Декрет о свободе совести. 8 страница

"В показаниях от 5 мая от 1922 года Тихон на заданный ему вопрос, осуждает ли он беглое заграничное духовенство, заседавшее на Карловацком Соборе, ответил, что деятельность их он осуждает, упразднил Церковное Высшее Управление и намерен созвать совещание из 12-ти иерархов на предмет вынесения того или иного осуждения участникам Карло-вацкого Собора". Как видите, первые вопросы касаются отнюдь не изъятия ценностей, а позиции патриарха в отношении

карловчан. Что имел ввиду патриарх, когда говорил об осуждении участников Карловацкого Собора и о роспуске их Высшего Церковного Управления, мы увидим дальше, когда познакомимся с постановлением патриарха и Синода по этому вопросу. Мы об этом будем говорить в разделе о Зарубежной Церкви.

"В том же показании на вопрос о том, дает ли он директиву заграничным попам, чтобы последние выдали, согласно декрету ВЦИКа, все церковное имущество представителям сов. власти в пользу голодающим, ответил: "В имущественных вопросах патриархией изданы распоряжения совместно и Высшим Церковным Управлением, при нем состоящим, я указанному управлению сделаю предложение для приведения в исполнение. "" То есть, патриарх допускал привлечение и заграничного духовенства к сбору средств для помощи голодающим.

"В том же показании на вопрос о том, осуждает ли он агитацию попов против изъятия церковных ценностей, ответил:

"Осуждаю в смысле открытой агитации, причем, открытой агитацией я считаю, если священнослужитель по собственной воле и желанию распространяет свои мысли, направленные против изъятия церковных ценностей в любом месте, не осуждаю агитацию такую, которой выражается(?) священнослужителем на задаваемые ему вопросы верующих с просьбой разъяснить им церковные правила или учение по сему поводу. "" То есть, патриарх не осуждает только в том случае, если священнослужитель говорит о том, что каноны запрещают выдавать освященные сосуды. Когда священнослужитель повторяет тоже, что говорится в послании патриарха.

"В показании от 9-го мая 1922 года (уже после ареста, после взятия его под стражу), Тихон не признал врагом рабочих и крестьян митрополита Киевского Антония (Храповицкого), бывшего управляющего ВЦУ при Деникине, ярого контрреволюционера и черносотенца, вдохновлявшего добр. Армию в борьбе со властью. Врагом трудового народа Тихон считает Антония только со времени последнего выступления в печати в 1922 году, призывавшего черносотенные силы на борьбу против сов. власти и воцарения в России на престол дома Романовых. (Об этом обращении м. Антония (Храповицкого) мы будем говорить дальше. )

В том же протоколе Тихон показал, что почтовые сношения с беглым контрреволюционном духовенством, находящимся заграницей, он производил через Эстонскую, Латвийскую, Польскую, Финляндскую, Чехословацкую миссии, начиная с 1920 года.

Тихон не признает контрреволюционной деятельность ВЦУ при Деникине и других контрреволюционных белых правительств, говоря, что "мне это неизвестно, так как фактов, указывающих на это, у меня нет". Келейник Тихона, архим. Неофит (Осипов) показал, что Тихон не раз приглашал близко стоящих к нему священников к себе на квартиру, где в беседах говорил относительно посылки Евлогия в Америку для упорядочения церковных дел".

Как видите, уже первые допросы патриарха Тихона, допросы до ареста и после ареста, указывают на то, что его арест был обусловлен, в целом, желанием властей изменить политику Церкви, выяснив позицию патриарха Тихона по многим, волновавшим их вопросам, и относительно заграничного духовенства, и отношение Церкви к деятельности духовенства на территории, занятой белыми. Выяснить эту позицию, а затем патриарха, если его позиция по этим вопросам будет неудовлетворительна для власти, устранить.

