Фиксация географических фактов

К актуальным методологическим проблемам современной географии принадлежит проблема фиксации фактов. Ведь решение вопросов усовершенствования понятийно-категорийной базы географии, ее формализация, смещения ударений на эмпирическую проверку теоретических построений, проработки средств наблюдения, эксперимента и измерения непосредственно связано с тем, как фиксируются научные факты, с особенностями самой географической фактологии и соответствующей терминологии.

Факт — это прежде всего знание о единичном, своеобразная констатация наличия и проявления определенных процессов и явлений. Именно факт (см. выше) должен фиксировать принципиальное наличие действительности, хотя она может быть и актуально ненаблюдаемой.

Необходимо постоянно учитывать специфику сущностно-логической природы факта. Он, в конечном итоге, получается путем деления некоторых характеристик объекта познания, которые выстраиваются в определенную взаимосвязь. Факт нельзя полностью отделить от теоретических построений и установок, в русле которых он устанавливается как таковой.

Факт в конечном итоге фиксирует эмпирический объект, который хоть и определяется определенной обособленностью, индивидуальностью, непосредственностью, однако он не совпадает полностью с существующей действительностью, поскольку эмпирический объект в процессе реализации цели конкретного исследования выделяется посредством соответствующего абстрагирования, схематизации. Достаточно распространенное в географии представление о "природных объектах" нуждается в методологическом уточнении. Дело в том, что эти "природные объекты" есть не что иное, как эмпирические объекты, выделенные посредством процедур абстрагирования и схематизации.

Они могут совпадать лишь в основных чертах с реальными фрагментами действительности. Поэтому нельзя не учитывать существующие в литературе замечания относительно несостоятельности попыток создания единой "природной" классификации объектов географии. Также небезупречной является концепция "естественности" географических объектов (так называемый "наивный реализм") относительно однозначно определенной, независимой от потребностей и целей исследования сущности природной реальности, которая складывается из фиксированных объектов. Поскольку в географии вопреки общим методологическим правилам почти никогда не реализуются принципы ограничения предмета (объекта) исследования, схематизации исследуемой реальности, часто тяжело достичь согласия между разными исследователями в отношении определения одних и тех же предметов (объектов) исследования.

Характер научных фактов в значительной степени зависит от направленности наблюдения. Ценность последнего прежде всего заключается в его однозначности, но сама познавательная процедура наблюдения осложняется тем, что: 1) факт может быть выделен эмпирическим путем в русле теоретического предвидения, которое тем самым предшествует наблюдению; 2) наблюдение много в чем зависит от субъективного фактора. Поэтому возникает необходимость выделения "инвариантов наблюдения", которые можно было бы рассматривать как "твердый" фундамент знания.

Факт представляет собой определенный результат обработки материала, схематизации разнообразных проявлений объекта. Поэтому только хорошо проработанная система проверки результатов наблюдения способствует тому, чтобы факт стал достоверным знанием об эмпирическом объекте. Между тем в географии еще отсутствуют надлежащие познавательные процедуры, направленные на соответствующее эмпирическое подтверждение полученных в ходе наблюдения результатов. Важно четко представлять, каким образом возможно максимально "очистить" факт от относящихся предубежденно теоретических и гипотетических предвидений и наслоений.

Поскольку в факте проявляется не сам процесс фиксации, а результат его через определенное понятийное обобщение, то достаточно актуальное значение приобретает проблема научного описания в географии. При этом нужно учитывать, что фиксация посредством понятийной и терминологической системы результатов наблюдения углубляет его зависимость от теоретических построений. Понятийная система, в конечном итоге, может так "зашифровать" данные наблюдения, что потом будет очень тяжело "изъять" из скорлупы теоретических предвидений достоверное "зерно" эмпирического факта.

То обстоятельство, что одной из функций описания является обобщение и генерализация опытных данных, предопределяет наличие непосредственной связи описания со следующим объяснением. Система описания задается особенностями ее построения и тем выделенным признаком, по которому объединяется, организуется экспериментальный (эмпирический) материал. Это, в частности, означает, что тип научного описания в значительной степени определяет и следующий тип объяснения, генерализация фактов готовит установление связывающего их закона (так, структурное описание вызывает структурное объяснение, генетическое описание — адекватный тип объяснения). Но если в описании генерализующий признак лишь интуитивно отыскивается, то в ходе объяснения он обосновывается и доказывается. Такая связь описания и объяснения имеет двойное значение. С одной стороны, предубежденность типа научного объяснения в описании дает возможность осуществить определенный переход к теоретическому уровню исследования. С другой стороны, это обстоятельство нередко способно лишать процедуру описания обобщения фактов, и тем самым много в чем обесценивать фактологию. Сбор и "уплотнение" географических фактов по предварительно определенным теоретическим схемам (например, генетическое описание) вполне правомерны. Однако на уровне следующего объяснения должен проявляться необходимый характер связей, которые предусматриваются при обобщении фактов. Во время фиксации результатов наблюдений прежде всего следует пытаться достичь наибольшей "ин-терсубъективности" опытных данных, в частности сведения их к измерению. Относительно описания главное задача заключается в проработке адекватного географического языка.

Регулятивное значение в научной деятельности имеет аргументация — чрезвычайно многомерный, разноаспектный процесс. Она выступает и как чисто логическая процедура, и как своеобразный языковой аппарат, и как особая деятельность, и как неотъемлемый компонент научной коммуникации.

В научной аргументации, направленной на достижение достоверного знания, как исходные положения (аргументы) могут выступать аксиомы, ранее доказанные теоретические положения, а также положения, которые имеют вероятностный характер (в случае обоснования гипотезы), фактические данные, эмпирические обобщения. Но в любом случае в процессе научной аргументации осуществляется перенесение свойств от одних, уже существующих в науке положений (истин), на другие, еще не принятые, и таким образом происходит формирование, создание последних. В этом заключается существенное отличие научной аргументации от ненаучной, которой является, например, ссылка на авторитет.

Сегодня доказывается необходимость создания общей теории аргументации (Я. С. Яскевич, 1992), которая должна не ограничиваться логическими регулятивами, а включать в себя ценностные, гуманистические и этические параметры, коммуникативные прагматические компоненты, которые дают возможность вписать новое знание в культуру. Такая теория должна основываться на уже существующих в современной научной аргументации представлениях относительно гибкости, многовариантности, альтернативности, вариабельности в восприятии достижений научных исканий.

В настоящее время сама аргументация в науке является целенаправленным использованием пригодных языковых средств, которые, формируясь на основе природного языка, уточняются через особенные определения, образуют, в конечном итоге, систему научной терминологии. В то же время открытие в процессе научных исканий новых отраслей и научных истин требует привлечения оригинальных языковых приемов и терминов (понятий) для их фиксации и принятия научным сообществом.