Михаил Матвеевич Иванов и Федор Яковлевич Алексеев.

Почти одновременно со Щедриным начинает свой творческий путь Михаил Матвеевич Иванов (1748-1823), который работал по преимуществу в технике акварели. В январе 1780 года художника командируют на юг, к Потемкину, наместнику губерний, которые совсем недавно вошли в состав Российской империи. Художнику надлежало запечатлеть для потомства эти «полуденные» места. Очень поэтичны и точны такие его пейзажи, как «Вид крепости Инкерман», «Вид трех церквей на фоне горы Арарат в Армении. Эчмиадзин». Иванов постоянно вносит в свои пейзажи жанровые сценки, весьма оживляющие его картины.

Иванов был не только пейзажистом – некоторые его работы относятся к батальному жанру. Он не только изображал места сражений русской армии, но и с замечательной точностью писал сами сражения. Особенно интересна исполненная акварелью большая панорама «Штурм Измаила», которая детально воссоздает штурм крепости, очевидцем которого он был.

По характеру, по манере видения и передаче образа на холсте ближе всего к нашему восприятию пейзажа Федор Яковлевич Алексеев (1753/55-1824).Если Щедрин развил и преобразовал декоративный пейзаж, а Иванов гармонично сочетал батальные и жанровые сцены с изображением местности, как бы протянув тем самым нить к XIX столетию от петровских гравюр, прославлявших победы в Северной войне, то Алексеева с полным правом можно считать наследником Зубова и Махаева. Он создает виды городов, которыми мы любуемся по сей день. Творчество Алексеева открывает ряд архитектурных пейзажей – видов Петербурга. За картину «Вид Дворцовой набережной от Петропавловской крепости» Алексеев получил звание академика «живописи перспективной». Художник изобразил видимую от Петропавловской крепости часть противоположного берега, ограниченную слева Летним садом, справа – Мраморным дворцом. Алексеев выбрал тихий и ясный день, когда поверхность Невы почти зеркальна, здания спокойно отражаются в зеленоватой воде, и светящиеся кучевые облака плывут в высоком голубом небе. Художник показывает нам поэтически идеальный город. В своих картинах он создает новый образ Петербурга, который очень отличается от традиционного панорамного изображения города. На его пейзажах запечатлен величавый облик столицы могущественной державы.

У Алексеева не было отбоя от заказчиков, все хотели иметь виды Петербурга его работы. Но это длилось недолго. Пейзажист получает интересную командировку в южные провинции России. Художник отправляется в Крым, в новые, совсем недавно основанные города – Николаев и Херсон. Там он делал зарисовки, акварельные этюды, по которым позже, в Петербурге написал большие виды Бахчисарая, Херсона и Николаева. В 1800 году Алексеев едет в Москву, где сталкивается с новыми творческими задачами. Ему предстоит отобразить памятники прошлого. Древнерусская архитектура поразила мастера, перед ним встает задача – изобразить эти причудливые живописные громады. Честно говоря, Москва не далась художнику, у него это скорее вариации на московскую тему, а не подлинная русская столица.

Душа Алексеева принадлежит Петербургу. На склоне лет он опять вернулся к изображению столицы. Тогда же им было создано лучшие его произведения – «Вид Английской набережной со стороны Васильевского острова», «Вид на Адмиралтейство и Дворцовую набережную от Первого кадетского корпуса», «Вид Казанского собора». По свободной манере живописи, по уверенной композиции, по глубокому настроению это уже настоящий городской пейзаж, который не преследует никаких иных целей, кроме художественных. Перед нами истинный Петербург, который не спутаешь ни с одним городом мира, с его близостью к морю, множеством парусников на Неве и влажным, как бы мерцающим воздухом. С тонким мастерством Алексеев сочетает серебристые тона. Уже современники отмечают «гармонию и прозрачность» его живописи.

Бытовой жанр.

