Современные представления о пространстве и времени

Понятия "пространство" и "время" принадлежит к фундаментальным категориям философии и природоведения, которые воспроизводят универсальные свойства материального мира, основные формы бытия действительности. Они органически связаны между собой, являются неотъемлемыми составляющими одного целого. В то же время пространство и время рассматриваются как своеобразные формы познания объективной реальности, которые существуют на фундаменте общественно-исторического опыта и изменяют свое содержание соответственно глубине научного понимания мира.

Понимание сущностных характеристик пространства и времени является слишком сложной, извечной мировоззренческой проблемой в развитии человеческого знания. Длительная история решения этой проблемы свидетельствует о тяжелом пути к искомой истине, который еще далек от своего завершения.

Аристотель говорил, что среди неизвестного в природе, которая нас окружает, наиболее неизвестным является время. Он утверждал отличие онтологического статуса субстанций от свойственных им пространственно-временных отношений (акциденций — от лат. случайный). В конечном итоге, именно Аристотель и его последователи сформулировали атрибутивно-акцидентное понимание пространства и времени, которое во многом воспринимается современной наукой.

Соответственно с когда-то господствующей метафизической концепцией (истоки в трудах Демокрита, Эпикура) и канонам классической ньютоновской физики пространство и время имеют абсолютные свойства, о которых остроумно говорил А. Эйнштейн: "То, что останется после того, если забрать все тела, и будет пространством и временем". При таких представлениях "абсолютное время" считается чистой длительностью, безотносительной к процессам материального движения. "Абсолютное время" равномерно протекает от прошлого к будущему, оно является своеобразным пустым "вместилищем событий", ход которых совсем не влияет на протекание времени. "Абсолютное пространство" тоже отделено от материальных объектов, является пустым "вместилищем тел", абсолютно неподвижным, непрерывным и однородным.

Проблема пространства и времени доныне по большей части решается в плоскости физической реальности, а принцип их универсальности понимается как совокупность свойств этой реальности. Физическую реальность часто вообще рассматривают как мировую универсальную реальность пространства и времени, которые и истолковываются только как физические реальности, которые конкретизируются на мега-, макро- и микромиры. Следовательно пространственно-временное видение действительности не наполняется адекватным содержанием, исключаются принципиально важные характеристики бытия. Поэтому возникает обман относительно того, что изменения, которые происходят в живой природе, человеческом обществе, не имеют существенного влияния на представления о времени и пространстве. Поэтому любые пространственно-временные отношения можно описать посредством физических понятий пространства и времени.

Оригинальным образом истолковывал пространство и время в своей философской системе Г. Гегель, утверждая, что "лишь в движении пространство и время действительны," "природа существует только в пространстве, дух проявляется во времени и таким его проявлением служит всемирная история". Он писал, что материя, которая двигается, является порождением единства форм пространства и времени, в основе которых содержится противоречие — тождественность прерывности и непрерывности. Следовательно пространственные отношения и закономерности не могут зависеть от общих законов взаимодействия материальных объектов. Критикуя представления Ньютона о пустом пространстве, Гегель отмечал: "Мы не можем выявить никакого пространства, которое было бы самостоятельным пространством; оно является всегда наполненным пространством, и нигде оно не является отличным от своего наполнения". Кстати, В. И. Вернадский в своем труде "Размышления натуралиста. Пространство и время в неживой природе" (был опубликован лишь в 1975 г.) отмечал разное восприятие пространства естественниками и математиками. Если для последних оно является бесструктурным, характеризуется лишь измерениями, то для естественников пустого, незаполнного пространства не существует, оно всегда должно быть реальным, содержательным

Пространство и время дефинируют двояко. Определяя их через общие или отдельные формы проявления реальности (процессы, события, свойства и отношения между материальными объектами и тому подобное), говорят о "реальном пространстве и времени". Можно дефинировать пространство и время как восприятие и отражение существующей реальности в нашем сознании и тогда это — "перцептуальные пространство и время" (от лат. восприятие). В этом контексте стоит вспомнить мысль