Итак, п. Тихон оказался арестован. Это было обусловлено еще и другим - стремлением власти привести к Высшему Церковному Управлению в России своих ставленников. И теперь мы с вами должны обратиться к новой теме, отдельной теме. То есть, мы с вами прерываем хронологию повествования в связи с п. Тихоном и обращаемся к теме об обновленческом движении в РПЦ, ибо именно в этот момент на передний план нашей церковной жизни неожиданно выступают обновленцы, о которых мало кто что-нибудь знал до этого времени. Для того, чтобы лучше вникнуть в эти события, в то, почему обновленцы появляются в этот момент, обратимся еще к одному государственному документу. Но, прежде всего, несколько слов о политике властей в отношении к Церкви в целом.

Обновленческий раскол Предыстория раскола

Итак, мы с вами уже говорили, что в годы гражданской войны власти искренне считали, что Церковь у нас обречена на очень скорое отмирание. Установится социализм, ликвидируется эксплуататорский класс, будет конфискована вся церковная собственность, и для религии не будет объективных условий. Просвещенные передовой коммунистической идеологией массы отшатнутся от эксплуататоров, которые, используя их невежество, их обирали, и эксплуататоры в рясах останутся без поддержки. А тех, кто будет сопротивляться, очень легко будет ликвидировать, ибо их будет немного. Поэтому, политика большевиков во время гражданской войны предполагала активную борьбу против Церкви, подталкивание процесса ликвидации религиозной жизни в стране.

Когда в 1919 году прот. Александр Введенский, будущий лидер "обновленчества", предлагал председателю Петросо-вета Зиновьеву, одному из радикалов в религиозной политике, контакт для того, чтобы при помощи советской власти из числа обновленчески настроенных священников создать своеобразную "пятую колонну", дескать, будет группировка, которая будет в Церкви поддерживать власть, власть должна поддерживать ее, и эта группировка, придя к церковной власти, изменит политический курс Церкви. И когда Введенский обращался с такими предложениями в Зиновьеву, он просто их отвергал, считая излишним заниматься интриганской политикой по поводу Церкви. Церковь рассчитывали уничтожить кавалерист-ским наскоком в годы гражданской войны.

Тем не менее, несмотря на действительно большой отток людей от Церкви, Церковь продолжала жить, у нее еще было немало последователей. Это было осознано после гражданской войны. Поэтому, желая продолжать борьбу с Церковью, различные деятели большевистской партии, занимавшиеся именно этой политикой, вместе с тем стали размышлять о том, какие еще способы борьбы с Церковью следует применить. И вот несколько цитат из различных документов. Небольшая записка наркома просвещения Луначарского Дзержинскому от 6 апреля 1921 года.

"Дорогой Феликс Эдмундович. Арестованный сидит в Бутырках м. Сергий. По моим сведениям, он мог бы быть полезен и облегчил бы ту миссию, которую взял на себя архиеп. Владимир в Казани. (Владимир (Путята), запрещенный епископ, который организовал "красную церковь", на которую мало кто обратил внимание, но которому большевики попытались одно время оказывать поддержку. ) Шпицберг по обыкновению идет слишком напролом. (Шпицберг - главный атеистический пропагандист у большевиков. Он вел разнузданную агитационную кампанию в прессе. Фигура достаточно поверхностная, не имевшая особого влияния в партии большевиков, которому доверили быть рупором антирелигиозной пропаганды. ) Между тем, использовать архиепископа Владимира надо при менее удобных условиях. Этот очень силен и в безопасной для нас форме примирит с нами крестьянство идеологически. Если заинтересуется, выловит архиеп. Владимира. Я тоже всегда к вашим услугам.

Жму вашу руку, Луначарский".

То есть, Луначарский предлагает использовать митрополита Сергия в качестве ангажированного властью духовного иерарха, с помощью которого можно будет добиться внутри Церкви своих целей.

Дзержинский этим предложением Луначарского поделился с ближайшим помощником, Лацисом, Лацис ответил:

"Ей, право, не стоит поднимать старого вопроса. Это - очередное увлечение богоискателей. Сергий уж совсем для этой цели негож.

Лацис".

