История архитектуры и строительной техники 25 страница

Важнейшую роль в формировании типа храма второй половины XI – начала XII в. сыграл Успенский собор Киево-Печерского монастыря, в котором черты нового стилистического направления выразились наиболее полно. Во второй половине XI в. Печерский монастырь, накопивший огромные богатства и захвативший обширные земли, приобрел большое значение в политической и экономической жизни Руси. Архитектура собора, строившегося не князем, а монастырской общиной, отражала новое положение, которое теперь занял монастырь. Строительство собора началось в 1073 г. и закончилось в 1078 г. Внутренняя отделка, включая мозаику и фресковую роспись, была завершена в 1090 г., см. рисунок проектора.

Успенский собор по типу был шестистолпным крестовокупольным храмом. Его архитектурный облик был более строг и прост, чем у сооружений предыдущего времени. Шесть крещатых в плане столбов несли систему кробовых сводов. Собор был увенчан одним центральным полусферическим куполом на цилиндрическом барабане. В западной части здания помещался нартекс, над которым находились хоры. Восточная часть оканчивалась апсидами, трехгранными с наружи и полукруглыми в плане внутри. Кладка стен была смешанная. Самого камня в кладе было меньше, и отсутствовало декоративное расчленение на квадры, характерное для Софийского собора. В центральной своей части здание было украшено мозаикой. В монастыре жили и работали художники, среди которых был первый известный по имени русский художник-мозаичист Алипий.

Уже с конца XI в. к собору начали пристраивать притворы и другие помещения. Наибольший интерес из них представляет Ивановская крещальня. Это была миниатюрная церковка размерами 5 6 м в плане четырехстолпного крестовокупольного типа. Церковь почти примыкала к северному фасаду Успенского собора, а позднее при достройках собора, она вошла в его объем. К началу XII столетия Печерский монастырь представлял собой большой архитектурный ансамбль со многими каменными постройками.

Одним из крупнейших городов древней Руси – Переяславль в конце XI в. играл важную роль в жизни древней Руси. Большое строительство велось в Переяславле князем Всеволодом Ярославичем и особенно его сыном – Владимиром Мономахом, много лет занимавшим Переяславский княжеский стол. Одно время Переяславль был резиденцией митрополита.

Большое строительство каменных зданий вел в Переяславле в конце 80-х годов XI в. митрополит Ефрем. По свидетельству летописца, в 1089 г. в детинце был сооружен Михайловский собор, митрополичий двор обнесен каменной стеной, построены церкви "Федора на воротах" и "Андрея у ворот", а также "строение банное (купольное) каменно". Ни одного памятника древнерусского зодчества в Переяславле не уцелело, и лишь за последние годы исследователями были обнаружены фундаменты ряда зданий конца XI в.

С 30-х годов XII столетия значение Киева как общерусского политического и культурного центра значительно упало. После смерти Мстислава Владимировича (1132 г.) Киев часто переходил из рук в руки. За власть над Киевом, который продолжал оставаться крупнейшим на Руси торговым, ремесленным и культурным центром, шла жестокая борьба между княжескими династиями Ольговичей и Мономаховичей. Киев неоднократно громили и придавали огню войска князей-претендентов, приводивших нередко собой и орды степняков-половцев.

В это время значительным был рост городов в Черниговской и Смоленской землях. Чернигов стал центром большого феодального княжества, а черниговские князья претендовали на главенствующую роль в Приднепровье, им не раз удавалось захватывать Киев и иногда подолгу удерживать его за собой.

Замечательным памятником черниговского зодчества является относящаяся к этому времени Пятницкая церковь, см. рисунок проектора. Год постройки Пятницкой церкви неизвестен. Анализ архитектурных форм и техники строительства здания позволяет отнести постройку к концу XII – началу XIII столетия, возможно ко времени княжения в Чернигове Игоря Святославича. Существует предположение, что строителем ее мог быть зодчий Петр Милонег (придворный архитектор Рюрика Ростиславича).

