Математизация географических знаний

Характерный для современного природоведения процесс математизации, связанный с развитием и усовершенствованием количественных методов анализа, технических средств обработки данных, бурным развитием электронно-вычислительной техники, последовательной теоретизации научного знания, не обошел и географию. В ней математические методы используются прежде всего как важное средство логической систематизации эмпирического материала (количественных и качественных данных), как способ выявления и отображения количественных зависимостей в исследуемых объектах, а также как особенные формы идеализации и аналогии. В конечном итоге, появляется возможность анализировать объекты, которые формируются под действием разнообразных факторов, в том числе случайных, все из которых невозможно выделить, выучить и учесть.

Использование математических средств познания, которые являются более точными по сравнению с описательными географическими методами, требует более четкого и определенного подхода к получению и анализу эмпирического материала, создания формализированного языка и системы понятий, ставит более строгие требования к выдвижению и проработке теоретических конструкций, к методам эмпирической проверки гипотез, теорий, законов. Все это дает возможность исследовать самые разнообразные вопросы, находить более точные решения, а также оценивать меру достоверности суждений об исследуемых географических объектах и явлениях. Тем самым осуществляется переход от интуитивных представлений о последних к логически обоснованным конструкциям, которые поддаются строгой и объективной проверке их соответствия реалиям.

В начале второй половины XX ст. в географии началась так называемая "количественная революция", обусловленная широким применением средств математической статистики. Последние, в частности, дают возможность успешно решать задачи: 1) идентификации, группировки и классификации объектов изучения на основе оценки средних значений признаков и характеристик их изменчивости; 2) выделения методом главных компонентов наиболее информативных признаков из некоторой их группы, что дает возможность значительно сократить число случайных величин, которые берутся во внимание, без существенной потери информации об изменчивости исследуемых объектов; 3) оценка корреляционных связей между признаками для обеспечения возможности прогнозирования неизвестных значений свойств географических объектов по совокупности значений известных признаков. В конечном итоге, статистические методы обработки географической информации целенаправленно содействуют не только ускорению многих исследований, повышению достоверности и качеству их результатов, но и кое-где способны приводить к получению новых в содержательном отношении данных.

В географии традиционно совершенствуется использование методов геометрии Именно графические методы геометрии дают возможность предоставить искомую наглядность модельным представлением о географических объектах посредством схем, карт и тому подобное. Применяются также аналитические методы геометрии, обеспеченные хорошо разработанным аппаратом математического анализа. Используются равенства второго порядка, экспоненциальные функции, ортогональные и неортогональные полиномы, гармоничный анализ, ряды Фуръе, методы сплайнинтерполяции и тому подобное.

В русле географических исследований все в большей степени распространяются такие математические разработки, как теория групп, теория множеств, математическая логика, топология, проективная геометрия и др.

Проникновение математических методов в географию побудило исследователей выделить отдельную научную дисциплину — математическую географию, истоки применения которой можно увидеть в работах Эратосфена при изучении формы Земли и связей Земли с другими небесными телами.

На сегодня большая часть мировой географической литературы связана с использованием математических методов исследования. Математизация географии стала общим процессом. Основанием для использования математических методов является структурное подобие между явлениями отличной природы, что дает возможность использовать одни и те же самые математические средства для решения заданий в разных отраслях знания.

Применение математики дает географу возможность исследовать причинно-следственные связи в пространственно-временном аспекте. Она же дала возможность перейти от детерминистентных моделей в географии к стохастическим. Теория вероятности обеспечила тот математический фундамент, благодаря которому удается путем статистических методов создавать эмпирические генерализации, модели (теории) и гипотезы.

Следует напомнить слова "отца" системного анализа Людвига фон Берталанфи, которые наиболее точно характеризуют проблему соотношения математических традиционных методов в географии, хоть и были сказаны по другому поводу:

"Достоинства математических теорий — их недвусмысленность, возможность четких выводов, возможность проверки данными наблюдений — хорошо известны. Но из этого совсем не следует, что теории, сформулированные посредством обычных языковых средств, следует презирать или отбрасывать. Словесная теория лучше, чем отсутствие теории как таковой, или чем теория, которая только потому, что ее можно записать математически, навязывается принудительно и в результате искажает действительность".

Д. Харвей определил некоторые правила, которых следует придерживаться на пути математизации географии:

1. Разработка точных, недвусмысленных и эмпирически обоснованных понятий и точное изложение соотношений между этими понятиями — предпосылка применения математического вычисления.

2. Математическое вычисление, избранное для отображения этих понятий и соотношений, должно, по возможности, быть простым и удобным в пользовании, точно отображать эмпирические понятия, структуры и характер выявленных соотношений.

3. Применяя математическое вычисление, нужно учитывать предположения, связанные с использованием избранной модели.

4. Когда с целью создания условий для применения выбранной математической модели несколько видоизменят понятие и соотношение, то необходимо тщательным образом оценить, насколько эти видоизменения правомерны с эмпирической точки зрения.

