Языки» арктического пространства

Одной из актуальных задач современной арктической культурологии является сравнительно-типологическое изучение механизмов освоения пространства Аркти­ки. Конечная цель подобного исследования заключалась бы в выделении этнически своеобразных типов доместикации Арктики, характерных для тех или иных тради­ционных культур народов высоких широт. Другими словами, речь идет о построе­нии сравнительной типологии арктических языков пространства, выражавших пространственный менталитет того или иного народа.

Каждый этнос обладает известным специфическим набором неосознаваемых (бессознательных) привычек, стереотипов пространственного поведения и мирочув-ствования, которые и определяются понятием пространственного менталитета. «Мы отчетливо сознаем, что обращение с пространством — определенным образом нор­мированный аспект человеческого поведения, когда замечаем, что люди, воспитан­ные в разных национальных культурах, обращаются по существу с ним по-разному, в соответствии с принятыми в их стране моделями»²'. Пространственный ментали­тет этноса как устойчивое, целостное образование, входящее в самое душу народа как система («язык»), обладает активностью, избирательностью, первичностью по отношению к внешней, объективной пространственной реальности жизни этноса. Иначе говоря, не конкретная география (природа) определяет пространственный менталитет народа-этноса, а национальный язык пространства сам определяет свою природу, точнее, выбирает ее из наличного множества «экологических ниш», под­гоняет природную среду под свой масштаб, соизмеряет внешние пространства с внутренним пространством души народа. «Селекционные» свойства этнического языка пространства объясняются тем, что он является одной из подсистем языка культуры, которая «предполагает, прежде всего, отбор, взращивание — обработку, установление ("тетическая" функция культуры), совершенствование — украшение и почитание — культ...»²². О первичной и избирательной функции пространствен­ного менталитета по отношению к осваиваемому пространству писал русский фи­лософ Н.А. Бердяев, когда он говорил о том, что беспредельный российский про­стор был «не внешней, а внутренней судьбой русского народа, ибо все внешнее есть лишь символ внутреннего»²³.

Построение сравнительной типологии языков пространства народов Арктики предполагает вычленение того единого признака, который составит основание для сравнения. Таким признаком-основанием может быть образ национального героя — харизматического лидера, воплощающего в себе квинтэссенцию этнических харак­теристик народа, его вечной души. Харизматический лидер — это духовный вождь народа, его пророк, своего рода «культурный герой» — первопроходец, который прокладывает путь в земли незнаемые и указывает дорогу ведомым.