхождения человечества предполагает, что, как бы оно ни расселилось по земле в дальнейшем, память о своем младенчестве сохранялась в нем не только генетически, но и благодаря передаче из поколения в поколение.

А. Мень упоминает один из давних выводов этнографии о том, что "вера в Единого не есть продукт поздней истории, а присутствует на самых ранних стадиях духовного сознания"¹. При этом автор ссылается на многочисленные авторитетнейшие исследования известных этнографов². Еще в начале века ученые, изучающие верования народностей и племен, не соприкасавшихся с цивилизацией и ведущих образ жизни, весьма сходный с первобытным, однозначно утверждали, что в религиозных представлениях этих народностей весьма ощутимы элементы единобожия; некоторые из них, например, пигмеи, следуют морально-этическим нормам, явно перекликающимся с изначально данными свыше, — такими, как моногамия, моральное осознание понятий добра и зла³. Эти наблюдения сами по себе позволяют

¹ Мень Александр. История религии в семи томах. В поисках пути, истины и жизни. Т. 1. Истоки религии. М., 1991. С. 160.

² См.: Basedow H. The Australian Aborigenal. London, 1925; Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. Пер. с фр. М., 1930; Schmidt W. High Gods in America. Oxford, 1932; Токарев С. А. Ранние формы религии. М., 1964 и др.

³ См.: Обермайстер Г. Доисторический человек. СПб., 1913. С. 483 и след.; Шебеста П. Среди карликов Малакки. Л., 1928. С. 62 и след.

заключить, что политеизм на самом деле является итогом более поздних наслоений, вследствие чего и возникает такое явление, как совмещение в пределах верований одного народа элементов единобожия и язычества.

Весьма интересную параллель этому явлению находим в системе верований чрезвычайно развитой, но оторванной от европейской культуры южноамериканской цивилизации инков с беспрецедентным наложением явно более позднего язычества на исходное единобожие. "Помимо Солнца, они (как уже говорилось) внутрснно поклонялись Пача-камаку, как неведомому богу: они почитали его больше, чем Солнце, [однако] жертвы ему не приносили, храмы не строили, ибо говорили, что не знают его, потому что он не позволял увидеть себя", — читаем в объемном описании государства инков¹. Единственным Богом, не позволявшим Себя видеть и изображать, был ветхозаветный Бог, Который, даже после встречи с Моисеем в присутствии народа, предупредил: "Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь" (Втор. 4. 15). Подобное отождествление бога инков подтверждается и значением его имени. Автор разъясняет, что имя этого бога "должно означать творец мира, потому что кама означает творец, а пача — мир"².

Все же попытаемся выяснить, насколько выводы этнографов, и вышеприведенные наши наблюдения, как и вообще тезис об изна-чальности единобожия в истории верований человечества подтверждаются библейским материалом. Сразу же отметим, что факт совмещения единобожия и язычества засвидетельствован и в Библии: "Народы сии чтили Господа, но и истуканам своим служили. Да и дети их, и дети детей их до сего дня поступают так же, как поступали отцы их" (4 Цар. 17. 41). Однако, запомнив это, перейдем в более ранние библейские времена.

Ноево проклятие Хаму и его потомкам далеко не означало ни их "отлучение" от Господа, ни их "перевод" в многобожие: потомки Хама также сохраняли вероучение деда, с которым Сам Бог говорил и учил строить спасительный ковчег. В этом плане чрезвычай-

¹ См.: Инка Гарсияасо де ла Вига. История государства инков. М., 1974. С. 77.

² Там же. С. 72.

но любопытно рассмотреть, что же произошло с другим его потомком — Нимродом, основавшим Вавилон и предпринявшим строительство Вавилонской башни. Внимательней всмотревшись в библейское описание смешения языков в Вавилоне, приходится констатировать некоторую "неувязку". Дело в том, что в предыдущей главе есть неоднократное повторение мысли о том, как каждая из ветвей потомства Ноя расселилась "по племенам их, по языкамих" (Быт. 10. 5, 20, 31, 32). Как же понимать следующее непосредственно за этим утверждение, что "на всей земле был один язык и одно наречие" (Быт. 11. 1), и дальнейшее смешение языков? Конечно, члены единственной послепотопной семьи говорили на одном языке, который впоследствии, по мере их отделения друг от друга, обретал местные, локальные особенности — таков механизм возникновения языков из единого праязыка. И конечно, этот процесс был растянут во времени, между тем как в библейском повествовании он сжат до мгновения. Но таков язык Библии: это мы видели и в описании дней творения, где "день" вовсе не означал отрезка времени в 24 часа: "У Господа один день как тысяча лет и тысяча лет как один день" (2 Петр 3. 8)¹. Смеем утверждать, что в Вавилоне произошло и ' нечто другое, может, более судьбоносное для человечества. Событие в Вавилоне означает не столько языковое разделение, сколь мировоззренческое, духовное. "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог" (Иоанн 1. 1) — это фундаментальное утверждение проясняет многое. В Вавилоне в сознании людей расчленилось Слово-Логос, единый Бог предстал во множестве божеств, возник духовно-мировоззренческий распад общества. Возникновение языков — это одновременно возникновение многобожия. Поэтому в мышлении многих народов оно связано с языками ("язычество") и с этносом ("heathen", арм. "hethanos"²). Напомним еще одно важное обстоятельство. Помимо обозначения Бога как