И. Канта, согласно с которой время и пространство являются формами нашей чувственности. Хотя он и не употреблял лексему "перцептуальные пространство и время", которая появилась в литературе лишь в конце XIX ст. и особенно широко применялась в трудах английского философа и математика Б. Рассела, его анализ по сути касался именно этого понятия. Кант обосновал "исходный" характер перцептуального пространства и времени относительно любого человеческого опыта. При этом его концепция отрицала существование реального пространства и времени. "Вещи в себе", по Канту, непространственные и безсрочные, пространство и время — это и субъективная рамка, в которой группируются наши ощущения и восприятия. Последние упорядочены в пространстве и во времени, но нельзя быть уверенным в упорядоченности реальных объектов во времени и пространстве, ибо же действительность дана нам лишь через восприятие. Наша уверенность в пространственности и срочности реальных вещей является только иллюзией.

Речь может также идти о "концептуальном пространстве и времени". Это касается абстрактных, по большей части математических моделей, которые адекватнее всего отображают объективные свойства реального времени.

Важно подчеркнуть, что концептуальные (понятийные, мыслительные, воображаемые) пространство и время создается только в воображении человека для научного познания их. Они имеют абстрактный характер и выражаются по большей части в виде символов математических. Перцептуальные пространство и время, будучи непосредственным отображением реального пространства и времени, является отображением чувственного. Мы сталкиваемся с ними в процессе повседневного опыта, который постоянно соотносит их с реальным пространством и временем.

Для решения проблемы пространства и времени первостепенное значение имеют четкие представления о природе Вселенной, создания её модели. В 1927 г. аббат и математик Ж. Леметре, который был с 1960 г. и до своей смерти в 1966 г. президентом Ватиканской Академии наук, выдвинул концепцию о том, что мир происходит от своеобразного "первоатома", который был чрезвычайно плотным и горячим. Допускается существование определенного "начального" момента времени, когда плотность материи была бесконечно большой, а радиус кривизны пространства — бесконечно малым, и следовательно, бесконечно большой была кривизна. Речь идет о гипотетическом состоянии сингулярности, к которой не применимы обычные представления о пространстве—времени. На "начальный" момент времени известные нам законы физики не экстраполируются, поскольку они сформулированы как законы поведения вещества и поля в пространстве и времени, а в "начальный" момент существования Вселенной, в "первоатоме" не было ни поля, ни вещества, ни пространства, ни времени в нынешнем их проявлении.

Современная физическая теория пространства и времени — это много в чем теория относительности Эйнштейна. В ней пространство и время взаимосвязаны, образуют единое пространственно-временное разнообразие. В соответствии со специальной теорией относительности, протяжность и длительность изменяется в системе, которая двигается; одновременность событий также не абсолютна и зависит от выбора систем отсчета. Согласно с общей теорией относительности, пространство—время является искривленным неэвклидовым разнообразием, свойства которого зависят от распределения масс, которые тяготеют.

Пространственно-временное разнообразие специальной теории относительности часто называют "миром немецкого математика Г. Минкивского". Именно он утверждал: только единое четырехмерное разнообразие (" мир") владеет реальностью, тогда как время и пространство отдельно превращаются в "простые тени”.

Можно определять пространственно-временное разнообразие как разнообразие всевозможных масштабных событий мира (прошедших, современных и будущих). Если пространство состоит из точек, а время — из моментов, то "строительным материалом" единого пространства—времени являются события, любое из которых определяется четырьмя числами: тремя пространственными координатами, которые указывают местоположение события, и временным параметром.

Немалую роль в создании общей теории относительности сыграла идея обусловленности физического пространства и времени материей и принцип материального единства мира. Эйнштейн исходил из положения, что все свойства пространства и времени, какими бы фундаментальными они не были, в конечном итоге обусловлены материальными явлениями и взаимодействиями. Это положение было конкретизировано им в общей теории относительности: геометрия пространства—времени определяется распределением и движением в пространстве массивных тел. При этом Эйнштейн подчеркивал принципиальное отличие между чистой геометрией и физической геометрией.

