Снотворные средства 1 страница
Казалось, с распространением и ростом злоупотребления опиатами значимость снотворных и седативных средств в наркологии снизилась. Однако нет. Напротив, эти препараты заняли более определенное место как дополняющий и корригирующий фактор при потреблении не только опиатов, но и стимуляторов. Особенно популярны у наркоманов барбитураты.
История злоупотребления снотворными средствами краткая и неувлекательная в сравнении с историей опиизма или гашишизма. Злоупотребление снотворными средствами занимает по распространенности в мире место, далеко отстоящее от занимаемых опиоманиями и гашишизмом. Но не социальные, а индивидуальные последствия злоупотребления снотворными средствами превышают таковые от злоупотребления опиатами и гашишем, вместе взятыми. Особо злокачественны производные барбитуровой кислоты.
Пристрастие к снотворным — болезнь стран европейской цивилизации (если не считать кратковременной вспышки в Японии после Второй мировой войны в связи с американской оккупацией). В последней четверти XIX в. появляются случаи злоупотребления недавно введенными в практику хлоралгидратом и паральдегидом. Но это злоупотребление обычно рассматривалось как осложнение алкоголизма, поскольку часто встречалось у алкоголиков или сопровождалось одновременной алкоголизацией. С 1903 г. вводятся барбитураты — производные барбитуровой кислоты (веронал). До конца 20-х годов прошлого столетия употребление барбитуратов тревоги не вызывало. Это были годы Первой мировой войны; как всякие военные годы, они сопровождались падением злоупотребления. Это было первое послевоенное десятилетие, которое сопровождалось вспышкой наркотизма, но тогда наиболее ходовым наркотиком после алкоголя в Европе был кокаин. По ликвидации кокаинизма начинается злоупотребление барбитуратами.
Ïåðâîå ìåäèöèíñêîå ñîîáùåíèå î ðàññòðîéñòâàõ âñëåäñòâèå ïðèåìà áàðáèòóðàòîâ ìû íàõîäèì ó N. Pohlisch, L. Panse (1934), которые описали и делирий, развившийся после отнятия барбитуратов (фанодорм, распространенный в те годы в центральной Европе). Затем становится известно об эпилеп-тиформных припадках при лишении барбитуратов. Эти клинические наблюдения по существу подтвердили данные, полученные ранее на животных, М. Seevers, A. Tatun (1931): лишение барбитуратов, принимавшихся в течение различных сроков (от 2 нед до 30 мес), вызывало в течение 48 ч у собак возбуждение, атаксию, тремор, моторное беспокойство, судороги, смерть в конвульсиях. В учебнике по психиатрии В. А. Гиляровского, изданном в 1931 г., мы находим упоминание о возможности привыкания к барбитуратам. В 1956 г. барбитураты были взяты под международный контроль, поскольку в конце 40-х — начале 50-х годов барбитуратизм получил широкое распространение в Англии, Швейцарии и странах Северной Европы, особенно в Швеции.
Хотя контроль установлен, злоупотребление снотворными средствами растет. Помимо барбитуратов, предметом злоупотребления долгое время служили уреиды (бромурал, адалин) и производные пиридинового основания (ноксирон).
Две последние группы снотворных веществ были изысканы и введены в практику с целью заменить барбитураты. Сейчас с этой целью вводятся снотворные средства других групп, транквилизаторы, атарактики, однако, как свидетельствуют зарубежные и отечественные источники, эти препараты в свою очередь порождают новые формы патологического пристрастия.
Ограничение злоупотребления снотворными препаратами сложнее тем, что они входят в состав большого числа патентованных успокоительных средств, отпускаемых без рецептов. Незначительное содержание в этих препаратах снотворного не мешает наркоманам, увеличивая количество таблеток на прием, поддерживать состояние зависимости. Это приводит к тяжелым осложнениям за счет других ингредиентов препарата.
