СОЦИОБИОЛОГИЧЕСКИЕ И ЭТОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ДИНАМИКИ КУЛЬТУРЫ

Долгое время в социальной антропологии домини­ровало представление о том, что культура представля­ет собой уникальную характеристику человека. Осно­ванием её считалась способность людей с помощью символизации распознавать и разграничивать, а с помощью целенаправленной активности, деятельнос­ти придавать искусственные формы своему окруже­нию. Символизация предполагает механизм формиро­вания представлений, связывающих внутренний опыт с внешними стимулами, объектами, элементами окру­жения (референтами). Деятельность же является тем преобразующим началом, которое позволяет трансфор­мировать материал, почерпнутый из окружения, в эле­менты искусственной среды. Во взаимодействии с ней формируются специфично человеческие, культурные характеристики как личности, так и индивидуальной и социальной активности. Особое внимание сторонники такого взгляда на культуру придают способности лю­дей к произвольному созданию искусственных объек­тов. При этом произвольность понимается не в смысле абсолютной свободы воли, но как способность так ком­бинировать искусственные формы, чтобы они оказа­лись пригодными для удовлетворения потребностей.

В современной науке взгляд на культуру как на специфически человеческий феномен оказывается слишком ограниченным. Данные археологии, этологии, приматологии свидетельствуют о том, что искусствен­ные формы организации отношений с окружением есть практически у всех видов животных.

Из археологии известно, что прегоминиды жили социальными группами, превышающими по размерам нуклеарную семью, и что им была свойственна тен­денция удерживать за собой одну и ту же террито­рию из поколения в поколение. Данные приматоло­гии об устойчивых и передающихся во времени: нуклеарной формы семьи у приматов, «ролевых» структур групповой жизни, территориальной привязанности породили гипотезу о наличии элементов социального научения, необходимых для передачи соответствую­щего опыта. Результаты исследований подтверждают, что у приматов действительно есть различные заучен­ные навыки и некоторая «традиция» технологическо­го знания: они распознают и не употребляют в пищу ядовитые растения; используют, хотя и редко, пред­меты в инструментальных целях; строят жилища и жи­вут в них, следят за их благоустройством; вступают друг с другом в коммуникацию с помощью знаков, таких как жесты и звуки; живут в группах, превыша­ющих по размерам нуклеарную семью, и потому со­держащих наборы «социальных ролей», выполняемых индивидами. По словам известного американского культурного антрополога А. Холлоуэлла, такие систе­мы заученного поведения могут поддерживаться лишь организмом, способным к формированию внутренних концептов и символов.

Обычно наличие символов, таких как речь, отмеча­лось в качестве существенной характеристики культу­ры, а способность к их формированию считалась ис­ключительно человеческой. Однако данные современ­ных отологических исследований ставят под сомнение такие представления. Есть достаточные основания счи­тать, что животные формируют и репродуцируют кон­цепты, связывают их со знаками, что выражается в звуковых, проксемических (пространственное поведе­ние) и пластических (телодвижения, позы) сигналах.

Таким образом, в приведенной выше трактовке культуры нет ничего специфичного для человека, что отличало бы его от животных. Речь идет об опыте, который приобретается внегенетическим путем, с по­мощью научения, и применении этого опыта в отношениях индивидов с окружением. Подобные формы жизнедеятельности обнаруживаются у всех животных. Для обозначения такого рода универсальных феноме­нов стал использоваться термин «протокультура» (предложенный А. Холлоуэллом и уточненный А. Уол­лесом), независимый от биологической таксономии и обозначающий любую систему социально заученного поведения. И считается, что протокультура включает в себя общие предпосылки для формирования и пере­дачи от поколения к поколению искусственных форм отношений живых существ с окружением, заученно­го опыта.

Таким образом, сейчас в культурной антропологии понятие «культура» не отождествляется с миром толь­ко человеческих феноменов. Это общее положение открывает новые возможности в объяснении генезиса и функционирования культурных феноменов.

Далее, в настоящее время практически общепри­нятым среди антропологов является представление о том, что любая теория, связанная с объяснением или предсказанием динамики культурных феноменов, должна включать в свои формулировки явления, не от­носящиеся к культуре. Иными словами, культура не мо­жет быть объяснена в её собственных терминах, и методологически вопрос заключается в том, на каком уровне в теорию следует включать внекультурные явления. В исследовании генезиса культурных форм существенная роль отводится биологическим факторам. Практически общепризнана корреляция между куль­турной эволюцией, с одной стороны, и развитием моз­га, центральной нервной системы — с другой.

С биологическими и материальными факторами связываются объяснения и современных культурных феноменов. Речь идет о выявлении механизмов взаимо­действия между биологическими факторами и социо­культурным опытом на уровне групповой жизни и в процессе становления личности; изучается сходство и различие в отношении восприятия и поведения в со­циально значимых ситуациях; анализируется влияние материального окружения людей на их образ жизни. Общепринято также при объяснении культурной динамики (включая процессы, благодаря которым, как считается, возникла человеческая культура как тако­вая) обращаться к природным свойствам индивидов или коллективов, к их физическому окружению.

Понятие «культура», таким образом, определяется широким кругом феноменов поведения и символичес­ких систем у человека и животных, генезис и динами­ка которых обусловлены не только имманентными за­кономерностями движений самой культуры, но и вне-культурными процессами и явлениями.