Руткевич А.М. Психоанализ. Истоки и первые этапы развития: курс лекций. М., 1997. 352 с. 2 страница

Именно в конце 90-х годов антисемитизм приобретает расистский характер, будучи направленным против всех евреев, независимо от их социальной и религиозной принадлежности. Если он еще не стал действительно массовым, то уже были заложены те семена, которые дали ядовитые всходы после поражения в миро-* Осудили за насилие, но не за изнасилование, как-то можно прочитать в книге Н. Гудрика-Кларка "Оккультные корни нацизма", выпущенной без указания года АО "Евразия" (с. 19). Впрочем, скорее всего, речь идет об элементарной ошибке переводчика, каковых вообще множество в этой книге. Так, перечисляя славянские народы, населявшие Австрию, переводчик, наряду с чехами, поляками, украинцами, сербохорватами. ставит в один ряд "славян" (словно все прочие таковыми не являются) - разумеется, он просто не слышал о существовании словенцев (Slovene). Тем не менее, книга заслуживает внимания, поскольку в ней дается краткий обзор идей Г. фон Листа, И. Ланца фон Либенфельса и многочисленных оккультист-ских кружков Австро-Венгрии, которые были прямо или косвенно связаны с пангерманизмом и оказали немалое влияние на нацистскую доктрину.

90_______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

вой войне и появления Австрийской республики. К середине 30-х годов число сторонников объединения с "Третьим рейхом" необычайно возросло, а мечту Шёнерера осуществил при поддержке большей части населения Австрии ее уроженец Адольф Гитлер'.

Таким образом, ни евреи, ни антисемиты в Австро-Венгрии не образовывали каких-тЬ замкнутых групп, неких "сущностей", вроде' еврея или антисемита "в себе и для себя". Говорить о роли антисемитизма в истории психоанализа можно лишь потому, что Фрейд и его ближайшее окружение были евреями, непосредственно сталкивавшимися с растущей враждебностью. Но все жалобы Фрейда на притеснения, замалчивания и критику в прессе, имеющие своим истоком антисемитизм, следует воспринимать cum grano sails: в Австро-Венгрии пресса контролировалась евреями и вряд ли следует связывать отрицательные рецензии или "заговор молчания" с тем, что фамилия создателя психоанализа была не "Оберхубер", а Фрейд^ Главный редактор социал-демократической "Arbeiterzeitung", Фридрих Аустерлиц, - кстати, сам еврей - писал в те годы о "Neue Freie Presse", что та автоматически считает невиновным любого еврея, приговоренного австрийским супом'. К. Крауса иной раз зачисляют в "евреи-антисемиты" только потому, что он с негодовани-' Гитлер сделался сторонником Шёнерера еще будучи учеником средней школы в Линце. а его критика "Пангерманского Союза" в "Mein Kampf" связана прежде всего с неэффективностью, отсутствием массовой поддержки. Интересно то, что в 1904 году в Траутенау была основана "Немецкая рабочая партия", прямой предшественник НСДАП - австрийский опыт в огромной мере обусловливал мировоззрение Гитлера. CM.: Nolte Е. Der Faschismus in seiner Epoche. - Manchen, 1963, S. 364-369. Идея "аншлюса" как таковая не была достоянием одних лишь пангерма-нистов, а позже и нацистов. После первой мировой войны и распада империи Австрийская республика была экономически несостоятельна, и более 90% населения еще в 1918 году выступало за присоединение к Германии, включая и социал-демократов во главе с К. Реннером, и венских евреев. Этому воспрепятствовали страны Антанты, а в дальнейшем, в 1930 году, они помешали образованию таможенного союза Германии и Австрии, к которому стремились демократические правительства двух стран. В 1938 году Англия и Франция не препятствовали "аншлюсу", осуществляемому Гитлером.

^ Как заметил Фрейд в одном из писем, зовись он Оберхубер (типичная австрийская и южнонемецкая фамилия), то психоанализ не встретил бы таких трудностей.