¹ Это не чудо и не фантастика, а математика, ибо при описании человеком деяний Божиих бесконечность переносится в земной конечный мир, любой миг которого в Божьих измерениях продолжает оставаться беспредельностью. Не с этим ли соотносится гениальное открытие Эйнштейна о "сжатии" времени при придании движению свойств, близких к свойствам (например, скорости) света; а ведь Бог и есть "Свет истинный" (Иоанн 1. 9).

² См.: Ачарян Гр. Корневой словарь. Т. 3. Ереван, 1977. С. 74 (на арм. яз.).

"Слова" (не только в приведенной цитате, но и во многих иных местах Нового Завета — Лука 1. 2; Иоанн 2. 14; 1 Иоанн 5. 7 и др.), есть еще одно свидетельство соотнесенности Бога с категорией языка. Сошествие Духа Святого на апостолов в день Пятидесятницы описано как сошествие "языков": "И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого" (Деян. 2. 3—4). Выражение "почить на ком-то" используется почти исключительно относительно Святого Духа. В условиях тогда уже состоявшейся соборности апостолов, когда "Все они были единодушно вместе" (Деян. 2. 1), сошествие "языков" не могло стать, в отличие от Вавилона, "расчленением Духа"; это было Его распределением — таким же, какое до того было при наделении Духом Святым прочих властных структур, например, старейшин: "Возьму от Духа, Который на тебе, и возложу на них", — говорит Господь Моисею (Чис. 11. 17). Так что в описании Пятидесятницы мы видим, что Святой Дух, то есть Бог соотнесен с понятием "язык". Добавим, что понятие "язык" на древнеиндийском звучало как jihva¹. По-видимому, есть основания предполагать, что это не случайное звуковое совпадение с именем Бога — Яхве, Иегова. Разделение языков в Вавилоне означало отход человечества от богоданного мировосприятия, выраженного в том самом праязыке, которым Господь наделил Адама в раю, поручив ему под Своим "руководством" дать названия всем тварям (Быт. 2. 19—20). Так что переход к "многоязычию" в Вавилоне имеет второй чрезвычайно важный смысл: переход к многобожию. Ведь язык сам по себе является способом мысленного конструирования действительности². В Вавилоне "один не понимал речи другого" (Быт. 11. 7) не столько вследствие лингвистических причин, не столько из-за сугубо языкового барьера, сколько вследствие мировоззренческого, духовного раскола. Строители башни потеряли способность понимать друг друга точно так, как утрачивают дар взаимопонимания люди, замкнутые в своем узком кругозоре, пусть даже говорящие

¹ См.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 4. М., 1973. С. 551.

Ср.: "Мифология предстает как замкнутая символическая система, объединенная и характером функционирования, и способом моделирования окружающего мира" (Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М, 1976. С. 45).

друг с другом на одном и том же природном языке¹. Так была Господом пресечена гордыня, обуявшая людей в решении переделать, по-своему сконструировать богоданный мир ("и стали у них кирпичи вместо камней" — Быт. 11. 3) и вместе с тем всю богоустановлен-ную иерархию в мире: ведь люди вознамерились божественную власть, могущество и славу Творца сменить своею властью, могуществом и славой "высотою до небес" (Быт. 11. 4). Как и многое из Господних деяний, этот акт Божьего промысла люди также обернули во зло: разноязычие оказалось разногласием и мировоззренческим конфликтом, а вместо ожидаемого смирения человек перевел сам себя из статуса раба Божьего, синонимичного свободе, в раба тварного мира —- зооморфных или антропоморфных божеств-истуканов.

