Сравнительный анализ монолога и диалога как моделей
коммуникативного процесса[275]
| Критерии сравнения | Монолог | Диалог |
| 1. Количество субъектов коммуникации | Достаточно одного субъекта (адресанта) коммуникации. В то время как количество объектов (адресатов) монологической модели коммуникации не ограниченно | Необходимо как минимум два субъекта коммуникации |
| 2. Мена ролей | Статус субъекта (адресанта) и объекта (адресата) коммуникации строго зафиксированы. В процессе монологической коммуникации осуществляется субъект – объектное асимметричное взаимодействие или воздействие первого коммуниканта на второго участника интеракции | Эта коммуникация предполагает мену коммуникативных ролей в процессе субъект – субъектного взаимодействия. Каждый из коммуникантов поочередно выступает то в роли отправителя информации, то в статусе ее получателя |
| 3. Роль адресата | Адресат или же, как его еще принято называть, реципиент, выступает в роли пассивного получателя информации | Роль адресата является активной |
| 4. Степень импровизированости коммуникации | В условиях монолога, развертывающегося по заранее намеченному плану, с импровизированность коммуникации достаточно мала | Отличается большей спонтанностью, непредсказуемостью и соответствующей им импровизацией |
| 5. Прямые и обратные связи | Наличие обратной связи факультативно, что позволяет адресату более последовательно реализовывать свою коммуникативную стратегию. Обратная связь если и используется, то в основном для получения информации об эффекте воздействия субъекта на объект коммуникации. Решающая роль принадлежит прямым связям, существующим в процессе интеракции между адресантом и адресатом | Взаимодействие между адресатом и адресантом предполагает обязательное наличие обратной связи между субъектами коммуникации.На обратной связи коммуниканты трансформируют свои первоначальные позиции и корректируют коммуникативные стратегии и тактики |
| 6. Респонизивность и ригидность | Субъекту органически присуще такое социально-психологическое качество, как ригидность, то есть консерватизм, инертность, предвзятость, отсутствие гибкости, невосприимчивость к внешнему воздействию, к чужим взглядам и мнениям, к сигналам, исходящим от объекта взаимодействия | Для субъектов свойственна респонзивность, то не только внимательность к позиции партнера по коммуникации, но и способность в процессе интеракции изменять свои ранее существовавшие взгляды и установки |
| 7. Коммуникативная симметрия и асимметрия | Монолог – это изначально асимметричная коммуникация, что выражается в неравенстве коммуникативных ролей между адресантом и адресатом, между субъектом и объектом монологичесой интеракции | Может быть как симметричным, так и асимметричным. Симметричный диалог- это примерное равенство между субъектами коммуникации. В несимметричном диалоге один из его участников реализует свое статусное преимущество и большие полномочия воздействия на процесс, процедуры и правила осуществления коммуникации, нежели чем другие акторы |
| 8. Вертикальные и горизонтальные коммуникации | Доминирование вертикальных коммуникаций | Доминирование горизонтальных коммуникаций |
Социальный диалог как функциональная характеристика общества реализуется как в явной, так и в неявной форме. Это, прежде всего, диалог гражданского общества и государства. Первое делегирует свои властные полномочия второму, отчуждаясь от постоянного отправления властных функций. Можно сказать, что мера цивилизованности общественной системы во многом определяется тем, насколько социальный диалог между гражданским обществом и государством является открытым и равноправным.
Роль социального диалога как фактора динамической сбалансированности общественной системы значительна, ее можно определить следующим образом:
· равноправное участие субъектов социального диалога делает общественную систему устойчивой, неравноправное – нестабильной;
· существующие конституционно-правовые и историко-культурные формы социального диалога дают возможность конструктивного развития социальных процессов;
· нарушение, указанных выше параметров, приводит к социальной напряженности, социальным конфликтам;
· неявные формы социального диалога ведут к тенденции социальной деструкции.
Результатом социального диалога является, повторим, консенсус – решение, учитывающее опыт каждой из социальных групп, не ущемляющее интересы ни одной из сторон. Лишь тогда оказывается возможным реальное сотрудничество равноправных партнеров, движение к «социальному комфорту» не отдельных обособленных групп, а общества в целом. Сама необходимость социального диалога обусловлена тем, что противоречия в социальной сфере неизбежны.
Социальный диалог основан, в первую очередь, на коммуникативном равноправии партнеров и устанавливает между ними специфические отношения, не предусматривающие какой-либо синтез или создание новой общности, а обеспечивающие условия для возникновения или проявления социокоммуникативной совместимости[276]. Однако это далеко не все условия, которые необходимы, чтобы диалог выступал эффективным инструментом разрешения социальных противоречий. В общих чертах можно выделить следующие группы предпосылок осуществления диалога: социальные, психологические, лингвистические и организационно-технологические. Остановимся несколько на их анализе. Заметим, что в литературе представлены разные классификации социальных предпосылок эффективного диалога.
Исходя из сложившихся практик взаимодействия власти и общественности на поле публичных слушаний, сфокусируем внимание на именно на тех социальных предпосылках эффективного диалога, которые были обозначены в предыдущем разделе данного пособия, акцентируя наше внимание именно на:
· наличие серьезной социальной проблемы, реально интересующей потенциальных участников диалога;
· отсутствие однозначного решения этой проблемы;
· способность каждой стороны поступаться частью своего интереса;
· ориентация сторон на поиск формулы согласия;
· признание за каждым из участников диалога права на собственное мнение (плюрализм);
· признание равенства всех участников диалога и всех точек зрения.
