ПРОСТРАНСТВЕННО - ВРЕМЕННЫЕ АСПЕКТЫ ГЕОГРАФИИ

В целенаправленной проработке методологического объема географической науки первостепенное значение имеет именно проблема пространства и времени. Прежде всего эта проблема касается определения объекта и предмета географии.

Как отмечалось выше, одной из ведущих и время от времени возобновляемых в истории географического знания методологических концепций является хорологическая концепция (территориальная география). Эта концепция отмечает, что общим признаком географических явлений является протяженность, их пространственная сущность и выраженность, именно категория пространства выступает "душой" любого географического исследования.

Истоки хорологической (пространственной) концепции берут свое начало в трудах Страбона, Птоломея, Б. Варениуса, О. Гумбольдта, И. Канта. Логическое завершение она нашла в географических обобщениях А. Геттнера. Он доказал, что непосредственным предметом исследования географии является пространственное размещение предметов и явлений, на земной поверхности, их взаимоотношений. В книге "География, ее история, сущность и методы" (1930) Геттнер писал:

"В способе рассмотрения часто преобладает интерес к географическому распространению отдельных предметов вместо интереса к пространственному заполнению и характеру стран и местностей. Но география не должна быть наукой о распределении по местностям разнообразных объектов, а наукой о заполнении пространств. Это — пространственная наука в том понимании, в котором история является временной наукой".

В концептуальных основах Геттнера посути нашли отражение взгляды И. Ньютона относительно абсолютного пространства и времени (см. выше), которые в то время доминировали в природоведении. Поэтому Геттнер отрывал пространство от явлений и событий, абсолютизировал его, определяя предмет хорологических исследований. Он, как и другие поклонники хорологической концепции, утверждал, что сущностью географии, атрибутивной характеристикой географических явлений как таковых является наличие именно пространственных отношений между ними, их протяжность. Правда, еще И. Кант пришел к выводу, что протяжность, взятая сама по себе в отрыве от генезиса явлений, не может быть достаточной характеристикой географичности поскольку протяжность, отражая лишь один аспект, остается абстрактным определением. Кстати, Кант разделял все науки на абстрактные и конкретные. К последним он относил хронологические (исторические), хорологические (пространственные) и систематические науки.

Попутно заметим, что в 70-х годах XX ст. известные географы О. Ф. Асканикашвили и Ю. Г. Саушкин (1975), возрождая аксиологические аспекты хорологической концепции, определяя предметом географии познания пространственного своеобразия явлений земной жизни, указали на необходимость исходить именно из энштейновского понимания пространства и времени. Они утверждали: понятия пространства и времени включены в понятие материальных тел, явлений и процессов постольку, поскольку именно порядок их взаимного расположения рядом друг с другом называется пространством, а порядок их течения друг после друга — временем. В конечном итоге, география — это наука, которая изучает процессы пространственных отношений между самыми разнообразными телами и явлениями пространственно-временных систем ландшафтной оболочки Земли. Познание феномена земных взаимных пространственных отношений является крупным социальным заказом, который адресуется географии общественной практикой, ведь от управления глобальным процессом пространственных отношений зависит жизнь нашей планеты в целом, развитие природы и общества на ней, в отдельных странах и регионах.

К поклонникам хорологической концепции принадлежал также основатель украинской географии С. Л. Рудницкий, который, в отличие от много своих современников, не был ортодоксальным геттнерианцем. Он определял географию "как общую пространственную науку о Земле", указывая на ее близость к астрономии — "общей науки о небесных пространствах". В труде "Задание Украинского географического института и его издательства" (1928) Рудницкий писал:

"Земное пространство относится к небесному пространству так, как часть к целостности. Различия между ними не качественные, а только количественные. Поэтому, когда наука о небесных пространствах является наукой математической естественной, то математической естественной наукой должна быть тоже наука о земных пространствах, то есть география. Всякие попытки возводить географию на чисто гуманистические основы или приписывать ей дуалистический характер, не имеют будущего, хоть имеют за собой 2000-летнюю традицию".

Он убедительно доказывал, что как "астрономия должна исследовать общую суть небесных пространств, небесных тел и их движений, так и география должна исследовать тоже целое земное пространство со всем разнообразным его содержанием".

С. Л. Рудницкий (1928) различал хорографию (самую "чистую форму описательной географии, всестороннее чисто объективное описание любой части земной поверхности") и хорологию, что "стоит в центре географической работы". По определению Рудницкого, именно хорология применяет установленные общей географией законы к данному земному пространству, узнавая причинность, она "доходит до новых общих законов".