Вот с этим переходом и не смирились многие из праведных участников предпринятого Нимродом строительства. Один из них — прародитель армян Хайк, покинувший Вавилон как раз в это время.; Тезис об изначальном язычестве армян, приводимый в разглаголь-i ствованиях некоторых "патриотов"-неоязычников в качестве apry-j мента реставрации "старых богов", совершенно абсурден. Прароди-¹ тель армян Хайк был ближайшим потомком Ноя -— правнуком Иафета, которого благословил Ной (Быт. 9. 27). Война Хайка с Белом, которого Хоренаци отождествляет с основателем Вавилона Нимродом², бесспорно, имела и характер религиозной войны, так как основой конфликта и причиной основания Хайком своего "господского дома" в Араратской земле³ было принципиально различное понимание смысла и назначения строительства Вавилонской башни⁴. Вряд ли правомерно предполагать, что Хайк был единственным, отвергнувшим "новое мышление". Среди строителей Вавилонской башни были и иные потомки как Иафета, так и Сима, многие из которых также еще сохраняли веру в Единого Бога, которая лишь в дальнейшем подверглась метаморфозам.

¹ О взаимозависимости языка и религиозных представлений (правда, в несколько ином аспекте — на примере значений отдельных лексем в разных языках) см: Успенский Б. А. Влияние языка на религиозное сознание // Труды по знаковым системам. Вып. IV. Тарту, 1969. С. 159—168.

² См.: Мовсес Хоренаци. История Армении. Пер. с древнеарм. яз. Ереван, 1990. С. 15—16.

³ Там же. С. 19.

⁴ См.: Глинка С. Обозрение истории армянского народа. Ч. 1. М., 1832. С. 43.

У того же Хоренаци можно найти любопытные детали, проливающие свет на происхождение языческих божеств. Согласно Хоренаци, из божеств армянского пантеона Астхик (Астлик) являлась сестрой Сима, Хама и Иафета, то есть дочерью Ноя¹, Арамазд отождествляется с царем Тиграном Ервандяном², Вахагн представлен как сын Тиграна Ервандяна³. В свете этих версий вовсе не представляется случайным, что Вахагн воспринимается армянским эквивалентом Геракла — человека, после своих подвигов "включенного" в "сословие" богов.

Ссылаясь на Веронскую Сивиллу, Хоренаци повествует, что, когда Сим захватил власть, Хам и Иафет "не подчинились ему и ополчились на него войной, ибо он замыслил передать своим сыновьям царскую власть над всем (миром)"⁴. Об этом конфликте в Библии ничего не сказано, но вероятность такого хода событий вовсе не исключена и даже предполагается из предсказания Ноя о своих сыновьях: о Хаме — что "раб рабов будет он у братьев своих" (Быт. 9. 25); об Иафете — что "вселится он в шатрах Симовых" (Быт. 9. 27). Устами Ноя фактически описана конфликтная ситуации, которая не могла разрешиться мирно. Хоренаци сообщает, что Хам и Иафет, чтобы не допустить наследственного продолжения господства симитов, решили умерщвлять сыновей Сима, но их сестра Астхик (Астлик) "задумала уговорить кое-кого из Титанов спасти остальных детей и отправить их на запад, на гору, именовавшуюся Дюцнкец, которая ныне называется Олимпом"⁵. Титанами и Титанидами Хоренаци называет сыновей Хама, хотя библейский текст позволяет так именовать представителей всех трех родов — единственных из оставшихся людей допотопного мира, о которых сказано: "В то время были на земле исполины [...]:это сильные, издревле славные люди" (Быт. 6. 4).

Удивительно, как до сих пор исследователи не обратили должного внимания на эту крайне важную информацию об отправлении детей Сима на запад, на Олимп. Это сообщение согласуется и со

¹ См.: Мовсес Хоренаци. История Армении. С. 14.

² Там же. С. 46.

³ Там же.

⁴ Там же. С. 14. ' Там же.