По типу храм представлял собой четырехстолпное крестовокупольное здание, но вся композиция его далека от статической формы крестовокупольных храмов предшествующего времени. Боковые части перекрыты полуцилиндрическими сводами, которые вместе со сводами ветвей архитектурного креста образуют трехлопастные завершения стен. Стройный барабан поставлен на подпружные арки, приподнятые выше примыкающих к ним сводов. Снаружи подпружным аркам соответствует второй ярус закомар, а над ними возвышается третий ярус их, не связанный с конструкциями, но придающий массам здания устремленность ввысь, подчеркиваемую стрельчатым очертанием закомар и восьмеричком в основании барабана.

Зодчество Северо-Восточной Руси XII – XIII вв. является едва ли не наиболее яркой и блестящей страницей в истории русской архитектуры домонгольской поры. Междуречье Оки и Волги, где расположилась основная территория Владимиро-Суздальского княжества, было краем, сравнительно недавно освоенным русским населением. До X – XI вв. это была земля большого финно-угорского племени меря. Олег обложил мерянскую землю данью, мерянские дружины участвовали в его походах на Константинополь. В конце X – начале XI в. сюда устремляется все усиливающийся поток русской колонизации – новгородских словен и смоленских кривичей, приводящий к быстрой ассимиляции мери. Возникают первые русские города Ростов (X в.), Ярославль (начало XI в.), стоящие на торговых путях.

На рубеже XI и XII вв. Владимир Мономах строит крепость в Суздале. В 1108 г. он основывает город Владимир-на-Клязьме с могучими дерево-земляными укреплениями. В обоих княжеских городах создаются первые каменные храмы: Спасская церковь во Владимире (1108 – 1100 гг.) и Успенский собор в Суздале (начало XII в.).

После Мономаха в строительстве наступает довольно значительный перерыв – примерно 40 лет, связанный с войнами сына и наследника Мономаха князя Юрия Долгорукова за обладание Киевом, отвлекавшими интересы князя, людские и экономические силы от Суздальской земли.

Военно-политические неудачи на юге заставляют Юрия вплотную заняться делами Суздальской земли. В конце 40-х – начале 50-х годов начинается напряженная градостроительная деятельность. Основываются новые княжеские крепости в черноземном "опольи" и на рубежах княжества: Переяславль-Заллеский на Клещине озере, Юрьев-Польской, княжеский замок в Кидекше (1152 г.), Дмитров (1154 г.), наконец Москва (1156 г.) и др. Новые города усиленно заселяются на льготных условиях ремесленниками, торговцами и воинским людом.

В ряде этих городов были созданы монументальные каменные храмы, созвучные своей суровой простотой княжеским крепостям. Из них до нас дошел в сравнительно хорошей сохранности переславский Спасо-Преображенский собор (1152 – 1157 гг.), см. рисунок проектора. В значительно искаженном виде сохранилась церковь Бориса и Глеба в Кидекше (1152 г.). Все храмы имели очень ограниченное и определенное назначение: они удовлетворяли потребности двора князя или его наместника и гарнизона крепости. Это в известной мере определяло их небольшие размеры, простоту наружного облика, некоторое однообразие.

Бесплодные попытки князя Юрия добиться закрепления киевского стола за суздальской династией определяют поворот в культурно-политической Суздальской земли в княжение Андрея Боголюбского (1157 – 1174 гг.). Крутой и властный Андрей, прозванный современниками "самовластцем", порывает с политическим курсом и симпатиями отца. На первых порах он оставляет планы непосредственного военного захвата Киева, всемерно усиливая свою северную волость и укрепляет свою княжескую власть, противопоставляя ее нарастающему дроблению Руси. Он лишает боярский Ростов стольных прав и переносит престол во Владимир. В дальнейшем он стремится подчинить гегемонии Владимира Киев и Новгород, приостановить феодальный распад страны. В 1169 г. владимирские полки захватывают Киев. Но ожесточенное сопротивление местных династий и боярства приводит к заговору и убийству Андрея (1174 г.).