В XX в. хорологическая концепция существенным образом была углублена американскими географами, которые много в чем воплотили ее концептуальные основы в так называемую "концепцию регионализма". Широко известный ученый Р. Хартшорн в монографии "Предмет географии: критический обзор современных теорий в их ретроспективе" (1939) отмечал: главный фокус географии — территориальная дифференциация, мозаика отдельных ландшафтов на земной поверхности. По утверждению Хартшорна, география занимается той, что обеспечивает точное, упорядоченное и рациональное описание и интерпретацию разнообразия земной поверхности, пытается получить законченное знание о территориальной дифференциации мира. Явления, значимые для последней, имеют пространственное выражение — не обязательно своим физическим распространением на поверхности, а именно как характеристика территории определенного масштаба. Попутно отметим, что Харшторн подчеркивал тесную аналогию между историей и географией. Если история обеспечивает синтез "временных интервалов реальности, то география выполняет то же задание относительно "пространственных интервалов земной поверхности".

Представитель вашингтонской школы В. Л. Гаррисона известный теоретик и методолог географической науки В. Бунге в книге "Теоретическая география" (1966) достаточно четко сформулировал: география является наукой о пространственных отношениях и взаимосвязях; геометрия — математика пространства; следовательно, геометрия — это язык географии. Кстати, это служит основным фундаментом геометрической динамической концепции в понимании М. К. Мукитанова (1985).

Между тем методологическая проблема пространства в географической науке доныне не имеет однозначного толкования. Многие из ученых доказывают, что каждому географическому явлению и процессу отвечает собственное пространство, которое отличается уникальным своеобразием. Поэтому выделяют пространства физико-географическое, экономико-географическое, политико-географическое, пространства миграционных процессов и тому подобное. В то же время в литературе пока еще отсутствуют корректные обоснования именно такого пространства, к которому возводились бы все конкретно-географические формы пространства, то есть пространства стойкого во времени, и относительно постоянного (М. К. Мукитанов, 1985).

Как подчеркивает российский методолог И. В. Круть в книге "Вступление в общую теорию Земли" (1978), мир представляет собой иерархическую совокупность систем, которые имеют разную меру общности. В частности, существует огромная система Метагалактики, которой свойственно космическое пространство, ячейками которого выступают пространства отдельных космических тел — галактик, звезд, планет и тому подобное. Любую планету, в том числе Землю, мы имеем право рассматривать как относительно самостоятельную систему с собственным пространством, которое является одной из многочисленных форм космического пространства. При этом планетное пространство становится функцией физических параметров планеты: ее массы, размеров, силы притяжения, расстояния от центрального светила и тому подобное. Именно такого рода рассуждение послужили фундаментом для выводов В. И. Вернадского относительно понятия о земном планетном пространстве, которое, по его мнению, соответственно внутренней системе планетных явлений и процессов модифицируется в разные состояния.

В русле современных представлений о географической оболочке основной формой ее пространства должно выступать земное планетное пространство, которое исследует географическая наука и которое можно определить как именно географическое пространство. Границы последнего в известной мере совпадают с границами распространения географической оболочки на Земле.

Самым стойким, "фиксированным" состоянием географического пространства выступает прежде всего земная поверхность, которая в целом является результатом самодвижения и саморазвития географической системы отношений и взаимосвязей, которая постоянно взаимодействует с другими реальностями, в первую очередь с геологической реальностью. Сейчас, как утверждает украинский ученый А. И. Шаблий (1977), географическое пространство — это своего рода подпространство (подсистема) системы земных пространств, совокупное пространство земных сфер — верхней части литосферы, гидросферы, атмосферы, современной биосферы, социосферы, взаимоотношение между которыми выступают в форме так называемой ландшафтной сферы в широком понимании.

Стоит заметить, что попытка обосновать многочисленность пространств, которые выделяются для описания своеобразных географических, биотических, социальных явлений, безусловно, имеют смысл, поскольку каждому такого рода явлению свойственны свои пространственные характеристики. В то же время их пространственное распространение, обусловлено их внутренним содержанием, контролируется именно географическим пространством как таковым. Сейчас понятия о миграционном, экономическом и других пространствах представляют собой достаточно удобные абстракции, благодаря которым можно описать пространственные характеристики явлений и процессов, которые происходят в пространстве одной и той же системы — нашей планеты, следовательно, в географическом пространстве. Так, вся хозяйственная деятельность общества имеет место именно в географическом пространстве, которое и определяет ее пространственный, территориальный, географический характер.

