Изменение сформированного нежелательного поведения

Прежде всего, совершенно неэффективно бороть­ся с нежелательным поведением путем наказаний и запретов. Наказание не работает как раз в силу того, что оно является наказанием: поведение уже сформи­ровано и имеет положительное подкрепление, пусть и нерегулярное. Как раз нерегулярность подкрепления может поддерживать готовность к произведению кон­кретного поведенческого акта на высоком уровне.

Кроме того, при сформированной мотивации по­пытка сделать неприятным для выполнения один рефлекторный поведенческий акт легко повлечет за со­бой выработку нового, сходного. Вообще угашать ус­ловный рефлекс — занятие довольно неблагодарное. Оно требует большого времени, а результат оказыва­ется мало предсказуемым: даже угашенный рефлекс легко может восстановиться через некоторое время при действии специфического для него стимула.

Приходится действовать иначе. Прежде всего, не­обходимо проанализировать, в чем корни нежелатель­ного поведения. Здесь возможны два основных вари­анта.

Собака не воспринимает хозяина как доминан­та — здесь обучением ничего сделать нельзя. Никто не может внушить собаке, что данный человек обладает неоспоримым авторитетом. Хозяину придется либо полностью пересмотреть собственное поведение и со­баку перевоспитать, либо, и это более частый и про­стой путь, отдать собаку в другие руки. Попав в новую стаю, собаке придется усвоить новые привычки, но­вый стиль взаимоотношений и т. п.

К счастью, чаще встречается более простой вари­ант — собака приобрела вредные привычки, т. е. у нее сформировались нежелательные для ее владельца реф­лекторные поведенческие акты. Тогда алгоритм дей­ствий дрессировщика должен быть следующим.

Проанализировав поведение, вычленяем мотива­цию, которая удовлетворяет данный рефлекторный поведенческий акт. Теперь возможно либо сформиро­вать новый рефлекторный поведенческий акт, лучше удовлетворяющий данной мотивации, либо активи­ровать другую мотивацию.

Примером первого подхода служит отучение со­баки громить квартиру в отсутствие хозяев. В рассмат­риваемом случае нежелательное поведение, скорее всего, вызвано информационной депривацией. Доста­точно обогатить круг общения животного, позволив ему больше играть с собаками и гулять по разнообраз­ным маршрутам, чтобы нежелательное поведение ста­ло значительно менее выраженным. Полезно бывает позволить собаке дома играть предметами, которые можно грызть.

Можно использовать условный раздражитель, вы­зывающий нежелательный рефлекторный поведенчес­кий акт, для формирования другого, приемлемого. Наиболее яркий пример подобного переключения — это преодоление выработанного страха перед выстре­лом. В данном случае выстрел становится условным раздражителем для рефлекторного поведенческого акта совершенно иного рода: получения пищи — со­баку кормят во время и после выстрела.

Мы еще раз подчеркиваем, что в нашу задачу не входит выдача готовых рекомендаций и рецептов на все случаи жизни. К сожалению, сейчас появилось значительное количество чисто методических реко­мендаций, авторы которых делятся приемами исправ­ления тех или иных отклонений поведения собак. Об­щая беда этих книг в том, что самый частный случай подобного рода уже содержит некое обобщение, тогда как на практике одинаково выглядящие отклонения могут иметь совершенно разную природу.

Более того, мы предостерегаем владельцев собак от обращения к дрессировщикам, которые берутся разрешить любую проблему, толком не посмотрев на собаку и не поговорив с хозяином. Подобная коррек­ция поведения суть профанация, каким бы опытным ни был дрессировщик.

СТАЯ

Многие современные владельцы поняли или при­няли на веру ставшее расхожим утверждение, что се­мья владельца для собаки — ее стая. Но все ли они представляют себе, что такое собачья стая, насколько сложна ее структура, какие отношения связывают жи­вотных в этот надорганизм. Ведь стая не механическая совокупность собак, живущих в одном месте, в одно время. Это, прежде всего, структура их связей, меня­ющаяся в зависимости от внешних условий, от физи­ологического состояния особей.