словами Заратуштры (Зрадашта) о Симе, приведенными у Хорена-ци: "Именно его и назвал маг Зрадашт [...] началом и отцом богов"¹. Согласно армянскому богослову Езнику Кохбаци, "язычество берет начало от времен Серуха"², последний же обозначен в Библии в числе сыновей Сима (Быт. 11. 20). Сообщение о переселении исполинов-титанов в Грецию вполне вписывается и в контекст греческой мифологии, повествующей о войне богов и титанов (ти-таномахии). Напомним, что в преддверии истории обновленного после потопа человечества Ной связал Бога из трех сыновей лишь с Симом и его потомством: "Благословен Господь Бог Симов"(Быт. 9. 26). Не лишено оснований предположение, что смысл этого напутствия впоследствии был искажен и потомки Сима были обожествлены. Сим у Сивиллы и у Хоренаци именуется Зрваном, у Заратуштры Зрван соотносится с понятием времени (слово zarvan на пехлевийском языке означало "время"³). Это позволяет провести параллель с главой греческих титанов Кроносом — богом времени. Война титанов и богов вписывается и в устоявшееся мнение о последующем заселении Европы и, в частности, Эллады потомками Иафета. Езник Кохбаци пишет, что "греки произошли от Иавана, который был одним из руководителей строительства башни"⁴ (Иаван был четвертым сыном Иафета — Быт. 10. 2). Ясно, что при этом неминуемо было столкновение потомков Иафета с ранее оказавшимися там сыновьями Сима. Сопоставление друг с другом этих источников, преданий, мифических сюжетов и библейских деталей позволяет думать, что разворачивающиеся в те времена реальные исторические события столетия спустя были переосмыслены и мифологизированы, и их участники были наделены сверхъестественными свойствами и причислены к стану богов. С этой версией перекликаются и отмеченные у Хоренаци метаморфозы, превратившие исторических лиц в богов армянского пантеона. В "Истории" Хоренаци, помимо Астхик (Астлик) и Арамазда, указано, что Вахагн был

¹ См.: Мовсес Хоренаци. История Армении. С. 14.

² Езник Кохбаци. Опровержение сект. Ереван, 1970. С. 132 (на арм. яз.).

³ См.: Погодин А. Л. Религия Зороастра. СПб., 1903. С. 34. В современной науке имя "Зрван" также осмысливается как "персонификация времени". См.: Мифы народов мира. Т. 1. С. 467.

⁴ Езник Кохбаци. Указ. соч. С. 133.

обожествлен позже: "В Иверской стране почитали жертвоприношениями его статую, сделанную в рост"¹. Таков же, согласно Хоренаци, "генезис" богов других пантеонов, например, Баршама, которому царь Армении Арам наносит поражение: "Сирийцы обожествили этого Баршама и поклонялись ему долгое время за многочисленные его отважные подвиги"². Версия об историчности многих мифологизированных лиц подтверждается и такими параллелями, как отождествление богини Шамирам в Армении и богини Семирамиды в Греции с той же ассирийской царицей Шаммурамат (IX в. до Р. X.). Следует особо отметить, что относительно исконно языческих верований армян у Хоренаци нет ни единого слова, а первое упоминание о многобожии появляется лишь после смерти царя Ара Прекрасного: царица Ассирии Шамирам убеждает армян во всесилии своих богов, якобы воскресивших погибшего царя, и в том, что поэтому "они отныне достойны еще большего нашего поклонения и прослав-

Quot;3

ления .

Возвратившись к Библии, можно найти в ней и иные подтверждения того, что язычество и идолопоклонство — итог поздних наслоений на исходное единобожие многих народов и племен. История библейского народа сама напоминает картину религиозных трансформаций египтян. Евреи тоже постоянно отходили от первоначального единобожия к языческим культам. Смеем утверждать, что это — общая картина религиозной истории человечества. Библия подробно представляет нам историю лишь одного народа, но в Библии же можно видеть и наметки путей иных народов — как в библейские, так и в более поздние времена. В этом плане поучительна история второго сына Авраама — Измаила, о котором также было сказано Господом: "Я произведу от него великий народ" (Быт. 21. 18). Это обещание, зафиксированное Моисеем, исполнилось намного позже евангельских времен — с возникновением мусульманства: Измаил стал родоначальником народов, исповедующих также единобожие. Понятие "избранный народ" предполагает акт "избрания" из нескольких народов. Общепризнано, что выбор остановился

¹ Мовсес Хоренаци. История Армении. С. 46.

² Там же. С. 27. Речь идет о сирийском божестве Баал-шамин (Баршамин).

³ Там же. С. 29.