На современном этапе становления и развития диалога региональной власти и общественности, представляется значимым обеим взаимодействующим сторонам, если ссылаться на практики этого взаимодействия на поле ПС, сфокусировать внимание именно на своей способности поступаться частью своего интереса, ориентируясь на поиск формулы согласия в контексте понимания, что анализируемая проблема не имеет однозначного решения. При этом инициатива должна исходить от публичных социологов уже в силу особенностей гражданского общества, а также сути публичной социологии, о чем речь шла выше[277].
Что касается психологических предпосылок эффективного диалога, то они включают в себя:
· конгруэнтность партнеров по общению (естественность, открытость общения);
· безоценочное восприятие личности партнера;
· восприятие партнера как равного;
· соблюдение принципа равной психологической безопасности;
· ориентация на проблемный, дискуссионный характер общения;
· подготовленность к диалогу (информационная и психологическая);
· персонифицированный характер общения;
· понимание и готовность помочь;
· сходство в интерпретации действительности.
В свою очередь лингвистические предпосылки диалога включают в себя следующее:
· общность коммуникативных объектов в вербальном и невербальном взаимодействии;
· по возможности, сходная или перекрывающаяся интерпретация структур действий;
· реализация релевантных элементарных знаний при построении смысла;
· наличие речевых ритуалов и употребление соответствующих им речевых клише и фразеологических оборотов;
· практически оправданная привязка высказываний к ситуациям;
· прогнозируемость элементов смысла на фоне уже совершенных действий;
· предугадываемость синтаксической структуры текущих высказываний.
Наконец, к организационным условиям эффективного диалога отнесем следущие:
· точное определение характера проблемной ситуации, сущности и участников конфликта;
· точное, ясное формулирование вопросов, требующих ответа;
· обеспечение участия в диалоге представителей всех сторон, волей обстоятельств вовлеченных в «конфликт интересов»;
· обеспечение участия всех оттенков позиции каждой стороны, вовлеченной в процесс коммуникации;
· предоставление возможности высказаться «выламывающимся» из представляемых разными СМИ позиций и потому неудобным экспертам, социологам, специалистам, простым гражданам;
· строгое соблюдение регламента диалога[278].
Диалог может выступать эффективным инструментом налаживания социальных отношений при соблюдении определенных условий.
· Во-первых, если в обществе диалог имеет систематический характер, т. е. он должен служить постоянным инструментом регулирования отношений социальных субъектов.
· Во-вторых, в связи с возрастанием связей между различными общественными организациями, представителями бизнеса и власти, открытость субъектов будет более эффективной, если будет включать не только мнения непосредственно вовлеченных в обсуждаемый вопрос сторон, но и взгляды широкого круга представителей общества на деятельность субъекта. А для этого необходима ориентированность на диалогичное общение.
Для эффективного ведения диалога самим его участникам необходимо также иметь определенные установки:
· во-первых, на позитивное партнерство, т. е. собеседники должны быть позитивно настроены по отношению друг к другу и должны воспринимать себя в качестве равноправных партнеров.
· Во-вторых, диалог предполагает личностную ориентированность на собеседника и ведется индивидами от своего собственного имени, при этом истинные чувства и желания субъектов являются открытыми.
· В-третьих, диалогическое общение предполагает искренность собеседников по отношению друг к другу, исключает игры, неестественное поведение. При таких установках диалог становится конструктивным, позволяющим снимать ряд противоречий между общественными субъектами и консолидировать общество[279].
Конструктивный социальный диалог, в условиях многообразия социальных позиций, возможен лишь на основе воплощения установок толерантности. При этом важно четко определиться с тем, что для нас означает эта толерантность. Заметим, вслед за Ю. Хабермасом, В.Г. Федотовой, что толерантность трактуется сегодня как спасительная терпимость буквально ко всему. Предельная толерантность может быть проявлена как в отношении жизни человека (но не в отношении любого образа его жизни), так и в отношении суверенитета государства (но не его способности использовать суверенитет во зло другим). В научном познании толерантность ограничена направленностью на поиск истины, а не на признание любого высказывания. Нельзя не согласиться с тем, что от многих ускользает, что, как правило, от диалога ожидают урегулирования конфликта между рациональным и нерациональным партнером или, по крайней мере, между носителями разной культуры, разного рационального самосознания. Но именно это представляет наибольшую трудность. Иными словами, в нашем случае применение принципа толерантности означает не признание любого высказывания, не разделение любой точки зрения, а умение принять к сведению другой рациональности, постараться вступить с ней в союз. Здесь возникает серьезный практического свойства вопрос: Кто проявит такую активность? Власть или гражданское общество? Могут ли они это сделать одновременно? Кто готов, в конечном счете, пойти на определенные уступки?
Межличностная и межгрупповая толерантность возможна лишь в условиях, когда имеет место осознанный и ценностно-осмысленный личностный (и групповой) выбор, в соответствии с которым субъект, имея собственное мнение, уважает и признает право другого мыслить иначе; видит ценность многообразия, а также готов строить взаимодействие на основе понимания и учета других точек зрения. Конструктивный социальный диалог способствует открытому разъяснению позиций участников социальных взаимодействий, выявлению «проблемных зон», а также совместному поиску решений социально значимых вопросов. Подобные коммуникационные процессы способствуют снятию и минимизации противоречий между социальными субъектами. В итоге все это работает на консолидацию общества.
