Декрет о свободе совести. 4 страница

А затем страшная смерть святителя. Он был с камнем на шее утоплен в реке Тобол.

То же самое 5(18) Июня 1918 года, уже в другом месте в Пермской епархии происходит убийство архиепископа Андроника Пермского и епископа Феофана Соликамского. То, что рассказывает об этом о. Михаил Польский, действительности

не во всем соответствует. Смерть их наступила в других условиях. Их расстреляли. Когда это убийство произошло. Поместный Собор отправил нескольких своих членов в архиерейском сане расследовать обстоятельства убийства архиеп. Андроника и еп. Феофана. На обратном пути эта группа членов Собора была расстреляна большевиками.

Я уже не говорю о простых священниках, монахах, которых убивали все это время и, естественно, стали еще более интенсивно убивать летом 1918 года. Очень сложно всех перечислять, и хотя у о. Михаила Польского есть немало фактических ошибок, все равно, читайте его книгу, и у вас будет возникать очень выразительный исторический фон событий, о которых мы говорим.

Пожалуй, только еще на одном событии лета 1918 года следует остановиться, хотя, опять таки, оно вам известно, и я в детали входить не буду. Я имею ввиду убийство царской семьи. Основной момент, который нужно учитывать, чтобы понять реакцию Церкви на происходящие события. Большевики с самого начала рассчитывали убить всю семью, а сообщить о расстреле лишь императора. Поэтому летом 1918 года, опираясь на официальную информацию, которую давали большевики через свою прессу, все считали, что расстрелян лишь император, а семья его пребывает в неизвестности. Мы с вами говорили, что этот план большевикам полностью реализовать не удалось, потому что очень быстро белые нашли непосредственных участников убийства всей семьи, и стало известно, что убита вся семья. Поэтому уже подготовленная дезинформация не была пущена в ход очень широко.

Когда информация о расстреле царской семьи появилась в Москве, то соборный совет, который в межсессионный период на Соборе продолжал работать, этот вопрос обсудил, и патриарх на протоколе совещания соборного совета наложил резолюцию: "Благословляю архипастырей и пастырей молиться о сем на местах," - то есть, служить нарочитые заупокойные службы о убиенном императоре НиколаеII. Понятно, почему не о всей семье? Потому что никто тогда не знал, что убита вся семья.

Патриарх Тихон пошел на этот шаг, опять таки, не каким-то случайным образом, он обдумал его, хотя действительно, император НиколайII уже отрекся от престола, но Церкви не подобало делать вид, что ничего не случилось, делать вид, что это очередное, совершенно беззаконное убийство того, кто многие годы жизни являлся одним из руководителей нашей церковной жизни. Церкви безразлично. И вот по этому, рискуя вызвать гнев властей, патриарх, все-таки, принял такое решение, и служились панихиды об императоре во многих епархиях, во многих приходах.

А теперь возвращаемся, собственно, к Собору. К третьей сессии Собора. Однако, ее открытию предшествовало очередное послание патриарха. Я сознательно обращаю ваше внимание на патриарший послания, потому что чем больше вы будете в них вдумываться, тем более духовно ясная картина этих драматичных событий нашей истории будет складываться в вашем сознании. И вот, послание в канун Успенского поста 26 Июля^(8 Августа) 1918 года, накануне открытия третьей сессии. Несколько фрагментов из него.

"Еще продолжается на Руси эта страшная и томительная ночь, не видно в ней радостного рассвета. Изнемогает наша Родина в тяжких муках, и нет врача, исцеляющего ее. Где же причины этой длительной болезни, повергающей одних в уныние, других в отчаяние? Вопросите вашу православную совесть, и в ней найдете ответ на этот мучительный вопрос. "Грех, тяготеющий над нами", - скажет она вам, - "вот сокровенный корень вашей болезни, вот источник всех наших бед и злоключений. Грех разжег повсюду пламень страстей, вражду и злобу, и брат восстает на брата. Тюрьмы наполнились узниками, земля упивается неповинной кровью, проливаемой братской рукой, оскверняется насилием, грабежами, блудом и всякой нечистотой. Из того же ядовитого источника греха вышел великий соблазн чувственных земных благ, которыми и прельстился наш народ, забыв об едином на потребу. Мы не отвергли этого искушения, как отверг его Христос - Спаситель в пустыни. Мы захотели создать рай на земле, но без Бога и Его святых заветов. Бог же поругаем не бывает. И вот, мы алчем, жаждем и наготуем на земле, благословенной обильными дарами природы, и печать проклятья легла на самый народный труд, на все начинания рук наших. Грех тяжкий, нераскаянный