Снотворные средства излишне широко отпускаются и по рецептам. В среднем 2/5рецептов, принятых европейскими аптеками, содержат пропись успокоительных препаратов, в том числе снотворных. О том, что полученные по рецептам и купленные в ларьках патентованные лекарства употребляются не по назначению, свидетельствует подсчет: в год на душу европейца, вкдючая младенцев, приходится такое количество снотворного, которое, можно сказать, позволяет не просыпаться 365 сут. В связи с этим гражданин Великобритании или ФРГ, получающий рецепт на снотворное в течение нескольких недель, автоматически берется на учет как злоупотребляющий. У нас рецепты на снотворные препараты выписывают врачи многих специальностей, что до недавнего времени очень заботило наркологов, правда, сейчас настороженность врачей достаточна: препараты выписываются на короткий срок и меняются, но необходимого федерального учета пока нет.
Барбитураты признаются эталоном в экспериментальных работах по проблеме наркоманической зависимости, по которому можно измерять наркогенные свойства новых препаратов [Звартау Э. Э., 1988].
Барбитуромания может считаться показателем клинической картины злоупотребления снотворными препаратами и не только потому, что она полнее изучена, а в связи с тем что арсенал других снотворных постоянно меняется и пополняется. Большинство специалистов подчеркивают, что различия между барбитуратизмом и злоупотреблением другими снотворными только количественные.
Вскоре после того, как в общих чертах стал известен синдром лишения при барбитуратизме, появились работы, в которых рассматривалась инвалидизация вследствие барбитуратизма. Отмечались грубые неврологические расстройства (дискоординация, тремор, дизартрия) и психические нарушения (слабоумие, тупость, расстройства памяти, потеря интереса ко всему, кроме наркотизации). Подчеркивалось, что все эти расстройства идентичны наблюдаемым у больных алкоголизмом, хотя выражены грубее. Попыток найти различия между барбитуровой и алкогольной инвалидизацией сделано не было. По существу этими двумя поздними в развитии болезни феноменами — абстинентным синдромом и инвалидизацией барбитуроманов — ограничивается поле исследования в зарубежной литературе.
В отечественной психиатрии работы по барбитуратизму появились много позже, однако они посвящены анализу формирования и развития заболевания, что делает наши представления более полными и более приближенными к сути проблемы — особенности процесса наркоманической зависимости.
Излагаемые ниже сведения основаны на исследованиях Г. В. Столярова (1964), Ю. С. Юмашевой и Д. А. Черняховского (1968), Л. М. Котловой (1971, 1972), Д. Д. Еникеевой (1980—1987) и наших собственных наблюдениях [Пятницкая И. Н., 1966, 1971, 1975].
Действие снотворных препаратов.Для наркотизации избирается не всякое снотворное средство. Это обстоятельство нужно принимать в расчет при этиопатогенетических лабораторных исследованиях: в изучении действия именно этих средств возможно обнаружение эйфоризирующего радикала. Большинство используемых наркоманами снотворных — быстродействующие. Но не все быстродействующие средства служат предметом злоупотребления: больные низко оценивают эффект, например, уретана, нолюдара.
Наркотическое опьянение возникает от двойной или тройной терапевтической дозы. Необходимым условием его возникновения является установка наркотизирующего на получение эйфорического ощущения. Таблетки, принятые по неведению, вызовут сонливость. Имеет значение и предшествующий фон активного бодрствования, ибо снотворное принимает не истомленный человек, желающий поскорее заснуть, и не измученный бессонницей накануне. Однако эйфорический эффект может дать снотворное и человеку, принявшему лекарство с тем, чтобы уснуть. Это бывает при высокой толерантности к веществам жирного ряда, например, у больных алкоголизмом. В таком случае проявляется только первая фаза действия снотворного — возбудительная. Это бывает также у привычно принимающих снотворное с целью обеспечения сна, если снотворное принято не в постели, если сразу не потушен свет, если хочется прочесть страницу-другую перед сном. Затягивание бодрствования на фоне некоторой толерантности приводит к тому, что проявляется эйфорическое действие препарата.