Резюмируя сказанное выше относительно диалоговой технологии взаимодействия власти и гражданского общества, подчеркнем, что данная технология – разновидность социальной технологии, она может быть конструктивной и деструктивной. Обеспечение ее конструктивного характера связано с наличием ряда предпосылок и соблюдением участниками данной коммуникации ряда условий. В противном случае такая технология может стать деструктивной.
Памятуя о том, что диалоговая технология как разновидность социальной технологии выступает в двух основных формах: как программа, содержащая процедуры и операции, направленные на преобразование способов и средств деятельности, и как сама деятельность, построенная в соответствии с этой программой, т.е. как «живая» технология[280], остановимся на последней из названных форм, представляющейся наиболее практически значимой. Иными словами, наша задача описать диалоговую технологию взаимодействия власти и гражданского общества как деятельности, в которой, как и любой деятельности, с логической точки зрения можно выделить ряд составляющих:
· цель,
· процесс,
· результат.
Что касается цели и результата, то мы фактически их уже определили, анализируя сущностные характеристики конструктивного социального диалога. Повторим, что ключевая цель диалоговой технологии взаимодействия власти и гражданского общества – снятие и минимизация противоречий между общественными субъектами, результат – рост консолидации общества.
Что касается процесса – второй составляющей анализируемой нами «живой технологии», то в данном процессе, как и любом другом принято выделять ряд этапов:
· теоретический,
· методический.
· процедурный.
На теоретическом этапе определяется цель коммуникации, в нашем случае – цель коммуникации власти с гражданским обществом. От цели зависит как выбор методов, так и, в конечном счете, результативность самой коммуникации. Если мы ведем речь о коммуникации на поле ПС, то эта цель обусловливается фактически Бюджетным кодексом РФ: оценка эффективности распределения/расходования бюджетных средств, определение степени соответствия этого распределения/расходования бюджетных средств общественным интересам.
Важен учет и того, что планируемая цель должна быть достижимой, конкретной, ясной и значимой для обеих взаимодействующих сторон. И тут важно предусмотреть тот факт, что 
сама дефиниция «результативность» трактуется неоднозначно, нередко подменяется «эффективностью». Более того, можно вести речь об управленческой, о методологической, финансовой и т. п. результативности.
Если поставленная и объявленная цель созвучна целям других участников диалога – основа для сотрудничества уже заложена и путь выбран верный (рис. 7). Именно апелляция к общим целям поможет установить границы сотрудничества и выработать приемлемые для всех правила игры. А в дальнейшем именно обращение к общим целям, обозначенным в самом начале, поможет выработать индикаторы, по которым все участники диалога смогут оценить действия участвующих сторон, их эффективность и соответствие декларированным целям.
Цель диалога должна быть сформулирована четко. Она должна найти воплощение в виде конкретных задач и обязательств, понятных и выполнимых– более того, выполнение которых можно и нужно оценивать. Типичная ошибка многих организаторов общественных обсуждений – подмена цели средствами. Наиболее часто это происходит в связи с намечаемой деятельностью. Вероятно, связано это с обязательностью процесса общественного обсуждения для многих типов проектов и, как следствие, формальным подходом инициатора деятельности к его организации. Проведя общественные слушания, выслушав мнение всех (или почти всех) заинтересованных сторон, инициаторы на том заканчивают, полагая, что сделали все, что от них требовалось. Никакой корректировки проекта не происходит даже в случае, когда высказываются серьезные замечания к нему. В этой связи возникает резонный вопрос: в чем же все-таки была цель обсуждения?
При определении цели крайне важно не только знание особенностей предмета коммуникации власти и общественности, но и особенностей ситуации каждой из взаимодействующих сторон. Например, власть в лице того или иного министерства может иметь разнообразные практики сотрудничества с гражданским обществом на разных полях их взаимодействия. Впрочем, такие практики могут носить и явно деструктивный характер. Более того, участники коммуникации могут быть носителями разного типа культур. И тогда возникает серьезный вопрос: Возможен ли диалог, тем более конструктивный между носителями разного типа культур и рациональностей?
Иными словами, на теоретическом этапе важно решить целый ряд задач, связанных с уточнением цели (даже в случае, когда она, казалось бы, прописана в Бюджетном кодексе РФ), учетом специфики ситуации другого субъекта, по большому счету. На этом же этапе определяется объект вмешательства, наиважнейшие его составляющие и особенности их взаимосвязей.
На методическом этапе выбираются методы диалоговой технологии, при выборе которых рекомендуется руководствоваться рядом правил. Обратим внимание на те из них, что часто используются в социальной практике.
· Во-первых, практическая применимость метода. Речь идет о том, что серьезным ограничителем при выборе метода может быть время. Например, метод требует времени, а его фактически нет.
Недостаток квалификации или слишком большое количество проблем, требующих решения, также могут стать тормозом в анализируемом контексте. Так, метод наблюдения хорош, например, для определения готовности другой стороны к диалогу, уточнения ее приоритетов в ходе коммуникации, обеспечение участия всех оттенков позиции каждой стороны, вовлеченной в эту коммуникацию. Однако он требует серьезных временных ресурсов и в случае ПС, когда каждая из сторон получает фактически по 5 -7 мин. времени, применение такого метода проблематизируется.
