Социальная природа конвенций
Общие предпосылки и особенности конвенциональности познания и деятельности обсуждал Поппер, посвятивший ей в «Открытом обществе» целую главу «Природа и соглашение», где напомнил об истории различения, в частности в древнегреческой философии, законов природы и норм как установленных конвенций в обществе. Наиболее сложно осваивалась мысль о том, что в отличие от природных законов, нормативные социальные регуляторы не являются вечными, неизменными, поскольку вводятся самими людьми и ими же могут быть изменены или даже отменены. Многие и сегодня истолковывают социальное окружение так, как если бы оно было «естественным», - замечает Поппер. Соответственно с осознанием различия в этом плане между природой и обществом на смену «наивному конвенционализму» пришел «критический конвенционализм», признающий наряду с нормами, существующими в обществе от Бога, нормы, устанавливаемые по дого-
вору самими людьми, несущими за них ответственность. Если нормы устанавливаются соответственно идеалу, то идеал - это тоже феномен, создаваемый человеком, ответственность которого сохраняется.
Поппер сопоставляет факт и норму-конвенцию следующим образом: введение нормы является фактом, но сами нормы фактом не являются, они остаются соглашениями и невозможно вывести предложение, утверждающее норму, из предложения, утверждающего факт (Поппер оперирует здесь лингвистическими понятиями). Как отнестись к тому, что нормы-конвенции носят искусственный характер? Размышляя об этом, Поппер считает необходимым учесть, что сама искусственность конвенций - это не только то, что они были сознательно сконструированы, но и то, что люди могут их оценивать и изменять, нести за них моральную ответственность. Однако эта особенность часто понимается неправильно, поскольку исходят из «фундаментального заблуждения» и понимают соглашение как произвольность выбора любой системы норм, тем самым утрачивая возможность их сравнения. Он согласен с существованием элемента произвольности и соответственно затруднений в выборе, «однако искусственность ни в коей мере не влечет за собой полный произвол», ведь если полагать, что ответственность за моральные решения несет сам человек, то это не влечет за собой утверждения, будто моральные решения полностью произвольны.
Еще древнегреческий философ Протагор как первый, по Попперу, конвенциона-лист утверждал, что в природе не существует норм, они созданы человеком, человек есть мера всех вещей. Такая «доктрина» весьма ценна для понимания природы социума, однако это не значит, что все «социологические законы» имеют природу искусственных норм. Законы экономических процессов и функционирования социальных институтов, аналогичны законам природы. Но их выполнение в значительной степени зависит от установленных норм; в социальных институтах сочетаются объективные законы и законы-конвенции, так же как, например, механические двигатели работают не только по законам механики, но их конструкция предполагает и выполнение определенных норм-конвенций, проектов и схем. В целом в представленных в истории философии учениях находят свое выражение две ошибочные тенденции: одна, стремящаяся к монизму, сводит нормы к фактам; другая стремится переложить нашу ответственность за этические решения на внешний, «объективный» фактор - на Бога, природу, общество или историю. Необходимо осознавать различие между законами, введенными человеком и основанными на соглашениях, и законами природы, неподвластными человеку и обществу. В каждом явлении, событии,
процессе, к которым причастен человек, необходимо обнаруживать и выявлять специфическое сочетание и взаимодействие этих законов и норм-конвенций.
Особая сфера существования конвенций - язык. Рассматривая обычай, традиции, нравы как изменчивые понятия из области повседневности и здравого смысла, известный американский лингвист Э.Сепир полагал, что в этом же ряду стоит и понятие «конвенция», также трудно поддающееся научному определению. Все они сводятся, с точки зрения психологии, к «социальной привычке»; с точки зрения антропологии, - к «культурному стереотипу». Хотя они часто смешиваются друг с другом, но все же отличие конвенции состоит в том, что она акцентирует отсутствие внутренней необходимости в данной схеме поведения и часто предполагает некоторую долю явного или молчаливого соглашения, по которому определенный способ поведения должен восприниматься как «правильный». Чем более символичную, т.е. далекую от практических нужд, непрямую функцию выполняет некоторый обычай, тем естественнее называть его конвенцией. В конечном счете, полагает Сепир, эти первоначально независимые друг от друга способы поведения и деятельности объединились в крупные системы, такие, как архитектура, политическая организация общества, социальный этикет, организация промышленности, религия и другие, среди которых особое место занимает язык. Тем самым он признает, что во всех этих формах социального мира конвенции не только с необходимостью присутствуют, но выполняют важнейшие коммуникативно-познавательные и регулятивные функции.
Сепир исходит также из признания конвенциональной природы языка: звуки, слова, грамматические формы, синтаксические конструкции имеют определенное значение благодаря тому, что общество молчаливо согласилось считать их символами тех или иных объектов. Позиция Сепира - это подтверждение того, что элементы конвенции проникают во всю познавательную деятельность, в том числе научную и повседневную, прежде всего через язык, который обеспечивает коммуникации и одновременно привносит в познание различные формы конвенций.