Имеется ввиду, что Луначарский до революции примыкал к такому направлению, как "богостроительство" (не богоискательство, а богостроительство), когда такие большевистские публицисты, как Богданов, Базаров, размышляли о том, что хорошо бы соединить обновленную христианскую религию с марксизмом. И вот, Лацис, как прагматичный, трезвый при-балт - чиновник, прекрасно понимает, что м. Сергий (Страгородский) - это человек, который не очень подходит для роли, которую играл раньше архиеп. Владимир. Он принадле

жит к той категории, которая считает, что нужно продолжать борьбу с Церковью напролом.

Дзержинский отвечает ему через некоторое время:

"Дорогой товарищ Лацис, при сем письмо Луначарского товарищу Ленину. Прошу вас срочно написать доклад по этому вопросу для препровождения тов. Ленину. Мое мнение: Церковь разваливается, этому нам надо помочь, но никоим образом не возрождать ее в обновленной форме, поэтому, церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Официальные или полуофициальные сношения партии с попами недопустимы. Наша ставка - на коммунизм, а не религию. Ликвидировать может только ВЧК для единственной цели -разложения попов. Связь, какая бы то ни была, с попами других органов бросит на партию тень, это - опаснейшая вещь. Хватит нам одних спецов. Привет. Дзержинский.

Р. S. Письмо к Ленину верните, просил бы 3-го Декабря прислать мне ваш доклад".

Как видите, здесь Дзержинский и Лацис продолжают прежнюю линию на подавление Церкви извне и не считают возможным прибегать к какой-то изощренной политике. Но обратите внимание на конец письма: "Хватит нам одних спецов". Дзержинский, понимавший, как и многие другие руководители большевистского режима, что без специалистов, военных во время войны, 1ражданских во время мирного строительства, системе не обойтись, в то же время, считает, что и от этих то спецов очень много проблем. Не надо еще и религиозных специалистов теперь привлекать. Но такова была точка зрения крайних, непримиримых, кто считали необходимым продолжать прежнюю политику.

Но в большевистском руководстве появился человек, тоже весьма радикально настроенный в отношение ко всякой контрреволюции, но имевший очень большой и плодотворный, как он считал, опыт работы со спецами - это председатель реввоенсовета Троцкий, о котором я вам уже рассказывал в связи с его деятельностью по поводу военных специалистов. Вы помните, как он постепенно стал приходить к мысли о том, что желательно стимулировать деятельность русских военных специалистов в Красной Армии определенным идеологическим прикрытием: вы - сторонники великой России, мы, большевики, эту великую Россию сохраняем, вы должны служить теперь нам. Мы с вами уже говорили об этой кампании, которую санкционировал Троцкий. Многие эту кампанию не одобряли в большевистском руководстве - мировая революция, и все, зачем вспоминать про эту великую Россию. А Троцкий понимал, что на это можно кое-кого поймать, и поймал, в том числе и почтенных генералов.

И вот теперь Троцкий выдвигает идею использования самих священнослужителей в качестве проводников политики партии в Церкви. Раз уж Церковь есть, а Троцкий понимает, что Церковь будет существовать еще не один год, значит, нужно попытаться эту, еще недоликвидированную Церковь, заставить, пока она еще есть, работать на коммунистическую идеологию. Пускай они, эти попы, которые готовы с нами сотрудничать, будут выявлены властями, и им будет дана вполне конкретная директива, как вести себя. Государство поможет им прийти к власти в Церкви, государство будет давать им четкие указания, как с церковных амвонов призывать верующих служить большевистскому режиму, как нужно будет доказать, что большевистский режим - христианнейший режим в истории человечества.

И вот, Троцкий отстаивает эту позицию и начинает добиваться перемены политики ВЧК. Ему противостоит Дзержинский. Но в конечном итоге, Троцкому удается доказать членам Политбюро верность своей линии, и вот еще один документ, появившийся тогда же, в 1921 году, в ВЧК. Доклад по поводу осведомительной и агентурной работы ЧК по духовенству. На коллегии ВЧК обсуждается вопрос о необходимости некоторого изменения политики этого органа по отношению к Церкви, но в каком направлении, обратите внимание.

