Ход военных действий 5 страница
10 октября 1860 г. Редакционные комиссии завершили свою работу, и проект «Положений» поступил в Главный комитет по крестьянскому делу, где он обсуждался до 14 января 1861 г. Здесь проект подвергся изменениям в пользу помещиков: в некоторых местностях были понижены нормы крестьянских наделов и увеличен срок в местностях, «имеющих особые промышленные выгоды». 28 января 1861 г. проект поступил на рассмотрение на последней инстанции — Государственного совета.
16 февраля 1861 г. обсуждение проекта «Положений о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости» было завершено. Подписание «Положений» было приурочено к 19 февраля- 6-й годовщине восшествия Александра II на престол. Одновременно им был подписан и Манифест, возвещавший об освобождении крестьян от крепостной зависимости. Текст его был написан московский митрополитом Филаретом, который придал ему форму, призванную воздействовать на религиозные чувства крестьян. Манифест проводил идею «добровольности» и «жертвенности» дворянства, от которого якобы исходила инициатива освобождения крестьян и навстречу пожеланиям которого пошел государь. Манифест призывал крестьян к «спокойствию и благоразумию», к неукоснительному выполнение установленных законом повинностей.
В тот же день, 19 февраля, был учрежден Главный комитет «об устройстве сельского состояния». Он заменял собой Главный комитет «по крестьянскому делу» и был призван осуществлять высшее наблюдение за введением в действие «Положений» 19 феврали 1861 г., подготавливать проекты законов в дополнение и развитие этих «Положений», проводить реформы в государственной и удельной деревне, разрешать спорные дела. На местах были учреждены губернские по крестьянским делам присутствия.
Обнародование Манифеста проходило в течение месяца с 5 марта (в Петербурге и Москве) по 2 апреля (на местах).
В «Положения» 19 февраля 1861 г. вошли: «Общее положение», четыре «Местных положения о поземельном устройстве крестьян», «Положение о выкупе», «Положение о устройстве дворовых людей», «Положение о губернских по крестьянским делам учреждениях», а также ряд «правил» — «О порядке введения в действие Положений», «О крестьянах мелкопоместных владельцев», «О приписанных к частным горным заводам людях» и пр. Действие этих законодательных актов распространялось на 45 губерний.
Ликвидация феодальных отношений в деревне — не единовременный акт 1861 г., а длительный процесс, растянувшийся более чем на два десятилетия. Полное освобождение крестьяне получали не сразу с момента обнародования Манифеста и «Положений» 19 февраля 1861 г. В Манифесте объявлялось, что крестьяне в течение еще двух лет (до 19 февраля 1863 г. — срок введения в действие «Положений») обязаны были отбывать хотя и в несколько измененном виде, по сути дела те же самые повинности, что и при крепостном праве. Отменялись лишь особо ненавистные крестьянам так называемые «добавочные сборы» натурой: яйцами, маслом, льном, холстом, шерстью, грибами и пр. Обычно вся тяжесть этих поборов ложилась на женщин, поэтому их отмену крестьяне метко окрестили «бабьей волей». Кроме того, помещикам запрещалось переводить крестьян в дворовые, а оброчных на барщину. В барщинных имениях размеры барщины сокращались со 135—140 дней с тягла в год до 70, несколько сокращалась подводная повинность. Но и после 1863 г. крестьяне долгое время находились на положении «временнообязанных», т. е. обязанных нести установленные «Положениями» феодальные повинности — платить оброк и выполнить барщину.
Завершающим актом ликвидации феодальных отношений в бывшей помещичьей деревне являлся перевод крестьян на выкуп. Окончательная дата перевода на выкуп и, следовательно, прекращения временнообязанного положения крестьян законом не была определена. Однако разрешался перевод крестьян на выкуп сразу же по обнародовании «Положений» либо по обоюдному соглашению их с помещиком, либо по его одностороннему требованию (сами крестьяне требовать перевода их на выкуп не могли).
