Интерпретация и ценности в социальном познании. М.Вебер

Проблему интерпретации, а также соотношения интерпретации и ценностей рас­сматривал М.Вебер, следуя идее «теоретического отнесения к ценностям», его отличия от практической оценки. Он опирается на понятия истолкования, интерпретирующего пони­мания, интеллектуальной интерпретации, вчувствования и существенно углубляет пони­мание проблемы в связи с введением понятия целерациональности, как деятельности, ра­ционально ориентированной на достижение целей. Им также разработана концепция «по­нимающей социологии» с особым типом интерпретации - интерпретации поведения и дей­ствия человека. Для Вебера толкование языкового «смысла» текста и «ценностного» смысла - логически различные акты. При этом вынесение «ценностного суждения» о кон­кретном объекте не может быть приравнено к логической операции подведения под родо­вое понятие. Оно лишь означает, что интерпретирующий занимает определенную кон­кретную позицию и осознает или доводит до сознания других неповторимость и индиви­дуальность данного текста с этой своей позиции. Интерпретация, или толкование, по Ве-беру, может идти в двух направлениях: ценностной интерпретации и исторического, при­чинного толкования.

Существуют различные возможности ценностного определения объекта, при этом отношение к соотнесенному с ценностью объекту не обязательно должно быть положи­тельным. Как полагает Вебер, если в качестве объектов интерпретации будут, например, «Капитал» Маркса, «Фауст» Гете, Сикстинская капелла, «Исповедь» Руссо, то общий смысл такой интерпретации будет состоять в том, чтобы открыть нам возможные точки зрения и направленность оценок. Вебер ставит проблему соотношения интерпретации, норм мышления и оценок. Если интерпретация следует нормам мышления, принятым в какой-либо доктрине, то это вынуждает принимать определенную оценку в качестве един­ственно научной в подобной интерпретации, как например, в «Капитале» Маркса, где речь идет о нормах мышления. Однако в этом случае объективизированная «оценка» Марксо-вых норм мышления совсем не обязательно является целью интерпретации, а уж там, где

речь идет не о «нормах», но о «культурных ценностях», это, безусловно, было бы задачей, выходящей за пределы интерпретации.

Только у Вебера встречается мысль о том, что интерпретация оказывает влияние на самого интерпретатора, даже несмотря на возможное отрицательное суждение об объекте. Она содержит и познавательную ценность, расширяет «духовный горизонт», повышает его интеллектуальный, эстетический и этический уровни, делает его «душу» как бы более от­крытой к «восприятию ценностей». Интерпретация произведения оказывает такое же воз­действие, как оно само; именно в этом смысле «история» предстает как «искусство», а науки о духе - как субъективные науки, и в логическом смысле речь здесь уже идет не об «истори­ческом исследовании», но о «мыслительной обработке эмпирических данных». Интересным для теории интерпретации в целом и выявления специфики ценност­ной интерпретации в частности является осуществленное Вебером тонкое различение раз­ных видов и форм интерпретации. Он различал толкования лингвистического смысла тек­ста и толкования его духовного содержания; историческое толкование и толкование как ценностный анализ.

Вебер поясняет последние различия в видах толкования на примерах писем Гёте Шарлотте фон Штейн и «Капитала» Маркса. Оба эти объекта могут быть предметом не только лингвистиче­ской, но и ценностной интерпретации, поясняющей нам отнесение их к ценности. Письма, скорее всего, будут интерпретированы «психологически», а что касается Маркса, то будет исследовано и соответственно интерпретировано идейное содержание «Капитала» и идейное — не историческое -отношение этого труда к другим системам идей, посвященным тем же проблемам. Ценностный ана­лиз, рассматривая объекты, относит их к «ценности», независимой от какого бы то ни было чисто исторического, каузального значения. Это различие предстает как различие ценностной и каузаль­ной интерпретации, причем ценностной подход требует помнить, что объект этой идеальной ценно­сти исторически обусловлен, что множество нюансов и выражений мысли окажутся непонятными, если нам не известны общие условия: общественная среда, исторический период, состояние пробле­мы — все то, что имеет каузальное значение для писем или научного труда. Вебер рассматривал также соотношение «проблемы ценностей» с противоположной ей проблемой «свободы от оценочных суждений», в частности в эмпирических науках. В отличие от Г.Риккерта, полагающего самостоятельное «царство ценностей», Вебер считал, что выражение «отнесение к ценностям» в науке является не чем иным, как философским истолкованием того специфического научного «интереса», который господствует при от­боре и формировании объекта эмпирического исследования. Если объект рассматривается в рамках ценностного анализа, т.е. интерпретируется в его своеобразии и при этом имеют место предоценки, то подобная интерпретация, будучи необходимой формой историческо­го «интереса» к объекту, еще не составляет работу историка. Вебер иллюстрирует эти по-

