ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИННОВАЦИИ

ФАЛЬСИФИКАЦИИ

РЕВОЛЮЦИИ

РЕФОРМЫ

ВВЕДЕНИЕ ИННОВАЦИЙ

1. КУЛЬТУРНЫЙ ШОК И ДИНАМИКА ТРАДИЦИИ

Человек- существо странное, он весь изуродован несвойственными для его биологиче­ской природы модернизациями. Но этот «выродок Вселенной» (Б. Паскаль) страстно желает приобрести устойчивость и стабильность, дока­зать гар­моничность и естествен­ность своего существования в мире, хочет стать традиционным явлением природы. По­тому вся жизнь человека идет под действием тради­ции. Нестыкованность слоев тради­ции, возникновение напряжений ме­жду привыч­ными, традиционными формами пове­дения человека с реалиями жизни в процессе тех или иных мо­дерни­зационных процессов, которые претерпевает человек, вызывает бурные стрессовые со­стояния всей его психофизиологической организации, приводящей ино­гда к саморазрушению: само­убийству, де­градации и психическим забо­леваниям. А потому стремление укорениться в традиции, обеспечить стабиль­ность своего существования – это исходная психологи­ческая ус­тановка всякого человека и стремление любой социальной общности.

Именно традиция создает человека: воспоминания детства; привязанность к родителям, к приобретенным при­вычкам и понятиям; к любимому занятию и любимой женщине - все это, сформированное в традицию смысло­вое пространство, задает ритм нашей жизни. При потере традиции смысл теряется, «нечем жить», человек получает «культурный шок». Американский культуролог А. Тоф­флер так описывает ситуацию культурного шока: «Культурный шок возникает тогда, когда знакомые пси­хологиче­ские факторы (т.е. традиционные - С.Г.), помогающие человеку функционировать в обществе, исчезают, и на их месте появляются неиз­вест­ные и не­понятные» (Тоффлер А. Футуршок. Спб., 1997. С.11). Интересно, что далее он гово­рит о более серьезной про­блеме - «футуршоке»: «Все же культур­ный шок сравнительно легче более серь­езной болезни- шока будущего, которая представляет собой ошелом­ляющую расте­рянность, вызванную преждевременным наступлением бу­дущего. Вполне воз­можно - это самая важная болезнь завтрашнего дня» (там же, С.11). Действительно, в излишнем динамизме современной жизни человек теряет себя, теряет традиции. Человек мо­жет, потеряв тра­диции (которые и создали человека из обезьяны, а из стада - культуру) пе­рейти в ис­ходное состоя­ние - в «голую обезьяну» (Д. Моррис). Складывается парадоксальная си­туа­ция - с одной стороны, динамизм современной жизни стимули­рует накопление опыта человечества, что и является сущест­венной чертой традиции; но, с другой сто­роны, этот же ди­намизм ведет к разрушению механизма действия тра­диции. Потому современный человек в своей боязни поте­рять себя, разрушить с таким трудом создаваемую тысячелетьями культуру, склоняется к консерватизму. «Консерва­тизм есть об­щий закон истории, революционные же массовые движения составляют исключе­ние… и для возникновения их нужны особые ненормальные условия» (Михайловский Н.К. Сочинения. Т.2. Спб.,1896. С.214). С этим высказыванием известного русского фило­софа XIX в. Н. К. Михайловского можно полностью согласиться. И именно эти не­нормальные усло­вия «перманентной» рево­люции сложились в человеческой культуре XX века. П.С. Гуревич в связи с этим правильно замечает в своей ста­тье «Идея форумности культур»: «В прошлом социальный цикл был гораздо ко­роче куль­турного. Индивид, появившись на свет, заставал определенную струк­туру культурных цен­но­стей. Она не менялась в течение многих столетий, обслуживая жизнь ряда поко­ле­ний. В XX веке, как считают многие исследователи, произошел разрыв со­циального и культурного цик­лов (Н. Лоб­кович, Х. Перельман и др.). Это, по существу, одна из ис­торических закономерностей XX столетия. Теперь на протяжении одной жизни чередуется несколько культурных эпох» (Гу­ревич П.С. Идея фо­румности куль­тур \\ Но­вые идеи в философии. М.,1991. С.6-7). Потому-то вся совре­менная обществен­ная мысль че­ловечества на­пряженно ищет не­кую новую равно­весную струк­туру ди­на­мики развития, которая по­зволила бы сохранить меха­низм дей­ствия традиции в современном обществе, компенсировала стрессовые состояния чело­века и общества, возникающие в процессе все ускоряющегося динамизма современной куль­туры.