Существенную роль в объединительной политике Боголюбского играет церковь. Он стремится добиться независимости владимирской епархии от киевского митрополита, в связи с чем во Владимире развертывается кипучая литературная и церковно-политическая работа по созданию местных "святынь" и обоснованию прав Владимирского княжества на автокефалию. Создается культ Владимирской иконы богоматери. Без санкции митрополита учреждается новый праздник Покрова, прокламирующий союз "князь, город и люди". Почти все построенные Андреем храмы посвящаются богоматери. Перед архитектурой ставятся две идеологические задачи: создать величественный, способный затмить Киев архитектурный ансамбль новой столицы – Владимира и княжеской резиденции Боголюбова и прославить в камне развитый владимирскими витиями и книжниками культ покровительницы Владимирской Руси – богородицы.

Как и при Юрии, строительство занимает небольшой промежуток времени – всего 8 лет (1158 – 11 65 гг.). За этот короткий срок осуществляется огромная строительная программа: сооружаются дополнительные укрепления Владимира, Успенский собор и Спасская церковь во Владимире, ансамбль Боголюбовского замка с каменными стенами, дворцом и собором, храм Покрова на Нерли и огромный белокаменный собор в Ростове.

Продольной осью города была главная улица с белокаменными воротами по концам. Золотые ворота вводили в западную часть города, Серебряные – в восточную, посадскую часть, см. рисунок проектора.

Сохранившиеся Золотые ворота (1164 г.), значительно пострадавшие при последующих ремонтах и перестройках, в своей древней части представляют огромный белокаменный массив, прорезанный с запада на восток сводчатым проездом высотой около 14 м, см. рисунок проектор. На середине его высоты выложена дополнительная арочная перемычка, к которой примыкали дубовые створы запиравшихся засовом и окованных золоченой медью ворот (отсюда и название памятника). Оборона проезда была усилена устройством в уровне арочной перемычки деревянного боевого настила на заведенных в кладку квадратных брусьев. На боковых фасадах сделаны глубокие ниши, обеспечивавшие прочное сцепление башни с насыпью примыкающих валов. Верх ворот занимала боевая площадка с зубчатым бруствером и церковью. Положения риз богоматери в ее середине. Лестница внутри южной стороны вела из города на боевой настил и церковь.

Композиция Золотых ворот не находит аналогий ни в зарубежной архитектуре средневековья, ни в Золотых воротах Киева. Название ворот, повторявшее название главных ворот Константинополя и Киева, подчеркивало важность идейно-художественной задачи поставленной перед новой столицей. Серебряные ворота, по-видимому, были аналогичны Золотым.

Успенский собор (1158 – 1160 гг.) занял наиболее выгодную точку рельефа городских высот, в юго-западном углу Мономахова города, над обрывом холма к Клязьме, утвердив главное значение южной панорамы города. Собор строился не только как главный храм епископии, но и как возможный престол митрополита, о чем мечтал и чего добивался Боголюбский. Отсюда особое внимание к его архитектуре и убранству, отсюда его подчеркнутая высота (32.3 м), превосходившая высоту соборов Киева и Новгорода, см. рисунок проектора. Собор пострадал от городского пожара 1185 г. и был реконструирован. Однако основной объем первоначального здания восстанавливается с достаточной достоверностью.

Это – большой одноглавый шестистолповый городской собор с хорами в западной части и тремя притворами по осям центральных нефов. Его план очень регулярен, средний неф почти точно равен двум боковым. Красота светлого, легкого и воздушного интерьера усиливается богатством его убранства росписью (1161 г.), сверкающими полами из цветных майоликовых плиток, обилием узорчатых пелен, облачений из заморских тканей, драгоценной золоченной и серебряной утвари, наглядно свидетельствовавшим о баснословном богатстве князя и епископа. Столь же торжественна и гармонична была внешняя архитектура собора.

Одновременно со строительством во Владимире у устья Нерли, в 10 км от столицы, создается Боголюбовский замок, объединивший функции крепости на Клязьме и парадной пригородной княжеской резиденции (1158 – 1165 гг.). От когда-то прекрасного ансамбля сохранилось на поверхности земли очень немного. Археологические исследования и данные письменных источников позволяют с известной долей точности воссоздать первоначальный облик ансамбля состоящего из укрепления замка, дворцового собора Рождества Богородицы, см. рисунок проектора. Ансамбль дворцовых построек зданий, согласованных и продуманно связанных между собой был превосходно вписан в окружающую среду и широкий ландшафт. Весь комплекс был скомпонован с расчетом на его видимость с дальних дистанций речного пути по Клязьме. Поэтому он был придвинут к южной кромке высокого берега. Золотые верхи храма и башен поднимались над белыми стенами замка и были видны от нерльского устья, где была построена церковь покрова (1165 г.) – наиболее совершенное строение владимирских зодчих.

