Григорий Сковорода - философ просветитель

Особенности украинского просвещения и украинской философии вообще в классической форме отразились в жизни и творчестве Григория Сковороды - выдающегося украинского мыслителя, поэта, философа, педагога. Оставив в стороне сухой рационализм европейской философии, украинский философ сосредоточил свое внимание на проблемах смысла и цели человеческого бытия в мире.

Григорий Саввич Сковорода родился в 1722 году в селе Чернухи Лубенской округи Киевского поместничества, в семье малоземельного казака. Начальной грамоте обучался в сельской школе, у странствующих дьяков. В 1738-1750 годах был студентом Киево-Могилянской Академии, с двух годичным перерывом, когда был в Петербурге, в придворной капелле царицы Елизаветы. В 1750-1753 был в составе посольской миссии в Угорщине, побывал в Венгрии, Австрии, Польше, Германии, познакомился с известными учеными того времени. По возвращению на родину 15 лет занимался преподавательской, просветительской деятельностью, будучи учителем и преподавателем Переяславского и Харьковского коллегиумов. В 1769 году он оставил службу и стал странствующим философом, переходил из одного села в другое, писал свои стихи, диалоги, притчи, сам переписывал и рассылал своим друзьям. В доме одного из своих друзей в 1794 году Григорий Сковорода умер, завещая написать на своей могиле слова: “Світ мене ловив, та не піймав”. Сковороду называют украинским Сократом. Отвергнув богатство, славу, мирские наслаждения как иллюзорные ценности, философ жизнью своей показал людям путь духовный, путь внутреннего самосовершенствования, дорогу к истине, добру и красоте.

Антропоцентризм - главная особенность творчества Сковороды. Человек - начало и конец его философии. Саму философии он определяет как способ самопознания человека, его духовного бытия. “Головна мета життя людського, голова діл людських є дух людини, сарце. Кожен має свлю мету в житті; але не кожен - головну мету, себто не кожен піклуеться про голову життя. Один піклуеться про черево життя, себто усі свої діла скеровує, щоб дати життя череву; інший - очам; інший - волоссю; інший ногам та іншим членам тіла; інший - одягам та подібним бездушним речам; філософія або любов до мудрості скеровіє усе коло діл своїх до тієї мети, щоб дати життя духу нашому, благородство серцю, світлість думкам, яко голові всього. Коли дух людини веселий, думки спокійні, серце мирне, - то й усе світле, щасливе, блаженне. Оце є філософія”^[72], -утверждает Г. Сковорода, определяя свою жизненную задачу в духовном рождении человека, в посвящении его в философию.

Человек выделяется как центральная фигура и в онтологической схеме Г. Сковороды. Бытие есть гармония трех миров: макрокосмоса - большого мира (вся реальность), микрокосмоса - человека и Мира символического - Библия: “Первый есть всеобщий и мир обительный, где все рожденное обитает. Сей составлен из бесчисленных мыр-мыров и есть великий мыр. Другим два суть частный и малый мыры. Первый микрокозм, сиречь - мырик, мирок или человек. Второй мыр - симболичный, сиречь Библиа”^[73]. Каждый из трех миров состоит из двух натур: внешней, видимой и внутренней, невидимой: “Видимая натура называется тварь, а невидимая - бог”^[74]; невидимая натура, или бог всю тварь проницает и содержит. Пантеизм мировоззрения Сковороды подтверждается его трактовкой мира как единства двух начал природного, материального и духовного, божественного.

Человек, как и макрокосмос, есть единство двух начал: телесного (земного, материального, подвижного, изменчивого, греховного) и духовного (божественного, невидимого, вечного, разумного, сердечного). Внутреннее, духовное и есть Бог в человеке, суть его. Путь к Богу, познание его и постижение своей внутренней натуры для Сковороды одно и то же.

“Если строишь дом, строй для обеих существа твоего частей - души и тела. Если украшаешь и одъневаешь тъло, не забывай и сердца. Два хлъба, два домы и двъ одежды, два раза всего есть, всего есть по двое, затьем что есть два человека в человеке одном и два отца - небесный и земный, и два миры - первородный и временный, и два натуры - божественная и тълесная... Естли ж оба сіи естества вмьшать в одно и признавать одну толко видимую натуру, тогда-то бывает родное идолопоклоненіе; и сему-то единственно препятствует священная библія, находясь дугою, всю тлънь ограничевающего, и воротами, вводящими сердца наша в въру богознанія, в надежду господственной натуры, в царство мира и любви, в мир первородный”^[75].

Богатство духовного мира человека философ отражает в многозначном понятии - “сердце” (философию Сковороды поэтому называют “философией сердца”, подчеркивая иррациональный ее характер; для сравнения: если в Европейской философии выражением сущности человека был всегда разум, то в отечественной - сердце, как единство чувственно-эмоциональной, волевой и разумно души человека). Сердце человека, восклицает Сковорода, шире всех сфер и небес: “О серце! Бездоне, усіх вод та небес ширина... Яке ти глибоке! Усе обіймаєш й утримуєш, а тебе ніщо не вміщує!” Все в “зовнішній людині” залежить від цього зерна залежить усе дерево нашого життя”^[76]. Человек, его душа является активным началом во взаимосвязи большого и малого миров.

