Концепция социального (культурного) института

Согласно А. Радклифф-Брауну, совместная жизнь людей как общности предполагает согласованность активности её членов в рамках определенной социаль­ной структуры. Функция действий каждого заключает­ся в решении тех социально значимых задач, на кото­рые они направлены, в их вкладе в поддержание струк­турной преемственности[42]. Функциональный подход к социокультурной жизни, таким образом, связан с изучением устойчивых форм, с помощью которых инди­виды включаются в социальную жизнь, припосабливаются к ней и поддерживают её.

Функция каждой такой формы — института — свя­зывается с решением определенной социально значи­мой задачи, с удовлетворением конкретной базовой по­требности, с осуществлением групповых интересов. Реализация такого рода взаимосвязанных функций и составляет социокультурную жизнь (по аналогии с жизнедеятельнестью организма). Каждый институт имеет структуру, то есть определенную упорядочен­ность, выделенность, устойчивость, специфичность, что позволяет распознавать его и членам сообщества, и сторонним наблюдателям.

Функционирование институтов рассматривается как необходимое условие, способ реализации социо­культурной жизни, порядок которой обеспечивается социальной структурой, а процесс определяется сме­ной социокультурных событий.

Термин «институт» применяется для обозначения определенных социально установленных и признан­ных норм или культурных паттернов, относящихся к отдельным аспектам социокультурной жизни. Их дей­ствие обусловливает возможность реализации взаим­ных ожиданий индивидов, попадающих в соответству­ющие ситуации, осуществление или обмен действия­ми и вознаграждениями, достижение социально и индивидуально значимых результатов. Таким образом, осуществляется формирование и поддержание соци­ально-функциональной структуры общества. Следова­тельно, институты как социально установленные об­разования контролируют структурные связи между функциональными единицами, подсистемами, компо­нентами общества.

Категория социального и культурного института была разработана Б. Малиновским и А. Радклифф-Брауном. Согласно Малиновскому, большая часть челове­ческой деятельности выполняется организованными группами людей, по правилам, имеющим моральное и правовое закрепление, и с использованием определен­ной организационной структуры. Эти «приспособления» и носят название института, который определя­ется как фиксированная часть социальной организа­ции общества, предназначенная для упорядочения со­вместной жизни и деятельности людей, для трансля­ции знаний и традиционных элементов культуры. Как уже говорилось, общество и культуру можно рассмат­ривать как объединение частично координированных, а частично автономных друг от друга составляющих. В этом смысле институт является координатором отно­шений между ними. Он представляет собой некоторую сложную систему, благодаря своему фиксированному содержанию используемую для установления и размы­кания социальных и культурных связей.

Социальные институты как стандартизованные модели поведения — это механизмы, с помощью кото­рых поддерживается существование и преемствен­ность социальных структур и функциональных авто­номий.

Моральные нормы и их институциональныединамические функции

С самого начала возникновения функционализма в его рамках большое значение придавалось культур­ным институтам (устойчивым образованиям, органи­зующим социальное взаимодействие) — нравам, обы­чаям, ритуалам, моральным нормам. Последние со­ставляют особый предмет интереса, поскольку им традиционно приписывается исключительная роль регуляторов поведения людей по аналогии с действи­ем правовых норм.

Начиная с Э. Дюркгейма, Б. Малиновского и А. Радклифф-Брауна, функционалисты постулируют, что на­значение моральных норм — ограничивать желания и претензии людей. Они разделяют также допущение Аристотеля о том, что люди получают блага охотнее, чем отдают.

Таким образом, нормы рассматриваются в качестве культурных механизмов закрепления и контроля в от­ношении выполнения определенных функций, значимых с точки зрения удовлетворения жизненно важных потребностей людей или поддержания совместности их существования. В рамках социокультурной системы людям приходится руководствоваться общим для них набором норм, чтобы согласовывать свои действия в ходе достижения общих результатов, нужных им всем. Это называется «разделяемыми нормами» и означает, что в группе у каждого по отношению к поведению другого существуют определенные ожидания, которые другой считает законными и заслуживающими конфор­мности, то есть того, чтобы отвечать им. Значительная часть работ функционалистов базируется на допуще­нии о том, что общий моральный кодекс стабилизирует отношения людей в группе, и посвящена изучению способов этой стабилизации.

Действительно, разделяемые нормы поддержива­ют расположенность Эго быть конформным к ожида­ниям Альтер. Но во многом это определяется тем, что механизм действия нормы предполагает применение санкций за отклонение от границ предписанного по­ведения. Более того, поддержание разделяемых норма­тивных рамок не влечет за собой специального вознаг­раждения, а их нарушение вызывает обязательные санкции. Поэтому следование моральным предписани­ям всегда является в какой-то степени вынужденным, и такая конформность Эго ценится со стороны Альтер ниже, чем если бы она была не морально предписан­ной, но добровольной. Конечно, разделяемый мораль­ный кодекс может побуждать Эго отвечать ожиданиям Альтер, который в свою очередь будет отвечать опре­деленным вознаграждением за такую конформность. Однако стремление руководствоваться разделяемым моральным кодексом хотя и служит определенным гарантом вознаграждения, но способствует сокраще­нию его размера с течением времени.

