Федот Иванович Шубин.

Как и в живописи, в скульптуре особенно расцветает жанр портрета. Самыми талантливыми, самыми выразительными были скульптурные портреты Федота Ивановича Шубина (1740-1805). Большинство русских скульпторов, творивших в это время, работали в жанре портрета эпизодически, Шубин же полностью посвятил ему свой талант.

Настоящая фамилия скульптора – Шубной, но, попав в Петербург, он поменял ее на более благозвучную. Скульптор родился в Холмогорах, в тех самых местах, откуда лет десять назад ушел с обозом в Москву его знаменитый земляк Михайло Васильевич Ломоносов. Шубные приходились Ломоносову дальними родственниками. Отец Федота Иван Афанасьевич когда-то познакомил будущего великого ученого с азами российской грамматики. А когда юноша собрался в дальний зимний путь, дал ему на дорогу три рубля и китайское полукафтанье.

Исстари славились холмогорцы резьбой по кости. Изделия резчиков очень высоко ценились знатоками. Федот с детства занимался этим ремеслом, но очень быстро постиг все, чему его учили старые мастера. Зимой 1759 года девятнадцатилетний юноша, повторяя знаменитую историю своего гениального земляка, ушел навстречу своей судьбе в Петербург.

Устроиться в Петербурге ему, несомненно, помог Ломоносов. В 1761 году Шубин становится учеником Академии художеств. Его учителем стал знаменитый Николо Жилле, у которого Шубин проучился шесть лет, а затем был отправлен Академией на учебу в Париж, а потом в Рим. Именно в Париже скульптор начал заниматься портретом. На увлечение этим жанром повлияло творчество блестящего французского скульптора Гудона, чей скульптурный портрет Вольтера сейчас украшает Эрмитаж, и знакомство с античным римским портретом. Увлечение римским портретом привело к созданию первых скульптурных портретов, благодаря которым он стал известен. Это портретный бюст /47/ Алексея Орлова-Чесменского и парный к нему - Федора Орлова. В это время в Риме находился брат английского короля герцог Глочестерский, который заказал для себя авторские копии портретов влиятельных русских вельмож. Благодаря деньгам, полученным за эти заказы, Шубин сумел проучиться за границей шесть лет. Вернувшись в Петербург, скульптор создает портрет вице-канцлера и почетного любителя Академии художеств князя А. М. Голицина. Это произведение принесло ему успех. Особую похвалу заслужил бюст у прославленного Фальконе, который в эти годы работал в Петербурге над памятником Петру I. Этот скульптурный портрет показал, какого масштаба художник вступил в русское искусство. В нем ярко обнаружилась одаренность Шубина именно как мастера портрета. Скульптор глубоко проник во внутренний мир человека. Чувство превосходства над другими, пресыщенность жизненными благами, светская изысканность манер и нотки скептицизма в восприятии действительности – вот таким предстает перед нами знатный екатерининский вельможа.

Эффектный, красивый бюст понравился императрице, которая захотела лично познакомиться с талантливым художником и, наградив скульптора золотой табакеркой, повелела сделать ее портрет и остаться «при ее персоне». С этого времени многие «знатные персоны» желали получить свой портрет, выполненный рукой мастера, понравившегося императрице. Постепенно вырастала вереница портретов, которые правдиво передавали в мраморе образы людей той эпохи. Дипломаты и полководцы, фавориты Екатерины, члены царской семьи, представители еще немногочисленной интеллигенции встают как живые, и рассказывают о своей эпохе не менее ярко, чем дошедшие до нас мемуары.

Выдающееся дарование Шубина неотделимо от эпохи, в которую оно развивалось и расцвело. Его вкусы складывались под влиянием тех этических и эстетических идеалов, которые формировались просветительством. Он сын своего времени, и это явственно ощущаешь, глядя на портреты императрицы. Шубин, подобно Левицкому и многим мастерам тех лет, показывает Екатерину такой, какой она стремилась казаться, и какой ее хотели видеть просветители, мечтавшие о «просвещенном монархе». Поэтому становится ясно, что замысел большой шубинской статуи «Екатерина II – законодательница», которая специально создавалась для Таврического дворца, оказался чрезвычайно близок к портрету Левицкого.

Шубин прекрасно работал и в технике бронзового изваяния, но полностью он выразил себя в произведениях из мрамора. В обработке мрамора он проявляет исключительное мастерство. Скульптор находит различные приемы для передачи тяжелых и легких тканей костюма, ажурной пены кружев, мягких прядей причесок и париков и, конечно же, человеческого лица – мужского или женского, старческого или юного, веселого или грустного, дряблого или холеного – в зависимости от того, какая модель была перед ним. Жизненную трепетность его образов прекрасно чувствовали современники. Недаром, на памятнике над могилой мастера, о Шубине сказано: «…и под его рукой мрамор дышит…».

Шубин был мастером именно бюста. Он никогда не повторялся, находя всякий раз своеобразную композицию и особый ритмический рисунок, который шел не от внешнего приема, а от содержания образа. С тонким искусством он развертывает свои произведения в пространстве, как бы приглашая зрителя обойти бюст кругом, чтобы с каждой новой точки увидеть новые черты внешнего и внутреннего облика модели.