По Манифесту крестьяне сразу получали личную свободу. Бывший крепостной теперь не только получал возможность свободно распоряжаться своей личностью, но ряд общих имущественных и гражданских прав: от своего имени вступать в суде, заключать разного рода имущественные и гражданские сделки, открывать торговые и промышленные заведения, переходить в другие сословия. Все это давало больший простор крестьянскому предпринимательству, способствовало росту отхода на заработки и, следовательно, складыванию рынка рабочей силы, а главное — раскрепощало крестьян нравственно.
Правда, вопрос о личном освобождении крестьян в 1861 г. не получил еще окончательного разрешения. Черты внеэкономического принуждения еще продолжали сохраняться на период временнообязанного состояния крестьян: за помещиком оставалось право вотчинной полиции на территории его имения, ему в течение этого периода подчинялись сельские должностные лица, он мог требовать смены этих лиц, удаления из общины неугодных ему крестьян, вмешиваться в решения сельских и волостных сходов. Но с переводом крестьян на выкуп эта опека над ними помещика прекращалась.
Последующие реформы в области суда, местного управления, образования, военной службы расширяли права крестьянства: крестьянин мог быть избран в присяжные заседатели новых судов, в органы земского самоуправления, ему открывался доступ в средние и высшие учебные заведения. Конечно, этим полностью снималась сословная неравноправность крестьянства. Оно продолжало оставаться низшим, податным сословием. Крестьяне обязаны были нести подушную подать и разного рода другие денежные и натуральные повинности, подвергались телесным наказаниям, от которых были освобождены другие, привилегированные сословия.
Со дня обнародования Манифеста 19 феврали 1861 г. предусматривалось ввести в селения бывших помещичьих крестьян в девятимесячный срок «крестьянское общественное управление». Оно было введено в течение лета 1861 г. За образец его было взято крестьянское самоуправление в государственной деревне, созданное в 1837-1841 гг. реформой П. Д. Киселева.
Большое значение в проведении в жизнь крестьянской реформы на местах имел созданный летом 1861 г. институт мировых посредников, на которых были возложены многочисленные посреднические и административные функции: проверка, утверждение и введение уставных грамот (определявших пореформенные повинности и поземельные отношения крестьян с помещиками), удостоверение выкупных актов при переходе крестьян на выкуп, разбор споров между крестьянами и помещиками, утверждение в должности сельских старост и волостных старшин, надзор за органами крестьянского управления.
Мировые посредники были призваны проводить правительственную линию — учитывать прежде всего государственные интересы, пресекать корыстные поползновения откровенных крепостников и требовать от них строго придерживаться рамок закона. На практике мировые посредники в своем большинстве не были «беспристрастными примирителями» разногласий между крестьянами и помещиками. Будучи сами помещиками, мировые посредине защищали в первую очередь помещичьи интересы, порой шли даже на нарушение закона.
Однако среди мировых посредников были и представители либерально-оппозиционного дворянства, критиковавшие грабительские условия реформы 1861 г. и выступавшие за дальнейшие преобразования в стране. Наиболее либеральным был состав мировых посредников, избранных на первое трехлетие (мировые посредник «первого призыва»). Среди них были декабристы А. Е. Розен, П. Н. Свистунов, М. А. Назимов, петрашевцы Н. С. Кашкин и Н. А. Спешнев, писатель Л. Н. Толстой и известный хирург Н. И. Пирогов. Немало и других мировых посредников добросовестно исполняли свой долг, придерживаясь рамок закона, за что навлекали на себя гнев местных помещиков-крепостников. Однако вскоре такие мировые посредники были либо удалены со своих должностей, либо сами подали в отставку.
Центральное место в реформе занимал вопрос о земле. Изданный закон исходил из принципа признания за помещиками права собственности на всю землю в их имениях, в том числе на крестьянскую надельную, а крестьяне объявлялись лишь пользователями своих наделов, обязанными отбывать за них установленные «Положениями» повинности (оброк или барщину). Чтобы стать собственником своей надельной земли, крестьянин должен был выкупить ее у помещика.