Но одной из основных предпосылок математизации географии, благодаря которой применение математических методов наиболее эффективно, является высокий уровень теоретизации географии. Именно он дает возможность глубоко и точно формулировать задания для решения их языком математики.

География как общественно- естественная наука в своем развитии логически испытала, как и другие "качественные" науки, влияние математики. Математика дала возможность географии более строго описывать свой объект исследования и таким образом выражать более точно абстрактные общие стороны материальных явлений в географической оболочке.

Математизация географии — процесс сложный и многосторонний. Он не может происходить только на каком-то одном уровне, например, в сфере обработки и анализа материала. Математизация тогда эффективна и целесообразна, когда она проникает во все равные науки и преподавание — от формирования научных понятий, определения объекта и предмета исследования, четкой постановки заданий до создания теории. В то же время взаимодействие разных факторов как объективного, так и субъективного характера приводит к тому, что равные математизации могут быть отличными.

Первый уровень связан с введением в географию количественных мер и показателей. Показатели, которые отвечают на вопрос "как много?", давно используются географами. Но развитие науки ставит все новые требования к количественным мерам. В последнее время возникла необходимость в введении таких мер, как индекс формы (конфигурация), индекс неподобия, а также статистических мер и тому подобное. Разработка указанных мер нуждается в более сложных расчетах и широком использовании методов, заимствуемых из разных разделов математики.

Второй уровень представляет собой внедрение в географические исследования определенных математических операций, с помощью которых путем обработки фактического материала выводятся эмпирические формулы, равенства, которые раскрывают сущность взаимосвязей и зависимостей географических явлений.

Третий уровень — это дедуктивное построение моделей, в которых чисто логическим путем на основе небольшого количества твердо установленных положений создается модель исследуемого явления. Она в дальнейшем — промежуточный объект научного исследования. Таким образом удается исследовать географические явления, недоступные для непосредственного наблюдения либо из-за больших размеров, либо из-за большого отрезка времени, в течение которого происходит их развитие, либо по каким-то другим причинам.

Все географические процессы и явления чрезвычайно сложны, что проявляется в большом количестве параметров, характеристик и т. д., в практически бесконечных связях между ними, что предопределяют сложные слабоструктуризированные географические образования. Информация о геообразованиях, которую мы получаем благодаря разным методикам, дает нам поток самых разнообразных данных, причем таких, что указанную информацию бывает временами тяжело сопоставить, сравнить. Чтобы конкретизировать ее с позиции начальной цели, то есть выявить структуризирующее свидетельство, нужно каким-то образом ограничить число возможностей получения информации. С этой целью используем модели, в которых, с одной стороны, ограничиваем второстепенные (с позиции заданной цели) факторы, а с другой — обобщаем основные стороны географического образования, которое рассматривается. Математико-географическое моделирование представляет собой многогранный исследовательский процесс. Последовательность операций устанавливается особенностями географических заданий.

Однако изучение математики для географов не может быть самоцелью. Они должны рассматривать математику как помощницу в своей работе и как средство последующего развития своей науки.

Одним из наиболее перспективных направлений применения математики в географии является математическое моделирование географических систем. Однако, математические средства имеют границы своего применения, обусловленные в первую очередь отображением ею лишь формального количественного аспекта действительности через количественные отношения и геометрические формы реального мира. В то же время качественный содержательный аспект действительности не удается достаточно полно отобразить формальными средствами математики. Математика характеризует количество определенных качественных срезов, а не качественные стороны количественных переходов. Другими словами, математике не совсем удается описать первые моменты появления объекта нового качества, когда еще не определились его количественные характеристики, поэтому адекватное отображение объекта в научном познании предусматривает моделирование его как количественных, так и качественных сторон.

Моделирование географических систем посредством географических методов "огрубляет" объект исследования, иногда таким образом, что упрощение и схематизация отделяет модель от реального мира, и она становится непригодной и даже искажает действительность. А. М. Трофимов и Н. М. Солодухо (1986) считают, что математическое моделирование в географии становится наиболее эффективным когда сознательно опирается на системные представления об исследуемом объекте и его модели. Этот подход дает возможность ставить перед моделированием более четкие, конкретно сформулированные задания на основе установления определенного уровня соответствия между объектом и его моделью.

Математическая модель реального объекта описывает лишь существенные в том или ином понимании черты этого объекта, но никогда не претендует на его полное описание. Именно поэтому в математической географии принципиально недосягаема доказанность того же уровня, как это возможно в чисто математических исследованиях.

Чрезвычайно важной является целеустремленность при построении модели. Не нужно в деталях изучать все то, что связано с данной проблемой, а следует стремиться по возможности экономным путем идти к цели. Исследование модели будет тем успешнее, чем больше обоснованных рассуждений о допустимых свойствах объекта, который изучается, принято во внимание при ее построении. Чтобы найти что-то, нужно знать, что ищешь.

Математическая модель в географии — это концентрируемое выражение географических знаний на языке математики. Математическое моделирование (создание математической модели) согласовывается с общим процессом познания, направленного на построение целостной системы представлений.