Для того, чтобы чистая геометрия превратилась в физическую, то есть была бы ветвью природоведения, необходимо дать ей именно физическую интерпретацию. В частности, тела эвклидовой геометрии нужно сопоставить с твердыми телами, прямые линии эвклидовой геометрии — с солнечным излучением и тому подобное. Лишь после этого опыт может ответить на вопрос: какая геометрия является реальной — эвклидова или неэвклидова? Кстати, И. Кант утверждал, что возможна лишь одна геометрия — эвклидова, истины которой даны субъекту априори. Но в XIX ст. Лобачевским, Больяи и Риманом были открыты и проработаны именно неэвклидовы геометрии. Следовательно, в математике может быть построено неисчерпаемое множество геометрических пространств, и только опытом можно доказать, какое из них принадлежит реальному миру.

Стоит заметить, что успех теории относительности породил мысль, о том что релятивистские представления о пространстве и времени являются законченными и не подлежат последующему развитию. Между тем теория относительности — это в основном теория метрических свойств пространства и времени, связанная с их количественным аспектом, с протяжностью и длительностью. Что же касается наиболее фундаментальных топологических свойств, которые характеризуют пространство и время с качественной стороны, в аспекте их структуры и упорядоченности, то их природа и происхождение все еще остается загадочной. Трехмерность пространства и одномерность времени, их непрерывность, необратимость времени и тому подобное в теории относительности будут просто постулировать. Следовательно остается совсем неясным, почему наше пространство и время ругает именно данные свойства, а не какие-то другие.

По мнению российского философа А. М. Мостепаненко(1974), макроскопическое пространство-время является псевдоэвклидовым пространственно-временным разнообразием специальной теории относительности (плоское четырехмерное разнообразие с выделенной керосиновой координатой). При таком подходе становится понятным, что концепция абсолютности пространства и времени Ньютона не отрицается полностью теорией относительности. Действительно, единая четырехмерная пространственно-временная структура макромира абсолютна в том понимании, что не зависит от любых процессов материальной реальности. Она не изменяется при переходе от одной инерционной системы отсчета к другой и при любых изменениях (при этом изменяются отдельно время и пространство). Во время перехода к мегамасштабам пространственно-временное разнообразие деформируется, искривляется под воздействием времени.

Но понятием макроскопического пространства—времени, очевидно, нельзя ограничиваться. Нужно учитывать вероятное существование и других пространственно-временных форм и отношений в микро- и мегамире. Возможно, существует неисчерпаемое разнообразие не только материальных явлений и процессов, типов взаимосвязей и закономерностей, но и пространственно-временных форм и отношений. Причем свойства любой пространственно-временной формы, по-видимому, обусловлены какими-то своими фундаментальными разновидностями материи.

Как известно, пространство для математика состоит из точек, место любой из них определяется тремя координатами. Время состоит из моментов, оно одномерный. В теории относительности пространство и время становится неразрывными, а единое пространство-время состоит уже не просто из точек и моментов, но и событий, которые определяются четырьмя координатами. Движение частиц и тел в пространстве—времени представляются цепями событий и изображаются линиями, которые называются "мировыми линиями". Пропагандист теории относительности известный математик Г. Вейль объясняет: эти движения притворны, частицы и тела в действительности неподвижны, события не происходят, а раз и навсегда закреплены на своих местах, которые отмечены тремя пространственными и одной временной координатами. Такую картину часто сравнивают с кинолентой: каждый кадр ее существовал и до того, как попал на экран, но зритель видит его именно в этот и только этот момент. Одним словом, понятие прошедшее, современное и будущее теряет смысл в русле "здравого рассудка". На этот счет А. Эйнштейн писал: "Для нас, убежденных физиков, отличия между прошедшим, современным и будущим не больше, чем иллюзия, хоть и навязчивая".