В русле этих идей лежит осуществленное, например, Р.И.Павиленисом, исследование природы естественного языка как не представляющего собой определенной концептуальной системы (системы понятий), но являющегося средством построения и символического представления таких систем. В значительной мере благодаря естественному языку «концептуальные системы» каждого индивида ориентированы на принятые в обществе социальные, культурные, эстетические ценности, а также социально значимую, конвенциональную картину мира, что и составляет необходимое условие социальной коммуникации носителей языка. Такая трактовка роли естественного языка, подчиняющего «стихийную» конвенциональность когнитивным и коммуникативным функциям, явля-
ется принципиальной для понимания языков социально-гуманитарных наук в большей мере, чем естественных, использующих естественный язык по существу в «служебных» целях. Проблема соглашения и конвенций исследуется также М.Вебером в созданной им «понимающей социологии». Подтверждается постоянное присутствие различных видов соглашения в базовых формах социального действия, в том числе действий в познании. Для различных типов действия весьма значима «смысловая ориентация на ожидание определенного поведения других», «субъективно осмысленного», заранее вероятностно исчисленного, на основе определенных смысловых связей и шансов других людей. Ожидание может быть основано на том, что действующий индивид «приходит к соглашению» с другими лицами, «достигает договоренности» с ними, соблюдение которой он ожидает. Однако ситуация обычно усложняется и реальное поведение может быть одновременно ориентировано на несколько соглашений, которые в смысловом отношении «противоречат» друг другу, однако параллельно сохраняют свою эмпирическую значимость. Возможна ситуация, когда индивид внешне ориентируется на требования закона, но в действительности неявно следует конвенциональным предписаниям.
Вебер вводит и соотносит ряд близких, но не тождественных понятий: общность, в частности языковая общность; «значимое» согласие и действия, основанные на согласии; наконец, договоренность - эксплицитная (легальная, явная) и молчаливая (неявная). «Общностные» действия - это действия одних, соотнесенные по смыслу (но не по подражанию) с действиями других. Под языковой общностью, имеющей особое значение и в собственно познавательной деятельности, понимается феномен, ориентированный на ожидание встретить у другого «понимание» предполагаемого смысла. Согласие, один из видов «общностного» действия, - это действие, ориентированное на вероятностное ожидание определенного поведения других, несмотря на отсутствие договоренности. Значимое согласие не должно отождествляться с «молчаливо достигнутой договоренностью», между ними существует множество переходов, в том числе усредненный порядок «по умолчанию». Следует отметить, что эти выявленные Вебером понятия, в отличие от специфически социологических, например, «сословная конвенциональность», имеют общий характер и несомненно применимы при рассмотрении познавательной деятельности как социально-коммуникативной.
Проблема соотношения принятого по правилам и конвенционального для Вебера тесно связана с «пониманием», в частности с такой его формой, как «рациональное истолкование», при котором мыслитель считает, что он решает проблему нормативно «правильно», тем самым реализуя объективно «значимое». Однако нормативно «правильное» в функции средства понимания по существу не отличается от чисто психологического «вчувствования» в эмоциональные или аффективные иррациональные связи. В этом случае средством понимания является уже не нормативная правильность, а конвенцио-
нальная привычка исследователя или педагога мыслить так, а не иначе; или способность «вчувствоваться»в мышление, отклоняющееся
от того, к которому он привык, и представляющееся ему поэтому нормативно «неправильным». Мышление, принимаемое нами в качестве нормативно «правильного», выступает здесь «не как таковое, а только как наиболее понятный конвенциональный тип». Таким образом, нормативная правильность и конвенциональность сосуществуют в понимании, сочетая рационально-рассудочные и иррациональные как интуитивно-творческие компоненты.
Рассматривая эпистемологические смыслы конвенций, можно вычленить следующие типы и функции когнитивного общения, влияющие на ход научно-познавательной деятельности и ее результат - знание. Это оформление знания в виде определенной объективированной системы, т.е. в виде текстов (формальная коммуникация); применение принятого в данном научном сообществе унифицированного научного языка, стандартов и конвенций, формализаций для объективирования знания; передача системы предпосылоч-ного знания (мировоззренческих, методологических и иных нормативов и принципов). Основой научного общения становятся также конвенции, возникающие при передаче способа вùдения, парадигмы, научной традиции, неявного знания, неэксплицированного в научных текстах и передаваемого только в совместной научно-поисковой деятельности.
Конвенции способствуют реализации диалогической формы развития знания и применению таких «коммуникативных форм» познания, как аргументация, обоснование, объяснение, опровержение и т.п. Таким образом, профессиональное общение существенно расширяет средства и формы когнитивной деятельности субъекта научного познания. Уже отмечалось, что важнейшими и очевидными конвенциями в научно-познавательной деятельности являются языки (естественные и искусственные), другие знаковые системы, логические правила, единицы и приемы измерения, когнитивные стандарты в целом. Они не рассматриваются при этом как некие самостоятельные сущности, произвольно «членящие» мир и навязывающие человеку представления о нем, но понимаются как исторически сложившиеся и закрепленные соглашением конструкты, имеющие объективные предпосылки, отражающие социокультурный опыт человека, служащие конструктивно-проективным целям познания и коммуникации в целом.
Дата добавления: 2016-04-02; просмотров: 763;