Применение методов моделирования в географии, в частности и математического, содействовало широкому исследованию основных проблем современной географии: разработке теории пространственных географических структур, изучению динамики географических явлений, построению географически- оптимизационных моделей и моделей компромиссных решений, разработке проблемы комплексного географического прогноза. Как развитие средств решения этих проблем на первый план выступила автоматизация географических исследований. В результате широкое развитие на современном этапе получили так называемые геоинформационные системы (ГИС), что представляют собой реализованное посредством ЭВМ хранилище системы знаний о территориальном аспекте взаимодействия природы и общества, а также программного обеспечения, которое моделирует функции накопления, поиска, выведения информации, решения географических заданий и тому подобное. Собственно специализированные ГИС дают возможность практически решать проблему математико-географического моделирования.

6.4. ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ОБЩЕСТВА И ПРИРОДЫ

Среди актуальных проблем современной глобалистики одной из самых неотложных является экологическая проблема, когда, в частности, говорят о потребности замены "политической экономии политической экологией". Ведь речь идет, прежде всего, о сохранении и усовершенствовании самой области человечества, жизнедеятельных факторов на планете Земля.

Сакраментальный вопрос о том, как человек соотносится с природой, какое место занимает в окружающей среде, является обладателем или рабом природных стихий, имеет уже немалую историю. Оно достаточно обстоятельно обдумывался в греческой натурфилософии, В трудах следующих основных философских школ и направлений, мыслителей эпохи Возрождения и классицизма. Так, знаменитый Ж.-Ж. Руссо пропагандировал близость человека к матери-природе, необходимость подчинения ее законам. Такой подход был свойственен многим тогдашним и последующим мудрецам, которые отмечали ощущения единения с природой, боготворили веру в ее кроткое отношение к человеческому роду. Между тем, овладевая силами природы, подчиняя их своим целям, человек возвышался в своих глазах, начинал воспринимать природу лишь как "мастерскую" и орудие своей жизнедеятельности.

Одним словом, в человеческом сознании исторически упрочивались либо идеи господства над природой, отчуждения от нее, либо необходимости возвращения в ее материнское лоно. Сегодня, с одной стороны, чрезвычайные технические достижения породили своего рода эйфорию всемогущества человека. С другой стороны, негативные последствия научно-технического прогресса, создание "второй природы", ухудшение состояния окружающей среды повлекли сразу к ним, разнообразные направления движения "зеленых" и тому подобное. Следовательно, возобладала полярность точек зрения в формировании общественного сознания, мировосприятия. При таких обстоятельствах подходяще вспомнить мудрые слова Гегеля: говорят, что между двумя крайностями лежит истина, но в действительности между ними лежит проблема.

Сегодня мировое научное сообщество разностороннее обдумывает оригинальную концепцию "Гея-гипотезы" английского химика Дж. Лавлока и американского биолога Л. Маргулиса, идеологемма которой существенным образом углубляет восприятие значимости для человечества биосферы Земли и провозглашает, что наша планета функционирует как настоящий живой организм. По утверждению ее создателей, сама идея Геи (от грец. земля; богиня, которая олицетворяет Землю, которая первой выделилась из первобытного Хаоса и породила Урана (Небо), Горы и Море, а также богов) являются альтернативой тому пессимистическому взгляду на мир, соответственно которому природа суть примитивная сила, которую можно подчинить и покорить, а наша планета подобна к безумному кораблю, который блуждает извечно и бесцельно вокруг Солнца.

В русле развития "Гея-гипотезы" американский ученый Дж. Рифкин (1991) утверждает возникновение феноменов "биосферного мышления", "биосферной культуры", "биосферной политики", переход к которым от установившихся геосферных аналогов (геосфера — "твердая земля") радикальным образом превращают установившиеся представления о пространстве и пространственных взаимоотношениях, влияют на ориентацию во времени.

Биосферное мышление основывается на глубоком понимании того, что наше существование — это часть планетного существования. Наше физическое существование получено от биосферы подобно до того, как мы получаем товары и услуги в нашей экономике. Мы постоянно обмениваемся атомами с другими живыми существами и с самой Землей. Ежегодно около 98 % атомов, которые составляют наши тела, заменяются новыми атомами, которые существовали перед этим где-то в природе. Весь наш физический состав — органы, кровь, ткани — находятся в постоянном обмене веществ с окружающей средой. В физическом понимании мы так же беремся из биосферы, как блага и продукты, которые мы получаем от природы. Мы созданы из материи, которая составляет биосферу, и является частью динамического процесса, который ее поддерживает.

В биосферном мышлении первостепенным есть чувство благодарности природе и обязательства перед ней. Мы вышли из биосферы, но мы вернемся в нее. Когда мы грабим биосферу — загрязняем ее артерии ядовитыми веществами, душим ее атмосферу смертоносными газами, обнажаем и высушиваем ее почву — мы сами пожинаем плоды этого. Когда мы разрушаем и загрязняем биосферу, мы сами разрушаемся и загрязняемся в этом процессе. Когда мы эксплуатируем биосферу, уничтожаем ее величие, мы уничтожаем и себя. Наше существование и существование биосферы нераздельны.