"Вопрос осведомительной агентуры по духовенству -самый больной в ЧК как по трудности его выполнения, так и потому, что на него до сих пор ЧК мало обращало внимание. Для более быстрого и верного проведения в жизнь необходимо на первых порах принять следующие меры:

1) Пользоваться в своих целях самим духовенством, в особенности, занимающим важное служебное в церковной жизни положение, как то архиереи, митрополиты и. п. , за-57

ставляя их под страхом суровой ответственности издавать по духовенству те или иные распоряжения, могущие быть нам полезными, например, прекращение запретной агитации по поводу декрета о закрытии монастырей и т. п.

2) Выяснить характер отдельных епископов, викариев, дабы на черте честолюбия разыгрывать разного рода варианты, поощряя их желаниям и замыслам.

3) Вербовать осведомителей по духовенству предлагается после некоторого знакомства с духовным миром и выяснения подробных черт характера по каждому служителю культа в отдельности. Материалы могут быть добыты разными путями, главным образом, через изъятие переписки при обысках и через личное знакомство с духовной средой. Материальное заин-тересовывание того или иного осведомителя среди духовенства необходимо, так как на одной этой почве можно договориться с попом, а надеяться на его доброжелательное отношение к советской власти нельзя. При этом, субсидии денежные и натурой, без сомнения, будут их связывать с нами и в другом отношении, а именно в том, что он будет вечный раб ЧК, боящийся расконспирировать свою деятельность.

Должна практиковаться вербовка осведомителей через застращивание тюрьмой и лагерем по незначительным поводам. Правда, этот способ может быть полезным только в том случае, когда объект для вербовки слабохарактерный и безвольный".

Здесь открывается уже будущая перспектива активного внедрения спецслужб в церковную жизнь, которое имело место вплоть до 1989 года. И я думаю, что многие старые священники, с которыми вы могли бы откровенно поговорить, могли бы рассказать, как их методично, годами, разными формами склоняли к сотрудничеству с властью. В разных формах, на разных уровнях, причем, увы, нередко от имени властей выступали их же собственные собратья по клиру, и, даже подчас, церковные иерархи. Эта система была давней, но впервые она стала реализовываться именно в 1921-22 годах, когда ЧК решила внедриться внутрь Церкви, чтобы выявить тех, на кого можно сделать ставку в создании у нас "красной церкви", церкви, проводящей линию партии. И эта система потом укоренилась у нас очень прочно. Достаточно сказать, что не только в городах, но даже, скажем, где-нибудь на отдаленных деревенских приходах, где полторы старухи - вся паства, даже в 80-е годы могли приезжать на своих "Волгах" товарищи в капитанских, майорских чинах и склонять какого-нибудь деревенского священника к тому, чтобы он дал подписку о сотрудничестве. Для чего? Иностранцев на этом приходе, вроде бы, не бывает, диссидентов - интеллигентов тоже не видно, и, тем не менее, подписка о сотрудничестве, почему? И вот здесь, как раз, об этом очень четко и говорится: "...вечный раб ЧК, боящийся расконспирировать свою деятельность". Вот на чем строилась политика спецслужб в отношении к Церкви - повязать как можно больше духовенства, именно склонив их к формальным обязательствам службе безопасности. Даже ничего не делая, ничего не сообщая им, эти священники уже будут психологически, духовно надломлены. А затем, по мере того, как будет наблюдаться их жизнь, например, обнаруживаться их пороки, шантажируя их, например, этими пороками, можно будет еще более связывать с собой, давать им какие-то поручения, а потом продвигать их на какие-то церковные должности.

Увы, эта система работала очень долго, очень активно, и, конечно, все достойные иерархи нашей Церкви, все достойные священнослужители отдавали себе отчет в этом и пытались этому противостоять.

Еще один документ, который прямо подводит нас к проблеме обновленчества - фрагмент из доклада Тучкова на заседании уже центрального комитета ВКПБ в октябре 1922 года.

"Образована группа, так называемая "живая церковь", состоящая, преимущественно, из белых попов, что дало нам возможность поссорить попов с епископами, как солдат с генералами, ибо между белым и черным духовенством существовала вражда. Ведем работу по вытеснению "тихоновцев" из патриархата, из приходов, создаем крестьянские группы ревнителей обновления". Это уже октябрь 1922 года после ареста патриарха.

