Природа и значение страданий.

Тема страданий и скорбей пронизывает всё послание. Начиная свою мысль с призыва к радости, Пётр добавляет:

«О сем радуйтесь, поскорбев теперь немного, если нужно, от различных искушений» (1:6).

Радость, о которой пишет Пётр, предметом своим имеет будущее. Т.е. радость происходит не из наличного состояния, но из того, на что мы уповаем. Нынешнее же состояние – источник скорби. Нынешнее состояние подобно странствованию вне отечества:

+ Христиане – это «пришельцы рассеяния» (1:1).

+ жизнь земная – это «время странствования» (της παροικίας ὑμων χρόνον) (1:17).

+ В другом месте Пётр взывает: «Возлюбленные! Прошу вас, как пришельцев и странников» (2:1).

Но страдания и скорби являются не просто неизбежностью, которую следует претерпевать, но суть благое достояние христиан и повод к радости:

1) «ибо, - пишет Пётр, - страдающий плотию перестаёт грешить» (4:1).

2) Наконец, страдания христиан в этой жизни есть сострадание Христу: «Как вы учавствуете в Христовых страданиях, радуйтесь» (4:13). «Итак, как Христос пострадал плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслию» (4:1). «Ибо вы к тому и призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (2:21).

«Царственное священство».

Для утверждения основ христианской экклесиологии и сотериологии важными являются слова апостола Петра о всеобщем священстве последователей Христа:

«…Вы – род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел…» (1 Петр. 2:9).

Прежде всего, надлежит отметить, что этими словами Пётр свидетельствует об исполнении пророчества, озвученного книгой Исход, которую Пётр, по сути, и цитирует:

«И вы будете у Меня царством священников и народом святым» (Исх. 19:6).

Слова апостола Петра звучат, казалось бы, весьма парадоксально на фоне того обстоятельства, что в раннем христианстве, а именно в I – начале II вв. термин «священник» применялся исключительно ко Христу, но не к его последователям. Тех, кого со II в. начнут называть «священниками», в обиходе I в. называли «пресвитерами», «диаконами», «епископами» (например, ср.: 1 Петр. 5:1-2).

В этом неупотреблении термина «священник» к благовестникам, служителям культа следует усматривать принципиальное дистанцирование от ветхозаветного священства. Действительно, ветхозаветный священник был храмовым жрецом, посредником между народом и Богом. Новое же Благовестие заключалось в проповеди близости Бога к каждому и на всяком месте. Институт священства в прежнем смысле стал не нужен. Новые термины, прилагаемые во времена апостольские к служителям церковным – пресвитеры, диаконы, епископы – выявляют представительский характер служения. Служитель алтаря теперь не может быть понят из самого себя, но в связи с тем местом, которое он занимает в общине.

Почему же у апостола Петра оказывается возможным, не называя священниками пресвитеров, называть священниками всех? Это потому, что сама община отождествляется со Христом. Христос приносит Себя в Жертву, и община, будучи сотелесной, приносится в Жертву. В этом смысле все мы – христиане – священники.

Концепция апостола Петра не нова в Палестине. Подобное восприятие священного характера всей общины имела место в иудейских мессианских сектах на рубеже I-II вв. Например, практика и понимание священного характера общины имела место в Кумранской общине.

Это проявлялось, например, в недопустимости участия в культовой жизни общины членам, имеющим телесные ущербы, оговоренные в книге Левит применительно к левитам и священникам.

Крещение как просьба?

В первом соборном послании апостола Петра Крещение называется (в синодальном переводе) «обещанием Богу доброй совести» (1 Петр. 3, 21). Впрочем, синодальные переводчики в этом месте ошиблись. Ближе к оригиналу церковно-славянский перевод: Крещение не «обещание», а «вопрошение».

Филологическая справка:

Действительно, глагол … в классическом греческом языке может означать «обещание». Но в новозаветном койне он однозначно имеет смысл «вопрошения», просьбы.

+ Например, в Мф. 16:1: фарисеи … (просили) Христа.

+ Также см.: Мф. 22:46; Мк. 9:32; 11:29; Лк. 2:46; 6:9; Рим. 10: 20; 1Кор. 14: 35.

+ Отглагольное существительное от него и употребляется в 1 Петр. 3:21.

Во всех этих случаях речь идёт о вопрошании, просьбе. Вполне логичен латинский перевод этого слова interrogare, rogare , то есть также – вопрос и просьба. Итак, по мысли Петра, крещение оказывается не приношением, не обещанием, но – просьбой… Крещение есть просьба о даровании доброй совести.

В такое понимание текста вполне вписываются рассуждения св. Григория Богослова. В Слове 40 он именно на этом останавливает своё внимание. Причем контекст рассуждение св. Григория не позволяет допускать каких-либо обещаний. Григорий Богослов ссылается на Екклесиаста (5:4) и пишет: «Ничего не обещай Богу, даже и малости; потому что всё Божие, прежде нежели принято от тебя».