Если в геосферном мышлении окружающей среды рассматривается просто как потенциал или фактор производства, как несколько внешнее, то в биосферном мышлении — это контекст экономической активности. Экономика — это разновидность человеческой деятельности, которая грубо вмешивается в окружающую среду и тем самым приближает конец человеческого существования. Экономика, как будто далека и независима от природы, а в действительности тесно связана с ней и ею обусловлена.

Как отмечает Дж. Рифкин в книге "Биосферная политика: новое мышление для нового возраста" (1991), человеческая деятельность в современной геосферной культуре определяется отдельными событиями, их датам и местам придается чрезвычайное значение. Стратегические местоположения или территории — это критические пространственные классификации. Между тем в биосферной культуре человеческая деятельность рассматривается через взаимосвязанные процессы. Экологический контекст становится первобытным пространственным фактором.

В геосферной культуре управляющими факторами является экспансия и централизация. Современная активность людей в границах биосферы характеризуется по большей части разделением, присвоением и коммерциализацией природы. Наше поколение отличается тотальной войной против природы. Наша наука направлена на решение задач, которые вызывают сокращение, деление природы на части, чтобы можно было легко и быстро их использовать и выбросить. Наша техника дает возможность постоянно увеличивать и убыстрять получение природных богатств из обширных территорий. В то же время в биосферной культуре главными являются поддержка стойкости и децентрализация. Поэтому все, что есть в биосфере, понимают как взаимосогласованное и взаимозависимое, любое произвольное разделение или присвоение природы рассматривается как потенциально вредное. Наука в биосферной культуре направлена на переориентацию взаимосвязей и естественных процессов, а техника создается в временном и пространственном масштабе, который согласовывается с функционированием локальных экосистем.

В геосферной культуре безопасность выходит из-под контроля событий на расстоянии. Между тем в биосферной культуре безопасность определяется включенностью в циклические процессы, которые определяют все в природе. Целью становится участие в органическом целом. Новое биосферное мышление, таким образом, начинается с утверждения сначала пространственных основ бытия.

Переход к биосферной культуре требует полной демилитаризации планеты и изменения экономической структуры государств, то есть отказа от военно-промышленного комплекса и формирование биорегиональной инфраструктуры. В то же время военные технологи и милитаристы, которые есть в странах каждого региона земного шара, пытаются контролировать экосистемы, ресурсы и рынки.

Возобновление природных богатств и демилитаризация планеты требует беспрецедентной мобилизации сил всего человечества. Для эффективности новой биосферной политики нуждается в изменениях политическая идеология, неотступной должна быть ориентация на экологию. Возобновление целостности экосистем и земной биосферы в пространственно-временных рамках требует также существенного изменения человеческого сознания, фундаментальной трансформации нашего самоощущения и наших взаимосвязей с окружающим миром.

Биосферное мышление и политика означает намного больше, чем просто чистота биосферы. В биосферной культуре сам стиль жизни становится политической проблемой. Ведь модели жизни каждой страны непременно влияют на состояние биосферы.

По вполне справедливому убеждению Дж. Рифкина, человеческой цивилизации необходимо абсолютно новое биосферное политическое видение, достаточно сильное для объединения теперешнего и будущих поколений в решении невероятно трудного задания — оздоровления нашей планеты. Другими словами, биосферная политика, которая должна определяться лейтмотивом "думай глобально, действий локально", настойчиво требует действий политического смысла, соответствующих экологическому восприятию пространства и времени. Необходимо сформировать новые международные политические институты для контроля и защиты всей биосферы планеты.

Выдающийся английский историк и социолог А. Тойнби, который видел прогресс человечества в духовном совершенствовании и обновлении, в эволюции к единой религии будущего, оценивая проблему биосферы, отмечал: разрушение биосферы в рамках современного производства свидетельствует о потенциально необратимом процессе и для человеческой цивилизации, и для планеты. В то же время новая политическая организация на локальном и глобальном уровнях способна существенно изменить развитие человеческой цивилизации. Тойнби писал:

"Современная глобальная сеть локальных суверенных стран не дает возможность сберечь мир и предотвратить загрязнение биосферы человеком или сберечь биосферное распределение ресурсов. Необходима глобальная политика, которая поддерживает общины, подобные сельским общинам эпохи неолита. Это такой общественный строй, когда люди могут быть лично знакомыми, а каждый из них является гражданином мира".

Цель биосферной политики новой эры — устранить любые политические и коммерческие барьеры, которые сдавливают биосферные артерии, и сделать планетарный организм целостным. Новая биосферная политика должна направляться на разрушение преград и возобновление природных богатств, чтобы обращаться с природой, как с единым организмом.