И вот, этот фрагмент из доклада Тучкова уже непосредственно подводит нас к этой самой группе просоветски на

строенного духовенства, которая называется "живая церковь". Откуда она взялась? из кого она состояла?

Здесь нам придется, опять таки, вернуться на несколько лет назад, чтобы проследить истоки появления обновленческого движения в Церкви. Откуда взялись эти люди, которые пошли, часто из идейных соображений, на сотрудничество с большевистской властью.

Мы начнем разговор с тех, кого можно было назвать "идейными" обновленцами, хотя в этом движении при такой постановке вопроса, которую сделала ВЧК, конечно, должны были появиться самые разные сомнительные личности без всяких принципов и идей, стремившиеся только выжить в тех условиях.

В числе идейных обновленцев оказываются люди, как мы увидим дальше, которые в наибольшей степени, чем их современники, восприняли для себя протестантские рационалистические влияния, столь распространенные в нашей церковной жизни, в нашей академической жизни на рубеже XIX-XX веков. Действительно, инославная богословская школа, которая была в Русской Церкви, создавала объективные условия для того, чтобы сформировался определенный тип богословски мыслящего священнослужителя, который был склонен рассматривать Церковь, прежде всего, как составную часть естественной истории человечества, как культурно - исторический институт, который может и должен подвергаться изменениям в такой же степени, в какой изменениям подвергается человеческое общество в целом. Поэтому, мысль о том, что Церковь, исторически изменчивая, должна вбирать в себя многие современные популярные идеи, казалась многим священнослужителям само собой разумеющейся. Отчасти это, действительно, так. Церковь должна отзываться на требования мира, но при этом всегда должна оставаться царством не от мира сего. А этой неотмирности часто не хватало и нашему академическому богословию, и нашей церковной жизни, которая осуществлялась, как жизнь духовного ведомства, интегрированного в систему чисто земной государственной власти.

До поры до времени мысль о том, что Церковь нужно изменить, осовременить, модернизировать, привести в соприкосновение с последними идеями, которые появляются в человеческом обществе, была сокрыта. Но когда в 1905 году начинается активное обсуждение вопроса о том, что церковная жизнь не может продолжать развиваться таким же образом, каким она развивалась весь синодальный период, что нужны серьезные перемены, сторонники модернизации Церкви, сторонники восполнения церковного предания современными общественными, философскими, культурными идеями начинают активно утверждать свою позицию.

Я хочу обратить ваше внимание на то, что в 1905 году голоса их особенно не звучали. О необходимости перемен в Церкви говорят очень многие, причем, как правило, более всего говорится о недостатках синодальной системы. И будущие обновленцы выступают в ряду тех церковных традиционалистов, которые выступают за необходимость созыва Поместного Собора, восстановления патриаршества.

Мы с вами упоминали такой документ, как "Записка тридцати двух священников", ведь, петербургские священники - это была интеллектуальная элита нашего духовенства, и м. Антоний справедливо обращался к ним за поддержкой, за богословским обоснованием своей политики по подготовке Поместного Собора, по изменению синодальной системы. Но уже в этой "Записке тридцати двух священников", хотя до сих пор перечень лиц, подписавших ее, полностью неизвестен, мы находим наряду с такими уважаемыми, богословски образованными и глубоко православными священниками (напр. прот. Философ Арнатский или Михаил Чельцов) будущих обновленцев (таких, например, как священник Раевский). Тогда их объединяло стремление изменить церковную жизнь, но как она должна изменяться, по этому вопросу церковные традиционалисты и церковные модернисты стояли на различных позициях.

Для одних отмена синодальной системы должна была означать возвращение к традиционным богословски - каноническим принципам церковной жизни, и таковых было тогда подавляющее большинство, таковым являлся и сам м. Антоний (Вадковский), но для церковных модернистов отмена синодальной системы должна была обусловить кардинальные изменения в Церкви в соответствие с духом времени: демократиза-58

ция Церкви, вовлечение Церкви в политику, подчеркивание необходимости социально ориентировать Церковь в ее служении, убеждение в том, что православное вероучение во многом архаично, устарело, что православное богослужение нуждается в упрощении. Эти идеи несли с собой церковные модернисты. Но голоса их тогда были мало слышны.