Еще одним жанром, который начал развиваться в русском искусстве этого периода становится бытовая живопись /45/. Не смотря на то, что особого интереса к этому жанру в данный период не наблюдалось, тем не менее, подобная живопись все же существовала. Первыми жанрами, создавшими в России традицию, были крестьянские жанры. Вначале они создавались иностранцами и были абсолютно неправдоподобными. В конце столетия в русском обществе растет интерес к крестьянству. Именно тогда в русской живописи появляются его изображения. Зачинателем крестьянского бытового жанра был Михаил Шибанов. Ни его отчество, ни дата рождения нам неизвестны, умер художник после 1789 года. Шибанов из крепостных. Прежде чем попасть вольным живописцем в штат князя Потемкина, он крестьянствовал, занимался позолотным делом. Знал деревенскую жизнь изнутри. Ему были прекрасно известны будни и праздники деревни, ее традиционные обряды. Шибанов преимущественно отражает праздничную сторону жизни крестьян, например, в картине «Сговор», где фигуры расположены «исторически», с театральными жестами и парадными одеждами участников сговора жениха и невесты. Однако некоторые герои этой картины написаны удивительно правдиво: сморщенная старушка, весело и благожелательно поглядывающая на молодых, бледная болезненная невеста, уже измученная тяжелым трудом. Еще ярче эта правдивость проявляется в картине «Крестьянский обед», где искренно и точно передан мир деревенской избы. Крестьянская семья приступает к обеду. На лицах старших – спокойная сосредоточенность. К еде они относятся истово, серьезно. Она добывается тяжелым трудом. В то же время нет и намека на жадность к еде. Художник хорошо показывает это ритмом картины – замедленным и величавым. В центр картины художник помещает молодую мать, кормящую ребенка, ярко освещая ее одну, оставляя в полутьме другие фигуры. Радость и тревога, раздумье и умиление тонко отражены на ее лице. В сцене нет слащавости. Вся семья воспринимается в целом, ее как бы объединяют натруженные руки матери, подающей миску на стол. Весь строй картины убеждает нас в том, что это люди, живущие небогато, в тяжелом труде, но дружно и достойно.

В конце столетия бытовой жанр только зарождался, самое яркое продолжение этот жанр находит в следующем столетии, сначала в творчестве А. Г. Венецианова и В. А. Тропинина, а затем в картинах передвижников.

Скульптура.

Последняя треть XVIII века – эпоха подлинного расцвета русской скульптуры. В это время в России появилась целая плеяда замечательных скульпторов: Федот Шубин, Федор Гордеев, Феодосий Щедрин, Михаил Козловский, Иван Мартос, Иван Прокофьев, работавшие во всех основных скульптурных жанрах: рельеф, статуя, портретный бюст. Эти скульпторы были выпускниками Академии художеств и учениками блестящего педагога Ноколо Франсуа Жилле. Именно ему Россия обязана блестящим взлетом скульптуры. Жилле прожил в России двадцать лет, все эти годы он вел скульптурный класс и умело воспитывал своих питомцев, пестуя своеобразие таланта каждого из них. Именно в произведениях его учеников скульптура обретает самостоятельную ценность. Ведь до этого, работы русских скульпторов существовали всего лишь, как элемент пластической декорации в архитектурных сооружениях. Приемами создания круглой скульптуры /46/ русские ваятели до этого времени не владели.

Жилле учил своих питомцев анатомии, большое внимание уделял лепке с натуры, копированию с античных слепков, умению строить рельефные композиции, учил работать с разнообразными материалами. Итогом этого упорного педагогического труда стал блестящий взлет русской скульптуры, появление школы русского ваяния.

Необходимо отметить еще одну особенность классической русской скульптуры – в большинстве своем, она очень сильна своей связью с архитектурой и природой. Эта скульптура не музейна, статуи Козловского, Мартоса, Щедрина не смотрятся в музейных залах, он оживают только в среде.