СООБЩЕСТВА

Общеизвестно, что собака относится к соци­альным животным, более того, сравнение семьи вла­дельца со стаей для собаки стало просто тривиальным. На наш взгляд, такое сравнение приносит больше вреда, чем пользы, поскольку оказываются замазан­ными, стертыми важнейшие особенности именно со­циального поведения.

Начнем с того, что отнюдь не любое сообщество животных можно назвать стаей в полном смысле этого слова, хотя в обыденной речи объединения бабо­чек, рыб, собак, обезьян обозначаются одним и тем же словом — стая. С точки зрения этолога это совер­шенно разные сообщества. Весь вопрос в том, какие факторы объединяют животных и какова сложность структуры в самом объединении. Пойдем от простого к сложному.

Наиболее просты множества или открытые ано­нимные сообщества. Здесь животные объединяются в связи с использованием определенного ресурса или фактора среды, количество их ограничено лишь неко­ей областью пространства, где этот фактор действует, при этом особи не узнают своих соседей. Именно к таким множествам относятся скопления бабочек, прилетающих пить воду из сырого песка по краям луж или сок на свежих березовых порубках, стайки головастиков на отмелях. Бабочек в сообществе столько, сколько их может усесться рядом на песке или пне, одни улетают, прилетают новые, никаких связей между членами сообщества нет. Аналогично и головастики: чем лучше прогревается вода, тем боль­ше их собирается в этом месте, ничто иное их не привязывает друг к другу.

Косяк рыб явление более сложное. Здесь живот­ные не просто совместно используют пищевые ресур­сы — скопление рыб обеспечивает защиту от крупно­го хищника, который, попав в косяк, не может мо­ментально выбрать конкретную жертву из множества и зачастую охотится менее успешно, чем на одиноч­ных рыб. В зависимости от вида структура косяка мо­жет различаться, простейший же вариант таков: рыбы, близкие по размерам, и держатся рядом, кро­ме того, появляется лидер, т. е. ведущее животное. Не следует путать лидера с вожаком, лидер — животное, буквально делающее что-либо первым: бросающееся к источнику корма, убегающее от хищника и т. п. Такой лидер - явление временное и, по сути, случай­ное — в данный момент именно эта сельдь заметила хищника и бросилась в сторону, увлекая всех прочих своим примером; в следующий раз лидером станет какая-то другая рыба, а прежний лидер вполне может зазеваться и угодить в пасть. Сообщество рыб остается открытым — косяк зачастую то разбивается на не­сколько меньших, то сливается с другим, и живот­ные по-прежнему не знают соседей: их качества, за исключением размеров, ничего не значат.

Большинство копытных относится к стайным животным, у некоторых видов структура сообществ очень сложна. Ниже мы будем рассматривать структу­ру, свойственную северным оленям, как ее описы­вал доктор биологических наук Л. М. Баскин. Суще­ствует знание соседей из ближнего окружения, хотя сообщество в целом не замыкается. При попытке раз­делить стадо пополам, что называется, по линейке и развести одну часть направо, вторую налево, это не удается сделать: одни олени из левой половины пе­ребегают в правую, другие, напротив, изо всех сил стремятся перейти в противоположную сторону. Ока­залось, что все эти «перебежчики» просто возвраща­ются в свои микрогруппировки, к тем животным, которых они знают в лицо, рядом с которыми при­выкли пастись. Сложнее оказались и функции лиде­ра: помимо тех, кто первым бросался в бегство в силу простого везения или повышенной тревожнос­ти, выделилось и некоторое количество животных, которые становились лидерами регулярно, особенно в тех случаях, когда надо было перекочевывать на другое пастбище, находить место, где меньше гнуса, и т. д. Все эти лидеры оказались взрослыми оленуха­ми - у них был больший жизненный опыт, чем у остальных: ведь оленуха на время отела и первых дней жизни теленка остается одна на периферии стада и может полагаться лишь на свои силы, в резуль­тате старые самки просто знали гораздо больше, чем, например, самцы, практически не покидаю­щие стадо, и молодые самки, еще ни разу не прино­сившие потомства. Итак, стадо копытных обеспечи­вает совместное использование пищи, защиту от хищника и — внимание, этого нет в более простых сообществах! — использование чужого жизненного опыта; возникает индивидуальное знание соседей.