^ Он писал даже так: "Ничто так не продвинуло антисемитизм в Вене, как тот факт, что венская пресса была собственностью евреев". Цит. по: Wistrich R.S. The Jews of Vienna in the Age of Franz Joseph. The Liftman Library of Jewish Civilization. - Oxford Univ. Pr" 1990, p. 508.

Евреи, антисемиты и психоанализ___________________________________91_

ем писал не только о продажности прессы, но и об отстаивании ею специфических интересов еврейской буржуазии. Еще менее мог бы Фрейд пожаловаться на власти и австрийскую прессу 20-х годов, когда Веной правили социал-демократы.

В научном мире Австрии, в особенности, среди медиков, число евреев было столь значительно, что о препятствовавшем психоанализу антисемитизме просто не приходится говорить. Основными оппонентами Фрейда из числа медицинского истеблишмента Вены были евреи. Антисемитизм препятствовал распространению психоанализа в Германии, где среди психиатров было немалое число воинственных расистов.

Значительно более сложным является вопрос о влиянии на психоаналитическую теорию еврейской традиции. Пока речь идет о строгих науках, мы обходимся без всяких указаний на национальную принадлежность ученого. Это относится не только к физике или химии: структуралистами могли быть и Трубецкой, и Якобсон, и Леви-Строс, и Лакан, и Лотман - кто найдёт у них влияние той или иной национальной принадлежности, пока речь идет о научных изысканиях? Казалось бы, только невежды и отъявленные расисты могут сегодня писать об "арийской" или "еврейской" науке.

Однако, в последние годы появилось немалое число исследований, в которых доказывается производность психоанализа от иудаизма, принадлежность Фрейда, наряду со Спинозой или Марксом, к еврейской традиции. Отчасти это объясняется стремлением вернуть "блудных сыновей" национальной традиции, от которой они отвернулись. Правда, в таком случае Вольтера следовало бы считать католиком, а Бакунина - православным. Подобные утверждения, помимо множества натяжек, особенно забавны тем, что являются воспроизведением (с обратным знаком) давних рассуждений антисемитов о том, что психоанализ является "еврейской наукой".

В качестве примера можно привести книгу М. Атера', в которой Фрейд предстает как верующий иудей, возвращающийся в последней книге "Моисей и монотеизм" к библейским истокам, к "религии отцов", и отвергающий "немецкую науку". Даже в ламаркиз' ме Фрейда автор этой книги находит "мистицизм". Мало того, что противопоставление "еврейской традиции" и "немецкой науки" напоминает сходные по содержанию оппозиции между "арийской" и "еврейской" науками. Как заметил в своей книге "Фрейд, евреи

' Ater М. The Man Freud and Monotheism. - Jerusalem, 1992.

P2_______________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

и прочие немцы" П. Гэй, не только антисемиты толковали об "еврейском духе", но и среди евреев имелось немало любителей выдавать научные открытия или художественные достижения отдельных евреев за признаки особо одаренной расы. Будучи одним из лучших биографов Фрейда, он подчеркивает роль именно немецкой культуры и иронически замечает относительно попыток зачислить Фрейда в правоверные иудеи, что сегодня существует настоящая нужда в книге о "глупых евреях" - материалов для нее не хватает'. В другой своей книге он категорически отвергает получившие широкое распространение трактовки психоанализа как порождения "еврейской традиции"^ Но если за такого рода интерпретациями все же стоит важная проблема соотношения психоанализа и монотеистической религии, то совсем иные проблемы решают авторы "постмодернистких" исследований на тему еврейского происхождения психоанализа.