Функциональные и идеологические задачи, определявшие замысел церкви Покрова на Нерли, были многосложны, см. рисунок проектора. Она была памятником победоносному походу на болгар (1164 г.) и одновременно умершему от ран юному сыну Андрея – Изяславу. Посвященный новый празднику Покрова богородицы и прославлению ее чудесной силы, храм на устье Нерли, у "ворот" Владимирской земли, служил и ее символом, архитектурным прологом к ансамблям княжеского замка и стольного Владимира.

Одиноко стоящий в пойме над зеркалом вод, изящный и легкий, сияющий белизной стен, храм исключительно поэтичен. Трудно поверить, что в его основе лежит та же суровая и тяжелая крестовокупольная схема. Зодчий сделал все, чтобы создать впечатление легкого движения масс вверх, летучести стройных форм, ощущения их чудесной несовместимости. План здания несколько вытянут с запада на восток. Апсиды очень облегчены, они утеряли характер массивных полуцилиндров, к тому же их маскируют сильно выступающие колонны угловых пилястр. Это смягчает асимметрию членений боковых фасадов и создает спокойное равновесие и центричность здания, завершенного стройной, слегка приподнятой на прямоугольном постаменте главой со шлемовидным покрытием. Вертикальные членения храма преобладают над горизонтальными. Резной убор храма тонко согласован с его архитектурой. На всех трех фасадах присутствует единая схема – фигура псалмопевца Давида в окружении птиц и львов – в средних закомарах, грифоны, несущие в лапах ягненка (или зайца), - в боковых, ниже идет цепочка женских масок.

Теми же чертами легкости характеризуется и скромный по площади интерьер храма. Как и в Успенском соборе, хоры здесь несколько опущены, открывая верхнюю светлую зону пространства. Сравнительно узкие пролеты боковых нефов контрастируют с их вышиной; это усиливает иллюзию большой высоты храма, закрепляемую обилием вертикалей в открытых внутрь апсидах.

Это архитектурно совершенное и всесторонне, вплоть до деталей, законченное здание, было, однако, гораздо более сложным и значительным. Данные раскопок позволяют предположить, что первоначально оно было опоясано с трех сторон галереями в виде легкой открытой аркады, убранной резным орнаментом и несшей балкон "гульбища". Холм в подножии храма является искусственной насыпью, в которой скрыты сложенные из белого камня высокие основания здания, опертые на материковую глину и поднимающие храм над уровнем весеннего разлива Нерли и Клязьмы.

По сравнению с бурными годами княжения Боголюбского, полными обостренной военной, политической и идейной борьбы, завершившейся трагической гибелью самого князя, княжение его брата Всеволода III (1175 – 1212 г.) характеризуется большим спокойствием. Всеволод довершил дело Андрея, и авторитет владимирского князя не только получил общерусское признание, но учитывался как внушительный фактор и в общеевропейской политике.

Воспитанный при византийском дворе, тонкий дипломат и политик, Всеволод III умело соединял силу меча и интриги, умел ссорить своих противников в Южной Руси и чужим оружием и кровью осуществлять свои обширные притязания и широкие планы. Его авторитет был непререкаемым. Певец "Слово о полку Игореве" считал, что только владимирский князь мог пресечь усобицы и оборонить Русь от половецкого натиска, что его полки могли раскропить веслами Волгу и вычерпать шлемами Дон, а князья Рязани были "живыми стрелами" в его деснице. По словам летописца, от одного имени Всеволода "трепетали страны, слухом о нем полнилась земля, и бог предавал в его руки и повергал к его стопам врагов". Сам Великий Новгород смирил свой независимый дух: замещение новгородского стола было непрочным без согласия владимирского князя.