· Во-вторых, стоимость используемого метода.
Порой проблема решается на уровне интуиции участника изучаемого процесса, на основе прежнего его опыта. Но некоторые методы требуют расходования внушительных средств. Так, сам процесс ПС не что иное, как групповая работа, сама по себе требующая серьезных ресурсов уже с точки зрения ее организации: необходимость раздаточного материала, доступного каждому участнику и с точки зрения его наличия в нужном количестве, и с точки зрения содержания, и с точки зрения времени его предоставления.
· В-третьих, достоверность метода: надо знать, сколь крупные ошибки в данном процессе являются допустимыми.
Иначе говоря, при решении проблем следует руководствоваться не только оценкой ожидаемого результата, но и тем, насколько достоверна эта оценка, каковы предполагаемые предельные ее погрешности. Так, выступая на ПС, эксперт может использовать официальные данные о динамике средней заработной платы педагогов за отчетный период, взяв их, в том числе из отчета соответствующего министерства, но может сослаться лишь на данные, предоставленные ему учителями одного из районов области. Понятно, что объективность информации и в том, и в другом случае можно проблематизировать, причем в разной степени, как, впрочем, и поставить вопрос о том, а бывает ли объективность объективной?
· В-четвертых, стабильность решения, полученного с помощью данного метода.
Если предполагается, что решение будет использоваться часто и на протяжении относительно долгого времени, то требуется его строгая стандартизация. При этом необходим и учет изменений, происходящих во внешней среде. В случае с ПС такая стабильность обеспечивается принимаемыми решениями по итогам проведения этих слушаний с акцентом на том, насколько были выполнены предыдущие решения и какие изменения в основаниях взаимодействия сторон на этих слушаниях произошли к данному времени.
· В-пятых, сбалансированность методов.
Речь идет о необходимости использования на разных этапах вмешательства взаимно совместимых методов. Например, если на начальном этапе взаимодействия сторон используются элементарные методы, то и на последующих этапах не следует применять слишком сложные способы воздействия на другого и взаимодействия с ним.
· В-шестых, выход, получаемый при использовании метода, то есть его эффективность. Важно соотнести затраты, которые необходимы при использовании избранного метода, с ожидаемыми результатами[281].
Наконец, процедурный этап связан с организацией практической деятельности, т. е. это непосредственное взаимодействие власти и гражданского общества на, например, на поле ПС. Это непосредственное применение отобранных на предыдущих этапах методов диалога. Причем, возвращаясь к материалам таблицы, посвященной сравнительному анализу монолога и диалога, повторим, что для субъектов – участников диалога свойственна респонзивность, не только внимательность к позиции партнера по коммуникации, но и способность в процессе интеракции изменять свои ранее существовавшие взгляды и установки. Диалог отличается большей спонтанностью, непредсказуемостью и соответствующей им импровизацией. Иными словами, прописать диалоговую технологию как нечто определенное – дело достаточно сложное и ведущее к риску превращения истинного диалога в ложный, деструктивный.
В этой связи вспомним положение, обозначенное в одной из работ З. Баумана: «Абсолютная определенность – это то же самое, что и абсолютная безответственность… Ясность и недвусмысленность может считаться идеалом в мире, где главное – процедурные вопросы. Однако в этическом мире – двойственность и неясность обязательны, не могут быть разрушены без разрушения нравственной сути ответственности, того фундамента, на котором стоит этот мир. Неопределенность, затрагивающая сферу социальных услуг – это не более и не менее как та неопределенность, что имманентно присуща моральной ответственности. Она всегда будет присутствовать в этой сфере. Ее можно нейтрализовать лишь вместе с нравственным сознанием»[282].
В силу сказанного выше, повторим, описать диалоговую технологию взаимодействия власти и общественности достаточно сложно уже в силу того, что это – взаимодействие фактически разных культур, к тому же сам диалог по сути своей предполагает динамизм, импровизацию и связанную с ними неопределенность.
С другой стороны, сам факт рассмотрения диалога как технологии, выделения ряда этапов в использовании данной технологии предполагает подготовку актора к соответствующей деятельности. Действительно, проектируя взаимодействие с другими акторами на поле ПС, например, представители власти и общественности уже занимается технологизацией, исключая экспромты и непродуманные действия.
Важно обратит внимание и на другое: кто из акторов возьмет на себя эту миссию, скажем так, инициировать диалоговое взаимодействие и последовательно двигаться в направлении утверждения именно данной формы общения с другими сторонами на поле ПС? Анализ сложившихся практик такого взаимодействия власти и гражданского общества позволяет заключить, что они носят диалоговый характер лишь фрагментарно, в определенных контекстах. Власть декларирует необходимость такого диалога на разных уровнях на протяжении многих лет, с периода разработки и принятия стратегий развития в начале 2000-х гг. С трибуны ПС, например, она актуализирует эту тему так: «Смысл проведения публичных слушаний как раз в том, чтобы, в результате личного контакта или диалога сделать «специальную» информацию понятной для общественности, выявить общественное мнение по вопросам, выносимым на обсуждение; и использовать предложения и рекомендации по обсуждаемой проблеме при принятии, в дальнейшем, управленческих решений»[283]. При этом сам регламент взаимодействия с общественностью на названных выше слушаниях, повторим, устанавливает власть, отводя на выступления общественных экспертов до 5 минут времени. Кстати и место проведения таких слушаний – здания министерств, с пропускным режимом – не способствуют развитию анализируемого диалога. Тем не менее, такой диалога является крайне важным в аспекте становления и развития гражданского общества.