Биосферная политика непременно ценит генетическое богатство органического мира планеты, значимость для биосферы разнообразного живого вещества. В конечном итоге, упрочивается понимание того, что благополучие живых существ не может быть отделенным от благополучия всей планеты, ибо все земные творения имеют важное значение для жизнеспособности биосферы. Следовательно, защита генетического разнообразия выступает как безусловная экологическая необходимость.

Сегодня нужно признать неопровержимым факт: человечество не без основания обеспокоено ощущением предчувствия глобальной экологической катастрофы, которая способна потерять все живое на Земле. Именно об этом теперь много пишут и убеждают представители разных отраслей науки, деятели культуры и образования, все чаще вспоминаются апокалипсические предвидения святого письма. Экологические заботы в настоящее время находятся в центре внимания человеческого сообщества, которое как будто переживает трагедию Фауста. Правда, толкование сущностных характеристик экологической проблематики до сих пор много в чем не выходят за пределы дилетантских представлений и наивной футурологии. В то же время имеющиеся факты относительно направленного антропогенного давления на окружающую среду, которое вдвое усиливается каждые 12-15 лет, непременно тревожат. На некоторые из этих фактов попутное обратим внимание.

Прежде всего непосредственно нарастание так называемого "парникового эффекта" из-за накопления в атмосфере большого количества углекислого газа, который образуется в результате ежегодного сжигания свыше 10 млрд т ископаемых углеводородов. Ощутимо растет разогрев атмосферы, наблюдается повышение средней температуры поверхности Земли, таяние ледниковых покровов, повышение уровня Мирового океана, изменяется установившаяся за тысячелетие климатическая зона и тому подобное. По мнению известного американского ученого К. Сагана, при таких обстоятельствах "где-то через 100 лет американский Средний Запад и Украина способны превратиться в пустыни с чахлой растительностью".

Немалые выбросы в стратосферные высоты вредных веществ (хлорфторуглеводные, пестицид метилбромида, фреон и тому подобное) вызывают интенсивное разрушение "озонового слою" земной атмосферы, что непосредственно защищает все живое от гиблого ультрафиолетового излучения. Установлено, что, сравнительно с 60-ми годами, количество озона в атмосфере уменьшилось на 10 %, и процесс этот усиливается. Настоящей сенсацией было выявление в 1985 г. "озоновой дырки" над Антарктидой. Впоследствии подобные явления время от времени фиксировались в пределах Арктики, тропических прерий, Европы. Одним словом, "озоновый слой" нуждается в немедленной защите.

Не нуждаются в комментарии обнародованные ужасные факты относительно ощутимого сокращения биотических потенций Земли. В то же время под угрозой очутился и сам современный человек. Сравнительно с предками человека, ее организм в настоящее время вмещает кадмию приблизительно в 70 раз больше, свинца — в 17 раз, ртути — в 19 раз, телура — в 40 раз. Следовательно можно ожидать обязательных генетических нарушений и изменений.

Следовательно, в эпоху научно-технического прогресса ценностные аспекты нашего бытия должны быть много в чем связанными с корректным естественнонаучным и философским осмыслением реального неминуемого процесса превращения антропогенной подсистемы биосферы (речь идет о четвертинном периоде развития Земли, который начался около 2 млн лет тому назад) на ноосферу, сферу ума. Очевидно становление этого земного феномена, который убедительно предусматривал еще В. И. Вернадский, ставит перед человечеством грандиозные проблемы относительно его научного прогнозирования и управления, специфические проблемы "геогигиены", "геоэтиологии" и тому подобное. А это, в то же время, предопределяет необходимость смещать соответствующие ударения в формировании адекватных аксиологических, методолого-мировоззренческих и этических установок. Решение такого комплекса самых актуальных заданий должно основываться на системном знании феномена земной биосферы, географической оболочки. Ведь именно такое знание будет целенаправленно служить концептуально-опорным фундаментом для раскрытия закономерности и прогнозирования последующих путей взаимодействия природы и общества, когда будет очевидно происходить необратимое слияние естественнонаучного и социально- гуманитарного поиска. Принципиально важным следствием этого неотложного познавательного процесса будет формирование обобщенного образа земного мира, создание его целостной научной картины, которая сегодня непременно должна включать именно экологический объем знаний.

Попутно заметим, что кое-кто из ученых вообще социальное пространство (см. выше) рассматривает как именно своеобразную сферу взаимодействия общества и природы. Переменный характер взаимосвязей между ними берется за основу направленной изменчивости развития социального пространства в историческом времени, которое измеряется физическими величинами. Другими словами, стержнем исторического изменения и усовершенствования социального пространства выступает отношение общества к природе.

Важно отметить, что решение проблем современной глобаллистики, в первую очередь экологической проблематики, закономерно сопряжено с изменением научного стиля мышления, разветвлением междисциплинарных исследований, перекодируются установившиеся проблемные ситуации и направления научных исканий, ощутимой становится экспансия общенаучных методов, законов и теорий, в конечном итоге, по существу очерчивается новый своеобразный этап развития самой системы современного знания. При таких условиях должно последовательно трансформироваться именно методолого-теоретическое основание такой интегративной науки, как география. Речь, прежде всего, должна идти о современной конструктивной географии, которая способна не только прорабатывать практические рекомендации относительно оптимизации взаимодействия общества и природы, но и теоретически их обосновывать.