грех, вызвал сатану из бездны, извергающего ныне хулу на Господа и Христа Его, и воздвигающего открытое гонение на Церковь. Неужели Господь навсегда закрыл для тебя источники жизни, погасил твои творческие силы, чтобы посечь тебя, как бесплодную смоковницу? О, да не будет сего, одна мысль об этом повергает нас в трепет. "

Обратите внимание, насколько тяжело звучит это послание, оно кажется весьма безрадостным. И это не просто желание настроить свою паству на постный лад перед Успенским постом, это тяжелое, трезвое понимание того, насколько этот, кажущийся столь примитивным, соблазн материальных благ имеет власть над людьми. Ведь, действительно, обратите внимание, что именно этой возможностью легкой жизни, легкой наживы большевики привлекают к себе в это время многих. Казалось бы, должно уже наступить отрезвление. Страна разрушена. То, что с легкостью забирается с помощью грабежа и экспроприации, быстро и исчезает, проедается, пропивается революционными массами. У страны, казалось, нет никакой исторической перспективы, если люди не остановятся и не перестанут поддерживать режим, который страну превращает в пустыню. И, тем не менее, этот режим говорит, что будет у вас богатство, будет рай на земле, только еще новых экспроприаторов найдите и экспроприируйте. Люди за этим идут.

Третья сессия Собора

Что же касается третьей сессии, то здесь было поставлено очень много вопросов чисто церковных и, одновременно, церковно - политических. Я бы хотел обратить ваше внимание на то, что, к сожалению, многие церковные вопросы, подготовленные к решению на третьей сессии, не успели рассмотреть, ибо Собор был разогнан в Сентябре 1918 года. Какие это были вопросы? В частности, вопрос, который актуальнейшим остается и сейчас. Это вопрос о богослужении, о правке церковных книг, редактировании богослужебных книг, о единообразном сокращении богослужения, о принципах этого едино-Ъбразного сокращения, то, без чего мы сейчас все на приходах Задыхаемся.

Все это было подготовлено богослужебным отделом, которым руководил архиепископ Евлогий (Георгиевский), и, к сожалению, не успели рассмотреть, хотя материалы эти сохранились.

Но мы с вами, все таки, обратимся к тем определениям Собора, которые касались тогда самой актуальной темы - церковно - политической ситуации в стране.

„2(15) Августа было принято определение, которое признавало недействительным лишение сана священнослужителя по политическим мотивам. В этой связи Собор снял церковные •прсщения с м. Арсения (Мациевича) (XVIII век), он, ведь, действительно, пострадал, по существу, за то, что критиковал государственную политику. И были сняты прощения со священника Григория Петрова, которого уже в начале XX века запретили в священнослужении за активное участие в деятельности конституционно - демократической партии. И в этом определении Собор высказал мысль, чрезвычайно актуальную и для того времени, и для нашего. Говорилось о том, что отныне Церковь отказывается от того, чтобы навязывать своим чадам какую-то общеобязательную политическую линию. И священ-нослужетель, и мирянин могут придерживаться различных политических взглядов, и за это они не подлежат церковному прещению. Разумеется, если их политические взгляды будут толкать их к тому, чтобы быть богоборцами, святотатцами, то они будут подвергнуты мерам церковного прощения, но, опять таки, именно за свои богоборческие, кощунственные действия. Это определение действует и поныне, его никто не отменял, никакой Собор . Почему Собор именно в это время принял подобное определение? Потому что было очевидно, что православные христиане в этот момент, в период гражданской войны, конечно, разделились по политическим принципам. Были там и монархисты, были и республиканцы, были, даже, социалисты, но, во всяком случае, они должны быть сплочены вокруг Церкви, и Собор на этом настаивал. Участия в политических партиях или в Думе это определение не запрещало. Духовенство в меньшей степени должно вовлекаться в эти дела. Священнослужители могут иметь различные политические взгляды, голосовать сами за кого угодно. Но если они будут баллотироваться в органы власти, они невольно будут провод-