И именно публичные социологи – общественные эксперты – способны сегодня стать посредниками между властью и широкой общественностью региона, активизируя эту общественность, с одной стороны, с другой, способствуя более глубокому пониманию министерствами социальных потребностей данной общественности.
Что касается типичных способов диалога, то отнесем к ним такие, как метод Сократа, заключающийся в том, что свою мысль вы расчленяете на маленькие звенья, и каждую подаете в форме вопроса, подразумевающего короткий, простой и заранее предсказуемый ответ. По сути, это редуцированный, хорошо организованный диалог с перехватом инициативы[284].
Его достоинства:
· он держит внимание собеседника, не дает отвлечься;
· если что-то в вашей логической цепочке для собеседника неубедительно, вы это вовремя заметите;
· собеседник приходит к истине сам (хотя и с вашей помощью).
Метод Сократа значим не только тем, что собеседники будут чаще с вами соглашаться, а еще и тем, что заставляет вас думать самих (как простроить свою мысль) и приучает вас брать инициативу в свои руки. В данном случае внимание фокусируется на форме – не содержании – диалога. Например:
Публичный социолог: «Уважаемые участники публичных слушаний, сколько лет мы оцениваем эффективность бюджетных расходов на этом поле»?
Представитель министерства: «Лет шесть…».
Публичный социолог: «Лет шесть… Как вы думаете: много это или мало?»
Представитель министерства: «Ну, да, ни один год прошел».
Публичный социолог: «Действительно, не один. Не пора ли в этой связи пересмотреть способы наших оценок эффективности бюджетных расходов?»
Представитель министерства: «А зачем?»
Публичный социолог: «Согласен. Важно задаться вопросом: какие способы оценки эффективности бюджетных расходов мы применяем, прежде, чем предлагать иные. А какие способы оценки бюджетных расходов мы применяем?»
Представитель министерства: пауза.
Публичный социолог: «Конечно, вопрос сложный. И его надо обсудить, с учетом установки государственной программы «Управление государственными финансами» о необходимости уточнить часто используемый нами в практике принцип эффективности (экономности и результативности). Мы же не хотим говорить на разных языках? Не так ли?»
Представитель министерства: кивок головой.
Публичный социолог: «Конечно. Поэтому предлагаю провести очередной совместный семинар региональных министерств и общественности именно по теме региональной модели эффективности бюджетных расходов».
Анализируемый метод – не из самых легких. Он требует определенной тренировки, предполагающей освоение следующих правил:
· Продумайте логику того, что вы хотите сказать.
У вас есть мысль, вы хотите ее донести до собеседника. Первая трудность в том, что ваша мысль не всегда полностью ясна вам самим (самой). Чтобы лучше понимать свою собственную мысль, запишите ее, изложите ее письменно. Затем в своем тексте важно выделить ряд тезисов, их обоснования и иллюстрации, которые делают вашу мысль более яркой и живой. Если и когда вы это сделаете, вы разберетесь в своих мыслях и сможете лучше свою мысль изложить собеседнику.
1. Сформулируйте свои тезисы в форме вопросов.
Все, что вы хотите сказать, переведите в форму вопросов, на каждый из которых собеседник должен будет ответить утвердительно. Вопросы направят его внимание в нужное русло? Если вы зададите вопрос, собеседнику нужно будет на него ответить, да? Когда собеседник несколько раз согласится с вами, сказав «Да», ему проще будет сказать вам и окончательное «Да». Согласны?
· С чего начать?
Самая сильная логика рушится, если собеседник не захочет вас слушать изначально. Продумайте начало разговора – такое, чтобы привлечь внимание, чтобы вас стали слушать.
· Берите инициативу в свои руки.
Теперь, когда вы подготовились, не ждите, пока собеседник начнет говорить что-то вам, а опережайте собеседника, начинайте задавать ему свои вопросы.
· Чтобы это стало вашей привычкой, тренируйтесь.
Конкретно: три дня по три часа (можно вразбивку) стройте фразы таким образом, чтобы собеседник отвечал вам «Да».
Думается, что движение к реальным диалоговым формам взаимодействия власти и гражданского общества, стимулируемое публичными социологами, будет способствовать обеспечению доступа общественности к формированию «повестки дня», а также переход взаимодействия между указанными акторами с уровня информационного участия на уровень соучастия, с уровня манипулирования общественностью до уровня делегирования полномочий, от модели «приводных ремней» к модели «партнерства»[285].
В силу сказанного остановимся поподробнее на методах коммуникации, которые работают на становление и развитие диалога на изучаемом нами поле. При этом воспользуемся очередной цепочкой рассуждений. Если выше мы фокусировали внимание на том, что диалоговая технология как деятельность включает в себя ряд составляющих: цель, процесс, результат, то в данном случае обратим внимание на другую цепочку, позволяющую более четко обозначить место методов в изучаемой деятельности: цель, принципы, методы. Применение данной цепочки представляется особо значимым на процессуальном этапе применения анализируемой технологии.