По мнению выдающегося ученого современности, лауреата Нобелевской премии в области химии (1977) И. Пригожина, в природоведении, и прежде всего в физике, на протяжении более трех веков главенствовало представление о том, что время, по существу, является геометрическим параметром, который не имеет качественных отличаев от пространственных координат. Такое понимание времени свойственно ньютоновской картине мира, в пределах которой между современным, прошлым и грядущим не существует принципиальных отличий. На уровне фундаментальных законов природы время является обратимым. Что же касается необратимости мира явлений, которые наблюдаются, то она идет от субъекта познания и связана с несовершенством познавательных законов. Открытие термодинамической необратимости (второе начало термодинамики) и выявление невозможности ее согласования с законами динамики стали одними из причин осознания того, что обратный "атемпоральний мир" классического природоведения является лишь частным случаем, адекватным скорее созданию человеком механических конструкций, чем реальности самой по себе. Однако этот частный случай был трансформирован в универсальный образ мира, подчиненного вневременным неизменным законам. Этот образ, утверждает Пригожин, не изменился существенно и после создания теории относительности и даже квантовой механики. Современная наука заново открывает время.

Отдельно необходимо остановиться на природе исторического (ретроспективного) времени. В теоретическом контексте это время прежде всего выступает условием построения исторических абстракций. Это предусматривает точное понимание того, что исторические процессы и события происходят как подчиненные объективному (реальному) времени. Разбивка исторического времени на определенные периоды или этапы проводится соответственно исторически значимым событиям и конкретным исследовательским заданиям и теоретическим концепциям. Именно здесь происходит так называемое диалектическое вращение абстракций. Абстракции, которые опираются на учет объективного исторического времени, сами кладутся в основу его разделения в тех или иных хронологических событиях. Развитие исторического познания происходит как процесс постоянной взаимной коррекции схем, которые фиксируют время, как будто взят сам по себе, и схем, которые фиксируют события и процессы. Непонимание противоречивого единства этого процесса — источник многих методологических ошибок, в частности, когда начинают утверждать, что реальное историческое время сокращается, замедляется и тому подобное.

Нужно заметить, что любые толкования времени в целом пытаются отобразить самые общие свойства процесса, которым регулируется течение определенной разновидности реального времени, или обобщить свойства и отношения между всеми остальными естественными процессами "на фоне" данного процесса. Таким является определение времени через движение, перемещение или скорость, а также представление о времени как последовательности, становлении, длительности и тому подобное. Однако существует обширный класс природных объектов, которые выделяются своей исторической природой и через которые невозможно непосредственно объяснить ни одно из определений понятия "время", которое дается как отображение объективных свойств и отношений между событиями, которые актуально происходят. К такому классу феноменов принадлежат именно геологические объекты, которые возникают и развиваются в течение очень длительного исторического времени.

Геологические исследования ориентируются на изучение естественных процессов и изменений, действующих на протяжении геологического времени истории Земли, ее биосферы. Именно это аргументированно доказал один из основателей геологии Ч. Лайель. Он считал, что "большие перемены" в жизни Земли происходят во время медленно действующих естественных процессов в течение длительного времени. Все так называемые геологические катастрофы без исключения являются следствием количественных изменений, которые накапливались чрезвычайно долго и становились причиной качественного прыжка в истории развития земной коры. Этот факт медлительности геологических процессов часто нас озадачивает, не согласовывается с "нашим недолговечным и эгоцентрическим умом". Мы подсознательно (не без помощи дилетантов от геологии) считаем, что горные вершины вздыбились катастрофически внезапно. Так же внезапно может исчезнуть океанская пучина и тому подобное. В этом есть какой-то смысл, ибо в истории человечества извержения вулканов, землетрясения, цунами и наводнения всегда имели ужасные последствия. Примером может быть разлив рек Тигр и Евфрат, который запомнился на тысячи лет и вошел в "святое писание" как всемирный потоп.