на израильтянах ввиду их единобожия. Но если бы это был единственный народ, то и выбирать было бы не из чего. Посему из всех племен и народностей, изначально наделенных равными правами, по-видимому, сначала был отобран "контингент", из которого следовало выделить один народ — богоизбранный. Намеки на это можно усмотреть в том, что "исход" как способ отделения от окружающего идолопоклонства был, вероятно, испытан (правда, не так "успешно") не только на израильтянах. В этом плане чрезвычайно выразительны слова Господа, обращенные к ним: "Не таковы ли, как сыны Ефиоплян, и вы для Меня, сыны Израилевы? говорит Господь. Не Я ли вывел Израиля из земли Египетской и Филистимлян — из Кафтора и Арамлян — из Кира?" (Амос 9. 7). Так что даже извечным врагам Израиля — идолопоклонникам-филистимлянам, равно как и арамлянам, Господь являлся, причем вновь как Избавитель, выводящий из пленения. "Очи Господа обозревают всю землю, чтобы поддерживать тех, чье сердце вполне предано Ему" (2 Пар. 16. 9). Поэтому кажется небезосновательным осторожное предположение, что названные у пророка Амоса племена на ранних стадиях также исповедовали единобожие, а идолопоклонство и многобожие этих народов — позднее наслоение на их изначальные верования. Чрезвычайно интересен факт, засвидетельствованный в V в. до Р. X. Геродотом и, как кажется, еще не удостоенный должного внимания, — о том, что египтяне совершали обряд обрезания: "Только три народа на земле искони подвергают себя обрезанию: колхи, египтяне и эфиопы. Финикияне же и сирийцы, что в Палестине, сами признают, что заимствовали этот обычай у египтян"¹. Заметим, что речь идет о народах, непосредственно окружавших израильтян, в числе которых, помимо египтян, названы как раз те племена, которых перечисляет пророк Амос: эфиопы и жители Палестины (страна филистимлян в греческой транслитерации именовалась Палестиной, арамейцы — жители внутренней Сирии). У того же Геродота видим, как в дальнейшем исчезает этот обычай, свидетельствующий об их единобожии: "Финикияне, которые общаются с Элладой, уже больше не обрезают своих детей"². В свете сказанного вовсе не

¹ Геродот. История. Л., 1972. С. 110.

² Там же.

кажется странным, что первые библейские упоминания о филистимлянах свидетельствуют о сходстве их религиозно-нравственных устоев с теми, которые позже встречаем в Исходе, указывают на те же законодательные их установления и монотеизм. Так, когда Авраам, опасаясь, что филистимляне убьют его и уведут жену его Сарру* представил ее своей сестрой, то после раскрытия обмана царь фили-стимский Авимелех укоряет Авраама следующими словами: "Что ты с нами сделал? чем согрешил я против тебя, что ты навел было на меня и на царство мое великий грех?" (Быт. 20. 9). Аналогич-j ная ситуация повторилась и с Исааком, находившимся вместе с женой Ревеккой у филистимлян и также назвавшим ее сестрою, после чего ему также было сказано филистимским царем: "Что это ты сделал с нами? едва один из народа (моего) не совокупился с женою твоею, и ты ввел бы нас в грех" (Быт. 26. 10). Это вовсе не языческое поведение и не языческое мировоззрение, если прелюбодеяние именуется грехом. Более того, царь филистимский за прелюбодеяние объявляет такую же санкцию, какую далее мы увидим в законе Моисея: "И дал Авимелех повеление всему народу, сказав: кто прикоснется к сему человеку и к жене его, тот предан будет смерти" (Быт. 26. 11). А главное, что и Авимелеху Бог является во сне, и царь филистимский обращается к нему словом "Владыко" (Быт. 20. 4). В разговоре с Авраамом или с Исааком филистимский царь ни разу не использует сочетание "твой Бог", как это будет потом в Египте, — филистимский царь говорит о Боге как о своем: "С тобою Бог во всем" (Быт. 21. 22); "Поклянись мне здесь Богом" (Быт. 21. 23); "Теперь ты благословен Господом" (Быт. 26. 29). Из других соседних народов, с которыми противоборствовал Израиль, следует отметить мадианитян. По всей видимости, они, как и филистимляне, первоначально исповедовали единобожие и лишь потом обратились в идолопоклонство. Иначе трудно объяснить бегство Моисея из Египта "в землю Мадиамскую" (Исх. 2. 15), его женитьбу на мадианитянке Сапфоре (Исх. 2. 21), а главное — что при этом он оказался зятем "священника Мадиам-ского" (Исх. 2. 16 и др.). Можно возразить, ссылаясь на то, что ведь и жрец является священнослужителем; однако факт присоединения Иофора к вышедшему из Египта народу в пустыне, "где он расположился станом у горы Божией", сам по себе очень красноре-