Из объяснения сущности мира и человека вытекает своеобразная трактовка процесса познания как самопознания: “Если хочем, измерить небо, землю и моря, должны, во-первых, измерить самих себе... собственною нашею мерою. А если нашея, внутрь нас меры не сыщем, то чемъ измерить можем? А ен измерив себе прежде, что пользы знать меру в прочих тварях? Да и можно ли? Может ли слеп в доме своем быть прозорливым на рынке?..”^[77]. поскольку микромир повторяет по своей сути и структуре макромир, то можно познать одно через другое. Единое, универсум, как начало, бесконечность, вечность, бога человек может познать все сердцем, входя в образ - символ. Гармонизация двух миров осуществляется посредством третьего мира - мира символов - Библии. Для Сковороды Библия была своеобразной аптекой, призванной лечить душевное состояние, которое нельзя лечить никакими земными лекарствами, ибо “человек всей Библии и конец, и центр, и гавань”.

Символизм - еще одна особенность философии Сковороды. Философ обращается к нам словом - притчей, словом - аллегорие, словом - моралите (поучением), развертывая тем самым традицию, начатую мыслителями Киевской Руси. Своеобразие стиля Сковороды проявляется даже в названиях его сочинений: “Сад божественных песней”, “Начальная дверь к христианскому добронравию”, “Наркисс. Беседа о том: познай себя”, “Беседа, нареченная двое”, “Диалоги, или разлогол о древнем мире”, “Разговор дружеский о душевном мире”, “Басни Харьковские”, “Разговор, называемый Алфавит, или Букварь мира”, “Икона Алкивиадская”, “Брань архистратита Михаила с Сатаною”, “Убогий Жайворонок”, “Потоп змиин”. Диалоговый стиль (диалог как продолжение традиции античной философии) многих сочинений Сковороды говорит о диалектическом, антидогматическом характере его философии. Нам не даются готовые истины, а показывается, как истина рождается в разговоре, споре. В притче, в диалоге неоднозначность, символичность образов дает читателю свободу в познании, толковании, понимании их, а через них мира и человека.

Диалоги Сковороды - это глубокие, драматичные, противоречивые раздумья над проблемами бытия, смысла жизни человека. Все творчество Григория Сковороды пронизано гуманизмом и напряженным нравственным поиском. Душевный лад, внутренняя гармония, чистая совесть, сердечный покой - идеал самосовершенствования, к которому, по мнению философа, должен стремиться человек. Это - условие счастья человека, гармонии и морального здоровья общества. Смысл жизни - в духовном, нравственном совершенствовании. В притче “Убогий Жайворонок” Сковорода пишет:

“Чистое сердце и дух веры - одно и тоже

Какая польза тебе от полных закромов,

Если душа у тебя голодна и томима?

Наполни бездну, нсыть сначала душу свою”

Философ вопрошает: “Но не легше ли тебъ питатся одним зеліем суровим и притом имъть мир и утъшение в сердцъ, нежели над изобильным столом сидъть гробом повапленным, исполненным червей неусыпных, душу день и нощ без покоя угризающих? Не лучше ли покрыть тълишко самою нищею одеждою и притом имеъть серджце, в ризу спасенія и одеждою веселія одътое, нежели носить златотканное платье и между тъм таскать геенный огнь в душевном нъдръ, печальми бъсовских манъров сердце опаляющій?”^[78] - вопросы вечные и потому всегда современные. В поисках ответов на них стоит иногда обращаться к духовному опыту наших предков.

Прочитав следующую притчу Г. Сковороды, попытайтесь “расшифровать” смысл используемых в ней символов, аллегорий. Какова мораль сей притчи?

Григорий Сковорода

“Афанасій: Гдъ ж щастія искать, естли оно ни тут, ни там, нигде

Григорий: Я еще младенцем выучил, выслушай басенку. Дъд и баба здълали себъ хату, да не прорубили ни одного окошка. Не весела хата. Что делать? По долгом размышлении, определено в сенатъ, итить за светом доставать. Взяли мъх, разинули его в самый полдень перед солнцем, чтоб набрать, будто борошна, внесть в хатку.

Здълав несколько раз, ест ли свът? Смотрят - ничего нът. Догадалась баба, что свът, как вино из мъха вытекает. Надобно поскоръе бъжать с мъхом. Бъгучи на дверях оба сенаторы - один ногою, другой головою - зашиблись. Зашумъл между ними спор. “Конечно ты выстаръл ум”. - “А ты и родилась без него”. Хотъли поход воспринять на чужие горы и грунта за свътом; помъшал им странный монах. Он имъл отроду лът только 50, но в сообщеніи свъта великій был хитрец. “За вашу хлъб и соль не должно секретной пользы утаить”, -сказал монах. По его совету сстарик взял топор, начал прорубывать стъну с таковыми словами: “Свъту веселній, свъте жизненный, свъте (повсъместный) свъте присносущный, свъте нелицепріятный, посъти и просвъти и освъти храмину сладкій свът, т от того времени даже до сего дни начали в той странъ созидать сътлыя горницы”.

Сковорода Г. С. Разговор пяти путников о истинном щастіи в жизни // Антология мировой философии. – К., 1991. – Т.1 – Ч.2. – С.242-243.