Возросшая сила Владимирского княжества изменила и отношение к нему главы русской церкви – киевского митрополита. Всеволод мог диктовать митрополиту свою волю, и тот послушно ставил угодных Всеволоду кандидатов. Это поднимало престиж и самостоятельность владимирской церкви.

Изменилось и соотношение сил внутри княжества. Крамольное боярство Ростова, свалившее Боголюбского, испытав сокрушительную силу полков Всеволода, позор поражения и плена, вынуждено было смериться.

Всеволод и владимирский епископ развивают строительную деятельность неменьшего размаха, нежели при Боголюбском. Она по-прежнему сосредотачивается на украшении новыми храмами столицы княжества – Владимира. Здесь подвергается капитальной перестройке Успенский собор (1185 – 1189 гг.), сильно пострадавший во время страшного городского пожара. Почти одновременно, в 90-х годах, строятся здания нового княжеского двора и придворный Дмитриевский собор, собор Рождественского монастыря. В 1200 – 1201 гг. супруга Всеволода, княгиня Мария, строит собор второго "княгинина" женского Успенского монастыря. Летопись с гордостью отмечает, что в это время уже "не искали мастеров от немцев", а брали их из рядов владимирских ремесленных людей епископа и княжеского двора.

Первое место среди построек бесспорно принадлежит Дмитриевскому собору (1194 – 1197 гг.) посвященному патрону Всеволода – Дмитрию Солунскому, см. рисунок проектора. Это подлинный шедевр зодчих Всеволода, в котором с наибольшей силой проявилось их архитектурное мастерство.

В литературе установилось мнение, что Дмитриевский собор построен по образцу церкви Покрова на Нерли. Однако это справедливо лишь постольку, поскольку оба памятника принадлежат к одному типу четырехстолпного крестовокупольного храма. Массам храма в известной мере свойственна несколько тяжеловесная мощь, столь характерная для храмов Долгорукого. План еще сохраняет вытянутость в продольном направлении, но объем приближается к кубу, а алтарные апсиды вновь приобретают характер могучих полуцилиндров. Здание как бы членится по горизонтали на три яруса, медленно сокращающихся к верху, при этом, чем выше, тем богаче становится убор. Низ почти обнажен, только пятна порталов оживляют его. Средний ярус – над поясом – весь выстлан горизонтальными рядами камней, ясно обнаруживающих количество рядов каменной кладки. Членящие фасад на широкие доли пилястры образуют сильные пучки вертикалей, но их движение не вырывается за пределы фасада, растворяясь в спокойных дугах закомар.

Мощная глава завершает композицию. Ее барабан наиболее насыщен резьбой; легкое движение его полуколонок погашается сложным карнизом, а заполнение простенков вязью медальонов с изображениями святых и зверей усиливает спокойствие и связывает динамику барабана. Завершающий его плоский шлем скорее замыкает объем, нежели вонзается в небо, его острие несет большой крест, окованный прорезной золоченной медью.

Особый смысл имеют скульптуры делений боковых фасадов. На южном помещено вознесение Александра Македонского, символизирующее могущество властителя, на северном, обращенном к городу, - групповой портрет самого Всеволода III на троне с поклоняющимися ему сыновьями. При наличии двух манер – плоскостной, тяготеющей к деревянной резьбе, и горельефной, шире использующей пластические возможности камня, - весь резной убор воспринимается как единая при всей своей дробности орнаментальная система. Она не имеет ясно выраженного христианского смыслового стержня; более того, среди 566 рельефов только 46 имеют христианский смысл.

Старые изображения Дмитриевского собора позволяют предполагать, что он не был изолированно стоящим храмом, каким видим мы его теперь, а включался в ансамбль дворца Всеволода.