Они совсем не обязательно пишутся знатоками иудаизма как религиозной традиции. В качестве примера можно привести книгу С. Л. Джилмена "Фрейд, раса и пол"^. Речь идет не о расе и поле как таковых, но об интериоризированных индивидом культурных стереотипах и чертах. В ней приводится подборка высказываний Фрейда, на' основании которых можно сделать вывод, что он был не просто сионистом, но и буквально ненавидел "арийцев" (что, кстати, является явным преувеличением). Но главным открытием автора книги является выведение психоанализа - в духе сегодняшнего постмодернизма - из "тела", а оно характеризуется прежде всего обрезанием, из коего делается множество выводов относительно психоаналитической теории. Открыть психоанализ мог только еврей - таков вывод автора. Правда, обрезание существует у мусульман, а в США во многих протестантских деноминациях. Но дело даже не в этом: если психоанализ имеет отношение лишь к такой "телесности", связанной с определенной традицией, то к представителям всех прочих наций психоанализ не применим и им он совершенно не нужен. Тогда правы антисемиты, говорящие о "ев-' Gay P. Freud, Jews and other Germans. Masters and Victims of Modernist Culture. - N. Y" Oxford Univ. Pr" 1978. p. 90. ^ CM.: Gay P. A Godless Jew. Freud, Atheism and the Making of Ps)choanalysis. - New Haven and London, Jale Univ. Pr.. 1987. CM. также: Grubrich-Simitis J. Freuds Moses-Studie als Tagtraum. Ein biographisches Essay. - F. a. M., 1994.

^ Gilman S. L. Freud, Race and Gender. - Princeton Univ. Pr., Princeton, 1993.

Евреи, антисемиты и психоанализ___________________________________93

рейской науке", каковую просто навязывают всем прочим еврейские же газеты, находящиеся под контролем еврейских банков. Вряд ли это входило в намерения автора данной книги, но нигилистический релятивизм (прикрываемый стремлением выявить социально-культурные детерминанты) делает науку эпифеноменом восприятия собственной телесности в той или иной традиции - вплоть до восприятия крайней плоти. Если аргументом в пользу психоанализа как науки, которую мог создать только еврей, является для Джилмена то, что женский клитор на венском жаргоне назывался "Jud", то кому нужна такая "наука"?

Действительно, среди венских врачей, примкнувших к Фрей-ду, преобладали евреи. Но все они были такими же, как и он, утратившими всякую связь с иудаизмом людьми. Психоанализ не был каким бы то ни было возобновлением иудаизма в новых терминах или даже отдаленным его отростком. С момента своего возникновения он замещал у жителя большого города утраченную им религию, традицию, почву, национальную идентичность. К тому же создатель психоанализа и его ближайшее окружение были не какими-то абстрактными "евреями", проживающими в Париже, Петербурге или Нью-Йорке, а образованными в немецких гимназиях и университетах жителями Вены.

Психоанализ возник в Австро-Венгрии и первоначально получил развитие чуть ли не исключительно в герМаноязычных странах, тогда как в романских странах он долгое время не прививался. Сегодня Париж является "Меккой" психоанализа, а в Аргентине, наверное, психоаналитиков больше, чем во многих европейских странах. Иной была ситуация в начале века, когда психоанализ быстрее всего распространялся в протестантских и немецкоязычных областях Европы, а затем в США. Вряд ли это можно объяснить только уровнем экономического развития, сохранявшимся на юге Европы господством католической церкви, отсутствием того среднего класса, который "поставлял" пациентов и т. д. Объяснения с помощью ссылок на национальный характер, как правило, являются самыми недостоверными, соперничая в этом смысле только с "классовым подходом" к истории. Тем не менее, имеются какие-то черты национальной психологии, без которых трудно обойтись.

Совершенно независимо от вопроса о психоанализе, В. Зомбарт уделил внимание "специфическому таланту немцев к капитализму". "Романские народы создали капитализм, германцы же заимствовали его от них и развили его в более высокие формы, значи-94________________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