Теперь наиболее сложная структура — стая высо­косоциальных животных, в том числе собак и волков. В отличие от прочих сообществ, данное теснейшим образом связано с конкретной территорией, исполь­зуются не просто некие факторы и ресурсы среды, но участок, обеспечивающий их в целом. Необходимо четко представлять значимость территории для стаи.

ТЕРРИТОРИЯ

Основные стации

Экологами (в их числе член-корреспондент И. А. Ши­лов) было показано, что любой вид животных будет благополучен, даже если пытаться истреблять его специально, ровно до тех пор, пока существуют спе­цифические для данного вида стации (участки про­странства, характеризующиеся совокупностью усло­вий, необходимых для существования вида) кормле­ния, размножения и переживания. Если с первыми двумя членами триады все понятно, то последний следует расшифровать. Стации переживания небла­гоприятных воздействий для каждого вида очень спе­цифичны. Так, для копытных, добывающих корм из-под снега зимой, стацией переживания будет та, где снег относительно неглубок, — животное может добыть траву и при этом без труда передвигаться. Летом стацией переживания окажутся продуваемые ветром участки, где не так донимает гнус. Для хищника ста­цией переживания служат обычно укромные места, где животное может каждодневно отдыхать, либо труднопроходимые участки, где любой преследова­тель, будь то более крупный хищник или человек, потеряет след.

Пока существует триада стаций, вид будет благо­денствовать. За примером далеко ходить не надо. Ги­гантские средства тратятся на борьбу с серой крысой, однако любой крупный город предоставляет грызунам в изобилии пищу и массу мест, где можно вывести потомство и укрыться от врагов, в результате крысы чувствуют себя превосходно. С другой стороны, уже исчезло или оказалось на грани гибели множество ви­дов, которых никто напрямую не истреблял. Просто с приходом человека менялся состав трав, рельеф мес­тности, и многие виды оказывались лишены стаций кормления, размножения или переживания, при этом вполне достаточным было отсутствие одного из чле­нов триады. Блестящий пример тому— судьба волка в США. Не секрет, что программа истребления (в пос­ледние годы — программа регуляции численности) волка в нашей стране действовала не один десяток лет, тем не менее численность его кардинально сни­зить не удалось, а в Северной Америке данный вид во многих штатах исчез, в ряде мест его пытаются возро­дить, завозя и выпуская животных. В чем же дело? Все крайне просто: в штатах с развитым сельским хозяй­ством, с большим числом городов (некрупных, но расположенных практически равномерно по всей тер­ритории) просто не осталось мест, где бы волки мог­ли спокойно произвести на свет и воспитать потом­ство. В результате нет стаций размножения - нет и волка.

Но вернемся к территории. Ясно, что простран­ственно стации не совпадают, между ними есть не­кие, разной величины зоны, для животных достаточ­но безразличные, однако тоже входящие в данную территорию. Возникает закономерный вопрос: почему не использовать только значимые для благополучия вида участки, ведь меньшую площадь проще контро­лировать? Вовсе нет. Прежде всего, животному необ­ходимо знать не только, где находятся стации корм­ления или переживания, необходимо хорошо знать всю примыкающую к ним территорию. Знание во всех деталях территории оказывается очень важным фак­тором: животное может действовать автоматически в самой сложной ситуации, ему не надо перебирать ва­рианты и тем более думать. Это, кстати, справедливо не только для собак. Неслучайно существуют пого­ворки типа: «В родном доме и стены помогают». Чем лучше живое существо изучило свою среду обитания, тем проще ему быстро найти адекватную модель по­ведения.