Развитие владимирского зодчества XIII в. – последний его рассвет – протекает в резко меняющихся исторических условиях. После смерти Всеволода (1212 г.) поднимают голову центробежные силы старобоярской знати, разгорается усобица между членами всеволодова "большого гнезда", приносящая временную победу ставленнику боярства – Константину, и недолгое политическое главенство – Ростову. Владимирская земля переживает процесс, в известной мере повторяющий историю феодального дробления Киевской Руси, - возникают новые княжества (Переславское, Суздальское, Ярославское, Юрьевское), разделяется церковное управление. Но это дробление не ведет к упадку. После смерти Константина (1218 г.) крепнет авторитет владимирского великого князя Юрия ведущего активную не только владимирскую, но и общерусскую политику, направленную на оборону и укрепление независимости Владимирского княжества и Русской земли в целом. Памятники зодчества этой поры либо дошли до нас в крайне искаженном виде, либо вовсе исчезли с лица земли и раскрываются лишь путем раскопок и скупых данных письменных источников, оставляющих много спорного и неясного.

В Новгороде, который раньше, чем какой-либо другой из русских городов, начал обособляться от Киева и приобретать самостоятельность, архитектура на протяжении XII в. развивалась в основном по тем же путям, что и в других частях Руси. Но это происходило в довольно своеобразной форме, что объяснялось особенностями исторического развития этого города.

В первой трети XII в. в Новгородской земле, подобно другим русским землям, сохранялась княжеская власть, но отношения между князьями и населением все более обострялись. Постепенное усиление вражды между князьями и населением Новгородской земли закончилось народным восстанием 1136 г., свержением княжеской власти и превращением Новгорода в вечевую республику. Господствующим классом в ней были бояре, а князья нередко были только военачальниками, лишенными права владеть землями в пределах новгородских владений и приглашаемыми и смещаемыми вечем, а иногда и великими князьями.

Все эти изменения в общественном политическом строе Новгорода сказались и на его общей структуре, и на архитектуре отдельных зданий.

Наибольшие изменения произошли в Новгороде на протяжении XII в. в архитектуре общественных зданий, функции которых в то время выполняли храмы. Многие из них, будучи построенные в камне, сохранились до наших дней. В них, так же как и в других русских храмах XII в., уже не применялись пятинефные планы и размещение хор по трем сторонам здания. В то время строились более простые по композиции шестистолпные, см. рисунок проектора, а с последней четверти столетия – и четырехстолпные храмы, соответствующие новым экономическим возможностям и новым практическим требованиям.

Последние постройки княжеского Новгорода – Николо-Дворищенский собор, начатый постройкой в 1113 г., собор Антониева монастыря 1117 – 1119 гг. и Юрьева монастырь, построенный мастером Петром в 1119 – 1130 гг. – крупные шестистолпные храмы с позакомарными покрытиями, трехапсидными алтарями и пятью (первый) или тремя (последние два) куполами, см. рисунок проектора. Внутри мощные и высокие, крестообразные в плане столбы поддерживают своды и хоры, простирающиеся не только над крайней западной частью храма, но и над боковыми нефами на одно членение на восток. Крупные размеры зданий говорят о том, что заказчики их располагали очень значительными средствами и что они должны были обслуживать большое количество людей. Обширные хоры, хорошо освещены, с высоко вздымающимся над ними сводами и пологими широкими лестницами в лестничных башнях, примыкающих к крайним западным пряслам северных стен (в обоих монастырских соборах), указывают на то, какое внимание уделяли зодчие этому месту, предназначенному для пребывания князей и бояр.

Все это свидетельствует о том, что практические функциональные задачи, стоявшие перед строителями каждого из этих зданий, оставались по существу такими же, как и те, которые приходилось решать строителям Новгородской Софии в 1045 – 1052 гг. Новые соборы также должны были вмещать большое количество богомольцев, стекавшихся сюда со всего города, и давать возможность князю и другим представителям аристократии проходить на хоры, не смешиваясь со стоящим внизу простым народом и, находясь на хорах, присутствовать при богослужении.

Зодчие должны были создать такие постройки, которые всем своим внешним и внутренним обликом говорили бы о могуществе князя, на средства которого они возводились. Для достижения этой цели зодчие использовали все то, что получилось у них при решении практических задач, т.е. большие размеры зданий, столбы внутри них и соответствующие им лопатки на фасадах, расчленение значительной части внутреннего пространства на два яруса и многократное повторение мотива полуциркульной кривой, опирающийся на вертикальные опоры (арки и столбы, оконные проемы, закомары и лопатки, купола на барабанах и полукупола апсид).