тельно обогнав при этом своих учителей. Чтобы выполнить такую задачу, они должны были, разумеется, проявить такие качества, которыми романские народы не обладали или же обладали в меньшей степени". Зомбарт перечисляет некоторые черты, присущие германцам, например, работоспособность, выдержка, но куда больше значат другие черты, имеющие прямое отношение к психологии. Недостаток чувственно-художественной одаренности восполняется этической склонностью, видением мира под углом зрения цели. В немецком языке даже нет подходящего слова для итальянского piacere или французского plaisir, поскольку немецкие Lust или Vergtlugen "отнюдь не выражают того же самого". В свою очередь "французское devoir или итальянское dovere не передают смысл этого острого, проникающего вглубь слова - Pflicht". Долг, чувство долга заявляют о себе в немецкоязычных странах как требование дисциплины, а потому Зомбарт не без иронии говорит о том, что немцы - "прирожденные чиновники", что в этом причина того, что "мы стали лучшими в мире учителями". "Ничто не поражает так южанина, путешествующего по областям скандинавской, и, в особенности, немецкой культуры, как это терпеливое исполнение своих обязанностей во всех слоях населения, это само собою разумеющееся отрабатывание положенного урока, эта дельность во всем, эта скрупулезная добросовестность, которую ничем нельзя отвлечь от ее цели: эта conscienziosita, которою в одинаковой мере преисполнен самый крупный предприниматель, как и последний поденщик, и которая находит свое рельефнейшее, быть может, выражение именно в Германии, в ее чиновничестве".

Другой содействовавшей развитию капитализма особенностью немцев Зомбарт считает "способность быть дробным человеком, талант к специализации, совершенно отсутствующий у южанина. Этот последний, со своей чувственно-художественной и неэтичес-кой натурой, имеет тенденцию группировать весь мир вокруг себя, вокруг своей личности, и потому сохранять ее в целостности. Напротив, мы разлагаем индивидуальность на известное число частей, которые приспособляем к объективным целям и подчиняем им". При содействии дисциплины и выдержки это дает "виртуозных частичных людей", примером которых являются методичные немецкие ученые, техники, инженеры, вообще люди, которые способны идеально войти "в большое целое, в мощную организацию, так, чтобы функционировать подобно маленькому колесу в механизме и чтобы из совместной работы получилось громадное усиле-Евреи, антисемиты и психоанализ___________________________________95^

ние действия". Немецкие порядок, дисциплина, организованность давно вошли в пословицу.

К этому Зомбарт добавляет: "наша хозяйственная жизнь, как она сложилась в XIX столетии, была бы совершенно немыслима без содействия евреев". Он не соглашается с Марксом, видевшем в торгашестве светскую религию еврейства, полагая "особенно важными для роли евреев в современной хозяйственной жизни три стороны их национального характера: преобладание воли, эгоизм и абстрактный склад их ума"'. Зомбарт связывал рационализм капиталистического хозяйства не столько с пуританством, как то было у Макса Вебера, сколько с еврейской религией (само пуританство многое от нее позаимствовало). .Он писал и об особенностях еврейской семейной и сексуальной жизни, которые способствовали развитию капитализма и даже ссылался в этой связи на Фрейда. Речь идет об ограничениях половой жизни у евреев (при строжайших запретах поисков удовольствия на стороне, в семье половое общение ограничивается примерно 12 днями в месяц). Зомбарт выводил отсюда канализацию сексуального влечения в область экономической деятельности у евреев и рост рационалистических установок, "привычку жить против натуры": "Немалая часть специфической способности еврейского народа к капитализму восходит к частичной сексуальной аскезе, к которой были принуждены своей религией евреи мужского пола... Чтобы капитализм мог получить развитие, естественному, следующему влечениям человеку нужно было сначала переломать все кости; он должен был поставить на место первозданной, изначальной жизни особым образом устроенный рациональный душевный механизм, он должен был постепенно перевернуть все жизненные ценности. Homo capitalisticus представляет собой искусственное и искусное образование, являющееся следствием такого переворота"^.

' Зо.мбарт В, Народное хозяйство в Германии в XIX и в начале XX века. - М., 1924, с. 62-69.