Однако геологи хорошо знают, что все проявления "земного гнева" являются незначительными в масштабе всей планеты. Они локализуются на определенных территориях и акваториях, не получают глобального значения, оставаясь лишь примечательными штрихами очень медленного развития Земли. "Большие же перемены" в строении земной коры, биосферы можно ожидать лишь через много миллионов лет. Смещение земной коры на 1 мм в год с течением времени приведут к образованию громадных гор и морских пучин, что впоследствии уничтожатся следующими геологическими процессами. Следовательно, понять и воспроизвести историю земной коры, проследить рождение и гибель континентов и океанов, представить себе "твердь земную" в виде пластической и вязкой массы возможно лишь в геологическом масштабе времени.

Мы воспринимаем как должное, что наши часы отсчитывают время в определенном масштабе циферблата. Не так уже и тяжело сделать что-то подобное для абстрактного измерения геологического времени, определив сначала такие большие единицы его масштаба, как декамериады (100 тыс. абстрактных лет), по В. И. Вернадскому, эоны (1 млрд. лет), международной системой единиц и тому подобное. Однако не в этом, очевидно, суть, ибо для геолога, чтобы читать каменное жизнеописание Земли, не так уже и важны такие абстрактные категории. Его работа требует розшифровки реальных следов и последствий процессов и явлений. Они сами уже олицетворяют время, отсчитывая его ход и накапливая в "памяти" земной коры.

Проблема времени, его природы и измерения до сих пор остается центральной для современной геологии. Имея целью познание объектов, которые характеризуются чрезвычайной длительностью исторического времени существования и не имея возможности его непосредственно наблюдать, геологическая наука не только постоянно оперирует понятиям "время", но и постоянно сталкивается с необходимостью его измерения, поскольку без этого немыслимы существенные характеристики и сравнения динамики развития и природы разнообразных геологических объектов. В своем труде "Размышления натуралиста. Пространство и время в неживой природе" (1975) В. И. Вернадский писал:

"Геологические науки все без исключения рассматривают явления, которые изучаются в разрезе времени. Это именно та их особенность, которая, с одной стороны, связывает их с гуманитарными науками, а с другой, вынуждает внимательно относиться к ним философскую мысль. Развитие в XIX веке геологических наук поставило в теории познания проблему времени в новые рамки в тот момент, когда время не осознавалось в философии в современном его значении. Лишь в XX в. благодаря огромным успехам научного знания философская мысль подошла к проблеме времени и входит, в конечном итоге, в ту область явлений, которая раскрывается геологическими науками".

Сегодня геологическое время по большей части понимают как реальное континуально-дискретное время, которое возникло и развивается с момента возникновения геологической истории Земли. Оно является прежде всего временем-последовательностью исторических событий, течет на фоне физического времени, но никак не сводится к нему. В существующей концепции геологического времени на первое место выдвигается представление о его необратимости, что происходит в последовательном развитии материального носителя этого феномена, которым является комплекс разнообразных документов каменного жизнеописания земной коры. Формой проявления геологического времени выступают изменения в составе и структуре образований горных пород, их минеральных и биогенных компонентов. Иначе говоря, геологическое время — это засеченное геологическим жизнеописанием историческое изменение положений земной коры и биосферы, где одновременность событий определяется не приуроченностью к конкретным моментам абсолютного (физического) времени, а признаками сосуществования и взаимодействия этих событий геологической природы. Следовательно, геологическое время зафиксировано прежде всего только в каменном жизнеописании геологической истории земной коры и нигде больше.

По утверждению российского академика Д. В. Наливкина, время вообще, длительность седиментационных (осадочных) явлений является одним из самых сложных вопросов стратиграфической геологии. Мы уверенно и авторитетно орудуем цифрами в миллионы и миллиарды лет. Между тем геологи-стратиграфы не знают, что с ними делать. Дело в том, что геологические теории, прежде всего теории стратиграфии, развития геологического пространства—времени никоим образом не нуждаются в применении и измерении физического времени (времени длительности), а должны основываться на раскрытии именно исторической природы геологического времени, то есть последовательности изменения геологических событий, явлений и процессов.