пиками какой-то определенной политической линии, той партии, с которой они будут связаны. И, будучи священнослужителями, будут невольно представлять политику своей партии, как церковно благословленную, единственно правильную. Таково было это определение.

21 Августа (3 Сентября) 1918 года было принято определение, может быть, еще более важное, но касавшееся уже не столь злободневны^ГТюлитических вопросов. Определение о порядке прославления святых к ^1естн^му почитани10. Я вам несколько пунктов из него приведу, чтобы вам было более ясно и то, на чем основывает свою деятельность нынешняя синодальная комиссия по канонизации.

"Для причтения угодника Божия к лику местно чтимых святых необходимо, чтобы богоугодная жизнь праведника была засвидетельствована даром чудотворения по кончине его и народным почитанием его.

"Я вам об этом говорил, как об основном принципе канонизации, который имеет ввиду комиссия. Другое дело, что возникают, иной раз, ситуации очень сложные. Помните, я говорил о прославлении мучеников?

"При проверке чудес заявители о них и свидетели дают показания под присягой о действительности чудесных знамений". То есть, существует определенная процедура собирания свидетельств.

"Свидетельствования открытия мощей для причтения угодника Божия к лику местно чтимых святых необязательно". Это уже было подтверждение того, что в церковной практике было длительное время.

И,^ожалуй, еще один важный вопрос, который был обсужден на этой сессии, Определение об охране святынь от кощунственного захватан, поругания^ В этом определении содержался чрезвычайно важный пункт, вызвавший у властей большую тревогу. В этом пространном определении, в котором речь шла о действии приходов по отношению к святотатцам и кощунникам, были пункты, которые предусматривали действия прихожан и духовенства в случае самовольного закрытия прихода властями, и они ставили перед властями очень сложную задачу.

"Лишившаяся храма или его святынь община православных христиан объединяется около своего пастыря, который с разрешения епархиального архиерея может совершать для нее Божественные службы, не исключая Литургию, в частном доме иди в ином приличествующем помещении.

"Это для властей было очень неприятно, потому что, закрывая приходы, храмы, власти рассчитывали таким образом разрушить приходскую общинную жизнь. Это же определение, по-существу, санкционировало, разумеется при условии благословения епархиального архиерея, существование приходских общин вне храма, а, значит, возможно, и катакомбно, подпольно, вне всякого оповещения об этом власти. И далее, такой конкретный пункт.

"Необходимые для богослужения предметы приобретаются в таких случаях на добровольные даяния верующих, причем, священные сосуды могут быть и без всяких украшений на них, а облачение из простой ткани.

"Это конкретное указание, которое, действительно, могло стимулировать уход многих приходских общин, у которых отнимались храмы, в катакомбы. Власти это чрезвычайно тревожило, потому что при такой ситуации очень сложно было их выявлять и с ними бороться.

Буквально в канун своего роспуска Ломестный Собор

^ПP^ИHЯJL^^{OCTaнoмйIиe}-^O^M^CШeм^^^к^^вi^I^ которое, в общем, продолжало решения второй сессии о патриаршем местоблюстительстве. В этих решениях, в частности, подтверждалась идея того, что патриарший местоблюститель^рл-жен обладать полнотой патриарших прав^назнанаться самим, "патриархом, постановлено чиспо^<естоблюстителей ^2} Именно трех местоблюстителей должен был назначить себе патриарх. О важности этого решения мы с вами уже говорили. Это решение, действительно, позволило нам сохранить каноничную высшую церковную впасть в тяжелейшие 20-е, 30-е годы.