А после того, как предсоборная работа была в 1907 году свернута, они уходят на второй план - кто увлекается политикой, кто увлекается социальной проповедью (политика - это о. Георгий Гапон, известная история, социальное делание - будущий обновленец свящ. Александр Боярский), они невидны на общем горизонте русской церковной жизни. Хотя группируются они в значительной степени в крупных городах, ще очень много образованного духовенства, и их академическое образование, во многом секуляризованное, во многом ориентированное на инославные богословские стандарты, способствуют тому, чтобы идеи церковного модернизма находили у них понимание, поддержку.

Но вот, февральская революция, обилие свобод разного рода, и 7 марта 1917 года в Петрограде создается организация "Союз демократического духовенства и мирян". Ее председателем оказывается протоиерей Рождественский, почтенный старый петербургский протоиерей, а секретарем молодой, еще не очень даже известный священник Александр Введенский. В эту организацию входят и такие известные сторонники церковного обновления в модернистском духе, как Александр Боярский и Иоанн Егоров. (Впрочем, свящ. Иоанн Егоров скончался в 1920 году, и в обновленчестве себя не проявил. ) Создается журнал "Соборный разум", который проповедует идею радикальной реформации Православной Церкви, возникает идея создать Христианско - Социалистическую партию. Ведь, что такое социализм в это время в сознании таких "передовых" священников? Это самая научно обоснованная, самая справедливая теория, которая позволяет решить веками не решавшиеся в мире проблемы социальной несправедливости и создать совершенные, идеальные условия для человеческой жизни. Конечно, Христос был бы социалистом, рассуждают они, живи Он сейчас. Конечно, историческое христианство во многом терпело поражение именно потому, что оно игнорировало социальную тему, так вот, мы попытаемся соединить христианство и социализм.

Обер-прокурор Львов покровительствует им, видя в них проводников той самой демократизации Церкви, о которой он говорит. Они пытаются проявить свою активность на предсоборном совете летом 1917 года. И вот тут впервые начинают активно заявлять о себе уже внутри церковной жизни. Благодаря их пропаганде очень многие члены предсоборного совета даже стали ставить под сомнение вопрос о целесообразности возрождения у нас патриаршества, как архаичной формы правления.

Однако, на Поместном Соборе эта небольшая группа сторонников церковного модернизма терпит поражение. Мы с вами говорили о том, что как даже в полемике по вопросу о восстановлении патриаршества они оказывались в меньшинстве, и Поместный Собор именно как традиционный каноничный орган церковной власти все очень четко расставляет на свои места. Церковь, в соответствие с этими соборными постановлениями, отзывается на проблемы современной жизни, многое пересматривает в своей практике, но основываясь на строгом соблюдении канонов и вероучительных начал Церкви. Обновленцы оказываются отброшенными.

А затем октябрь 1917 года, большевики...И представители уже по сути дела прекратившего свою деятельность "Союза демократического духовенства и мирян" пытаются наладить контакты с новой властью с тем, чтобы стать проводниками ее идей в церковной среде. Конечно, многих честных обновленцев из "Союза демократического духовенства и мирян" большевизм отвратил от себя своими методами. Но, с другой стороны, казалось, что большевики проповедуют, все равно, самую совершенную теорию этого времени - социализм. Да, они - атеисты, да, они ведут себя, как политические разбойники, но это потому, что они не облагорожены христианством. Нужно вступить с ними в диалог, попытаться восполнить их религиозный вакуум христианством, и облагороженный христианский коммунизм утвердится в России и явит всему миру великую гармонию веры и разума. Церкви и коммунистического общества.

Однако, большевики отбрасывают эти предложения, как я вам уже говорил, и попытки Введенского установить контакт с Зиновьевым ни к чему не приводят. Они оказываются не периферии жизни. Кто-то уходит из клира, кто-то остается в клире, сам Введенский продолжает оставаться петроградским священником, которого знает и глубоко уважает за его эрудицию м. Вениамин.