С другой стороны, в традиции изначально присутствует эле­мент про­гресса, тра­диция обладает спо­собно­стью сама генерировать инновации. Точка зрения недавнего прошлого, что тради­ция только консервирует те или иные артефакты культуры, несостоятельна. В последние десятилетия XX века это мнение признано ошибочным всеми исследовате­лями традиции, так как, в противном слу­чае, традицию, как механизм человеческой куль­туры, невозможно отличить от ин­стинктивных и иных форм, которыми определяется жизнь биологических существ, не­возможно понять - по­чему человеческая культура приняла специфическую динамику, которая отлична от динамики эволюционных про­цессов в биосфере. Потому традиция и инновация, кото­рая является существенным моментом самой тра­диции, – это два взаи­мообусловленных фактора, отражающих основные параметры че­ловека и его культуры, задающих координаты чело­веческого «при­сутствия», рисуя на основе этой координат­ной сетки причудливые конфигурации от­дельных человеческих судеб и истории чело­веческой культуры вообще.

Традиция вообще не существует без инновации, она сама возникла как инновация в стадах обезьян. Как писал русский философ С.И. Гессен (1887-1950) в своей работе «Правовое государство и социа­лизм»: «Подлинная верность преданию (т.е. традиции- С.Г.) достигается не пассивной приверженностью ему, не абсолютизированием предания, а подчинением его тем высшим зада­ниям культуры, которые в свое время вызвали к жизни действия наших предков и тем самым сделали возможным предание. В против­ном случае предание окостеневает, переходит как бы на низшую ступень чисто материального бытия и, лишенное быть самим собою, искажается до неузнавае­мости, подобно тому русскому кафтану, который надел на себя желавший демонстри­ровать свою верность преданию молодой Аксаков: народ, по свидетельству Герцена, «прини­мал его за персианина». Оставаться самим собою предание может лишь в своей диалектической сопряженности с противостоящим ему началом задания. Сохранить пре­дание – это значит уйти от него в направлении задания: лишь воспринятое как творческий акт и, сле­до­вательно, частично отвергнутое, остается предание самим со­бою» (Гессен С.И. Избранные сочинения. М.,1998. С.165).

2. БРИКОЛАЖ

3. ИННОВАЦИЯ КАК ИГРА

Важным моментом существования традиции в культуре является её игровой характер. У высокоразвитых животных игра имеет большое значение в процессах обу­чения, но у человека этот механизм игры имеет иной характер. Игра для человека – это опробиро­вание инноваций, поиск новых путей своего совершенствования. А так как традиция и культура – это метастабильное образование, то игра в культуре имеет сущ­ностный и перманентный характер. «Весь мир – есть театр», наше общество – это об­щество «спек­такля» - это мнение имеет устойчивое хождение в тех или иных типах воз­зрения на че­ловеческую культуру.

Интересна концепция нидерландского культуролога Йохана Хей­зинги (1872-1945) об игровом характере культуры. По его мнению «…культура воз­ни­кает в форме игры, куль­тура первоначально разыгрывается. И те виды деятельности, что прямо направ­лены на удовлетворение жизненных потребностей, как, например, охота, в архаическом обществе предпочитают находить себе игровую форму. Человеческое общежитие под­нимается до супрабиологи­ческих форм, придающих ему высшую цен­ность посредст­вом игр. В этих играх общество вы­ражает свое понимание жизни и мира» (Хейзинга Й. Homo ludens. М., 1992. С.61). Ко­нечно, подчеркивает Хей­зинга, собственно игровой элемент в процессе развития куль­туры отступает на задний план, но он тем не менее, ассимилируется и остается во всех формах культуры. Игра всегда состязание, соревнование, игра – это полет свободной фантазии, изобретатель­ность. Но игра – это и метод закрепления традиции. Традиция сама по себе есть игра. В ритуалах и иных сим­волических действиях, которые все имеют игровой характер, про­исходит процесс вос­производства заданных паттернов культуры, но происходит и про­цесс их интерпрета­ции, что является фундаментальным свойством традиции – закрепление паттернов культуры с одновре­менным инновацион­ным процессом их ин­терпретации.