Наркотический эффект различен в зависимости от формы приема. При пероральном приеме первая фаза эйфории, «приход», практически отсутствует, ощутима только новичками: «голова сразу пошла кругом», «зашумело», «потемнело в глазах». При внутривенном введении взвеси растолченных таблеток в воде ощутимы и «приход», и «волокуша» — первая и вторая фазы действия наркотика.
Опьянение снотворными и успокаивающими средствами.Клинически — это расширение зрачка (или нормальная его величина при продолжительном заболевании), гиперемия кожи и слизистых оболочек, гипергидроз. При опьянении средней тяжести возможны не наблюдаемые у опиоманов дизартрия и нарушение координации движений. Принявший снотворное производит впечатление опьяневшего от спиртного.
Первая фаза действия снотворного средства возникает сразу же после введения, «на игле». Она по существу представляет собой рауш-наркоз: мгновенное оглушение. Наркотизирующийся чувствует «мягкий удар» в голове, в глазах темнеет, возможны акоазмы и фотопсии, видение светящихся точек, кругов, «все плывет перед глазами». Эти ощущения: и «удар в голове», и «круговерть» — приятны. Больные стремятся к этим ощущениям, повторно вводя наркотик внутривенно. В первой фазе возникают расширение зрачков, гиперемия кожи верхней части туловища и слизистых оболочек, резкая мышечная слабость (наркотизирующийся лежит или полулежит; если наркотик введен в ортостатической позе, то опьяневший не устоит на ногах). Окружающее не воспринимается, о себе в этот момент наркотизирующийся говорит, что он «отключился». Длительность первой фазы — несколько секунд.
Вторая фаза действия снотворного препарата включает переживание беспричинного веселья, желание двигаться, действовать, что-то предпринять. Моторная активность повышается. Наркотизировавшийся находится в движении, но движения суетливы, беспорядочны, хотя он полагает, что действия его целенаправленны. Качество осмысления и суждений резко снижено. Он не отвечает на вопросы или отвечает невпопад после длительной паузы, не осмысляет их; поле внимания сужено, не замечает происходящего вокруг. Однако и в узком поле внимание крайне отвлекаемо, предмет действий и тема речи постоянно меняются. Столь же неустойчив эмоциональный фон. Опьяневший легко раздражим, и веселость тут же переходит в гнев. Неосмысление ситуации, злобность, жестокость, агрессивность, проявляющиеся по незначительному поводу, могут привести к внезапной и бессмысленной агрессии. Восприятие окружающего искажается, становится кататимным. Не относящееся к опьяневшему может быть воспринято как направленное на него, как нечто оскорбительное или как проявление симпатии.
Опьяневший может пристать к прохожему с объятиями или вступить в ссору. Барбитуроманы часто дерутся в своей компании (это учащается с длительностью болезни — см. трансформацию формы опьянения). Психические дисфункции сопровождаются грубыми неврологическими симптомами (латеральный нистагм, диплопия, дизартрия, дизметрия, нарушение координации, согласованности движений, неустойчивость при ходьбе и стоянии; сухожильные рефлексы снижены).
Движения опьяневшего размашисты, грубы, их всегда больше, чем требует ситуация. При ходьбе возникает необходимость за что-то держаться, предметы падают из рук, но внимание на это опьяневший не обращает. При попытке поднять что-то с пола может упасть, при попытке что-то взять — замахивается издалека, но в нужное место не попадает, мелкие движения невозможны — избыточны и неточны. Зрачки расширены, реакции их вялые; наблюдается гиперсаливация; склеры и кожа лица гиперемированы; кожа имеет сальный отлив, язык обложен грязноватым налетом, на спинке языка — продольный неснимаемый коричневый налет, возникающий на2—3-й день постоянной наркотизации, удерживающийся по вытрезвлении еще несколько дней (Н. Г. Найденова). Частота пульса и АД снижены, пульс напряженный, повышено потоотделение, пот горячий, хотя температура тела снижается на 0,5—1 °С. С нарастанием интоксикации лицо становится бессмысленным, губы обвисают, веки приспущены. Двигательная активность падает, опьяневший расслаблен, пытается принять полулежачую позу. Вторая фаза действия длится 2— 3 ч. Диссимуляция, волевое подавление опьянения в отличие от того, которое бывает при опийном, практически невозможны. Постепенно психическая и двигательная активность снижается, и опьяневший засыпает.