При определении норм крестьянских наделов учитывались местные особенности природных и экономических условий. Исходя из этого, вся территория Европейской России была разделена на три полосы, — нечерноземную, черноземную и степную, а полосы, в свою очередь, делились на «местности» (от 10 до 15 в каждой полосе). В нечерноземной и черноземной полосах устанавливались высшая и низшая (1/3 высшей) нормы наделов, а в степной — одна, так называемая указная норма. Закон предусматривал отрезку от крестьянского надела в пользу помещика, если дореформенные его размеры превышали высшую или указную нормы, и прирезку, если он не достигал низшей нормы. Разрыв между высшей и низшей нормами (в три раза) приводил на практике к тому, что отрезки стали правилом, а прирезки исключением. В то время как отрезка по отдельным губерниям была произведена у 40—65% крестьян, прирезка же коснулась только 3-15% крестьян. При этом размер отрезанных от надела земель в десятки раз превышал размер прирезанных земель к наделу. Но порой прирезка оказывалась даже выгодна помещикам: она доводила надел до определенного минимума, необходимого для сохранения крестьянского хозяйства, и в большинстве случаев была связана с увеличением повинностей.
Таким образом, крестьянин, получив надел, еще не становился его полноправным собственником.
Наделение крестьян землей носило принудительный характер: помещик обязывался предоставить крестьянину надел, а крестьянин взять его. По закону после 1870 г. крестьянин мог отказаться от надела. Но право отказа от надела по истечении этого срока было обставлено условиями, сводившими его на нет: крестьянин должен был полностью рассчитаться со всеми податями и повинностями, включая и рекрутскую. Правом отказа от надела смогли воспользоваться после 1870 г. лишь 9,3 тыс. душ муж. пола.
Закон предусматривал до перехода крестьян на выкуп, т. е. на период их временнообязанного состояния, отбывание ими за предоставленную землю повинности в виде барщины или оброка.
Завершающим этапом крестьянской реформы являлся перевод крестьян на выкуп, хотя «Положение о выкупе» окончательного срока такого перевода не устанавливало. В 36 великорусских, малороссийских и новороссийских губерниях перевод крестьян на выкуп занял более двух десятилетий. Перевод временнообязанных крестьян на выкуп был завершен к 1895 г. В итоге на 1 января 1895 г. на выкуп было переведено 9159 тыс. муж. пола крестьян в местностях с общинным землевладением и 110 тыс. домохозяев с подворным землевладением.
При переходе на выкуп крестьянин получал наименование «крестьянина-собственника». Однако реально собственником он становился тогда, когда мог внести всю выкупную сумму за надел. К тому же (за исключением крестьян 9 западных губерний, в которых преобладало подворное землепользование) земля предоставлялась не отдельному крестьянскому двору, а общине. Впрочем, «Положение о выкупе» допускало выход из общины, но он был крайне затруднен: необходимо было за год вперед уплатить оброк помещику, казенные, мирские и прочие сборы, погасить недоимки. Впоследствии (указом 14 декабря 1893 г.) выход из общины был вообще запрещен.
В основу выкупа была положена не реальная, рыночная цена земли, а феодальные повинности, т.е. крестьянам пришлось платить не только за наделы, но и за свою свободу — утрату помещиком крепостного труда. Размер выкупа определялся путем так называемой «капитализации оброка». Суть ее заключалась в следующем. Годовой оброк приравнивался к 6% с капитала х (именно такой процент начислялся ежегодно по вкладам в банк). Таким образом, если крестьянин уплачивал оброк с 1 души муж. пола в размере 10 руб. в год, то выкупная сумма х составляла: 10 руб.: 6% х 100% = 166 руб. 67 коп.
Дело выкупа взяло на себя государство путем проведения выкупной операции. Для этого в 1861 г. при Министерстве финансов было создано Главное выкупное учреждение. Выкупная операция заключалась в том, что казна выплачивала помещику сразу или ценными процентными бумагами 80% выкупной суммы, если его крестьяне получали по норме высший надел, или 75%, если им предоставлялся надел менее высшей нормы. Остальные 20—25% выкупной суммы (так называемый «дополнительный платеж») крестьяне выплачивали непосредственно помещику — сразу или в рассрочку, деньгами или отработками.