^ S ombart W. Die Juden und das Wirtschaftsleben, Duncker & Humboldt, Mnnchen und Leipzig, 1913, S. 280-281. Разумеется, к рассуждениям Зом-барта можно (и даже нужно) относиться скептически. И не из-за его позднейшего сотрудничества с нацистами - во время написания указанных работ он был от этого весьма далек, а расовый антисемитизм он отвергал и при Гитлере, тогда как книга "Евреи и экономическая жизнь" вообще свидетельствует о некоем "филосемитизме". Но практически одновременно он опубликовал две работы, Luxus und KapHalismus, Krieg und Kapi-talismus, - где капитализм выводится из совершенно иных источников. См. также его работу "Буржуа", которая переводилась на русский язык.

9б_________________ПСИХОАНАЛИЗ . Истоки и первые этапы развития

Независимо от того, какой была роль еврейского или немецкого национального характера в генезисе европейского капитализма, можно сказать, что приводимые Зомбартом в качестве психологических предпосылок капиталистической экономики черты характера хотя бы отчасти перекликаются с тем, что можно назвать предпосылками психоанализа.

Когда происходит смещение границ между социальными группами, то пропасть может возникнуть и в собственном "Я" индивида, причем так, что личность как бы раскалывается надвое. Не только другой человек, принадлежащий низшему сословию или классу видится как "грязный дикарь", как "Калибан", но и часть собственного "Я" оказывается где-то внизу, как презренная, заслуживающая постоянного контроля, господства, приказа со стороны другой, более высокой инстанции. Выработка социального "Сверх-Я" с отчетливыми чертами господина предполагает, что "Оно" делается то ли врагом, если еще не достигнута победа, то ли рабом, если имеется хотя бы видимость подчинения. Немецкий историк А. Рюстов удачно назвал этот процесс "феодализацией са-мосознания"'. Дуалистическое видение собственной натуры, где социальный долг и природное влечение становятся враждующими душевными инстанциями, а индивидуальность четко видится поделенной на какие-то специализированные области, вообще характерно для Нового времени. Конечно, любая религия, да и любая культура проводят подобное различение, но в традиционном обществе эта оппозиция "снимается" семейными, общинными и религиозными институтами. Викторианская эпоха довела до предела противопоставление природно "низкого" и "культурного", допустимого в языке и подавляемого, ставшего конвенциональной маской лица и обратной стороны, изнанки. Особенностью Германии было разве что неслыханное превознесение "Kultur", особый пафос, с которым произносилось это слово в конце XIX века, настоящая "куль-турнабожность" (Плесснер). Повсюду происходило разрушение прежней религиозной традиции, патриархальной большой семьи, атоми-Кроме того, всем рассуждениям об особом таланте евреев в денежных операциях и "духе капитализма" можно противопоставить огромное число иного сорта рассуждений, где из Ветхого завета выводится социализм - они ничуть не менее обоснованны. Кажется, единственные оставшиеся и неплохо функционирующие социалистические по духу хозяйства - это киб-буцы в Израиле.

I R a stow A. Ortbestimmung der Gegenwart. Eine universalgeschichtliche KulturkrHik, "Eugen Ren"sch". - Stuttgart-Zorich. Bd. 1, 1950, S. 143.

Евреи, антисемиты и психоанализ___________________________________97_

зация индивидов - все это было обратной стороной растущей политической, экономической и духовной свободы.

Венские евреи были той группой, которая вообще жила без традиции, поскольку даже реформированный иудаизм по большей части игнорировался. В условиях, когда Австро-Венгрию разрывали почвеннические национальные движения, не имевшие никакой почвы евреи поддерживали династию и центральную бюрократию, выступали против федерализма и даже культурной автономии населявших страну народов. Сионизм был проектом обретения своей почвы на прародине, сравнявшись в этом смысле с прочими "националами" империи. Ассимилированный еврей оказывался тем самым "человеком без свойств" par excellence. Характерно то, что и Фрейд, и его ближайшие ученики настолько не знали своей собственной религиозной традиции, что отрицали существование еврейского мистицизма; они даже не подозревали о его существовании, хотя бок о бок с ними жили хасиды из Галиции. У Фрейда еврейские религиозные обряды вызывали не просто скуку или неприязнь, но настоящую ненависть (об этом свидетельствует его переписка с невестой) - он видел в них род коллективного невроза навязчивости. Можно сказать, что евреи, и в их числе Фрейд, принимали ценности Просвещения и либерализма, науки и светской культуры. Но при этом они совершенно игнорировали то, что Просвещение имеет в Европе свои корни, в том числе и христианские.