А в Сентябре Собор был разогнан и уже более собраться не имел возможности. Хотя, как вы понимаете, даже за то время, которое он работал, было принято немало очень важных решений, которые, конечно же, стали возможными только благодаря огромной подготовительной работе, которая велась у

нас, начиная со времени Предсоборного Присутствия, с 1906 года.

А теперь мы возвращаемся к ситуации осени 1918 года. И здесь, пожалуй, в первую очередь нам следует рассмотреть послание п. Тихона по поводу годовщины Советской власти, обращенное к Совету Народных Комиссаров, посланйе~от 13^26) Октября. 1Э1& года^ Это послание, безусловно, было не просто самым резким, самым жестким посланием патриарха, но это было послание, может быть, в наибольшей степени обращенное к политической злобе дня. Впоследствии таких жестких посланий святейший п. Тихон уже не писал.

Начиналось это послание словами из Евангелия: "Все, взявшие меч, мечом погибнут". (Мф. 26,52) А далее, как бы продолжая эти слова, патриарх писал:

"Это пророчество Спасителя обращаем Мы к вам, нынешние вершители судеб нашего отечества, называющие себя "народными" комиссарами. Целый год держите в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину Октябрьской революции. Но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает нас сказать вам горькое слово правды. Захватывая власть и призывая народ довериться вам, какие обещания давали вы ему и как исполнили эти обещания?

Поистине, вы дали ему камень вместо хлеба и змею вместо рыбы (Мф. 7,9-10). Народу, изнуренному кровопролитной войной вы обещали дать мир "без аннексий и контрибуций".

От каких завоеваний могли отказаться вы, приведшие Россию к позорному миру, унизительные условия которого вы сами не решались обнародовать полностью? Вместо аннексий и контрибуций великая наша Родина завоевана, умалена, расчленена, и в уплату наложенной на нее дани вы тайно вывозите в Германию не вами накопленное золото.

Вы отняли у воинов все, за что они прежде доблестно сражались. Вы научили их, недавно еще храбрых и непобедимых, оставить защиту Родины, бежать с полей сражения. Вы угасили в сердцах воодушевлявшее их сознание, что "больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за друга своя" (Ин. 15,13). Отечество вы подменили бездушным интернационалом, хотя сами отлично знаете, что когда дело касается защиты отечества, пролетарии всех стран являются верными его сынами, а не предателями.

Отказавшись защитить Родину от внешних врагов, вы, однако, беспрерывно набираете войска.

Против кого вы их ведете?

Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и вместо мира искусственно разожгли классовую вражду. И не предвидится конца порожденной вами войне, так как вы стремитесь руками русских рабочих и крестьян поставить торжество призраку мировой революции.

Не России нужен был заключенный вами позорный мир с внешним врагом, а вам, задумавшим окончательно разрушить внутренний мир. Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом обыска, грабежа, выселения, ареста, расстрела. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертью часто без всякого следствия и суда, даже без упрощенного, вами введенного суда. Казнят не только тех, которые перед вами в чем-либо провинились, но и тех, которые даже перед вами заведомо ни в чем не виноваты, а взяты лишь в качестве "заложников", этих несчастных убивают в отместку за преступления, совершенные не только им не единомышленными, а часто вашими же сторонниками или близкими вам по убеждениям".

Нередко эти стихийные экспроприации, которые осуществляли не только большевики, но и левые эсеры, и анархисты, в особенности, представляли собой настоящий элементарный гоабеж. Власти нужно было периодически как-то реагировать. И вот, для того, чтобы продемонстрировать свою способность бороться с этими стихийными грабежами, большевики периодически проводили облавы. В основном, речь шла о представителях бывших эксплуататорских классов. Арестовывали их и заявляли: "Если такие-то грабителя не явятся, заложников расстреляют". Грабители, конечно же, не являлись, а, может быть, тут же, в этом же самом местном ЧК пропивали награбленное с чекистами, и заложников расстреливали. 43

Здесь патриарх говорит о вещах, которые у всех были на глазах.

"Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной "контрреволюции". Бесчеловечная казнь отягощается для православного лишением последнего предсмертного утешения - напутствия Святыми Тайнами, а тела убитых не выдаются родственникам для христианского погребения".

Мы то как-то уже свыклись с этим, что у нас кровь льется реками в XX веке, что русские убивают русских, а, ведь, тогда это было внове. Пугачевщина была уже почти полтора века назад. И, конечно, патриарх говорит о том, что не могло не обескураживать очень многих, ведь, мы, опять таки, свыклись со школьной скамьи с мыслью о том, что классовые противоречия предполагают классовую борьбу. А, ведь, безнравственность марксистской идеологии в том и заключается, что она узаконивает классовый геноцид, что эта идеология, в отличие от христианства, которое говорит о любви к ближним независимо от их социального положения, классового положения, марксизм говорит о том, что раз есть эксплуататор, эксплуатируемые вправе с ним бороться, в том числе и с помощью насилия. И это вбивается в сознание, как само собой разумеющаяся вещь, и у нас это очень глубоко засело в сознании. Мы, ведь, и сейчас по прежнему тоже многие ориентированы не на то, чтобы что-нибудь созидать, а бороться с кем-то. У нас в Православной Церкви этот дух тоже присутствует. Мы не созидаем православную духовную жизнь, а боремся с врагами. При этом не созидается то, что должно созидаться, потому что бороться и разрушать всегда легче, чем созидать. Это, ведь, очень серьезный соблазн, внесенный в наше сознание именно большевистской идеологией борьбы.

"Не есть ли все это верх бесцельной жестокости со стороны тех, которые выдают себя благодетелями человечества и будто бы сами когда-то много потерпели от жестоких властей?

Но вам мало, что вы обагрили руки русского народа братскою кровью: прикрываясь различными названиями - контрибуцией, реквизицией и национализацией, вы толкнули его на самый открытый и беззастенчивый грабеж. По вашему наущению разграблены или отняты земли, усадьбы, заводы, фабрики, дома, скот, грабят деньги, вещи, мебель, одежду. Сначала под именем "буржуев" грабили людей состоятельных, потом под именем "кулаков" стали грабить более зажиточных и трудолюбивых крестьян, умножая таким образом нищих, хотя вы не можете не сознавать, что с разорением великого множества отдельных граждан уничтожается народное богатство и разоряется сама страна.

Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть, заглушили в нем сознание греха; но какими бы названиями ни прикрывались злодеяния - убийство, насилие, грабеж всегда останутся тяжкими и вопиющими к Небу об отмщении [рехами и преступлениями".

Вот такие мысли. Очевидные, казалось бы, но, ведь, по существу, мы, являясь потомками тех, кто переживал это страшное время, тоже мыслим в таких же категориях. И сейчас эта страшная мысль тоже звучит, что нужно у богатых отнять их богатство, опять его перераспределить, и все будет хорошо. И я, братья, призываю вас обратить особое внимание сейчас на эту жуткую идею, что нужно опять устроить новый передел собственности. У нас, ведь, уже сейчас идет передел собственности, идет несколько лет, и идет пока относительно безболезненно. Но если, не дай Бог, у нас начнут то, что приватизировано нечестными во многих случаях путями, забирать у "новых русских" в надежде, что все будет потом хорошо, начнется нечто ужасное. Если уж та наша буржуазия, воспитанная, благочестивая, те наши помещики, образованные, культурные, попытались сопротивляться силой, то вы можете представить себе, как будут сопротивляться "новые русские", если у них будут отнимать их собственность. Это будет, конечно, кровавый кошмар. Поэтому, как бы тяжело ни было нам, христианам, мы должны отдавать себе отчет в том, что еще одного такого передела собственности, экспроприации экспроприаторов России, конечно, будет не выдержать.