Вполне справедливо выдающийся эколог Ю. Одум замечает:

"Наука более низкого уровня вряд ли сильно поможет выживанию человеческой цивилизации, если мы недостаточно разберемся в более высоких уровнях организации и не способны будем решить проблемы роста населения планеты, беспорядка в обществе, загрязнения окружающей среды и других форм социальных и экологических болезней".

Попытка географии обосновать и проработать практические рекомендации в отрасли природопользования много в чем объясняется своеобразной исторической традицией развития самого географического знания, в структуре которого сформировались самостоятельные разделы, направленные на изучение разных по качествам территориальных процессов в русле специфического подхода. В современном понимании географический (комплексный) подход является определенной разновидностью пространственного системного мышления, ориентируется на рассмотрение разнообразных явлений и процессов в территориальных дифференцированных, самобытно организованных пространственных системах, которые развиваются. Следовательно непременно важной выступает методологическая ориентация географического исследования на раскрытие свойств, самого статуса географического пространства, соотношения в нем естественных и общественных процессов и явлений, закономерности строения и организации как ландшафтов, так и географической оболочки в целом. В то же время проработка фундаментальных (исходных) положений географической теории как таковой, выделение ее принципов, методов и понятий является непосредственным теоретическим основанием для выделения принципов и критериев рационального природопользования. Ведь, именно географическое знание способно выявлять основные связи между разными дисциплинами в русле решения глобальных проблем взаимодействия общества и природы. Это своеобразное, интегративное знание исторически углубляется и совершенствуется как на путях внутринаучного синтеза результатов исследований, направленного на формирование целостной теории изменчивости земной поверхности и теории закономерности социальных географических процессов, так и в рамках формулы межнаучного (междисциплинарного) синтеза новейших знаний. Именно последний приобретает надлежащие приоритеты в решении неотложных проблем экологического смысла.

Существующие до сих пор трудности в объяснении чрезвычайно сложных объектов (природные территориальные комплексы, физико-географические и социально-экономические процессы и явления, ландшафтные системы, взаимообмен между ними веществом, энергией и информацией и тому подобное) много в чем вызваны несовершенством методолого-теоретических фундаментов географической науки. Следовательно на передний план выдвигаются задачи относительно более тесного взаимодействия географии с другими ветвями природоведения, точными науками, овладение ею общенаучными подходами и методами, прежде всего достижением кибернетики, математики, моделирования и тому подобное. Теперь исследование целостной интегрированной системы общество—природа со стороны географии предусматривает такой методологически взвешенный комплексный подход, что охватывает не только взаимопроникновение подходов и методов, но и поиск единства концептуальных теоретических фундаментов физико-географической и социально-экономической ветвей географической науки, который должен основываться на междисциплинарной интеграции всего комплекса географического знания.

Стоит отметить, что современная екологизация научного знания вообще выступает сквозной формой синтеза результатов исследований. Она в известной мере должна отразить разнообразные аспекты связей между природной средой и биотой, человеком и окружающей средой, а также очертить современный путь и направления развития научного знания. Поэтому под екологизацией не без основания часто понимают своеобразную тенденцию развития современной науки в форме специфического общенаучного подхода, что включает своеобразный стиль научного мышления, познавательные методы, направленные на проработку оптимальных принципов и критериев теории функционирования системы "общество и природа". Вообще екологизация наук осуществляется такими путями: 1) в пределах конкретных наук возникают разделы (ветви), которые ориентируются на постижение определенных аспектов взаимодействия общества и природы; 2) конкретная наука полностью направляется на проработку теоретико-практических установок и рекомендаций экологического смысла, что, в первую очередь, свойственно географии.

Одним словом, арсенал методов и общая познавательная ориентация географии непременно имеет приоритетное, фундаментальное значение в решении вопросов рационального природопользования, оптимизации окружающей среды, создания фундаментов самого экологического подхода. География, бесспорно, больше других наук настроена на решение экологических заданий в русле междисциплинарных исканий, способна выступать лидером в создании исходных принципов общей теории взаимодействия общества и природы. Такие принципы должны основываться на фундаменте закономерности фундаментального характера, которые проявляются путем целенаправленного взаимодействия естественных, технических и общественных наук. Речь идет, в первую очередь, о межотраслевом синтезе знаний, который подчиняется принципам (тенденциям) фундаментализировать, стрижнезации и цементации научных дисциплин.