Попутно обратим внимание на истолкование французским философом А. Бергсоном понятия "реальность", которое он воспринимает как нейтральное и раскрывает через такие понятия, как "длительность", "жизнь", "жизненный порыв". Он утверждал, что длительность или "чистая длительность" является формой, которую принимает последовательность наших состояний сознания. Отталкиваясь от физического понятия времени, Бергсон считал длительность чем-то принципиально отличным от обычного материального явления — времени. Длительность является извечным становлением, "жизненным порывом". В труде "Вступление в метафизику" он писал: "Существует по крайней мере одна реальность, которую все мы постигаем изнутри, путем интуиции, а не простым анализом. Это наша собственная личность в ее протекании во времени Это наше "я", которое продолжается". Жизнь же выступает у Бергсона не только основой (скрытой сущностью), но и источником всякого развития, что обусловленно божественным первотолчком.

По Бергсону, длительность, следовательно жизнь, имеет не пространственный, а временной характер. Физическое время является результатом разложения интеллектом длительности, своего рода живого времени. Интересной является его мысль о том, что если интеллект существует во времени и пространстве, то есть зависит от стиля научного мышления, уровня развития науки, то интуиция как таковая не зависит от определенных характеристик конкретной исторической эпохи.

В литературе не без основания распространена мысль о существовании достаточного разнообразия пространственно-временных форм макромира, каждая из которых является условием проявления более фундаментальной формы пространства—времени.Если выделяется пространство, то говорят, в частности, что, кроме физической формы пространства, существуют и биологическая, и социальная и др.

По мнению российского ученого В. К. Потемкина (1990), достаточно своеобразным есть социальное пространство, представление о котором достигают далекой древности. Это пространство формируется географическими и социальными процессами и взаимодействием, в котором они и реализуются. Соответствующее ему социальное время в значительной мере совпадает с физическим временем как таковым. Социальные пространство и время существует на фоне физических и географических, которые выступают как внешние необходимые условия их проявления. При этом социальное пространство должно находить свое проявление в часовых отношениях так же, как социальное время в пространственных отношениях. С возможностью определения пространства и времени друг через друга связаны определенные возможности измерения и сравнения разных характеристик общественной жизни.

Развитие социальных процессов в значительной мере направляется особенностями географической среды, которая непосредственно влияет на формирование экономических и этнических связей. В конечном итоге, именно экономические связи начинают по большей части предопределять развитие социума, возникает своеобразное социально-экономическое пространство.

Социальное пространство много в чем выступает своеобразной познавательной логической конструкцией для понимания единого пространства, включенного в систему общественных отношений, общественного бытия. Но именно существенная сложность системности общественного бытия, которая структурируется на качественно отличные типы и формы общественных отношений, указывает на возможность выделения специфических типов конкретных социальных пространств: исторического, экономического, демографического и тому подобное. В свою очередь, каждый тип социального пространства может быть структурирован в зависимости от его специфических функций и структурных взаимосвязей.

Для понимания сущностной природы социального пространства в целом важно своевременно оценить, в частности, характеристики исторического пространства. Ведь теоретическое воссоздание социальных событий прошлого возможно лишь при условии использования пространственно-временных координат. Пространственно-временные факторы исторической реальности принадлежат не просто действительности, а действительности социальной. Реальные историческое время и пространство развиваются, осложняются, изменяются с развитием общества. Поэтому историческое пространство как разновидность социального пространства имеет непременно конкретный исторический характер.

По представлениям японского ученого Янагиды (1988), историческое пространство как таковое означает, что история совсем не подобна к прямой линии, которая не имеет ни ширины, ни толщины, но всегда владеет определенным распространением пространственной среды. С другой стороны, человеческое общество всегда имеет границы. Историческое пространство не может быть безгранично большим. И если посмотреть в глубь истории, то мы увидим, что по мере приближения к первобытному обществу пространство становится все теснее.