Можно сказать, что Фрейд формировал свое движение из мар-гиналов, то есть людей, которые находятся на границе между двумя или более группами, но не принимаются ни одной из них как полноправные участники. X. Арендт характеризовала ситуацию образованных евреев как положение "между парией и парвеню". Маргинальный человек испытывает серьезные сомнения в своей личной целостности, неопределенность связей с другими, боязнь быть отвергнутым. Расставшись со своей группой, он не может войти в другие. Степень интеграции личности зависит от интеграции социальной системы, культуры, тогда как Вена того времени дает пример дезинтеграции. Если индивид постоянно сталкивается с противоречивыми сигналами, несовместимыми ролями, то увеличивается риск конфликтов, в том числе и внутренних. Даже у животных возникают эмоциональные расстройства, если стимулы, которые долгое время сопровождались вознаграждением, начинают сопровождаться лишениями и наказаниями. Приспособление к обществу включает в себя согласие с самим собой, но его нет, 4 Зак. 6419.

98________________ПСИХОАНАЛИЗ. Истоки и первые этапы развития

когда человек живет в путанице ролей и ожиданий со стороны взаимоисключающих референтных групп.

В первобытных и традиционных обществах остракизм был сильнейшим наказанием, поскольку изгой вообще имел мало шансов на выживание. Сегодня маргиналы живут как бы в "между-мириях", выпадают из организованных групп и их верований, делаются "подпольными людьми". Нередко они оказываются творческими личностями, поскольку для них область "само собой разумеющегося" много уже, чем у благополучных членов общества. У них обострен критический взгляд на те группы, которые их отталкивают, они видят изнанку социального порядка. Самая озлобленная критика культуры, дух ressentiment, диссидентство оказываются участью маргинала. Р. Парк, который ввел в социологию этот термин, полагал, что маргинальный человек сталкивается с трудностями в межличностном общении, не умеет наслаждаться и уверен в том, что окружающие несправедливо с ним обращаются. Маргинал не обязательно страдает от психических нарушений, но ему свойственны внутренние конфликты, сложные отношения с другими, разрывы в коммуникации, а это способствует депрессиям, неврозам или даже расколу личности,

Психоаналитики первого призыва были маргиналами в этом смысле. Для них курс психоанализа означал преодоление конфликтов и разрывов, а Фрейд и "движение" дали искомое чувство принадлежности к значимой референтной группе, чувство идентичности. Характерен тот религиозный культ Фрейда, который очень рано заявил о себе в психоаналитическом движении. Как писал в своей биографии Фрейда Закс, психоанализ заменил ему буквально все предшествующие убеждения, а Фрейд сделался Отцом.

Всякий житель большого города, независимо от его национальности, обособлен от "почвы" и сделавшейся малопонятной традиции. Принадлежность к национальному меньшинству, да еще игравшему роль "козла отпущения", делала ситуацию психологически еще более острой, иногда нестерпимой, способствовала критичному взгляду на окружающее "двоемыслие" и лицемерие. В этом смысле можно говорить о роли "еврейства" в генезисе психоанализа, но по своему содержанию психоанализ универсален. Вернее, он связан с иудео-христианской монотеистической традицией, как ее отрицание, как замена отношения человека с Отцом небесным на сохранившееся в бессознательном отношение с собственным земным отцом. Обособившийся от всех прочих индивид

Евреи, антисемиты и психоанализ___________________________________99_

является главной предпосылкой психоанализа. Не "еврейство" как таковое сыграло значительную роль в генезисе психоаналитического движения, но то, что многие евреи Вены были маргиналами, которые сплотились вокруг Фрейда, чтобы войти вслед за ним в медицинский истеблишмент, минуя закрытые для них пути вверх по уже существующим иерархическим ступеням.