Если обозначенные выше принципы отбора методов вмешательства отнесем к формальным, то в данном случае проанализируем, так сказать, содержательные принципы. Заметим, что принципы нами определяются как основополагающие правила, лежащие в основе выбора методов диалога с другими акторами на изучаемом поле.
Иными словами, речь должна идти о принципах конструктивного
взаимодействия этих акторов, включая такие, как:
· ориентация на переговорную стратегию;
· широкое использование различных средств коммуникации при минимизации критики и угроз;
· умелое сочетание прогноза развития ситуации с готовностью к ее негативному развитию;
· нацеленность взаимодействующих сторон на конкретные интересы;
· постоянный контроль эмоционального состояния;
· определенный уровень открытости и уважения к другой стороне правил ведения диалога
Обратим внимание на второй из обозначенных выше принципов – широкое использование различных средств коммуникации при минимизации критики и угроз, – детализируя его следующим образом:
1) критиковать идеи, а не человека;
2) видеть цель не в том, чтобы победить в споре, а в том, чтобы прийти к наилучшему решению проблемы;
3) побуждать каждого участвовать в обсуждении;
4) выслушивать каждого, даже если с ним не согласен;
5) пытаться разобраться в том, что непонятно;
6) стремиться понять разные взгляды на проблему;
7) не бояться изменить свою точку зрения под воздействием неоспоримых аргументов и фактов.
Заметим, что современность отличается высоким уровнем турбулентности, связанной, в том числе, с ходом и противоречивостью проводимых реформ, а также неопределенностью, имманентно присущей этическому миру, связанному с защитой общественных интересов. В этой связи в реализации названных выше принципов могли бы сыграть свою роль притчи, профессиональные анекдоты, которые хороши тем, что предполагают возможность разных интерпретаций их сути, в соответствии с приоритетами слушателя, в том числе[286].
Важно иметь в виду и другое: невозможно применение всех правил ведения переговоров. Искусство диалога и заключается, порой, в том, что актор фокусирует свое внимание лишь на одном из правил, абстрагируясь тем самым от всех остальных. Например, «выслушивать каждого», порой, не удается уже в силу того, что существуют временные ограничения для выступлений с трибуны ПС, или «понять разные взгляды на проблему» также не всегда удается. Перефразируя одного из «практических социологов», скажем так: актор обязан знать правила ведения диалога, но не для того, чтобы слепо следовать им, а для того, чтобы знать, где и когда необходимо их нарушить, и нарушать их. Иными словами, правила разрабатываются с учетом лучших практик. Но последние меняются, порой, очень быстро. В этой связи меняются и соответствующие правила.
Подчеркнем, что формально современное законодательство предполагает участие гражданского общества практически во всех делах государства в виде общественных объединений и даже отдельных физических лиц. В то же время, очевидно, что эта норма оказывается декларативной. В качестве примера рассмотрим сочетание «Порядка проведения общественных слушаний по исполнению бюджета Самарской области», принятого во исполнение нормы бюджетного кодекса РФ о проведении общественных слушаний по бюджету, и «Порядка принятия решений о разработке, формирования и реализации областных целевых программ в Самарской области». В последнем документе указывается на то, что инициаторами постановки проблем для формирования программ могут быть и физические лица, наряду с органами государственной власти и органами местного самоуправления муниципальных образований. Однако порядок лоббирования, участия в продвижении данной программы далее нигде не рассматривается. Самое важное в этом акте то, что сроки формирования проекта программы обозначены так:
1. С министерством финансов программа согласуется до 1 апреля года, предшествующего году начала ее реализации, когда заказчик направляет проект областной программы, согласованный в установленном порядке с заинтересованными лицами, в министерство экономического развития, инвестиций и торговли Самарской области и министерство управления финансами Самарской области.
2. На заседании Правительства программа для утверждения направляется не позднее 1 июня года, предшествующего году начала ее реализации, направляет проект постановления Правительства Самарской области об утверждении областной программы, согласованный в установленном порядке, на рассмотрение Правительства Самарской области.
3. Правительство Самарской области на своем заседании принимает решение об утверждении областной программы, о ее доработке либо отклонении.
В условиях, когда общественные слушания по планируемому бюджету проводятся осенью – в сроки, когда все программы уже сформированы, речь может идти только об информировании гражданских активистов, а не о действительном желании участь их замечания при формировании программ.
В такой ситуации, программы фактически формируются за спиной у общественности, и в рамках обсуждений этих программ министерства реально уже не могут вносить в них сколько-нибудь серьезные изменения как по форме, так и по содержанию или объемам финансирования.
Вряд ли при сложившихся правовых нормах можно говорить о существовании сложившихся институциональных условиях для эффективного общественного диалога. Исходя из этого, диалоговая технология общественной экспертизы социальных программ[287] может быть описана посредством алгоритма, процедурно основанного на «Порядке проведения общественных слушаний по формированию и исполнению бюджета Самарской области», региона нередко выступающего пилотной площадкой для внедрения в жизнь новаций. Не исключение из правил и анализируемая деятельность. Таким образом, алгоритм применения диалоговой технологии общественной экспертизы социальных программ может выглядеть так:
· проведение общественных слушаний в рамках интересующих нас министерств предваряется серией совместных мероприятий, посвященных подготовке самих общественных слушаний;
· после проведения общественных слушаний в министерствах происходит подписание протокола;
· по завершении общественных слушаний во всех министерствах проводятся ПС по бюджету Самарской области, которые могут продолжаться в рамках процедуры согласования имеющихся расхождений.