Выкупная сумма, уплачиваемая государством помещикам, рассматривалась как предоставленная крестьянам «ссуда», которая потом взыскивалась с них в качестве «выкупного платежа» в размере 6% «ссуды» ежегодно в течение 49 лет. Нетрудно определить, что за предстоящие почти полвека, на которые растягивались выкупные платежи, крестьяне должны были уплатить до 300% первоначальной выкупной суммы. Рыночная цена отведенной в надел крестьянам земли равнялась в 1863—1872 гг. 648 млн. руб., а выкупная сумма за нее составила 867 млн. руб.
Проведение государством выкупа крестьянских наделов в централизованном порядке решало ряд важных социальных и экономических задач. Правительственный кредит обеспечивал помещикам гарантированную уплату выкупа и вместе с тем избавлял их от непосредственного столкновения с крестьянами. Одновременно решалась и проблема возврата казне помещичьего долга в размере 425 млн. руб., взятых помещиками под залог крепостных душ. Эти деньги были вычтены из выкупной суммы. Кроме того, выкуп оказался выгодной для государства операцией. По официальным статистическим данным, с 1862 по 1907 г. (до момента отмены выкупных платежей) бывшие помещичьи крестьяне выплатили казне 1540,6 млн. руб. (и еще оставались ей должны). Кроме того, они уплатили в виде оброка самим помещикам за период своего временнообязанного положения 527 млн. руб.
Обнародование «Положений» 19 февраля 1861 г., содержание которых обмануло надежды крестьян на «полную волю», вызвало взрыв крестьянского протеста весной — летом 1861 г. В 1861 г. произошло до 1860 крестьянских волнений. Более половины их было подавлено с помощью воинских команд. Наибольший размах крестьянское движение приняло в центрально-черноземных губерниях, в Поволжье и на Украине, где основная масса помещичьих крестьян находилась на барщине и аграрный вопрос был особенно острым. Большой общественный резонанс в стране вызвали восстания в начале апреля 1861 г. в селах Бездна (Казанская губерния) и Кандеевка (Пензенская губерния), в которых приняли участие десятки тысяч крестьян. Требования крестьян сводились к ликвидации феодальных повинностей и помещичьего землевладения («на барщину не пойдем и оброков платить не будем», «земля вся наша»). Восстания в Бездне и Кандеевке закончились расстрелами восставших: сотни крестьян были убиты и ранены.
Тем не менее, значение реформы по отмене крепостного права в России трудно переоценить. Реформа 1861 г. ударила «одним концом по барину, другим по мужику» (Н. А. Некрасов). Являясь грабительской по отношения к крестьянам, она в известной мере ущемляла и экономические интересы помещиков: личное освобождение крестьянства ликвидировало монополию помещиков на эксплуатацию дарового крепостного труда, реформа заставила отдать крестьянам в собственность их надельную землю. Велико было нравственное потрясение бар- «последышей», привыкших бесконтрольно распоряжаться судьбами и даже жизнью своих «крепостных душ». Подавляющее большинство помещиков встретило реформу 1861 г. с раздражением, надеясь, что изданный закон скоро будет изменен в желаемом для них духе. Отовсюду посыпались жалобы помещиков на грозящее им paзорение. Помещичья фронда нашла свое выражение в начале 1862 г. в дворянских губернских собраниях, на которых раздавались открытые протесты против нарушения «священной дворянской собственности и вносились предложения изменить в пользу дворянства изданный закон.
Крестьянская реформа 1861 г., несмотря на свою непоследовательность и противоречивость, явилась в конечном счете важным историческим актом прогрессивного значения. Она стала переломным моментом, гранью между Россией крепостной и Россией свободного предпринимательства, создав необходимые условия для утверждения капитализма в стране.
Отмена крепостного права, реформы в суде, образования печати, в области финансов, в военном деле, проведение ряда правительственных мер для индустриального развития страны обеспечили прочное положение России в ряду крупнейших мировых держав.