А кроме того, обратите внимание, как глубоко эта эпоха зародила в нас эту жуткую мысль, что богатый - плохой, а

бедный - хороший. Ведь, литература воспитывала нас в таком убеждении, что бедный всегда прав, а богатый всегда неправ. И вот, пожалуйста, патриарх анализирует, что происходит у нас в стране, когда "праведные" бедные бросились на "неправедных" богатых. Происходит весь тот кошмар, который, по существу, приучает поколения русских людей к тому, что грабеж и убийство - это нормально, это нравственно, потому что я - угнетенный. Видите, в этом послании уже открывается жуткая перспектива будущего нашего извращенного большевизмом сознания, и патриарх на это реагирует.

"Вы обещали свободу...

Великое благо - свобода, если она правильно понимается, как свобода от зла, не стесняющая других, не переходящая в произвол и своеволие, но такой то свободы вы не дали: во всяческом потворстве низменным страстям толпы, безнаказанности убийств, грабежей заключается дарованная вами свобода. Все проявления как истинной гражданской, так и высшей духовной свободы человечества подавлены вами беспощадно. Это ли свобода, когда никто без особого разрешения не может провезти себе пропитание, нанять квартиру, когда семьи, а иногда население целых домов выселяются, а имущество выкидывается на улицу, и когда граждане искусственно разделены на разряды, из которых некоторые отданы на голод и разграбление?"

Стоит прокомментировать слова о том, что никто не может нанять квартиру, когда население целых домов выселяется. Речь идет о той замечательной системе жилищного строительства, которую большевики начали уже тогда - создание всех вам хорошо известных коммуналок, когда в нормальные благоустроенные квартиры, в которых жили конечно же не революционные массы, вселялись подселенцы. Можете представить себе ситуацию, когда семья жила десятилетия в квартире нормально, а ее загоняют в одну - две комнаты, а в остальные 5 комнат поселяют каких-нибудь пролетариев, которые вселяются уже как хозяева и которые начинают годами методично травить, выживать бывших хозяев из этой квартиры. А иногда и просто могли взять и экспроприировать квартиру для угнетенных. Разорялись родовые поместья, гнезда многих русских семей, это были страшные личные трагедии. И вот, за этими словами, что население целых домов выкидывается на улицу, стоит конкретная правда жизни.

"Это ли свобода, когда никто не может высказать открыто свое мнение, без опасения попасть под обвинения в контрреволюции? Где свобода слова и печати, где свобода церковной проповеди? Уже заплатили своею кровью мученичества многие смелые церковные проповедники; голос общественного и государственного осуждения и обличения заглушен; печать, кроме узко большевистской, задушена совершенно.

Особенно больно и жестоко нарушение свободы в делах веры. Не проходит дня, чтобы в органах вашей печати не помещались самые чудовищные клеветы на Церковь Христову и ее служителей, злобные богохульства и кощунства. Вы глумитесь на служителями алтаря, заставляете епископов рыть окопы (епископ Тобольский Ермоген) и посылаете священников на грязные работы. Вы наложили свою руку на церковное достояние, собранное поколениями верующих людей и не задумались нарушить их посмертную волю. Вы закрыли ряд монастырей и домовых церквей, без всякого к тому повода и причины. Вы заградили доступ в Московский Кремль - это священное достояние всего верующего народа. Вы разрушаете исконную форму церковной общины - приход, уничтожаете братства и другие церковно - благотворительные просветительные учреждения, разгоняете церковно - епархиальные собрания, вмешиваетесь во внутреннее управление Православной Церкви. Выбрасывая из школ священные изображения и запрещая учить в школах детей вере, вы лишаете их необходимой для православного воспитания духовной пищи.

"И что еще скажу? Не достанет мне времени" (Евр. 11,32), чтобы изобразить все те беды, какие постигли Родину нашу. Не буду говорить о распаде некогда великой и могучей России, о полном расстройстве путей сообщения, о небывалой продовольственной разрухе, о голоде и холоде, которые грозят смертью в городах, об отсутствии нужного для хозяйства в деревнях. Все это у всех на глазах. Да, мы переживаем ужасное время вашего владычества, и долго оно не изгладится из души народной, омрачив в ней образ Божий и запечатлев в ней образ зверя. Сбываются слова пророка - "ноги их бегут ко злу, и 44

они спешат на пролитие невинной крови; мысли их - мысли нечестивые; опустошение и гибель на стезях их". (Ис. 59,7).