чив и не мог состояться при допущении, что мадианитяне тогда были идолопоклонниками. Если он был "священником Мадиамским", это значит, речь идет не об одной лишь семье, исповедующей единобожие, а о целом народе или, по крайней мере, о значительной его части. Вообще Божий промысел не мог ограничиться одним, пусть даже "избранным" народом. Ведь евангельское утверждение равенства всех народов пред Богом ("Нет Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа" — Кол. 3. И) фактически "работает" и в Ветхом Завете. Отвлекшись даже от того, что было с филистимлянами и арамлянами, когда-то также выведенными Богом из пленения, важно отметить, что в самих событиях исхода мы видим "отбор" Богом не только израильтян. П. Баренбойм, ссылаясь на стихи, в которых говорится об одинаковой "подзаконное™" евреев и пришельцев, предполагает, что из Египта ушли "евреи и, вероятно, другие египетские рабы"¹. Но в этих пояснениях всеобщности закона говорится вовсе не о людях, вышедших из Египта и уже составивших

(, единое общество, а о будущих "пришельцах" в их будущее государство. Между тем есть прямое указание на то, что и сам "отбор" для

' исхода не был ограничен лишь израильтянами. Помимо факта присоединения мадианитян (или их части) к израильтянам, в Библии есть также свидетельство о многих других присоединившихся народах: "И множество разноплеменных людей вышли с ними" (Исх.

, 12. 38). В соответствии с тем, как земной властитель ответственен

- за весь свой народ, в том числе и за законоотступников, небесный

i Владыка, избрав один народ, тем самым не освобождает Себя от ответственности за всех. Вовсе не случайно в уста Моисея, поставленного Господом "вместо Бога" (Исх. 4. 16), вложены слова, которыми он обращается к израильтянам: "Не с вами только одни-

, ми я поставляю сей завет и сей клятвенный договор, но как с теми, которые сегодня здесь с нами стоят пред лицем Господа Бога нашего,

, так и с теми, которых нет здесь с нами сегодня" (Втор. 29.14—15). В контексте монотеизма как изначального верования человечества, при рассмотрении, в частности, древнеегипетской мифологии в соотнесенности с библейскими мотивами, никак не следует забывать, что Египет был населен непосредственными потомками Ноя: туда

¹ Баренбойм П. Указ. соч. С. 37.

направился один из его сыновей — Хам. В Бытии, в перечислении потомков Хама, назван второй его сын — Мицраим (Быт. 10. 6); древние египтяне называли свою страну его именем. Топоним "Мицраим" как обозначение Египта используется и в старославянском переводе Библии, и в некоторых переводах на русский. О Мицраиме, разумеется, можно сказать то же самое, что и о Нимроде: он не мог не исповедовать веру своего деда Ноя. Следовательно, египтяне вначале также исповедовали единобожие, следы чего генетически сохранились в их мифологии.

Что же касается передачи информации из поколения в поколение, отметим следующее. Учитывая возраст допотопных патриархов (900 и более лет, что вполне реально, если учесть совершенно иные биоклиматические условия до потопа, то есть до снятия защитного наднебесного водного покрова —- "воды, которая над твердью"), и Ной, и его сыновья были современниками внуков Адама и могли общаться с ними. Судя по числам лет, приведенным в главе 5 Книги Бытия самаританского текста Библии, сам Ной был младшим современником Адама и, значит, многое мог узнать от него и передать своим сыновьям. Согласно числам, приведенным в том же месте еврейского текста Библии, современником Адама был дед Ноя Ма-фусал, младшим современником Сифа был отец Ноя Ламех, который в свои тринадцать лет был свидетелем вознесения Еноха — того самого, о котором впервые было сказано: "И ходил Енох пред Богом". Адам умер тогда, когда Еноху было около трехсот лет, так что свою генеалогию Енох мог знать как от Адама, так и от Самого Бога, потому что "ходить пред Богом" несомненно должно означать и возможность получения от Него сокровенных знаний, как это было с Адамом, который в прямом смысле ходил пред Богом в раю и все узнавал непосредственно из Божьих уст. Следовательно, правомерно предположить, что и Ной, который также "ходил пред Богом", мог обрести эти знания как от старших своих современников, так и непосредственно от Бога (Который, полагаем, сообщил ему не только азы кораблестроения) и передать их своим сыновьям, от которых и заселилась вся земля "по племенам их, по языкам их, в землях их, в народах их" (Быт. 10. 20). Аналогичные утверждения о возможной передаче подобной информации из поколения в поколение, об информированности семьи Ноя и о получении им этих

знании от первых допотопных патриархов можем видеты во многих исследованиях¹.