3.1 января 1864 г. был принят закон «Положение о губернских и уездных земских учреждениях». По этому закону создаваемые земские учреждения состояли из распорядительных (уездных и губернских земских собраний) и исполнительных (уездных и губернских земских управ). И те, и другие избирались на трехлетний срок. Члены земских собраний получили название «гласных» (имевших право голоса). Количество уездных гласных по разным уездам колебалось 10 до 96, а губернских — от 15 до 100. Уездные и губернские управы состояли из 4—6 членов.
Выборы в уездные земские собрания проводились на трех избирательных съездах (по куриям). Все избиратели делились на три курии: 1) уездных землевладельцев, 2) городских избирателей и 3) выборных от сельских обществ. В первую курию входили все землевладельцы, имевшие не менее 200 десятин земли, а также лица, обладавшие другой недвижимой собственностью стоимостью не менее чем на 15 тыс. руб. или же получавшие годовой доход свыше 6 тыс. руб. При формально бессословном характере указанного имущественного ценза первую курию представляли преимущественно землевладельцы-дворяне и торгово-промышленная буржуазия. Вторую курию составляли купцы всех трех гильдий, владельцы торговых и промышленных заведений в городах, а также владельцы городской недвижимости (в основном домовладельцы). Вторая курия была представлена главным образом городской буржуазией. По этой курии могли баллотироваться дворяне и духовенство, если они имели в городах недвижимость по установленной оценке.
Если по первым двум куриям выборы были прямыми, то по третьей, не предусматривавшей имущественного ценза, многостепенными: сначала сельский сход выбирал представителей на волостной сход, на котором избирались выборщики, а затем уже уездный съезд выборщиков избирал гласных в уездное земское собрание. Многостепенность выборов по третьей курии преследовала цель провести в земства наиболее состоятельных и «благонадежных» гласных из крестьян и ограничить самостоятельность сельских и волостных сходов при выборе представителей в земства из своей среды. Важно отметить, что по первой курии избиралось такое же количество гласных в земства, как и по остальным двум, что, несмотря на декларируемую всесословность земств, на деле обеспечивало в них преобладание поместного дворянства. Об этом свидетельствуют данные по социальному составу земских учреждений за первое трехлетие их существования (1865—1867): в уездных земских собраниях дворяне составляли тогда 42%, крестьяне — 38, купцы —10, духовенство — 6,5, прочие — 3%, в уездных земских управах дворян было 55,5%, крестьян — 31, купцов, духовных лиц и прочих — 13,6%. Еще большим было преобладание дворян в губернских земских учреждениях: в губернских земских собраниях дворяне составляли 74%, крестьяне — 10, прочие — 15%, а в губернских земских управах дворяне составляли уже 89,5%, крестьяне — 1,5, прочие — 9%.
Согласно «Положению» о земстве председателями уездного и губернского земских собраний становились уездный и губернский предводители дворянства. Председатели управ избирались на земских собраниях, при этом председателя уездной управы утверждал в должности губернатор, а губернской — министр внутренних дел.
Ежегодно в течение нескольких дней декабря проводились сессии земских собраний. В случае необходимости гласные созывались и на внеочередные сессии. Гласные земских собраний никакого вознаграждения не получали. Члены управ работали постоянно и получали годовое жалованье: 600 руб. председатель управы и 500 руб. ее члены. Реально всеми делами в земстве заправляли земские управы через посредство разных комитетов и комиссий.
На жалованье у земств по найму содержались земские врачи, учителя, страховые агенты, техники, статистики и прочие земские служащие, имевшие профессиональную подготовку. Они составляли так называемый «третий элемент» в земстве (первым считали гласные земских собраний, вторым — члены земских управ). К началу XX в. общая численность служащих по найму в земствах с составляла около 85 тыс. человек. На содержание земских учреждений и наемных служащих, а также на ведение хозяйственно-административных дел были установлены земские сборы с населения. Земство получало право облагать сбором в размере 1% с доходности земли, торгово-промышленных заведений, с земледелия и промыслов крестьян. Основной доход (до 80%) земства получали от поземельного сбора, при этом одна десятина крестьянской надельной земли облагалась в два раза больше, чем одна десятина помещичьей. Таким образом, на практике основная тяжесть земских сборов ложилась на крестьянство. Для учета экономического положения населения с конца 60-х годов стали периодически проводиться земские подворные переписи.