Таким предстоит перед нами прославленный русский военачальник, победитель турок фельдмаршал П. А. Румянцев-Задунайский, как раз в это время достигший своей славы. После заключения Кучук-Кайнарджийского мира, по которому Российская империя, наконец, получала выход в Черное море с городами Керчь и Азов, он становится самым популярным человеком в России, а его имя гремит по всей Европе. Превосходный организатор и стратег, в битвах был хладнокровен, в решительности не уступал Суворову. Под местечком Когул он, не задумываясь, напал с семнадцатитысячным войском на стопятидесятитысячную турецкую армию и выиграл сражение. Армия – от генерала до солдата его любила, за высокий рост, атлетическое телосложение, простоту и приветливость в обращении, за живость и остроумие.

Шубин сумел увидеть в некрасивом курносом лице с пухлыми щеками и двойным подбородком истинное величие. Нисколько не пожертвовав правдой, он создал образ умного, решительного военачальника с высоким лбом, острым взглядом и твердым очерком губ. Посадка головы Румянцева добавляет нужную деталь: такой поворот с приподнятым лицом придает выражение уверенности в себе, так необходимое полководцу. Виртуозно выполненные кираса с лавровыми ветвями, ордена, плащ, как будто трепещущий на ветру, аккомпанируют главному – смелому, задорному, уверенному и мужественному лицу. Можно без конца любоваться этим лицом, весьма далеким от общепринятых канонов красоты.

Не менее интересны портреты приближенных к Румянцеву людей, сыгравших заметную роль в общественной и политической жизни России - это бюсты Петра Завадовского, ставшего не надолго фаворитом Екатерины, и Александра Безбородко, в дальнейшем крупнейшего политического деятеля. Этих молодых людей Румянцев порекомендовал императрице на должность ее кабинет-секретарей.

Все многочисленные персонажи, изображенные Шубиным, не похожи друг на друга. Что-то бабье сквозит в презрительно-насмешливом лице стареющего Потемкина. Совершенно иначе решает Шубин портрет последнего фаворита императрицы – юного красавца Платона Зубова. Это изображение начисто лишено какой-либо интимной теплоты, видно, что данный человек был скульптору антипатичен. Этот невежественный и неумный человек имел неограниченное влияние на шестидесятипятилетнюю императрицу, им решались важнейшие государственные дела, от него зависели чины и награды. Шубин изображает фаворита во всем блеске: высшие русские ордена украшают его грудь, плащ на самом видном месте скреплен драгоценной пряжкой с вензелем Екатерины, а в центре красуется знак особого монаршего расположения – обрамленный бриллиантами портрет императрицы, вся эта выставленная на показ «высочайшая милость» характеризует Зубова отнюдь не с лучшей стороны.

Есть у Шубина несколько портретов, стоящих особняком. Они скромны по размерам и оформлению, ничего не отвлекает зрителя от лица героев портретов. К числу таких изображений, прежде всего, относится портрет великого земляка скульптора – Михайло Васильевича Ломоносова. Перед скульптором, привыкшим работать с натуры, стояла нелегкая задача – прошло уже 27 лет, как не стало великого ученого. Скорее всего, Шубин делал зарисовки и пытался лепить Ломоносова при его жизни. Портрет получился простым и значительным. Ничего отвлекающего. Все сокровища этого человека в уме. По-детски круглая лысоватая голова без парика – парик только скрывал бы совершенную форму черепа, нарушил бы ясность выпуклого высокого лба мудреца. Умное и доброе лицо с неправильными чертами. Ломоносов изображен в последние годы жизни, тогда, когда его увидел и узнал Шубин, и, не смотря на то, что скульптор работал по памяти, этот портрет считается самым лучшим, самым похожим портретом гениального помора.

Поздняя работа мастера – портрет Павла I – одно из высших достижений шубинского таланта. Здесь сказалась полная невозможность Шубина польстить или солгать. Всем известно, что Павел был некрасив, но чтобы на столько! Череп обезьяны с резко выступающей нижней челюстью, короткий вздернутый нос, неправильное, отчетливо ассиметричное лицо. Вместе с тем запоминаются широко раскрытые скорбные и мечтательные глаза этого сложного, одаренного и противоречивого человека, императора с трагической судьбой. В этом портрете Шубин сумел уловить некий комплекс психических свойств, определявших характер Павла. Как обычно, шубинский портрет «требует», чтобы его осматривали со всех сторон. Тончайшая моделировка лица, игра света и тени делают его совершенно живым. Бюст Павла I – одна из последних работ великого мастера.

Звезда Шубина сияла ярко, но недолго: на склоне лет он обеднел и годами тщетно и униженно просил у Академии хотя бы «жалования» и «казенной квартиры с дровами», но тщетно. Шубин умер в нищете и забвении 12 мая 1805 года. Прах Шубина покоится в некрополе Александро-Невской лавры. В 1959 году в Михайловском саду, напротив Русского музея, скульптором В. А. Синайским и архитектором С. Б. Сперанским был установлен скульптурный бюст Ф. И. Шубина.

Этьен Морис Фальконе.

Необычайно существенное влияние на развитие русской скульптуры оказал Этьен Морис Фальконе (1716-1791). Нам он, прежде всего, известен как автор памятника Петру I на Сенатской площади в Санкт-Петербурге.