Данный порядок, утвержденный в 2007 г. региональным правовым актом, рассматривается нами как основа для внедрения инновационной диалоговой технологии взаимодействия власти и общественности с помощью потенциала публичной социологии, которая предполагает существенное расширение процедуры, заданной в официальном документе как по срокам и количеству мероприятий, так и по составу участников этих мероприятий[288].
Прежде всего, предполагается включение в работу общественных экспертов серьезной предварительной исследовательской стадии.
Имеется в виду предварительное проведение социологического анализа/экспертизы, не подлежащей оглашению на общественных слушаниях и публичных обсуждениях, в рамках которой:
1. Определяется «коридор возможностей» министерств для внесения изменений в реализуемые ими программы (по объективным данным, исходя из законодательства регионального и федерального уровней).
2. Обозначаются подводные камни программ, связанные с проблемами макроуровня, лежащими за пределами компетенции местных министерств, медиауровня, поддающимися коррекции, микроуровня инструментального исполнения, включая определение критериев эффективности для внутриведомственного использования.
3. Выявляются проблемные зоны программ на всех названных уровнях, их отражение в бюджетном финансировании.
4. Осуществляется сравнительный анализ проблемного поля, выявленного министерствами в их программах (самодиагностика) и проблемного поля, выявленного общественными экспертами в ходе социологической экспертизы этих программ и самодиагностики министерств.
5. Проводится определение готовности министерств к диалогу с общественностью (использованию пространство) в «коридоре возможностей».
6. Анализируется готовность министерств к практическому внесению в программу изменений, необходимость которых была обозначена ими в ходе «самодиагностики».
7. Выявляется готовность министерств к учету выявленных общественными экспертами проблем в социальных программах и соответствующей корректировке этих программ, готовностью применять предложения общественных экспертов.
8. Тестируется готовность общественных экспертов изменить постановку критического вопроса или снять его в связи с аргументацией чиновников от министерств.
Неотъемлемой частью данной технологии являются следующие условия:
· Поскольку экспертиза имеет диагностический характер, прежде всего, то диагноз должен быть поставлен коллегиально. Это означает, что общественные эксперты – публичные социологи не занимают позицию терапевта, но стимулируют на поиск слабых мест, проблем (на самодиагностику) самих представителей министерств.
· При выявлении тех вопросов, которые в министерствах считают действительно сложными для урегулирования, осуществляется их социологический анализ, конструируются дополнительные направления деятельности.
· Те пункты при формировании и реализации программ, которые представляются общественным экспертам недостаточно проработанными, озвучиваются совместно с предлагаемыми вариантами решений посредством стимулирования выбора из этих вариантов или предложения своего, не менее аргументированного, самими министерствами.
· Вырабатывается совместное заключение о возможностях корректировки программ, о чем указывается, как о значимом результате в заключении общественного эксперта.
Резюмируя сказанное выше, подчеркнем, что помимо бюджетов министерств – традиционного поля взаимодействия власти и общественности, а также объекта общественной экспертизы, крайне важен анализ критериев результативности и эффективности деятельности этих структур в целом. Значимость такой постановки вопроса обусловлена тем, что цифры не говорят сами за себя, они интерпретируются нами в соответствии с определенными приоритетами, ключевой из которых – целеполагание и связанные с ним результативность и эффективность обозначенной выше деятельности.
Наряду с этим общественные слушания[289] должны распространяться более широко и позволять заинтересованным сторонам включаться на ранних стадиях в обсуждение предварительных вариантов проектируемых министерствами программ, которые, не будучи обсужденными заранее, позже неожиданно проявляться как значимые фрагменты бюджета.
Разумеется, можно сказать, что озвученный нами объем деятельности выходит за пределы исходной исследовательской программы, однако, по-видимому, без такого выхода «за рамки» объекта анализа решения поставленной исследовательской и социальной задачи не достичь.
Мы полагаем, что внедрение разрабатываемой нами технологии позволит предупредить целый ряд вопросов и недоумений, возникающих в ходе общественной экспертизы, а число конструктивных решений, достигнутых в рамках диалоговой экспертизы, заметно возрастет. Подчеркнем, что возникающие периодически примеры влияния мнений общественности на решения министерств по отдельным вопросам имеют место уже сейчас. Такие факты могут стать началом длинного пути социальных изменений, включающих общественность в конструктивный диалог с властью на поле конструирования региональных бюджетов. Но он может стать и несостоявшейся исторической попыткой общественных экспертов организовать диалоговый процесс, если мы позволим себе остановиться, опустив в разочаровании руки и забыв о значимости постоянного подкрепления осваиваемого партнерского поведения взаимодействующими на поле социальной политики акторами. Именно понимание того, что любое развитие стадиально, имеет свои возвраты и ремиссии, зависит от массы внешних факторов и обстоятельств, позволяет публичным социологам не только самим удерживаться в гуще общественно-политических процессов, но и ободрять подобно суворовскому слепому солдату, своим знанием и уверенностью, тех, кто не верит в торжество самосбывающихся пророчеств. Не менее важна и постоянная саморефлексия публичного социолога относительно того, что не существует двух пород людей: «профанов» и тех, кто их изучает, изменяет их поведение. Существует одна порода людей, которые могут обогатить друг друга. Общественные слушания – одна из сложившихся площадок для соответствующей деятельности.