В целом явления на земной поверхности, в конечном итоге, происходят в двух системах — собственной и географической (М. К. Мукитанов, 1985). Это, например, касается населения и его хозяйственной деятельности, которые, будучи по своему содержанию социальными явлениями, пространственно входят в географическую систему. Поэтому в современной географии происходит достаточно активный процесс обоснования так называемых региональных наук (дисциплин), логическим фундаментом которых служит то, что все явления территориально обусловлены, а их пространственные структуры тесно взаимосвязаны. Речь идет о таких региональных науках, как география сельского хозяйства, география отдельных отраслей промышленности, география транспорта, география науки, география культуры и тому подобное. Между тем их особенностью является то, что надлежащие им отрасли исследований не касаются предметной области и объектов географии. Поэтому такого рода региональные науки должны быть отнесены не к сугубо географическому знанию, а в первую очередь к соответствующим наукам, которые непосредственно изучают данные социальные феномены. Кстати, ситуация с неоднозначным восприятием региональных наук очень близка к современному состоянию решения экологической проблематики, когда выделяют экологию сельского хозяйства, экологию промышленности, экологию культуры, экологию человека и тому подобное.

В заключение заметим: любые изменения в пространстве непременно предусматривают соответствующие изменения во времени. Ведь в любом районе земной поверхности изменения на протяжении конкретного промежутка времени каждого природного ингредиента (климата, рельефа, растительного покрова, животного мира и тому подобное) всегда протекают при условиях, отличных от условий другого района. Поэтому временные изменения природы можно рассматривать как некоторую функцию, как выражение данных конкретных условий вместе с их пространственными характеристиками.

Для существующего земного пространственно-временного континуума единой системой отсчета в физическом понимании есть сама планета, ее масса и движение. Математической системой отсчета пространства выступает система географических координат, а временной системой отсчета — земное (физическое) время.

Географическая оболочка, прежде всего в физико-географическом понимании, будучи системой планетарного масштаба, которая саморазвивается, имеет собственное пространство и время, которые являются непременно регулятивными для всех явлений и процессов, которые происходят в ее границах. Система пространственного отсчета (географические координаты) и единицы измерения географического времени (сутки, месяц, год) представляют собой природную систему отсчета, приемлемую для измерения пространства и времени как естественных, так и социальных явлений и процессов. Хотя пространство и время своеобразных биотических и социальных явлений и процессов имеют свои специфические особенности, но они в значительной мере неотъемлемы от атрибутивных характеристик географического пространства и времени. Так, в географическом исследовании можно абстрагироваться от самой специфики биотического и социального пространства и времени, но при этом нужно постоянно учитывать, что системы любого уровня взаимодействуют не только между собой, но и с подсистемами и надсистемами.

Корректное толкование (понимание) именно понятия "географическая оболочка", ее сущностных характеристик и отличаев, природных границ и закономерностей исторического развития непосредственно коррелирует с решением проблемы определения общего объекта, предметной области географических исследований. Ведь географическая оболочка Земли нередко определяется теперь тем общим познавательным объектом географии, где переплетаются и взаимодействуют самые разнообразные явления и процессы живой и неживой природы, человеческого общества. Такое определение не может вызывать различных возражений при условии соответствующего выделения данного объекта в рамках методологически состоятельных принципов и критериев. Но такие требования оставлены вне поля зрения, когда была установлен нижнюю границю географической оболочки Земли по сейсмической поверхности Мохоровичича. Следовательно, географическая оболочка посути охватывает всю земную кору, которая, по выводом В. И. Вернадского, чеканит историю биосферы Земли, воплощенную в "прежних биосферах", первую из которых составляет "слой гранито-гнейса" планеты.

Включение в сам объект, предметной области исследования географической оболочки всего объема (разреза) земной коры (панбиосферы) вызвано попытками раскрыть генезис имеющихся (современных) географических явлений и процессов, постичь фундаментальные основы их последующего развития и прогнозирования. Еще великий Байрон говорил: наилучшим пророком является прошлое. Но в методолого-теоретическом русле такие познавательные попытки должны опираться на соответствующий комплекс сугубо специфических методов исторического исследования земной коры, биосферы, которые традиционно прорабатывает геологическая наука. Наряду с этим возникает необходимость существенной замены установившейся парадигмы относительно истолкования географических времени и пространства, которые в конечном итоге окажутся тождественными пониманию пространства и времени в геологии. Одним словом, включение земной коры (панбиосферы) в предметную область изучения географической оболочки Земли спрягается с существенными методолого-теоретическими проблемами, а потому никоим образом нельзя ограничиваться такими риторическими сентенциями, как, например, утверждение

М. К. Мукитанова: "география в целом оказывается наукой, которая исследует явления, которые принадлежат к сфере компетенции других наук, однако она изучает их под собственным углом зрения".