ложения примером изучения античной, в частности греческой, культуры, столь значимой для формирования духовной жизни европейцев. Возможны различные подходы и интер­претации, он рассматривает три. Первая интерпретация - in usum scholarum (для школьно­го обучения)- представление об античной культуре как абсолютно ценностно значимой, например в гуманизме, у Винкельмана, в разновидностях «классицизма». Такая интерпре­тация служит «для воспитания нации, превращения ее в культурный народ». Принципи­ально надисторична, обладает вневременной значимостью. Вторая интерпретация - антич­ная культура бесконечно далека от современности, большинству людей недоступно пони­мание ее «истинной сущности», ее высокая художественная ценность доставляет «художе­ственное наслаждение» только специалистам. Третья интерпретация - античная культура как объект научных интересов, этнографический материал, используемый для выявления общих закономерностей, понятий культуры вообще, как «средства познания при образова­нии общих типов». Это три чисто теоретических интерпретации, но все они, подчеркивает Вебер, «далеки от интересов историка, поскольку их основной целью является отнюдь не постижение истории».

Вебер разрабатывал проблемы интерпретации не только в культурологическом, но и в социологическом контексте и ввел, по существу, представление об интерпретации дей­ствия - феномена, отличного от работы с текстами, языковыми сущностями вообще. Как уже отмечалось, он был основателем «понимающей социологии», которая включала не только определенную концепцию понимания, но и введенные им новые понятия «идеаль­ного типа» и «целерационального действия». Интерпретация с помощью этих понятий но­сит теоретический смысл, поскольку целерациональное действие - это идеальный, а не эмпирический тип действия, оно не встречается в «чистом виде», но представляет собой ско­рее умственную конструкцию. Целерациональность предстает как методическое средство анализа и интерпретации действительности, но не как трактовка самой действительности. Этот метод дополняется ценностно-рациональным подходом, интерпретирующим поступ­ки того, кто действует в соответствии со своими религиозными, этическими и эстетиче­скими убеждениями, долгом, а также значимостью дела.

Вебер поставил проблему очевидности интерпретации, поскольку всякая интерпре­тация, как и наука вообще, стремится к очевидности. Очевидность понимания может быть по своему характеру либо рациональной (т.е. логической или математической), либо - в качестве результата сопереживания и вчувствования - эмоциональной и художественной. Рациональная очевидность присуща тому действию, которое может быть полностью дос-

тупно интеллектуальному пониманию в своих смысловых связях. Наибольшей очевидно­стью отличается целерациональная интерпретация, однако из этого не следует, что, на­пример, социологическое объяснение ставит своей целью именно рациональное толкова­ние. Вебер принимает во внимание тот факт, что в поведении человека существенную роль играют иррациональные по своей цели аффекты и эмоциональные состояния, и соответст­венно целерациональность служит для социологии «идеальным типом», моделью, которая дает возможность оценить степень иррациональности действия. Такова концепция интер­претации в ее ценностных аспектах, развиваемая Вебером как базовая в социальном по­знании. Он применял ее в трудах по культуре и понимающей социологии, социологии пра­ва, религии, политической и экономической социологии, что в целом оказало существен­ное влияние на развитие этих областей социального знания.