Не довольствуясь большим количеством окон, их двухъярусным расположением и контрастом между большими размерами стен и малыми размерами окон, новгородские зодчие начала XII в. ввели снаружи еще два яруса ниш, подобных по форме и размерам окнам и как бы удваивающих их количество.

В средневековой архитектуре Восточной Европы, Малой Азии и Закавказья за более чем тысячелетний период ее существования сложился ряд национальных архитектурных школ, обладающих и большим разнообразием, и особенностями, роднящими их между собой. Первое было обусловлено своеобразием задач, которые ставили перед архитектурой каждая страна, ее природными условиями и влиянием национальной культуры предшествующего времени. Второе вытекало из сходства общественного и государственного строя и бытового уклада различных стран, а иногда и политических связей между ними. Такие особенности, свойственные всей архитектуре указанных территорий, отличают ее от архитектуры Западной Европы.

Наиболее явно различия между архитектурой христианского Востока и архитектурой Запада сказались в главных общественных зданиях средних веков – храмах. На Востоке господствовал центрический тип храма, преимущественно крестовокупольный, обладающий рядом вариантов, различавшихся числом нефов, опор и куполов, наличием или отсутствием хор и расположением последних, композицией алтарной части, и притворов; распространен там был и ранний тип купольной базилики. В таких центрических храмах особое значение получала вертикальная ось, совпадающая с вершиной купола, часто стоявшего на высоком барабане; она подчиняла себе группировавшиеся вокруг здания части. Поэтому здесь объем здания имел большее значение, чем отдельные фасады, не редко более или менее равнозначащие. В интерьерах этих храмов также главной была средняя часть, наиболее высокая и ярко освещенная светом, лившимся из окон барабана. Еще одной отличительной чертой большинства восточнохристианских храмов было малое применение в их внешнем и внутреннем убранстве скульптурных изображений и особое значение, которое имело в нем живопись. С центрическим типом храма связаны и такие достижения строительной техники средневекового Востока, как купол на подпружных арках и парусах, перекрывающий квадратное в плане помещение, и купол на световом барабане.

Архитектура Московского государства

(XIV – XVII вв.)

1 Архитектура Новгорода и Пскова конца XIII – начала XVI в.

2 Московская архитектура XIV – первой половины XV в.

3 Московская архитектура второй половины XV – начала XVII в.

1 Архитектура Новгорода и Пскова конца XIII – начала XVI в.

Новгород. В годы татарского ига, надолго прервавшего развитие каменной архитектуры многих русских земель, в Новгороде и Пскове строились каменные здания и развивались русские строительные и художественные традиции в соответствии с запросами этих вечевых республик, земли которых граничили со Швецией, Литвой и владениями Ливонского и Тевтонского орденов.

Новгород XIII – XV вв. сохранял схему планировки с детинцем и Ярославовым двором – центрами Софийской и Торговой сторон, главными улицами, идущими параллельно р. Волхов, и второстепенными улицами, спускающимися к реке.

О крепостном зодчестве Новгородской земли этого периода известно немного. Перестройки, разрушения, связанные с войнами, были причиной того, что до наших дней сохранились лишь останки этих сооружений.

В самом Новгороде сохранились укрепления детинца, получившего каменные стены в начале XIII в. и перестроенные в конце XV в. Последняя перестройка не оставила почти ничего от более ранних стен и башен и наделила их чертами московского влияния. Только наружный фасад Владимирской башни сохранил в своем убранстве сходство с деталями новгородских храмов XV в., см. рисунок проектора.

О жилой архитектуре Новгорода второй половины XIII – XIV вв. судить еще труднее. Каменных жилых зданий в Новгороде этого времени было очень мало. Раскопками обнаружены остатки деревянных зданий. Нижние венцы деревянных жилых построек позволяют судить о размерах (в плане) и типов новгородского рядового жилья до XVI в. Односрубные здания с печью в середине, квадратные или почти квадратные, были довольно обычными. Большие хоромы рассматриваемого времени состояли из ряда срубов разной высоты, связанных между собой непосредственно или переходами, см. рисунок проектора.