Наглядным примером синтеза знаний на основе принципа фундаментализации является применение физических законов, что иногда называется процессом физикализации географии, когда речь идет об использовании определенных физических параметров в раскрытии сущностных характеристик биосферных процессов. Тенденция стрижнезации внутринаучного межотраслевого теоретического синтеза заключается в проникновении абстрактных подходов и теорий в конкретные естественные науки. Эта форма синтеза в географии может быть реализованной на фундаменте идей и теорий математики, кибернетики, моделирования, системного подхода и тому подобное. В частности, методы математики направляются как на обобщение результатов исследования, так и на построение оригинальных математических моделей, например, математических моделей ландшафтов как основных структурных единиц географической оболочки. В русле кибернетических построений прорабатываются процессы саморегуляции и управления конкретных экосистем биосферы.

Сегодня есть надлежащие основания утверждать: ведущая роль в формировании общей теории взаимодействия общества и природы должна принадлежать конструктивной географии и экологии (речь идет о современном ее естественном гуманитарном понимании, что исключает извращенное понятие "глобальная экология"). Именно эти взаимодополняющие ветви современного научного знания непосредственно ориентированные на изучение уникальных биосферных процессов, их познавательные подходы отличаются комплексным взаимодополняющим характером, организуются, прежде всего, в русле своего рода географического мышления. Последнее сегодня все в большей степени приобретает целенаправленную связность, комплексность и системность в решении равенства "общество-природа. Подходяще подчеркнуть, что именно экологический обзор современной географии существенно обогащает ее сущностные характеристики, так же как специфические методы и подходы географической науки непосредственно влияют на конструктивный характер разноаспектных экологических исследований. Например, картографический метод картографии, как показали украинские исследователи С. А. Мороз и В. Л. Приседько и другие ученые, способен успешно применяться в изучении пространственных параметров своеобразных экологических объектов. В то же время своеобразная методическая база факториальной экологии вполне пригодна для географии в изучении актуального процесса урбанизации, районировании современных природных поприщ и тому подобное.

Российский академик И. П. Герасимов правомерно считает, что география владеет той определенной спецификой, которая дает возможность именно ей взять на себя роль интегратора исследований по проблемам современной экологической ситуации. Ведь, география в историческом контексте традиционно целенаправленно изучает эти проблемы в русле своеобразного комплексного подхода, привлекая эвристический потенциал ее физико-географической и социально-экономической ветвей. Следовательно, именно география наиболее способна раскрыть закономерность функционирования системы "общество—природа. Более того, упрочение теоретических фундаментов географической науки теперь неразрывно связывается с формированием выразительного собственного аспекта в обобщающем анализе процессов взаимодействия общества и природы. Теперь изучение этих уникальных процессов посуществу является своеобразным теоретическим стержнем междисциплинарной интеграции географической науки на пути проработки методолого-концептуальных фундаментов конструктивных взаимоотношений физико-географической и социально-экономической ветвей в познании географической среды. Ведь география исторически упрочилась именно как выделенная наука, направленная на всестороннее изучение в преимущественно территориальном контексте естественной и общественной закономерности земной реальности. Именно такие научные искания имеют первостепенное значение для проработки теоретико-практических нормативов и рекомендаций относительно оптимизации географической среды как арены взаимодействия общества и природы.

В этом контексте есть смысл рассказать о в настоящее время активно функционирующей отрасли науки — социальной экологии. Именно она исследует отношения между человеческими группировками и окружающей географической пространственной, социальной и культурной средой, прямое и опосредствованное влияние производственной деятельности на окружающую среду, экологическое деяние антропогенных, особенно урбанизированных ландшафтов, других экологических факторов и факторов на здоровье человека, генофонд человеческих популяций и тому подобное.

Еще в XIX ст. американский ученый Д. Марш, проанализировав разнообразные формы разрушения человеком природного равновесия, сформулировал программу охраны природы. Впоследствии, уже в XX ст. французские географы П. Видаль де ла Бланш, Же. Брюн, Е. Мартонн разработали концепцию географии человека, предмет которой — изучение группы явлений, которые происходят на планете и к которым причастна деятельность человека. Непосредственное влияние ее на географические ландшафты, воплощение в социальное пространство было проанализировано в рамках конструктивной географии (Л. Февр, М. Сор, А. О. Григоръев, И. П. Герасимов и др.). Эти разработки в содержательном понимании много в чем близки к учению о ноосфере В. И. Вернадского, представлениями геологов о наступлении антропогенного (О. П. Павлов) или психозойского (Ч. Шухерт) периода в истории Земли.

Сегодня проблемы социальной экологии изучаются в рамках исторической географии, которая исследует связи между этническими группами и окружающей средой. Начиная с 20-х годов XX ст. своеобразные исследования в отрасли социальной экологии проводят ученые так называемой чикагской школы социологии (Р. Парк, Н. Андерсон, Л. Вирт; Р. Макензи, С. Шоу и др.). Они изучили социальную среду большого города, где формируется специфическая экологическая структура в результате "естественно-исторического" процесса развития и взаимодействия разнообразных социальных, профессиональных, этнических групп населения. Социально- экологический подход представители этой научной школы оригинально использовали для анализа таких негативных социальных явлений, как бродяжничество, преступность и тому подобное. Интересно, что почти одновременно в Чикагском университете начали развиваться географические исследования экологического направления (X. Барроуз, 1923), которые приобрели оригинальную методологическую выразительность в 50-х годах благодаря трудам Г. Уайта (1958) и его последователей.

