Парадигма 32. Претерит дієслова nasjan у готській мові

Індикатив
однина двоїна множина

1 ос. nasida nasidēdu nasidēdum

2 ос. nasidēs nasidēduts nasidēduþ

3 ос. nasida - nasidēdun

Оптатив
однина двоїна множина

1 ос. nasidēdjau nasidēdeiwa nasidēdeima

2 ос. nasidēdeis nasidēdeits nasidēdeiþ

3 ос. nasidēdi - nasidēdeina

Для граматичної будови германських мов властива тенденція до аналітизму, флексія найбільш збережена в ісл. і фарерс.

Відмінків: 4 (нім., ісл., фарерс.) або 2 (крім африкаанса); родів: 3 (нім., норв., ісл., фарерс., їдиш) або 2 (крім англ., і африкаанса).

Артиклі є в усіх германських мовах (крім ісл., фарерс., де немає неозначеного артикля).

Система часів налічує: презенс, претерит, перфект, плюсквамперфект, майбутній І і II, майбутній у минулому І і II. Найбільше часових форм (16) в англ. мові (у т.ч. особливі тривалісні форми), найменше (6) в данській та африкаансі.

Є категорії стану, способу, особи.

Найповніше особові закінчення збереглися в нім., ісл., слабкіше - у нід., фарерс., англ., фриз.

Порядок слів у простому реченні - переважно SPO; інверсія наявна при емфазі, а також у питальних, спонукальних і підрядних реченнях.

У словнику питому германську основу найповніше зберегла ісл. мова, де майже немає запозичень. Ранні запозичення - з кельтських, латини, грецької; пізні - з латини й французької (останні найчисленніші в англійській). Словник сканд. мов (крім ісл.) у 14-15 ст. зазнав великого впливу нижньонімецької мови (Ганза).

От всех остальных групп индоевропейской семьи германские языки отличаются рядом изменений звуков и форм, которые имели место только в германских языках или же происходили в них в особой последовательности. Одним из таких изменений является первое германское передвижение согласных (называемое также законом Гримма). Точная датировка этого процесса затруднительна, но он мог начаться ок. 1000 до н.э. и постепенно продолжаться вплоть до его завершения в первых веках нашей эры. Причины его неизвестны. Результаты первого германского передвижения согласных видны в ранних письменных памятниках всех германских языков: индоевропейские звонкие придыхательные смычные согласные bh, dh, gh, которые остались неизменными в санскрите (например, bharati 'он несет'), превратились в ранних германских языках в звонкие фрикативные [, , ], которые очень рано (особенно будучи удвоенными, после носовых согласных, а также – по крайней мере в случае с [] и [] – в начальной позиции) превратились в соответствующие смычные согласные b, d, g (ср.: древнеанглийское, древневерхненемецкое и древнесаксонское beran 'нести'); индоевропейские звонкие непридыхательные смычные согласные b, d, g превратились в соответствующие глухие – p, t, k (ср.: латинское duo 'два' – но древнеанглийское twa); а индоевропейские глухие непридыхательные смычные согласные p, t, k и сравнительно редко встречающиеся и имеющие более позднее происхождение соответствующие придыхательные ph, th, kh дали германские глухие фрикативные f, þ, h (ср.: греческое , санскритское trayas, латинское tres, но английское three; латинское cano 'пою', но родственное ему английское hen 'петух').

Некоторые нарушения регулярности этого изменения связаны с местом в слове исконного индоевропейского ударения в тот период, когда происходило первое передвижение согласных. Поскольку это ударение было позиционно свободным, то германские фрикативные f, þ, h, возникавшие в ходе этого процесса, и глухой сибилянт s, унаследованный неизменным от индоевропейского праязыка, могли оказаться как в предударной, так и в заударной позиции. Когда индоевропейское подвижное ударение падало на гласный, непосредственно предшествующий этим звукам f, þ, h, s, или же когда они оказывались в начале слова, они не претерпевали дальнейших изменений в германских языках; но если ударение падало на какой-либо другой слог, тогда в интервокальной позиции или между гласным и звонким согласным они озвончались, превращаясь в ,,, z. Таким образом, f в древнеанглийском слове fisc непосредственно является рефлексом индоевропейского p (ср. латинское piscis 'рыба'), а h в готском слове faíhu является рефлексом индоевропейского k (ср. латинское pecus 'скот'), но b в готском слове sibun – результат озвончения германского f, восходящего к индоевропейскому p (ср. греческое 'семь'), z в готском слове maiza – результат озвончения первоначального индоевропейского s (ср. оскское mais 'больше'), а r в древнеанглийском слове coren (причастие прошедшего времени от ceosan 'выбирать') и r в современном английском слове more (ср. готское maiza) являются примерами дальнейшего изменения в r (ротацизма) германского z, восходящего к индоевропейскому s. Эти результаты воздействия индоевропейского ударения, создающие отклонения от регулярности первого передвижения согласных (закона Гримма), сами регулярны и называются законом Вернера. Существование закона Вернера позволяет также, наоборот, по наличию или отсутствию озвончения фрикативных f, þ, h, s установить место индоевропейского ударения.