Земства вводились только в великорусских губерниях, в которых преобладало русское дворянство. Из 78 губерний России «Положение» о земских учреждениях распространялось на 34 губернии (менее их половины). Земская реформа не распространялась на Сибирь, Архангельскую, Астраханскую и Оренбургскую губернии, в которых не было или почти не было дворянского землевладения, и на национальные окраины России: остзейские губернии (здесь было свое местное управление, подчиненное немецким баронам), Литву, Польшу, Белоруссию, Правобережную Украину (в этих регионах среди землевладельцев преобладало польское дворянство), ц.1 Кавказ, Казахстан и Среднюю Азию. Но и в тех 34 губерниях, на которые распространялся закон о земствах, земские учреждения вводились не сразу. К началу 1866 г. они были введены в 19 губерниях, к 1867 г. — еще в 9, а в 1868—1879 гг. — в остальных 6 губерниях. Таким образом, введение земств растянулось на 15 лет. Всего предполагалось избрать в 34 губерниях 13 тыс. гласных. Реально было избрано 11,5 тыс., половину их составили гласные первой курии, чем обеспечивалось преобладание в земствах дворянства.
Земства были лишены каких-либо политических функций. Сфера деятельности земств ограничивалась исключительно хозяйственными вопросами местного значения. В ведении земств находились: устройство и содержание местных путей сообщения, земской почты, земских школ, больниц, богаделен и приютов, попечение о местной торговле и промышленности, ветеринарная служба, взаимное страхование, местное продовольственное дело, даже постройка церквей и содержание местных тюрем и домов для умалишенных. Впрочем, исполнение земствами местных хозяйственно-административных функций рассматривалось самим правительством даже не как право земств, а их обязанность: ранее этим занималась уездная и губернская администрация, а теперь заботы о местных делах и расходы на них перекладывались на земства. Члены и служащие земств привлекались к судебной ответственности, если и ни выходили за рамки своей компетенции.
Земства находились под контролем центральной и местной власти — министра внутренних дел и губернатора, которые имели правo приостанавливать любое постановление земского собрания, признав его «противным законам или общим государственным пользам».
Многие из постановлений земских собраний не могли вступить в силу без утверждения губернатора или министра внутренних дел. Для выполнения своих постановлений (например, для взыскания недоимок по земским сборам, исполнения натуральных земских повинностей и т. п.) земства были вынуждены порой обращаться к земской полиции, не зависевшей от земств.
Но и в предписанных законом пределах компетенция и деятельность земств все более ограничивалась последующими законодательными актами и правительственными распоряжениями. Уже в 1866 г. последовала серия циркуляров Министерства внутренних дел и «разъяснений» Сената, которые предоставляли губернаторам право отказывать в утверждении всякого избранного земством должностного лица, если губернатор признал его «неблагонадежным». Земских служащих ставили в полную зависимость от местной администрации, ограничивали возможности земств облагать сборами торговые и промышленные заведения, что существенно подрывало финансовое положение земств. В 1867 г. последовали запреты земствам взаимодействовать друг с другом, взаимно информировать о принятых решениях, а также публиковать без разрешения губернатора отчеты о своих собраниях. Председателей земских собраний обязывали закрывать их заседания, если в них поднимались вопросы, «не согласные с законом». Правительственные указы и циркуляры Министерства внутренних дел за 1868 — 1874 гг. ставили земства в еще большую зависимость от власти губернатора, стесняли свободу прений в земских собраниях, ограничивали гласность и публичности их заседаний.
