Метасхематизм души.

И душа изменилась так, что лишилась контроля разума. Чувства и вожделение возросли и извратились, появилось чувственное наслаждение, чуждое первозданной природе души и тела. Разумая душа приняла участие в извращенной чувственности. Разум «не пожелавший знать Бога» (Рим. 1, 28), приобрел новые черты: 1) страстную склонность к чувственному, 2) противоестественное смешение чувства и фантазии, 3) дурное делание ума, 4) изобретательность в отношении к удовольствиям, 5) ассоциирующую роль в комплексах души (страстях), 6) мечтательность и парение ума и увлечение вещами внешнего мира. Аппрегензивная деятельность (синтез воображения) заменяется чувственной фантазией.

Чувствительная и раздражительная часть души, превратилась в раздражительность и гнев, а желательная часть души (epithymia) превратилась в сладострастие и вожделение. По своей первоначальной, интеллигибельной (разумной) сущности «тимос» был внутренним, простым и единым чувством души, ее силою и энергией. «Эпитимия» была естественным желанием, была любовью и жаждала Бога, была к Богу обращена.

Извращенность души, как и духа и потеря их духовности: световидности, света и тепла, то-есть в помрачении и охлаждении души, в ее окачественности и овеществлении, в смешении с телом, в плотскости и огрубении души. По Синезию душа «оземляется» ⁴⁸³, все силы ее грубеют. «Небесный Образ» покрывает тень и душа не воспринимает действия Божественной благодати, и дезинтеграция души так усиливается и углубляется, что может привести к смерти души.

Григорий Нисский так изображает процесс превращения разумной души в неразумную, который играет такую гибельную роль в судьбе всей тримерии:

«Два подобия заключает в себе человек: богоподобие ума, и другое, от склонности и расположению к страсти, ведущее к неразумности вплоть до скотоподобия... Подобно крестьянину разум сеет семена страстей и взращивает их в огромном количестве... Так возникает злое делание ума» (Творения, т. 1, 150-152).

Разум участвует в страсти, как чувство, и отсюда - повышение тоноса чувства и раздражительности в страсти. Чувство и вожделение, не взнузданные разумом придают поступкам характер животности и скотскости. С другой стороны фантазия через страстные помыслы повышает тонос раздражительности.

Неразумие разумного - одно из самых печальных зрелищ всего катастасиса. Неразумность есть проявление всякой деятельности без рассудка, то-есть автоматическое, механическое, спазмодическое делание, без примата функции разума: сравнения, слияния, суждения, различения и умозаключения. Неразумное действие носит все черты пассивности, то-есть следует не разумным стремлениям и потребностям, а влечениям, побуждениям и извращенным инстинктам. Неразумность есть проявление нарушенной гармонии диады (двоицы) ассоциативности и апперцептивное с преобладанием первой, и огромная область бессознательного растет за счет сознания. По Максиму Исповеднику чувственное должно служить пищею разуму, но разум начинает служить чувствам. Неразумность углубляет и усиливает процесс метасхематизма всех частей и сил тримерии. Естество изменяется и переходит в противоестество. Противоестество души заключается в том, что

«разум (ум, логикон) и раздражительная часть души (тимос) обнаруживают порывы, им по их сущности несходные» (Никита Стифат, Добр. 5, 115).

Эти порывы или стремления души в ее целом и в отдельных частях изменились под влиянием внешнего интеллигибельного зла (змея), когда душа была потрясена нечистыми мыслями и нечистым воображением.

В момент соблазна в Эдеме внешняя нечисть вошла в душу человека, как яд (Прокл, еп. Константинопольский. Патр. М. т. 65, 682), в корне изменив все стремления его. Разум потерял свою ведущую роль, устремился к земным радостям и стал чувственными и страстным. Максим Исповедник говорит:

«Когда разум следует чувствам и наслаждениям, то связывает себя с мечтательностью и влечениями» (Добр. 3, 203).

Авва Талассий говорит, что склонность разума к чувственному делает его рабом телесных прихотей (Добр. 3, 322). Гедонизм разума идет рука об руку с состояниями других сил души.