Рассматривая соотношение исторического и географического пространств, Янагида делает вывод, что исторический мир можно назвать пространственным, поскольку он является местом взаимодействия между средой и субъектом. При этом исторический мир — это не просто мир определенной среды и определенного субъекта, а мир их взаимообитания. Эта определенная среда включает в себя одновременно и географическую среду, и человеческое общество. Правда, проводя идею активных действий людей на историческое пространство и рассматривая события и явления, которые происходят в историческом пространстве, в их взаимосвязи и взаимообусловленности, Янагида, в конечном итоге, сводит историческое пространство к взаимодействию субъекта и среды, к географическому пространству.

Разнообразные общественные явления существуют в разных пространственных формах. Условно можно выделить два основных уровня их пространственной организации. Первый уровень — это пространственная организация социальных явлений, он описывается по большей части характеристиками физического пространства. Данный уровень представляет собой пространственную форму организации разных видов деятельности, ибо вне физического пространства никакая деятельность невозможна. При этом физическое пространство определенным образом "организуется" материальным производством, его потребностями, получая тем самым определенную социальную нагрузку. Второй уровень — это собственно социальное пространство, которое представляет собой форму существования отношений, которые складываются в человеческой деятельности. Социальное пространство характеризует качественную сторону социума и вмещает в "снятом виде", как говорят философы, характерные признаки физического и других пространств. Общественные отношения, и прежде всего их ядро — производственные отношения, имеют определенную структуру, свойства которой предопределяют признаки социального пространства.

В анализе социального пространства необходимо учитывать, что структура общества как таковая должна находить свое проявление и в пространственной организации ее элементов. Разнообразие социальных явлений, само по себе предусматривает разнообразие пространственных связей и характеристик общества. Социальная структура является материальным носителем пространственной структуры. Ведь общество не может нормально функционировать, не скоординировав свою деятельность, которая протекает в физическом, географическом и других пространствах, с точки зрения пространственных связей и отношений. Хотя пространство общественной жизни и зависит от характеристик природного пространства, оно должно быть специально огранизованным и социально упорядоченным. Пространственная координация обеспечивает необходимые условия для функционирования и развития разных уровней социальной системы.

Одним словом, если рассматривать социальную структуру как совокупность исторически сложившихся сообществ людей, то, в конечном итоге, нельзя выявить пространственные отношения или связи, употребляя только физические представления о пространстве и времени. В меру отдаления от вещественно-субстанционального пространственная структура общественных отношений начинает все больше отличаться от структуры физического пространства. С этого момента социальное пространство не совпадает с физическим пространством, отличаясь от него и по форме, и по содержанию. Следовательно, физическое пространство хоть и имеет место в социуме, но не может выступать специфическим социальным пространством.

В отмеченном контексте остановим внимание на понятии "расселение населения". В социологическом понимании — это пространственная форма организации общества, в экономическом — форма территориальной организации производственных сил, в географо-демографическом — распределение и перераспределение населения по видам деятельности. Другими словами, расселение является одной из форм проявления пространственной организации жизни общества и связано с производительными силами, с материальной вещественной стороной социального организма.

Важное значение в системе расселения имеет создание материально-пространственной среды, закономерность формирования которой прежде всего определяется социальными процессами. Пространственная составляющая этой среды много в чем отражает закономерность социальной структуры общества, выражает разнообразные ветви человеческой деятельности. Между тем растущая в условиях научно-технического прогресса сложность социального организма и соответствующее осложнение пространственных структур "размывает" территориально- пространственные границы протекания общественных процессов. Современная урбанизация является могучим стимулом ломки традиционных форм социальной организации, ее пространственных характеристик. Изменчивость пространственной подвижности выступает формой проявления адекватной социальной мобильности, которая определенным образом является своеобразной неминуемой характеристикой социального пространства.