Íàèáîëåå ïîëíîå îïèñàíèå ýéôîðè÷åñêîãî ýôôåêòà îò 200—250 ìã àìèòàë-íàòðèÿ, ââåäåííîãî âíóòðèâåííî, ìû íàõîäèì â ìîíîãðàôèè Í. Í. Òðàóãîòò è ñîàâò. (1968). Ìàêñèìóì äåéñòâèÿ äîñòèãàåòñÿ ñïóñòÿ 2—5 ìèí. Ïîñëå ìãíîâåííîãî îùóùåíèÿ ãîëîâîêðóæåíèÿ, íàðóøåíèÿ ðàâíîâåñèÿ íàñòóïàåò çàìåòíîå îæèâëåíèå äâèãàòåëüíîé àêòèâíîñòè, â ïîâåäåíèè èñ÷åçàþò öåðåìîííîñòü, ñäåðæàííîñòü. Äâèæåíèÿ è ïîçû ñòàíîâÿòñÿ íåïðèíóæäåííûìè è äàæå ðàçâÿçíûìè. Çíà÷èòåëüíî ïîâûøàåòñÿ è ðå÷åâàÿ àêòèâíîñòü. Ïðåæäå òàêòè÷íûå, ìîë÷àëèâûå è çàñòåí÷èâûå áîëüíûå ñòàíîâÿòñÿ íåîáû÷íî ðàçãîâîð÷èâûìè, îíè îáðàùàþòñÿ ñ ïðîñüáàìè è øóòêàìè ê íåçíàêîìûì, çàäàþò ùåêîòëèâûå è íå âñåãäà óìåñòíûå âîïðîñû, äåëàþò áåñöåðåìîííûå çàìå÷àíèÿ, ïóñêàþòñÿ â èçëèøíþþ îòêðîâåííîñòü è íåîæèäàííûå âîñïîìèíàíèÿ. Ãîëîñ ñòàíîâèòñÿ çâîíêèì, ðå÷ü áîëåå ìíîãîñëîâíîé, áîãàòîé àññîöèàöèÿìè, èçîáèëóþùåé ïðèáàóòêàìè, ïîãîâîðêàìè.
В самом начале амиталового эффекта заметны нарушения артикуляции и дискоординация общих движений. Позднее и движения, и речь снова делаются плавными и точными, но сохраняется богатство их модуляции и яркая, иногда утрированная выразительность. Усиление экспрессивности мимики, моторики и интонаций в некоторых случаях неузнаваемо меняет всю индивидуальную манеру поведения, присущую данному человеку.
С первых же минут резко меняется и аффективная окраска поведения. Исчезают настороженность, озабоченность, недружелюбие, безразличие. Настроение становится приподнятым с оттенком беззаботной веселости, добродушного самодовольства, «снисходительной заинтересованности и благодушной симпатии ко всему окружающему». Авторы исследования не наблюдали, несмотря на приподнятое настроение и облегчение двигательной активности обследуемых, «прилива энергии и жажды практической деятельности». Подобно агрессивности, эти особенности опьянения нагляднее появляются в дальнейшем, по мере трансформации формы опьянения (см. ниже), трансформации, аналогичной той, что мы видим при любой наркомании седативными веществами.
Третья фаза действия снотворного — сон. Сон тяжелый, глубокий; разбудить наркотизировавшегося трудно. Бледность кожных покровов, брадикардия и гипотензия не исчезают. Мышцы вялые, при пассивном передвижении спящего он не сопротивляется, конечности тяжелые и расслабленные. Но сон, если он наступил днем, краток, длится 3—4 ч; в ближайшую ночь засыпание часто бывает затруднено.