В классическом функционализме моральный ко­декс рассматривался только с точки зрения его функ­ций поддержания взаимной конформности членов оп­ределенной социокультурной системы. Напряжения, содержащиеся, поддерживаемые и выражаемые в нормативных системах, не изучались, поскольку нормативные образования рассматривались в их налич­ном функционировании, но не в стадии порождения. Обращение же к генезису моральных норм позволяет понять, что они возникают в условиях, когда одна сто­рона взаимодействия стремится получить от другой то, что последняя может не хотеть делать, хотя и умеет. Этим моральные отношения в подобных условиях от­личаются от ситуации, когда другая сторона не обла­дает навыками для выполнения предлагаемых функ­ций, но в принципе не возражает против их выполне­ния. Тогда возникает вопрос об обучении, не имеющий моральных обертонов.

Функционалистская трактовка системы моральных норм в поддержании социальной системы акцентиру­ет «взаимность вознаграждений», то есть такую фор­му обмена вознаграждениями, при которой обе сторо­ны в её рамках вполне удовлетворяют свои потребно­сти и запросы. Но здесь есть и другая возможность. Стороны могут сохранять отношения из-за неуверен­ности в том, что они получат удовлетворение в другом месте. Иными словами, признание общих норм и раз­мер вознаграждения — относительно независимые измерения; их значения (величины) могут варьировать­ся. Классические функционалисты сводили вознаграж­дения в системе взаимодействия лишь к тем, что явля­ются производными от конформности к общему мораль­ному кодексу, и подчеркивали, что такая конформность обычно приносит вознаграждения.

Описывая побуждения, заставляющие индивида быть участником социальной системы (актором), Т. Парсонс подчеркивал принципиальное соответствие меж­ду желаниями и морально санкционированными цен­ностями. Правда, он отмечал возможные несовпадения в этом отношении, но считал, что «они должны рассмат­риваться главным образом как случаи «отклонения» от интегрированного типа» (социального действия)[43].

Однако стабильность социокультурной системы зависит не только от полного следования моральным нормативным предписаниям, но и от отклонения от них. Тем, кто контролирует в рамках системы применение позитивных и негативных санкций в нормативной об­ласти, невыгодно ужесточать санкции по отношению к тем, кто признает свои системные обязанности, хотя и не выполняет их должным образом. Ведь эти люди не станут отрицать значимость таких норм. В свою оче­редь и им невыгодно покидать систему, даже если к ним применяются негативные санкции (не слишком сильные). В этом случае открывается поле вариативно­сти поведения в пределах существующих моральных норм или даже возможность расширения нормативных рамок. Соответственно наряду с механизмами, принуж­дающими людей действовать согласно нормативным предписаниям, важно изучать социокультурные меха­низмы, побуждающие людей оставаться в моральном долгу друг перед другом, предупреждающие установ­ление полного баланса в их функциональной взаимо­зависимости.

По сравнению с идеально-типической моделью действия моральных норм как механизма поддержа­ния социокультурной системы встречающиеся в реаль­ности отклонения, конфликты, дезинтеграционные процессы требуют специальной интерпретации. Как уже отмечалось, моральное одобрение и удовлетворе­ние или вознаграждение — это независимые перемен­ные. Выполнение социально значимых функций ни­когда полностью не совпадает с удовлетворением по­требностей и желаний людей. Соответственно даже в рамках социальной системы всегда существует веро­ятность расхождения между функциональным поведе­нием, направленным на её поддержание, и попытками удовлетворить собственные желания, не совпадающие с системными требованиями. Отсюда возникают двой­ные стандарты оценки поведения людей в ситуациях социокультурного взаимодействия: критерии мораль­ного соответствия и критерии адекватного вознаграж­дения. Поэтому реакции людей на недостаток вознаг­раждения есть столь же реальный действующий фак­тор внутренней динамики системы, как и реакция на нарушение моральных норм, и формы этих реакций различны. Несмотря на то, что люди публично осужда­ют нарушение моральных норм, они активно ищут средства увеличения вознаграждения в пределах этих норм, тем самым невольно способствуя размыванию их границ.

Таким образом, в любой функциональной социо­культурной системе действуют два уровня норматив­ных механизмов, обусловливающих её устойчивость во времени. Один из них относится к удовлетворению потребностей, интересов, желаний, входящих в состав системы индивидов, и связан с оценкой ими вознаг­раждений, получаемых в системе. Другой относится к поддержанию функционирования системы, к обеспе­чению согласованности взаимодействия участников системы (акторов), имеющей культурное выражение в форме моральных норм. Он связан с одобрением соот­ветствия поведения индивидов установленным в сис­теме требованиям. Как отмечал Э. Гоулднер, доброволь­ность обмена вознаграждениями между Эго и Альтер зависит не только от того, что Альтер испытывает чув­ство долга, но и от того, чего стоит ему исполнение этого долга. «Цена» выполнения долга влияет на размеры, качество вознаграждений со стороны Альтер и зави­сит от количества и качества адресуемых ему предло­жений. Конформность стороны (взаимодействия) к своим моральным обязательствам есть функция тех вознаграждений, которые она способна обеспечить (их дефицита или обилия), и цены выполнения таких обя­зательств[44].