Отметим, что предмет и статус социальной экологии пока еще является объектом дискуссий: она определяется либо как системное понимание окружающей среды, либо как наука о социальных механизмах взаимосвязи человеческого общества с окружающей средой или как наука, которая исследует социальные биологические характеристики человека. Социальная экология существенно изменила научное мышление вообще, очертила новые теоретические подходы и методологические ориентации у представителей разных наук, содействовала формированию нынешнего экологического мышления (мировоззрения) . Именно социальная экология всесторонне анализирует природную среду как сложную, дифференцированную систему, разнообразные компоненты которой находятся в динамическом равновесии, рассматривает существующие биогеоценозы земной биосферы как экологическую нишу человечества, связывая окружающую среду и деятельность человека в единую систему "природа—общество, ставя вопрос относительно управления и рационализации этой системы.

Сегодня экологическое мышление находит свое выражение в разных вариантах переориентации технологий и производства вообще. Одни из них связаны с настроениями так называемого экологического пессимизма и алармизма (от франц. тревога), с возрождением взглядов Ж. Руссо относительно вредности научно-технического прогресса, с возникновением доктрин "ограниченного роста", "стойкого состояния" и тому подобное, которые пропагандируют сдерживание технико-экономического развития общества. В то же время правомерно выдвигаются проекты радикальной перестройки и екологизации производственных технологий и процессов и тому подобное. Принципы социальной экологии воплощаются в экологическую экономику, которая учитывает теперь не только расходы на овладение природой, но и на охрану и возобновление экосистем, оценивает экологическую возможность технических нововведений, предусматривает необходимость обеспечения экологического контроля над планированием развития промышленности, укрепления природоохранных факторов.

Примечательным явлением настоящего является возникновение и развитие экологии культуры, направленной на поиск путей сохранения и возобновления разнообразных компонентов культурной среды, созданной человечеством на протяжении его истории (памятники архитектуры, ландшафты и тому подобное). Своеобразной является так называемая экология науки, в компетенцию которой входят вопросы географического расположения научно- исследовательских центров, кадров, средств информации и тому подобное.

В конечном итоге, экосистемы биосферы Земли теперь рассматриваются как самые весомые общечеловеческие этические ценности. Поэтому и получают надлежащее понимание такие этические концепции, как учение великого гуманиста А. Швейцера о благоговейном отношении к жизни, этика природы американского эколога О. Леопольда и тому подобное.

Именно в этом контексте стоит обратиться к рассуждениям об окружающей среде в русле развития биосферы Земли выдающегося ученого, одного из основателей украинской географической науки П. А. Тутковского, которого В. И. Вернадский называл "наилучшим знатоком неорганической природы Украины" и который, кстати, был председателем первого краевого комитета охраны природы. Действительно заколдовывают его толкование познавательной категории "підсоння" — конкретного природного мира, в котором живут все растения и животные, существует человеческая жизнь. Неутомимый ревнитель чудотворной природы Украины, профессор Киевского университета, один из первых украинских академиков П. А. Тутковский еще в начале 1920 г. писал:

"... светлая будущность в природе, как и в человеческих обществах, принадлежит тихому, спокойному, равному труду всех послушных труженников. Тогда —

И не будет лучше, и не будет лучше,

Как у нас на Украине... —

как молвила народная песня".

В заключении приведем мудрые слова нашего великого писателя, мыслителя и гуманиста Ивана Франка, который еще в 1903 г. в труде "Что такое продвижение?" писал:

"... целая история человеческого рода, это собственно история объединения людей, сливания единиц и мелких семей в общины, племена и государства. Первобытная, волчья борьба за существование принимает в такой гражданской жизни совсем другие формы, выражает другие чувства и цели, а прежде всего чувства единства и дружеского человеческого рода против всей остальной природы. Вот тем-то мнение дарвинистов, что люди должны бороться за свое существование без оглядки на человечность, по-волчьи по принципу: кто сильнее, тот лучший, является свойственно возражением продвижения".

Мнение Франко с позиций естествоведа как будто развивает В. И. Вернадский в труде "Несколько слов о ноосфере" (1944):

"Геологический эволюционный процесс отвечает биологическому единству и равенству всех людей... Исторический процесс на наших глазах в корне изменяется. Впервые в истории человечества интересы народных масс — всех и каждого — и свободного мнения личности определяют жизнь человечества, являются мерилом его представлений о справедливости. Человечество, взятое в целом, становится могучей геологической силой. И перед ним, перед его мыслью и трудом, встает вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого".

Вопросы для самоконтроля

1. Какова роль географии в системе современной науки?

2. Какие существуют подходы к классификации географических наук?

3. Что представляет собой процесс математизации географии?

4. В чем суть географического аспекта взаимодействия природы и общества?