И вот именно к этим людям обращает свой взор ГПУ, когда в марте 1922 года создается петроградская группа "прогрессивного духовенства". Мы находим там старых идейных обновленцев: протоиерея Александра Введенского, священника Александра Боярского, но одновременно в их среде появляется человек, совершенно далекий от идейного обновленчества, до революции являвшийся членом "Союза русского народа" и активистом этой партии, нередко выступавший по религиозно - политическим вопросам, Владимир Красницкий, священник Князь-Владимирского Собора. Что связывало его с ними? Для многих тогда это оставалось загадкой. Что связывало этих крайних радикалов, социалистов в рясах с бывшим священником храма "Союза русского народа"? Для вас должно быть очевидно, что связывало их то, что они все, так или иначе, были вовлечены в эту деятельность ГПУ, и Красницкий выступает уже в этой организации, как одна из главных фигур, главных именно потому, что за ним стоит ГПУ.

Чтобы немного лучше представить это движение, я вкратце дам вам характеристики трех главных обновленческих лидеров, расскажу немного об их жизни, чтобы вам было понятно, как сформировались такие своеобразные личности в нашей Церкви.

Жизнеописание Введенского

Итак, протоиерей Александр Иванович Введенский. Он родился в 1889 году в Витебске. Семья у него была довольно своеобразная. Отец его был директором гимназии, имел чин действительного статского советника, и был, как многие, современные ему интеллигенты, человеком религиозно тепло-хладным. Но вот дед Введенского был псаломщиком. Будучи по происхождению евреем, он принял православие и стал истовым верующим христианином. Существовало, даже, такое семейное предание, что когда дед Александра Введенского тонул, провалившись под лед в реке весной, он не на помощь звал, а читал то ли псалмы, то ли отходную себе. Он учился в гимназии и уже в гимназии проявлял себя человеком глубоко религиозным, правда, религиозность его носила такой, может быть, чересчур экзальтированный, эмоциональный характер, но от гимназистов он отличался своим тяготением к храму.

В 1911 году он закончил С-Петербургский университет. В это время он активно вращается в кругах деятелей нашего "серебряного века", пишет стихи, посещает религиозно - философские кружки, выступает по вопросу о соотношении религии и науки, размышляет над необходимостью церковных реформ, собственно говоря, живет теми проблемами, которыми живут очень многие его современники в Петербурге. Одновременно, он - прекрасный музыкант, всю жизнь хорошо игравший на пианино. И вот так он живет: с одной стороны - храм, с другой стороны - концерты Скрябина, с одной стороны - молитва и чтение богословской литературы, с другой стороны -декадентские стихи.

У него намечается стремление к священству, и после неудачной попытки поступить в Духовную Академию он, все таки, получает рукоположение (благо, он был человеком с высшим образованием) по ходатайству протопресвитера Георгия Шавельского в 1914 году. Он был его земляк, тоже из Витебской губернии, и он добился его поставления в священники, причем, в священники военные. Началась война, и Введенский оказывается в действующей армии в качестве полкового священника, где проводит более двух лет.

Уже тогда Введенский любит рассуждать на тему, что его приход в Церковь обусловлен не просто желанием служить Церкви, но является результатом его убеждения, что именно ему надлежит внести в Церковь свежую струю, изменить уклад церковной жизни, и он знает, как это сделать.

Свое священническое служение он осуществляет довольно ревностно. В 1916 году переводится из действующей армии в Церковь Николаевского кавалерийского училища в Петрограде, а после революции служит в Захарьево - Елизаве-

тинской церкви, которая становится центром его почитателей, ибо он произносит длительные многочасовые проповеди, оснащая их большими цитатами из современных ученых, отзываясь на многие проблемы, которые волную петроградскую церковную интеллигенцию. Кроме того, у него возникает большой круг почитательниц, ибо некоторых экзальтированных особ из интеллигентской среды привлекает его своеобразная манера совершать богослужения.