Изменения в системе гласных, которые происходили в течение этого периода, были не менее регулярными, чем изменения в системе согласных, но явно более сложными, поскольку разные германские языки уже в ранних письменных памятниках обнаруживают некоторые расхождения (например, гласному e в латинском слове semen 'семя' соответствует e в готском слове seþs, но в древнеанглийском и a в древневерхненемецком sad 'семя'). Поэтому можно констатировать лишь немногие изменения гласных, произошедшие в германских языках по сравнению с индоевропейским: 1) ударные индоевропейские и совпали в (латинское octo = древневерхненемецкое ahto 'восемь', латинское ad = древневерхненемецкое at 'к'); 2) индоевропейские ō и ā совпали в ō (латинское māter = древнеанглийское mōdor 'мать'; латинское flōs = древнеанглийское blō-stma 'цветение, цветок'; 3) индоевропейское , как и в большинстве других индоевропейских языков, дало , и, таким образом, на ранней стадии в германских языках существовала фонема , имеющая троякое происхождение – из индоевропейских , и ; 4) перед индоевропейским m, n, r, l в тех случаях, когда они были слогообразующими (подобно согласному n в современном английском слове button [ ]) в германских языках появился гласный u, тогда как в других индоевропейских языках появился другой гласный или (как в случае и в санскрите) не появилось никакого гласного, или же эти слоговые согласные изменились особым образом (например, в греческом из индоевропейского слогового n возник отрицательный префикс , в латыни ему соответствует in-, в германских языках – un-); 5) индоевропейские дифтонги, как долгие, так и краткие, обнаруживают тенденцию к монофтонгизации (например, индоевропейское ei дало в германских языках i с небольшой степенью дифтонгичности: греческое 'иду' = готское steigan [sti-], древненорвежское stíga, древнеанглийское stigan, древнесаксонское stigan, древневерхненемецкое stîgan, – все со значением 'подниматься' или 'взбираться').

Еще одно изменение по сравнению с индоевропейским, произошедшее в германских языках и имевшее важные последствия, состояло в закреплении изначально свободного, или подвижного, ударения на первом или корневом слоге слова – в глаголах на корневом слоге, а в существительных и прилагательных, имеющих префикс, обычно на префиксе. Это передвижение ударения завершилось, вероятно, к 1 или 2 в. н.э. Возникшее в результате сильное фиксированное ударение (подобное ударению в современном английском или чешском языке) вызвало исторические изменения гласных в безударных слогах и, одновременно, чередования гласных в однокоренных словах (ср.: современные русские слова: вода [vadá], водный [vódnъj]). Далее при безударности конечного слога словоизменительные суффиксы, которые на ранней стадии были типичны для всех индоевропейских языков, ослаблялись и в большинстве случаев исчезали, так что в настоящее время ни в одном из германских языков не обнаруживается той высокой степени синтетизма, которая ясно видна в классической латыни. Таким образом, все современные германские языки (особенно английский) приближаются в настоящее время к изолирующе-аналитическому структурному типу, характерным примером которого является китайский язык, и удаляются от синтетического, или флективного типа, примером которого может служить латынь.

Однако эта утрата флексий представляет собой очень сложный процесс, и закрепление ударения на одном из неконечных слогов – лишь одна из многих его причин. В самых ранних письменных памятниках германских языков имеется только пять формально и функционально различающихся падежей вместо постулируемых для праиндоевропейского восьми; сложная система глагольных времен (или видов) и наклонений, существовавшая в более ранние периоды (хотя, вероятно, никогда полностью не употреблявшаяся), предстает в виде сильно упрощенной системы из трех наклонений (изъявительного, сослагательного и повелительного), двух времен (настоящего и прошедшего) и двух чисел (единственного и множественного).