ПСИХОАНАЛИЗ

НА СЦЕНЕ ИСТОРИИ

Поэты Возрождения и барокко часто поминали "сцену истории", на которой разыгрывается направляемое фортуной представление. Мы хотим найти в жизни и истории какой-то смысл, и если бы историки приняли шекспировский образ "сказки в пересказе глупца", "шума и ярости", то они должны были бы оставить свое ремесло. Историки пользовались метафорой "сцены", пока писали о "великих личностях", но сегодня эта теория вышла из моды. Хотя мы продолжаем считать великих великими, но история уже не рассказывается в терминах планов и деяний избранных индивидов. Это не означает и того, что историю нужно писать безлично или всякий раз почтительно поминать "народные массы". "Факты истории, конечно, являются фактами относительно индивидов, но речь идет не о действиях изолированных индивидов, не о мотивах, будь они реальными или воображаемыми, исходя из которых они действовали или полагали, что действуют. Эти факты касаются отношений между индивидами в обществе, тех социальных сил, которые производят из действий индивидов результаты, которые часто расходятся с желаемыми результатами, а иногда являются прямо им противоположными"'. Это имеет прямое отношение и к истории психоанализа, который возник не как чистое порождение внутреннего опыта и целенаправленных действий Фрейда.

В истории идей, в особенности у историков философии, нередко создается превратное представление о значимости своей области, ее влиянии на общий ход человеческой истории. Сократ, Декарт, Кант, Маркс, да и Фрейд то прославляются, то выступают как демоны человечества, то обретают черты каких-то божеств, спо-С a I-r Е. Н. What is History? - London-N. Y" 1961, p. 52.

Психоанализ на сцене истории_____________________________________101

собных изменить стиль мышления далеких потомков, заложить основы нового способа мышления, сотворить целую эпоху. При всем почтении к великим мыслителям прошлого, они не обладали подобным всемогуществом. Их труды сохранялись, изучались, комментировались, а потому может возникнуть представление, будто размышления перед написанием какого-то текста радикально изменили жизнь миллионов и ход истории. Но изучались и комментировались труды как раз тех, кто вызывал интерес, чьи мысли были созвучны думам потомков или по тем или иным причинам были им необходимы. О великих мыслителях дописьменных времен мы ничего не знаем. Сохраняется то, что стало документом. Достаточно вспомнить о том, что до изобретения печатного станка, при дороговизне пергамента и малом проценте образованных лиц слишком многое зависело от желания сохранить древний текст (а не соскоблить его, заменив другим, более актуальным)'. Здесь всегда свою роль играл выбор читающей публики: тексты гибли не столько от злодейских поджогов библиотек, войн или религиозных преследований, сколько в силу отбора их читателями. Чистейшая случайность сохранила труды Аристотеля, которые сделались фундаментом философской и научной образованности мусульманского и христианского средневековья. Стоило закрыться перипатетической школе, и не стало тех, кто использовал эти тексты в учебных целях, а потому Аристотеля могла ожидать судьба Демокрита или греческих стоиков. Переписывалось только то, что продолжали считать актуальным, нужным, "классическим".

Но и после изобретения печатного станка и изготовления дешевой бумаги, после появления крупных библиотек происходил отбор того, что считалось актуальным и интересным. Поэтов "Плеяды" вспомнили только французские романтики начала XIX века. В любой приличной библиотеке есть "Опыты" Монтеня, но кто читает сходные по духу труды его непосредственных предшественников из числа французских гуманистов (включая, опять-таки, некоторых поэтов "Плеяды")? И только самый узкий специалист добирается до учебников, по которым учились в XVI веке - если таковые вообще сохранились, до полемических брошюр католиков и гугенотов, до уже появившихся в ту пору бульварных романов^, хотя в них ничуть не меньше пред-' См. по этому поводу: Бр.а г. Р, Европа, римский путь. - Долгопрудный, "Аллегро-Пресс", 1995, с. 61-65.