Однако, несмотря на эти ограничения и стеснения, земства сыграли огромную роль в решении местных хозяйственных и культурных задач: в организации мелкого кредита путем образования крестьянских ссудосберегательных товариществ, в устройстве почт, в дорожном строительстве, в развитии страхования, в медицинской и ветеринарной помощи на селе, в деле народного просвещения. Медицинские учреждения на селе, хотя еще малочисленные и несовершенные, целиком были созданы земствами. Велика была роль земств в статистическом изучении народного хозяйства, в первую очередь крестьянского. Земские статистики применяли новейшие достижения статистической науки, а их обследования имели большое не только прикладное, но и научное значение.
Таким образом, земства, хотя и ограниченные в правах, показали свою жизнеспособность, приспособленность к местным условиям и требованиям жизни. Вопреки законодательным запретам земства превратились в очаги общественной деятельности либерального дворянства. Возникновение в 70—80-х годах XIX в. земского либерально-оппозиционного движения, с которым вынуждено было считаться правительство, стало важным фактором общественно-политической жизни страны.
16 июня 1870 г. Александр II утвердил в качестве закона «Городовое положение». По этому закону в 509 городах России вводились новые, всесословные органы городского самоуправления — городские думы, избираемые на 4 года. Городские думы, в свою очередь, избирали на тот же срок постоянно действующие исполнительные органы — городские управы в составе городского головы, его «товарища» (заместителя) и нескольких членов. Городской голова являлся председателем как городской думы, так и городской управы.
Избирательным правом в органы городского самоуправления пользовались мужчины с 25-лет — обладавшие имущественным цензом плательщики городских налогов: владельцы торгово-промышленных заведений, банков и городских недвижимостей. При этом была принята система распределения городских избирателей на три класса» (курии) в зависимости от размеров уплачиваемых в городскую казну сборов. В первый «класс» входили наиболее крупные плательщики, на долю которых приходилась треть общей суммы этих налогов, во второй — средние плательщики, уплачивавшие также треть городских налогов, в третий — мелкие плательщики, уплачивавшие остальную треть налогов.
Наряду с частными лицами избирательное право получали и ведомства — разные учреждения и общества, городские церкви монастыри, платившие сборы в городской бюджет. Каждое из них выбирало по одному гласному в городскую думу. Рабочие, служащие, интеллигенция, являвшиеся основным по численности населением, но не имевшие собственности и поэтому освобожденные т уплаты налогов, устранялись от участия в самоуправлении, характерно, что чем крупнее был город, тем меньшим становился дельный вес жителей, допускавшихся к участию в выборах в городские думы.
Компетенция городского самоуправления, как и земского, была ограничена рамками чисто хозяйственных вопросов: благоустройство городов, попечение о местной торговле и промышленности, общественное призрение (богадельни, детские приюты и пр.), здравоохранение и народное образование, принятие санитарных и противопожарных мер. Бюджет городской думы формировался из средств, получаемых от налогов и сборов с городской недвижимости, торговых и промышленных заведений в размере 1% их доходов, пошлинных сборов с проводимых в городе аукционов, а также от эксплуатации принадлежавших городу торговых рядов, бань, боен и частично из отчислений от казны. На эти средства, помимо расходов на собственно городские нужды, содержались полиция, городские тюрьмы, воинские казармы, пожарная охрана: на это тратилось и разных городах до 60% средств городского бюджета. Расходы на благоустройство городов составляли 15% городского бюджета, образование — 13 и на медицину — около 1%.
Как и земства, городские думы для исполнения своих постановлений обязаны были прибегать к помощи полиции, им не подчиненной. По существу, реальная власть в городе принадлежа, губернаторам и градоначальникам. «Городовое положение» 1870 г. сначала было введено в 509 русских городах. В 1874 г. оно бы, введено в городах Закавказья, в 1875 г. — Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины, в 1877 г. — в Прибалтике. Оно не распространялось на города Средней Азии, а также Польши и Финляндии, где действовало прежнее городское управление.
Несмотря на ограниченность реформы городского самоуправления, она тем не менее явилась крупным шагом вперед, поскольку заменила прежние сословно-бюрократические органы управления городом новыми, основанными на буржуазном принципе имущественного ценза. Новые органы городского самоуправления сыграли немалую роль в хозяйственном и культурном развитии пореформенного города.
Дата добавления: 2016-03-05; просмотров: 631;