Четвертая фаза действия снотворного наблюдается при пробуждении. Она обязательна для всех, принявших снотворное в удвоенной или утроенной дозе. Представлена вялостью, чувством разбитости, неспособностью сосредоточиться, падением сообразительности («отупение»). Наблюдаются горизонтальный нистагм в крайних отведениях, снижение сухожильных рефлексов. Движения неловкие; отмечаются мышечная слабость, иногда тремор, головная боль, часто тошнота и рвота. Аппетит отсутствует, но бывает жажда. В некоторых случаях, если была принята большая доза снотворного, то выпитый стакан горячей воды — наркоманы знают это — возобновляет чувство опьянения: появляются головокружение, подъем настроения, возрастает активность.
При передозировке снотворного вторая фаза его действия ограничивается несколькими минутами или может отсутствовать, быстро наступают обездвиженность, глубокий сон, переходящий в кому. Определяется резкое падение АД с компенсаторным учащением пульса слабого наполнения. Дыхание поверхностное, частое, с углублением комы замедляется, приобретает периодичность (дыхание Чейна — Стокса). Больной резко бледнеет, появляется цианотичный оттенок кожи, температура тела падает до 34—35 °С, исчезают глубокие рефлексы, появляются пирамидные знаки. Смерть наступает при явлениях паралича дыхательного центра. Если передозировка невысока, то при хорошем состоянии здоровья прием снотворного вызовет лишь длительный многочасовой глубокий сон.
Развитие наркомании снотворными средствами.Можно выделить несколько групп, в которых пристрастие к снотворным развивается своим, особым образом.
Ê âòîðè÷íîìó, ñèìïòîìàòè÷åñêîìó (÷àñòî ÿòðîãåííîìó) çëîóïîòðåáëåíèþ ñíîòâîðíûìè îòíîñÿòñÿ ëèöà, ñòðàäàþùèå ñîìàòîíåâðîëîãè÷åñêèìè, íåâðîòè÷åñêèìè ðàññòðîéñòâàìè, ïñèõîïàòû èç ãðóïïû àôôåêòèâíî-íåóñòîé÷èâûõ, ëèöà ñ èíâîëþöèîííîé ïñèõîïàòîëîãè÷åñêîé ñèìïòîìàòèêîé (íåâðîòè÷åñêèå, èïîõîíäðè÷åñêèå, òðåâîæíûå, äåïðåññèâíûå, äèñôîðè÷åñêèå ðàññòðîéñòâà) è áîëüíûå àëêîãîëèçìîì. Ïîñëåäíèå íà÷èíàþò ïðèíèìàòü ñíîòâîðíûå äëÿ êóïèðîâàíèÿ àáñòèíåíòíûõ ïðîÿâëåíèé: âíà÷àëå íà íî÷ü, ÷òîáû ñíÿòü áåññîííèöó, ïîòîì äíåì, ÷òîáû ïîäàâèòü ïîñëåçàïîéíûå âîçáóäèìîñòü, òðåâîæíîñòü, òðåìîð.
У лиц, преморбидно нездоровых, наркомания развивается нетипично. Медленное формирование с затягиванием подъема доз на годы, со стабилизацией на небольшой максимальной суточной дозе, с неполным развитием абстинентного синдрома мы видим у большинства невротиков и инволюционных пациентов. Но и при таком развитии злоупотребления неизбежны последствия и осложнения, которые характеризуют наркоманию как болезнь (см. ниже).