Мы знаем, что Наши обличения вызовут у вас только злобу и негодование и что вы будете искать в них лишь повода для обвинения нас в противлении власти, но чем выше будет подниматься "столп злобы" вашей, тем вернейшим будет оно свидетельством справедливости наших обличении.

Не наше дело судить о земной власти. Всякая власть, от Бога допущенная, привлекла бы наше благословение, если бы она воистинну явилась "Божиим слугой" на благо подчиненных и была страшная "не для добрых дел, а для злых" (Рим. 13,34). Ныне же к вам, употребляющим власть на преследование ближних, истребление невинных, простираем мы Наше слово увещания: отпразднуйте годовщину своего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры; обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу желанный заслуженный им отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая (Лк. 11,51) и от меча погибнете сами вы, взявшие меч (Мф. 26,52).

Тихон Патриарх Московский и всея России. 13(26) Октября 1918 года".

Томские епархиальные ведомости, 1919. Номер 13-14. Вестник РСХД. 1968. Номер 89-90.

Вы сами, может быть, чувствуете, что послание самое резкое из всех, которые мы читали, не просто резкое, а направленное уже конкретно к руководителям большевистской власти. Но даже и здесь патриарх не призывает к вооруженной борьбе с большевиками, даже здесь он, как будто, обращается к ним в надежде пробудить у них хотя бы чувство здравого смысла.

Это конец 1918 года. В это время ситуация в стране для большевиков постепенно складывалась неблагоприятно. После окончания в Ноябре 1918 года первой мировой войны, капитуляции Германии, союзники получили возможность оказывать помощь Русской Армии, а так, именно, и называлась Русская Армия этого времени (Сначала называлась "Вооруженные силы Юга России", а потом уже, при Врангеле "Русская Армия". ). Но, с одной стороны, некоторые западные политики считали, что их страны, Англия, Франция, и так понесли большой урон в первой мировой войне, им сейчас нужно заниматься восстановлением своей экономики. С другой стороны, считали, что Россия, выйдя из войны, заключив сепаратный мир, продлив агонию Германии, не имеет больше права на помощь со стороны союзников. И поэтому помощь оказывалась, но гораздо менее, чем следовало и чем могли бы оказывать ее союзники противникам большевиков. И, пожалуй, один только государственный деятель в Европе, один из величайших государственных деятелей XX века, Черчилль, являвшийся тогда военным министром, сразу понял, что такое большевизм, как и сразу он "тгонялг^что такое фашизм, что с этими явлениями нужна непримиримая борьба. И только благодаря его помощи удалось добиться того, что английские и французские войска появились в России, что началось снабжение добровольческой армии боеприпасами, военным снаряжением, обмундированием.

А далее возникла идея консолидации всех антибольшевистских сил в России. В качестве лидера антибольшевистской оппозиции был избран после переговоров с союзными странами адмирал Колчак^ который был тогда военным министром в "сибирской директории. Он осуществил военный переворот, потому что в этой директории доминировали представители социалистов, которые не достаточно активно могли вести борьбу с большевиками, стал единоличным правителем Сибири, соединив в своих руках гражданскую и военную власть, и вскоре, по согласию с представителями добровольческой армии, он был объявлен верховным правителем России, и отныне антибольшевистские силы должны были действовать совместно, координируя свои действия против большевиков.

Теперь уже речь шла не о разрозненном сопротивлении, хотя не все принимали строго командование Колчака. В Сибири распространилось такое явление, как "атаманщина", как называл сам Колчак это явление, когда возникшие стихийно восстания против большевиков в казачьих областях привели к тому, что местные казачьи атаманы не склонны были строго подчиняться верховному командованию Колчака. В Уссурийском крае - есаул Колмыков был избран таким атаманом, в