Резюмируя сказанное выше относительно диалоговой технологии взаимодействия власти и гражданского общества, подчеркнем противоречивость такого взаимодействия власти и гражданского общества, что во многом обусловлено противоречивостью развития страны в целом за весь период реформ.
Социальный диалог как форма социального взаимодействия могли бы сыграть достаточно эффективную роль в преодолении структурного отставания страны. Но степень зрелости институтов гражданского общества, методы их построения и взаимодействия с властью – все это делает «российскую модель социального диалога» похожей, скорее на бюрократическую игрушку, а не на реальный инструмент социальной политики и важный элемент гражданского общества.
Высокий удельный вес формальных инструментов взаимодействия сторон, недостаточность и неэффективность сложившейся нормативной базы при гипертрофированном объеме неформальных, теневых отношений при низком уровне самоорганизации работников и гражданского общества в целом делают эту модель достаточно уязвимой для давления тех или иных заинтересованных властных структур. Вместе с тем вряд ли стоило ожидать формирования чего-либо иного. Скорее, следует удивляться тому, что система взаимодействия институтов, представляющих интересы власти и общественности, развивается на региональном уровне, в направлении наполнения реальным переговорным содержанием взаимодействие власти и гражданского общества.
Ключевые понятия
Власть, гражданское общество, дискуссия, общественные интересы, посредничество, профессиональный анекдот, публичный социолог, современность, социальный диалог; техники активной паузы, активного слушания, поиска конкретности, фокусирующих замечаний.
Вопросы для самоконтроля
1. Назовите главные отличительные особенности диалога от других форм коммуникации.
2. В теории и практике используется, порой, дефиниция «социальный диалог». Не является ли прилагательное «социальный» лишним? Может ли в принципе диалог быть не социальным?
3. На каком этапе диалога необходимо определиться с его целью? Какими правилами важно руководствоваться при определении цели диалога?
4. Какова на Ваш взгляд, роль публичного социолога в построении диалогового взаимодействия власти и гражданского общества на поле социальной политики?
5. А что такое гражданское общество и построено ли оно в России? Какие смыслы вкладываются в дефиницию гражданского общества в данном разделе учебного пособия?
6. Какие факторы способствуют и препятствуют, на Ваш взгляд, построению диалога во взаимодействии власти и общественности на поле публичных слушаний?
7. Проанализируйте метод диалога, типичный на Ваш взгляд, для взаимодействия власти и общественности на поле публичных слушаний. Каковы его сильные и слабые стороны?
8. В данном разделе учебного пособия представлено изложение сути метода Сократа. Проанализируйте этот текст с точки зрения сильных и слабых сторон данного метода. Можно ли отнести данный метод к методам конструктивного диалога?
9. В данном разделе учебного пособия повторен ряд положений, изложенных в разделе 4.1. В каком контексте данные повторы представляются значимыми и уместными?
Литература для дополнительного чтения
1. Бородина Т.В. Социальный диалог: коммуникативные стратегии личностной репрезентации общественных отношений. Ростов-на-Дону, 2003. 26 с.
2. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. – М.: Издательство «Весь Мир», 2004. 120 с.
3. Джеффрис В. Научная система публичной социологии: На примере социальной мысли Питирима Сорокина // Питирим Сорокин: Новые материалы к научной биографии: сб. науч. тр. М.: РАН.ИНИОН / отв. ред. Ефременко Д.В., Кротов П.П. 2012.
С. 226–231.
4. Дзялошинский И.М., Пильгун М.А. Современная эффективная коммуникация: технология диалога. URL: //http://ecsocman.hse.ru/
text/33435678/.
5. Комаровский В.В. Социальный диалог в России // Общественные науки и современность, 2006. № 1. С. 21–32.
6. Макаревич В.Н. Игровые методы в социологии: теория и алгоритмы. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1994. 120 с .
7. Пезешкиан Н. Торговец и попугай. Восточные истории и психотерапия. М.: Прогресс, 1992. 240 с.
8. Поль Рикер – философ диалога / отв. Ред. И.И. Блауберг. М.: ИФРАН, 2008. С. 11.
9. Семина М., Масалков И. Стратегия кейс-стади. Методология исследования и преподавания. М.: «Академический проект; Альма матер, 2011. 443 с.
10. Сладкова О.Б. Социально-информационные технологии в построении гражданского общества. URL: http://misit.ucoz.ru/load/14-1-0-28.
11. Тренкле Б. Учебник псиХО ХО-терапии: Вполне серьезные анекдоты. М.: Независимая фирма «Класс», 1998. 128 с.
12. Alexander J.C. The Civil Sphere. New York: Oxford, 2006. 793 р.
13. Friedman A.L., Miles S. Stakeholders/ Theory and Practice. New York: Oxford, 2009. 330 p.
14. Phillips D. Quality of Life.Concept, Policy and Practice. – London and New York, 2006. 276 p.
15. Research in action. Theories and practices for innovation and social change. – Netherland, 2009. 271 p.
16. Valsineer J., Molenaar C.M., Lyra M.C.D.P., Chaudhary N. Dinamic Process Metodology in the Social and Developmental Sciences. New York, 2009. 668 p.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение I
ФИО эксперта
Заключение общественного эксперта
Дата добавления: 2016-04-11; просмотров: 1808;