Чрезвычайно быстрое развитие зависимости от снотворных мы находим у некоторых психопатов, обычно из группы аффективно-неустойчивых, и у больных алкоголизмом. Это определяется стремлением к наркотической эйфории и успокоению, стремлением, очень быстро становящимся «ненасытным». Этой группе лиц свойственна изначальная неуправляемость влечениями, которая делает неизбежной наркотизацию еще до того, как появится компульсивность как выражение физической зависимости. Быстрое становление дополнительного пристрастия у больных алкоголизмом объясняется не только личностными особенностями, но и фактом физической зависимости к алкоголю, веществу той же фармакодинамической группы, что и снотворные. Высокая толерантность к алкоголю определяет высокую толерантность к снотворным. Терапевтические дозы снотворного также оказывают на больного эйфоризирующий эффект; для седации необходимы такие дозы, которые быстро формируют привыкание.
Вторая группа лиц по своему преморбиду сходна с теми, которые начинают наркотизацию опиатами или гашишем. Это группа не вторичного, а первичного злоупотребления. Развитие наркоманического синдрома в этой группе может служить моделью развития болезни. Становление заболевания происходит быстро, хотя это, как и при других наркоманиях, зависит от величины дозы. По нашим данным, ежедневный прием терапевтической дозы в течение нескольких месяцев, ежедневный прием удвоенной, утроенной дозы в течение 3— 4 мес, ежедневный прием больших доз в течение 1 —1,5 мес вызывал вначале подъем толерантности и другие симптомы синдрома измененной реактивности, психическую, а затем и физическую зависимость.
По данным других авторов, привыкание развивается еще быстрее: терапевтические дозы, принимаемые ежедневно, ведут к развитию толерантности к исходу 4—6-й недели, а еще через 4 нед продолжающегося приема появляется физическая зависимость. Для формирования физической зависимости к барбитуратам, включающей тяжелый (с психозом) абстинентный синдром, достаточно принимать 0,4 г амитал-натрия или его эквивалентов ежесуточно в течение 3 мес, или 0,6 г в течение 2 мес, или 0,8 г в течение только 1 мес.
Наркоманы второй преморбидной группы не скрывают цели, с которой они принимают снотворное, — желание ощутить эйфорический эффект, «повеселиться», «разделить компанию».
Наркоманы, относящиеся к первой преморбидной группе, как правило, причиной регулярного приема снотворного называют какие-либо психофизические расстройства, снимаемые снотворным. Большинство причиной выдвигают бессонницу, желание успокоиться.
Рубежом, за которым можно искать признаки зависимости, служит дневной прием снотворного. Дневной прием свидетельствует об измененном мотиве обращения к препарату. Днем сна не ищут. Следовательно, от снотворного ждут чего-то иного. Мотив дневного приема — желание «успокоиться» — подтверждает наличие толерантности, ибо нетолерантный человек, приняв снотворное днем, получит более глубокую седацию, чем «успокоение». Даже если он не заснет, то станет сонливым, медлительным, несобранным, т. е. придет в состояние, в котором рабочая активность невозможна.
Дневному приему обычно предшествует в преморбидно отягощенной группе систематический прием снотворного на ночь. Систематический вечерний прием вызывает умеренный подъем толерантности. Правда, многие невротические пациенты принимают годами двойные дозы снотворного, временами возвращаясь к дозам ординарным. Такая наркотизация не дает формирование наркомании, но она сопровождается двумя феноменами, представляющими интерес для нарколога.
Первый — образование психической зависимости. Однако эта психическая зависимость не наркоманическая, ибо не включает стремление к эйфории и не исключает возможность психического комфорта вне наркотического опьянения. Она образуется условнорефлекторно, а не закрепляется эмоционально, как в случаях приема снотворного с целью эйфории. Эту психическую зависимость можно расценивать как ритуал, привычку. В рассматриваемом случае психическая зависимость — своего рода «костыль инвалида». Человеку не спится без снотворного, как ему не спится в чужом доме, не в постели, к которой он привык. Кстати, эту зависимость легко разрушить психотерапией и удовлетворить плацебо. Сопоставление этой психической зависимости с психической зависимостью у наркоманов помогает понять сущность зависимости наркоманической.
Дата добавления: 2015-08-04; просмотров: 907;